| Григорий Блехман | 28.12.21 22:15 |
| На мой взгляд, Ольга Горелая нашла самые нужные слова, чтобы передать атмосферу состояшегося 26 декабря вечера памяти Владимира Сорочкина: "До свидания, Владимир Евгеньевич". Потому что это не прощание, а лишь физическая разлука. Поскольку духовные свидания, уверен, у всех, кто знал этого человека лично или благодаря его стихам, переводам или работе во главе Брянского областного отделения Союза писателей России, благодаря звучаию его голоса на аудиозаписях...
И конечно, та атмосфера, которая, как почувствовал из этой очень тёплой заметки Ольги Николаевны, тоже наследие личности Владимира Сорочкина. Так что - до свидания, Владимир Евгеньевич. |
| Светлана | 28.12.21 20:37 |
| Владимир Евгеньевич, лично для меня был близким человеком, другом и казалось...что так будет всегда. Больно, очень больно... терять хороших, светлых талантливых друзей. Спасибо Судьбе, что мне довелось знать его. До свидания Владимир Евгеньевич... |
| Виктория | 28.12.21 19:18 |
| Знала Владимира Евгеньевича как доброго, умного, отзывчивого человека, талантливого поэта, ответственного работника, умелого руководителя. К каждому находил подход, умел деликатно подсказать что-то, по любому поводу у него всегда находились шутки или смешные истории из жизни. С ним, как говорят, было легко.
Так, как знал историю писательской организации Владимир Евгеньевич, наверное, не знал никто. Он мог бесконечно рассказывать о своих учителях и наставниках, талантливых земляках и хороших книгах. Своими знаниями всегда щедро делился с молодежью. Светлая память Вам, Владимир Евгеньевич |
| Юрий Серб | 28.12.21 18:35 |
| Помню, люблю, глубоко храню неповторимый образ Владимира Евгеньевича Сорочкина. Надеюсь, люди ещё увидят памятник ему в Брянске, а библиотеки пополнятся собранием его стихов. |
| Наталья Сафонова | 28.12.21 12:56 |
| Он ушел к своим школьным (и на всю жизнь) друзьям – Зое Галицкой (она покончила жизнь самоубийством в 1995 году, а в 1998 Володя издал книгу ее стихов «Сожженные мосты»), к Кире - Сергею Корнееву (прозаику с тяжёлым характером, умер в 2018 году) и учителю Виктору Семеновичу Сафонову (умер в 2013 году), чей роман «Троицын день» был напечатан в этом году при поддержке Сорочкина.
В. С. Сафонов - мой муж, был руководителем литературной студии при Брянском дворце пионеров в 70-х годах. Володя пришел к нему в студию, когда ему было 14 лет. Сафонов как-то сразу признал в нем талант, а потом стал считать его « просто гением». В 80- ые годы студию закрыли, но молодые поэты по привычке приходили к нам домой, чтобы почитать свои и послушать чужие произведения, «подзарядиться» от учителя и друг от друга. Володя, Зоя и Сергей часто приходили вместе - веселые, романтичные, уверенные в себе, излучающие добро, веру и… иронизирующие над миром, собой и друг другом. Книги Пастернака, Мандельштама, Гумилева, Ахматовой и Цветаевой достать тогда было невозможно, но Корнеев и Сорочкин ухитрялись делать это, объезжая районные магазинчики и не только в Брянской области. И дарили, дарили нам книги. А еще трудно было достать кофе, и Володька покупал где-то зеленый кофе, дома обжаривал его и приносил на всю компанию. Иногда «троица» пропадала, а это означало, что Володя уезжал – он работал сопровождающим железнодорожные грузы в какой- то компании. Мог отсутствовать неделями. Но из поездки привозил целый ворох чудесных стихов - сама атмосфера в «теплушке» - полное одиночество (тогда не было мобильных телефонов и интернета), печка-буржуйка, стук колес и открытые в природу двери вагончика - способствовала творчеству, лирическому осмыслению мира и себя. Потом студийцы повзрослели и, что называется, вылетели из гнезда. Исчез из поля нашего зрения и Володя, но каждая его публикация неизменно радовала Виктора и меня зрелостью и самобытностью. А потом пришла «страшная» весть: Сорочкин - поэт стал чиновником в областной администрации, возглавил Брянскую писательскую организацию. Сафонов сокрушался: «Сгубили еще одного гения!». Но когда я привезла ему в Карачев, где он жил в последние годы, серию сборников молодых поэтов «Дебют», он пришел в восторг. Его вера в человечество и любимого ученика была восстановлена. Володя много сделал для брянской литературы. Об этом будут еще говорить те, кто работал рядом с ним в последние годы, те, кому он реально помогал. Он был добрым наставником, другом, вел большую, как сейчас принято говорить, общественную работу. Но многие стихи его последнего сборника « Божье колесо» говорят и о его очень напряженной внутренней работе, попытке философского и мистического осмысления своего предназначения, о влиянии Добра и Зла на душу человека. На его душу. Все так не однозначно, но равнозначно талантливо - потому что честно. Ангел Пред собой я так близко увидел чело Золотое, как свет, и благое, – И одно – точно солнце – горело крыло, И синело, как небо, другое. И ничто не смущало саднящий покой, Лишь лучи расходились тугие. Я спросил у него: «Почему ты такой... Почему твои крылья такие...» Я тянулся к нему, словно пыль на стекло, Можно было потрогать рукою И одно, что горело как солнце, крыло, И, подобное небу, другое. Но исчез он, и меньше не стало огня, Лишь рассыпалось ветром горячим: «Я такой, чтобы ты не увидел меня Меж землею и солнцем парящим...» Я ему отказать не посмел... Я ему отказать не посмел. Я был предан ему, как собака. Он сказал мне: "Запой!" – Я запел. Он сказал мне: "Заплачь!" – Я заплакал. То ли ангел мой, то ли палач, Он стоял у меня за спиною, – И слились мои песня и плач В неприкаянный вой под луною. Я улавливал всплески реки, Но свободы глаза не искали... И я плакал и пел... Лишь клыки Обнажались в тяжёлом оскале. |