| Страница: 1 2 Все |
| Анна Флид (Австралия) | 24.02.23 01:44 |
| Австрия, Германия, Россия, это таблицы тех "химических элементов", которыми была начинена бомба, в течение всего ХХ века века взрывающаяся. Та бомба, которая к сегодняшнему дню уже разорвала в клочья всю великую европейскую цивилизацию, включая её Новый Свет в лице США, Канады и Австралии.
А если, как в поэме Аврутина, местом действия обозначить только родную для поэта Россию-СССР, то это еще и таблица элементов для начинки двух взрывающих одна другую бомб. Да, во второй мировой войне победила бомба в виде советского консерватизма, скопированного с христианства. И Европа была вынуждена противопоставить советскому социализму свой буржуазный социализм (т.н. шведскую модель). Но что-то, переступающее за пределы христианской культуры, осталось не учтенным в советской и европейской моделях даже после второй мировой, самой кровавой, бойни. Потому и эта поэма тоже, как бомба, сегодня взрывается внутри нас, аврутинских читателей. Что касается Цветаевой, оказавшейся в центре читательского внимания, то она в поэме, грандиозной по художественному воплощению и по мысли, на мой взгляд, обречена была появиться как образ "культурного" обывателя, переступающего в разных обличьях весь ХХ век за пределы христианской морали. И чем больше к сегодняшнему дню сохраняется "культурных" обывателей, тем ужасней вынужден поэт изображать свою условную Цветаеву. А про "культурного" обывателя я не придумала. Я его увидела в некоторых комментаторах поэмы, не понимающих, в чем духовное величие гармонично устроенного Пушкина, и сколь великую духовную победу одержал над трагическими своими свойствами Чайковский. Одна из их защитниц совсем уж невежественно поставила Цветаеву с ними в один ряд, чтобы её защитить. И тем самым попыталась свергнуть с небес. Но для меня лично самым печальным является то, что все мои русскоязычные друзья в Австралии поэмой Аврутина восхитились одинаково, а со своим непониманием её смысла смирились каждый по-своему. Это потому, что вне России мы совсем обезличились. Наша "культурность" приобрела ту потребительскую плоскость, которая позволяет нам выбирать блюда разные и, мирно беседуя, их поедать за одним столом. А культура - это всегда наша родная мать, которая сидит с нами, её детьми (если уж мы считаем себя культурными), даже не за домашним, а ресторанным (общественным) столом, и требует от нас, чтобы мы ели только здоровую, подобную её домашней, пищу. С этой точки зрения, если поэма Анатолия Аврутина взорвала нас, то это значит, что Аврутин явил нам культуру, к бескультурью совсем уж беспощадную. Меня, например, некоторые строки о Цветаевой скрючили. Но что делать, ели по-другому не понимаем мы значения культуры? |
| Ольга Быстрова | 23.02.23 22:46 |
| Ворониной
Тут с автором соглашались относительно Цветаевой и не соглашались. Но все мнения были не напрасны, потому, что все, в чем есть сложность, неоднозначно. А вот ваш комментарий прочла, словно в грязи извалялась. Знаете ли вы, что любое мнение, выраженное злобно и по-хабальски, у всех нормальных людей вызывает отвращение? Это было бы только вашей проблемой, но ведь вас тянет в публичное пространство, и для всех, кто в этом пространстве живёт, вы превращаете его в помойку. |
| Анатолий Аврутин | 23.02.23 16:37 |
| Как всегда, искренне благодарен всем неравнодушным читателям и своим коллегам, поздравившим меня с 50-летием творческой деятельности и внимательно вчитавшимся в поэму "Осколки разбитого века"!
К СОЖАЛЕНИЮ, ОБСУЖДЕНИЕ, УВЫ, ПРЕВРАТИЛОСЬ В СВАРУ, ГДЕ О САМОЙ ПУБЛИКАЦИИ И ОБ АВТОРЕ ПОЭМЫ СОВЕРШЕННО ЗАБЫЛИ. УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА ПОМНИТЬ, ЧТО ЭТО ВСЕ ЖЕ ПИСАТЕЛЬСКИЙ САЙТ И СОБЛЮДАТЬ ХОТЯ БЫ МИНИМАЛЬНУЮ ЭТИКУ!!! |
| Ирина Сазонова | 23.02.23 15:44 |
| Дамам, закосневшим в оголтелой звериной ненависти. С чего вы взяли, что Оскар Уайльд - мой соплеменник? Для справки: моя мама- русская, из крестьян. Отец- крымский татарин, защитник Севастополя. И ценности я исповедую вполне традиционные: поклоняюсь великим гениям Пушкину и Чайковскому. Я лишь о том, что оболгать и заклеймить можно каждого. И о библейской заповеди: не судите - да не судимы будете! И потом: что за черносотенные выражения: "жиды", "жидовка"..
Фу, как неинтеллигентно. |
| Татьяна Воронина (Никитенко) | 23.02.23 12:47 |
| Сазонову и всех защитников Цветаевой и нетрадиционных ценностей в отдельную зону. Нельзя жить здоровым народам с грязью. Даже просто соседствовать. Грязь всё равно запачкает.
Уайльд (соплеменник Сазоновой) - самая что ни на есть грязь. Причём не отмываемая. Потому как вырождение не лечится. Поэтому и Уайльда здоровым человекам читать нельзя. Нищета, голод и разруха были не только в жизни Цветаевой. Миллионы русских людей испытали эти прелести и в революцию, и в гражданскую, и в ВОВ. И послевоенная нищета, голод и разруха были не сахар. Мама рассказывала, что они, дети войны, ели с голодухи мох. Больше есть было нечего. И никому из взрослых не пришло в голову "скинуть лишний балласт"... Племена и народы, которые не соблюдают Законы Мироздания, погружаются в вырождение. Беда здоровых народов в том, что они сношаются с вырожденцами, тем самым понижая свои вибрации. Беда здоровых народов в том, что они рожают от вырожденцев таких же вырожденцев, так как благородный генетический материал вырожденцам не передаётся. Вот так постепенно всё человечество погружается в вырождение. ЗОНА для вырожденцев и сочувствующих - единственное спасение! |
| Татьяна Воронина (Никитенко) | 23.02.23 12:01 |
| Сазоновой
Не смейте пачкать Чайковского! Он оболган евреями. За свои антисемитские жёсткие высказывания. А евреи со всеми, кто их критикует, расправляются зверски. Сазонова тоже из этого племени? В 90-е на канале "Подмосковное ТВ" выходила передача "Русский дом". Пожалуй, это был единственный источник русской правды в 90-е. Мы смотрели все передачи и читали одноименный журнал. Главный редактор и ведущий — Александр Николаевич Крутов. Политический обозреватель Николай Сергеевич Леонов. Николай Сергеевич Леонов (генерал-лейтенант КГБ СССР в отставке, бывший начальник информационно-аналитического управления Первого главного управления (внешней разведки) КГБ СССР, а затем начальник аналитического управления КГБ СССР). Так вот, Николай Сергеевич Леонов в одной передаче рассказал как был оболган Чайковский. Некая жидовка в Нью-Йорке якобы нашла на чердаке старого дома письма и в одном письме говорилось о нетрадиционных предпочтениях Чайковского. И тогда же он сказал, что это была ответка евреев на антисемитские высказывания композитора. Они и Жукова оболгали за то, что тот пытался очистить Москву от жидов. Они реально тогда обд... испугались. А потом началась компания шельмования Жукова. |
| Ирина Сазонова | 23.02.23 09:43 |
| Наталье Радостевой
Меня тоже восхищает поэма Аврутина и, в частности, талантливо написанная глава о Марина Цветаевой. Меня удивляет лишь Ваша позиция. Цветаева писала свои дневники для себя, над своими поступками рефлексировала. Не она их опубликовала. Не знала, что через столетие рядом окажетесь Вы - с дубиной в руках. Судя по тому, как Вы на всех бросаетесь, у Вас и у самой характер - не сахар.Ну, давайте теперь проанализируем поступки великих на примерное поведение. Оно и Пушкин, по слухам, спал с Александрин, сестрой Натали, и Чайковский с Уайльдом позволяли себе нечто нетрадиционное, да и Есенин чёрт-те что творил. И т.д. Давайте выкинем их всех из гробов, сожжём произведения, забудем имена. Уподобимся бабушкам у подъездов! Да, писателю надо пропускать боль людскую через себя - в первую очередь,в своём творчестве, не забывая, опять же, слов Пушкина: "И милость к падшим призывал!" Кстати, напрасно Вы отвергаете влияние исторических реалий века: юная профессорская дочка, оказавшаяся сначала под развращающим влиянием богемной волошинской среды (знакомство с Софьей Парнок), потом - одна, без мужа, среди нищеты, голода и разрухи гражданской войны - с двумя детьми на руках! Отдавала детей в приют, как раз надеясь, что их там кормят. Да, не проверила, не справилась, малодушно забрала одну Алю. Вы бы, конечно, достойно прошли все испытания. А ей, может, и вовсе не надо бы иметь детей, не для каждой женщины эта роль. С её незаурядным даром - сидеть бы ей за любимым письменным столом и писать... писать... Но она, из-за "вечного" студенчества Сергея Эфрона, в Чехии рубила на морозе дрова, топила печи, стирала в ледяной воде, годами отодвигая время творчества. А ведь она, как и всякий большой поэт, человек с подвижной психикой. А после возвращения против воли в Советский Союз и случившегося там ареста Сергея и Али, "крыша" поехала бы и у здорового сангвиника, не то что у издёрганной обстоятельствами поэтессы. Мура любила сумасшедше, дрожала над ним. И если то, что написано у Аврутина, имело место быть, то это поступок на грани безумия Цветаевой, самой же позже ужаснувшейся содеянному. Ведь она писала в предсмертной записке Муру: "Пойми, это уже не я..." (возможно, цитирую не совсем точно). И сама себя осудила, и приговорила, и приговор привела в исполнение. Зачем же нам ещё подключаться! Поймите, жизнь, не побоюсь штампа, сложная штука. Чего в ней только не бывает. Те же блокадницы, которых Вы упоминаете, иногда, чтобы спасти ещё живых детей, скармливали им своего же собственного умершего младенца. Спорный поступок, не правда ли? Знаю об этом не из книг, а от своей покойной свекрови, пережившей блокаду и похоронившей там восьмилетнего сына. Поверьте, я давно уже не в "возрасте юной дурочки", восторженно упивающейся строками Цветаевой. Но я сохранила уважение к её таланту. И к её трагической судьбе. Кстати, Аля, прошедшая сталинские лагеря и отлично знающая о несносном характере матери, её многочисленных изменах отцу, сделала всё, чтобы вернуть читателю творчество Цветаевой. Ведь могла бы иначе - вывалить на читателя все свои обиды! А Вам бы всё калёным железом... И ещё: исправьте, пожалуйста, ошибки. Укажу только на одну. Слово "приемлемость", так же, как и "неприемлемость", пишется в приставке через "и". (см. словарь Ожегова). А то режет глаз. Ирина Сазонова |
| Наталья Радостева | 23.02.23 03:26 |
| Ирине Сазоновой: А я с мнением Надежды Мирошниченко в данном случае как раз согласна. Хоть составила его раньше. И не "черпая информацию из диалога ... сомнительных личностей", а читая страшные своим бессердечием письмена самой Цветаевой - в сопоставлении со своими чувствами молодой матери и отношением к маленьким - и беззащитным этим - детям в целом. Может Вы "не жили в её обстоятельствах", но это не значит, что так не жили другие; многие жили хуже, чему я могла бы привести примеры. Кому в голову бы не пришло агрессировать и писать гадости про плачущую вдали от мамы от голода 2-летнюю девчушку, и чьё время было занято не письмами и дневниками, а сбором по лугам и лесам пестиков, пучек, корешков и заболони - лишь бы детишек спасти. В Ленинграде - в обстоятельствах не хуже цветаевских - матери умирали, отдавая детям последнее. Судя по приведённому примеру, у Вас очень странное прочтение стихотворения "Поэт" Пушкина, что по факту ничему и никому оправданием не является, но если делать выводы о "Марине" по тому "что в её стихах", то это я тоже то учла, перечитав после 30 зацепившие меня ранее стихи, в том числе стихотворение "Попытка ревности". Когда - уже не в возрасте юной дурочки - была потрясена количеством и изощрённостью выплеснутых в нём М.Ц. на соперницу оскорблений, масштабом уничижения той в глазах выбравшего её мужчины, низкопошибностью способа унизить любимого его выбором: параллельным сравнением новой (такой-сякой) его избранницы - со своим якобы совершенством. Бесподобному высокомерию и снобизму, злобной зависти и уязвлённому самолюбию, нравственной нечистоплотности и агрессивной несдержанности поэта Цветаевой хватило одного повода для их проявления, что этим - оригинального стихосложения - стихотворением увековечены и нисколько её - ни как литературного героя, ни как просто женщину-поэтессу - не красят.
Когда я читаю, что одна мать держит своего ребёнка на цепи, другая выставляет замёрзнуть на мороз, третья сжигает полуторогодовалую на глазах 8-милетнего сына, четвёртая бросает на месяцы и годы на бабушку, пятая даёт время умереть от голода в неделю своего где-то загула - мне глубоко плевать на то, что у них за обстоятельства, пишут ли они какие гениальные стихи, и лучше или хуже кто-то с ними из рядом в одно время живущих. И тем хуже - если бы писали. Ибо про деграданток ещё можно что понять, а с человека с интеллектом спрос - как с трезво оценивающего действительность, ситуацию, чувства и боль других людей; детей, - да своих детей - тем более! То, что Вы пишите - что до таких "особенных" нам не должно быть дела - страшно. - Должно быть! И тем более нам - писателям! Нам до всего должно быть дело; мы всё должны пропускать через сердце. Так, как умирающие порой от вживания в роль артисты. Мне всегда и до многого будет дело, и - судить я имею право и буду; пусть бы судили и меня. Для живущих в обществе - это нормально! Мозг людей потому и развит, что мыслит, анализирует, оценивает, судит, восхищается, ужасается, делает выводы; душа потому и совершенствуется, что противится быть сродни душам осуждаемым и не делает для осуждения исключений. Но сколько же думающих как Вы! Именно эти мысли непреемлемости осуждения бытовой жизни Цветаевой внушала мне 30 лет назад одна молоденькая тогда воркутинская поэтесса (и не за это ли бог наказал её детей отсутствием?). Именно подобные же убеждения высказывали недавно беснующиеся в пользу прощения погубившего автовладельца М. Ефремова и в пользу убившего и распилившего девушку доцента Соколова друзья и коллеги. Кого тоже превозносили гениями и требовали понять и простить как индивидов. Сродни Вам мыслящие люди смогли внушить нам ложное чувство стыда за попытку высказывать свои сомнения и осуждение что в отношении М.Ц., что в отношении других (на РП были дискуссии) поэтов и писателей. - В связи с чем как раз я и восхищена смелостью Анатолия Аврутина, что не только не побоялся озвучить свои мысли, но - сделал это профи- гениально, - ничуть не менее гениально, чем писала свои стихи Марина Цветаева. Посчитал нужным - и высказался. Спасибо ему за то от себя и иных молчащих. Потому что там, где нас бы "съели" - классику о классике можно)) Хоть если без ложных установок - можно всем. |
| Ирина Сазонова | 22.02.23 07:52 |
| Поэма - удар под дых. Грандиозна и по мастерству, и по философскому охвату бытия ХХ века.Перечитываю в третий раз и буду ещё.. А. Аврутин - действительно большой Мастер. Глубоко копает...
А насчёт Марины хочу ответить очень уважаемой мною Надежде Мирошниченко. Не надо судить её как мать. Мы не жили в её обстоятельствах. И мы не знаем, что творили другие, в частности, советские писатели, в "обласканное властью время".Во-первых, с каких пор мы стали вершить приговоры, черпая информацию из диалога двух известных, конечно,м.б. талантливых, но довольно сомнительных личностей?.. А во-вторых, если даже и так, то до подробностей бытия индивидуума Цветаевой, мне, как и нам всем, не должно быть дела. Она - рано оставшееся без родителей дитя Серебряного века со всеми вытекающими - освобождением от пут девятнадцатого столетия, с диким перехлёстом "свободы" и всеобщим подталкиванием к разврату, "Афинскими вечерами" и т.д. А в защиту Поэта, в т.ч., думаю, и Марины Цветаевой, давным-давно высказался Пушкин: Пока не требует Поэта К священной жертве Аполлон, В заботы суетного света Он малодушно погружён; Молчит его святая лира; Душа вкушает хладный сон, И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он. Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснётся... Не судите, да не судимы будете... Для меня Марина - то, что в её стихах. |
| Наталья Радостева | 21.02.23 11:34 |
| Потрясающее творение грандиозного Поэта - Классика современности! Восхищена!!! Эта работа превосходит те, высота которых уже виделась абсолютной.
В откликах всё сказано, смутила разве часть коммента о Цветаевой Т. Жилинской, что мне видится противоречащей смыслу автором излагаемого, его: Но сердце все-таки болит И тайно жаждет звездопада… Дорогой Анатолий Юрьевич, даже не знаю, чего Вам пожелать... - Живите!!! Долго, счастливо, продуктивно. - Пишите!!! С теплом, ... |
| Владимир СКИФ | 20.02.23 14:05 |
| Дорогой Анатолий!
Квинтэссенция всей поэмы - это твой внутренний голос. Вас двое: ты и твоё второе "Я". Они соседствуют, они спорят, они сопереживают друг другу, и превращаются в одно неделимое - где ты и не ты, идущий рядом со щемяще-цельным и пронзительным голосом, который говорит: Звук – бытие, теряющее тяжесть… Болел, сражался, чувствовал… И вдруг Все стало в тягость, даже сердце – в тягость, Остался звук… Остался только звук. На рубеже сомнений и пророчеств, Когда и преисподняя видна, Мы предстаем без платья и без отчеств – Поступки только… Только имена. Всё в мире и в надмирье возвращается на круги своя, сказано тобой - вторым: Запретный плод опять надкусит Ева, Вновь согрешит… Вновь их с Адамом – в ад. Но это тема старого напева. А ребра?.. Ребра все-таки болят. Поздравляю тебя с удивительным творением ХХI века! |
| Михаил Попов (Архангельск) | 19.02.23 18:33 |
| Дорогой Анатолий!
Восхитил и поразил. А может, и порезал осколками ушедшего, но не преходящего ХХ века. Пастернаковский фЕВраль как своЕВАобразное начало столетия... И как снятое с языка: "Да, с женщины поэму начинать...". А потом - ХЛЕБниковско-маяковские палиндромы-горбушки... И Марина, оправдываемая внутренним голосом: "Она и в низости - права". Думалось, что на "поэтической волне" поэма "покатится" и дальше. Ан - нет. Она "вынырнула" в... Чернобыле. Почему? И тут же аукнулось название - "Осколки...", объясняющее, почему. А потом в осколках этих, как в зеркальцах, отразились и сколыши войны, и послевоенные реалии - свидетельства нашего с тобой, первого послевоенного поколения, детства. И первая любовь... И порой до кровянки отстаивание своего "я"... И поиски своей стези... Многое увиделось в этой поэме, дорогой Анатолий. Ты всегда удивляешь и восхищаешь. А этим творением как-то по-особому. Спасибо, Поэт! |
| Татьяна Жилинская | 19.02.23 18:10 |
| Гениальное произведение, много раз перечитанное и постоянно осмысляемое мною. Один из вариантов был некогда представлен на Международной конференции "Личность в искусстве", отрывки из которого приведу здесь... Зачем? Возможно для себя... Поэма «Осколки разбитого века» А.Ю. Аврутина. Её тематика и основная проблематика (поэма посвящена прошедшему ХХ веку), раскрывающаяся специфика поэтического языка, уникальная личность автора – не просто известного, но во много знакового представителя русской культуры на территории нашей страны (Беларусь), и мало изученный данный отрезок истории в связи с постоянным переосмыслением концепта времени в современной культурологии и философии...
Поэма «Осколки разбитого века» создавалась автором на протяжении двадцати пяти лет (1975 – октябрь 2000). Она имеет свою внешнюю строгую структуру от прелюда до эпитафии-эпилога, с чередованием поэтических номеров-осколков, жанровых картин между ними, психологического и бытового плана. Так же поэма оказывает огромнейшее эмоциональной воздействие на читателя своей внутренней – содержательной стороной, в которой каждый из «осколков» гениальным дыханием мастера буквально заставляет читателя чувствовать глубокую тоску об утраченной целостности прошедшего. О, как же всё мгновенно протекло! / Век дирижаблей, ставший веком крови! Ровно, как и в хорошей развернутой драматургии, произведение имеет свой лейтмотив: «образ Евы» - вечно манкого женского начала, способного пройти все пертурбации данного времени и невзирая ни на что – запечатлеть свой образ в его произведениях искусства. А также и свою лейттему – это внутренний голос автора, иногда ироничный, иногда резкий или усталый, пытающийся параллельно со своим лирическим героем каждого отрывка, дать оценку происходящему. Воспринимающаяся целиком и полностью на одном дыхании, поэма поражает отдельными как авторскими, так и читательскими прозрениями. Суть их – в двойственности осмысления прочитанного, и как истории страны, и как твоей личной истории, о которой судить – по личному опыту. А опыт – этот «сын ошибок трудных», базируется не на фактах учебника, а на услышанном и уведенном лично тобой, переданном через воспоминания рассказы и даже разговоры на кухне. Поэтому и ломается хрестоматийное восприятие жизни. Чрезвычайно насыщенный образный ряд поэмы, во многом опирающийся на реальные персоналии, требует отдельного изложения. Первый эпизод-осколок напрямую связан с судьбой Марины Цветаевой, к которой в любых её проявлениях нельзя подходить с обывательской меркой. «Медоточивые слова / Не расточайте, то – Марина. / Она и в низости – права, / И среди близких – сиротина. / Она сама определит, / Кому читать её не надо…». Второй – «Отсветы», разбитый на несколько частей, даёт иллюстративную зарисовку суматошности революционных символов от 17-го до 24-го года: «Матросы», «Крах» и «Ярость». Совершенно неожиданно он заканчивается отсылом к личности В.В. Маяковского. Впрочем, случайно это только на первый взгляд, учитывая абсолютно искреннее отношение Владимира Владимировича к событиям данного времени на ранних порах его творческого становления. «Внутренний голос» автора пытается провести тот самый «золотой мост» поэзии от Маяковского к Пастернаку, в чем-то оправдывая «певца революции», которого по-настоящему, в его самых крупных и знаковых произведения, все же «…нет почти в учебниках…». Далее следует абсолютно непредсказуемый, с точки зрения времени создания поэмы, «осколок» - «Брагин-87». Надо отметить, что все эпизоды поэмы, которые действительно являются «осколками» авторской памяти, переданы через призму реальной человеческой эмоции, на первый взгляд – с оттенком обывательщины, но, только вчитавшись, понимаешь, что автор сознательно снимает с себя маску интеллектуала, способного дать оценку времени с разных точек зрения. Это простой человек, на глазах которого проходили те, или иные события – рассказывает он о них голосом простого человека, голосом народа. Таков его Брагин. С отсутствующим могильником для радиационного железа и попранным достоинством простой женщины, в нечеловеческих условиях выполнившей абсолютно никому не нужную, но поставленную перед ней задачу по пошиву повязок, но намеренно забытую при раздаче наград. Внутренний голос автора тоже растерян. Он уже устал оправдывать и пытаться выровнять ситуацию, поэтому данную историю дополнил и еще одной – не менее известной в народе – о выброшенных ботинках чиновника, в которых он стоял на Брагинской земле. Казалось бы, какая связь между персоналиями первых эпизодов и человеческим горем времени Чернобыля? Автор тоже пытается это понять, во многом видя причину в одной из самых серых красок времени века, которая так и называются – «серость». Посредственность века, серость, темная масса, все то, что мешает и препятствует истинному таланту – все объединено этим словом. «… Жаждут эти господа, / Чтоб Гулегина не пела / Дома арий никогда. / Что с того, что небывалый / Голос к вечности летит? Серость серостью назвала - / Серость сроду не простит». Данный эпизод является переходным от темы судьбы персоналий к теме судеб людей, которых можно рассматривать в данном времени как безликую толпу, как людей, среди которых ты растешь, или же, как часть всего человечества. Поэтому эпизодов-осколков много. И все они тесно переплетены с биографией самого автора – поэта Анатолия Аврутина. Анатолий Юрьевич Аврутин родился 3 июля 1948 года в семье железнодорожника. Он – ребенок послевоенного времени и на его глазах медленно, но верно страна поднималась их страшных руин, и каждый день приносил что-то неизбывно новое, то самое, что запомнилось. А запомнились, прежде всего, люди – начиная от веселого машиниста, подкармливающего вечно полуголодного мальчишку и золотого дворника, аккуратно убирающего осень («Переезд», «Дворник») до говорливой толпы жителей Грушевского поселка, стремящейся, во что быто ни стало сдать стеклотару («Стеклотара-88»). Этот цикл житейских бед и радостей называется «Грушевский посёлок». Охватывает он временной отрезок приблизительно лет в тринадцать – пятнадцать и показывает нам, как стремительно меняется жизнь и люди в ней. Здесь перемешано многое: исковерканные изломами военного времени, человеческие судьбы («Егоша» и «Стеклотара-88»), шпана и её жестокие игры послевоенных лет («Шмага», «Шапка», «Свадьба»). Первые влюблённости («Улица», «Шапка»), ошибки и предательства («Стеклотара-88») и многое другое, то, из чего вырастает абсолютно новая формация, разрушающая этот мир. Но поэт не назидательствует и не даёт каких-то оценок происходящему. Он рассказывает жизнь и принимает жизнь ровно такой, как есть – с возвышенным её и земным. И жизнь сама во всех её проявлениях, подчиняется поэтике природы и времени: «… Ведь летят! / Ведь летят! / Ведь летят чертяги! / И забыв боль обид / И что век не долог, / Долго в небо глядит / Грушевский посёлок». Лейттема внутреннего голоса поэта опять пытается подытожить рассказанное. Соединить осколки памяти в единое целое. Но многое разбито навсегда. Кто как посмотрит на эти истории: «Полутона?... Нет, черное на белом / Иль белое на черном – как кому…». И самому автору не нужен вывод – это просто его время, его воспоминания, его дом. Пророча сам, пророков не терплю… Ночами слышно – яблоки из сада Простукивают землю… По рублю Их завтра бабки продадут на рынке, И тот, кто купит их без лишних слов, Попробует не яблоки – икринки Созвездья Рыб эпохи Гончих Псов. Отдельно надо сказать про образы прелюда и эпитафии-эпилога. В прелюдии лирического героя настигает вполне реальная история. Мужчина и женщина наедине и все интимное сейчас произойдет, но вот только зачем… На самом деле – это и есть эпицентр всего произведение – человек и все, что происходит с ним во всех противоречиях и проявлениях. К эпитафии-эпилогу эти противоречия разрастаются до подлинно вселенского взрыва, до которого – не дай бог дожить: Двадцатый век… Дитя – двадцатый век… / Опять мортиры время зарядило. / О, сколько еще сможет человек! / О, сколько у него еще тротила… Литература: 1. Аврутин, А. Ю. Просветление: книга поэзии / А. Ю. Аврутин. – Минск : Народна асвета, 2016. – 463c. 2. Андреев, А. Н. Анатолий Аврутин: судьба и творчество / А. Н. Андреев. – Минск : Четыре четверти, 2008. – 192. – (Серия: «Личность и время»). 3. Жигалова, М. П. «Спешите медленнее жить…». А. Ю. Аврутин: жизнь и творчество: монография / М. П. Жигалова. – Брест : Издательство БрГТУ, 2018. – 164с. 4. Сырнева, С. А. «Сквозь сумрак времён…». Штрихи к творческому портрету А. Аврутина / С. А. Сырнева // Невский альманах. – 2016. – №2(88). – с. 121–123. |
| Татьяна Грибанова | 19.02.23 12:02 |
| Анатолий Юрьевич! Я не стану повторяться, всё, что написали здесь уже и Надежда Мирошниченко, и Наталья Егорова истинная правда. Всё так, всё так... Скажу лишь, что Ваша поэма произвела на меня такое ошеломляющее впечатление, что, зная себя, уверяю, теперь очень долго буду её, потрясающую, перечитывать и переосмысливать. Говорят, в Японии есть высшая государственная награда для творческого человека, называется "Национальное достояние". Насколько это правда, не берусь утверждать. Но, хоть и нет у нас такой награды, Вы бесспорно давно являетесь обладателем звания НАРОДНОЕ ДОСТОЯНИЕ. И Вашей родной Белоруси, и России. Долгих лет Вам, дорогой Анатолий Юрьевич, во здравии и творчестве!!! |
| Григорий Блехман | 18.02.23 22:17 |
| Для меня этот цикл Анатолия Аврутина является поэтической летописью внутреннего состояния моего сверстникка, оставшегося, как и все мы, в душе, да и наяву, человеком советским.
С теми же ностальгическими воспоминаниями, какие звучат здесь у Мастера. Ну, а то, что Аврутин и Поэт - слова-синонимы, давно известно широчайшему кругу его благодарных читателей. Уж "так природа захотела". Оттого и звучат в строках этого Мастера блистательные, неповторимые поэтические АВРУТИНСКИЕ образы. Поэтому остаётся лишь пожелать тебе, Анатолий Юрьевич, неисчерпаемости поэтических сюжетов. Всегда рад тебя видеть, слышать и читать. |
| Наталья Егорова | 18.02.23 22:10 |
| Согласна с Надеждой Мирошниченко - удивил Анатолий Аврутин в очередной раз. Хотя темы, слава Богу, вечные. Но прежде всего - поэма блестяще написана, очень "серебряно", очень виртуозно - так, пожалуй, сейчас никто, кроме Анатолия Аврутина, не может, все "умельцы" остались в Серебряном веке. Причем "серебряно" не только там, где палиндромы и Цветаева, на мой слух, "серебряна" и Грушевка - за народной стихией почему-то постоянно чудится стихия блоковских "Двнадцати". Вот только Христос в поэме не появляется. Хотя стилистический отсыл к Блоку для меня - совершенно явный. А сама поэма, на мой взгляд, на вечную библейскую тему грехопадения и на вечную евангельскую тему бесов. Темы грехопадения автор не скрывает. А традиционная для русской литературы тема бесов начинается с Цветаевой - православные исследователи тихо говорят о ней "одержание", увы, при всем моем уважительнейшем отношении к М.Ц. как к поэту, приходится согласиться - одержание как следствие грехопадения. А дальше та же тема - "выскребание мозгов", Чернобыль, многие сцены из Грушевки. Но не только Христос, Богородица, победившая грех Евы, в поэме не появляется, хотя иконой и молитвой Она в Грушевке уместна и органична - это реальная часть той жизни. Но отсутствие знака в знаковой системе есть знак. Осознание всего ужаса человеческого грехопадения абсолютно объективное, диагноз точный, вещь очень современная. По сути такое осознание бездны всеобщего грехопадения - это покаяние и смирение. Но конкретно в поэме - это покаяние без Христа, без Бога Отца, без Святого Духа. Автор к ним не обращается. Как, собственно, и Россия в ХХ веке пыталась прожить без Бога. А потому "Живи еще хоть четверть века// Все будет так, исхода нет". . "Наш век - дитя" - неожиданно пишет Анатолий Аврутин об ужасах ХХ века, опять же напоминая о блоковском "О, если бы знали, дети, вы // Холод и мрак грядущих дней..." Увы! Я буквально в прошлое воскресение смотрела прямую трансляцию из храма Христа Спасителя. Когда батюшка в проповеди заговорил об Антихристе, кто-то среди столпившихся верующих заорал дурным голосом "Я пришел!" Я сначала подумала, что какой-то ненормальный в храме затесался, а потом до меня дошло, что такие голоса мы слышим на сеансах православных экзорцистов, и это не человек кричал. В советское время они хрюкали и кукарекали из высокопоставленных партийных чиновников на экскурсиях по Троице-Сергиевой лавре, когда к ним приближался наделенный даром изгнания бесов старец Андриан Кирсанов, а теперь уже в прямом эфире орут, не прикрываясь телом и голосом одержимого. Так что, да - ХХ век - дитя по сравнению с грядущим. Поэма сложная, о ней много говорить можно, хотя бы о проблемах литературы, поэзии, прозы - что они такое по своей природе, если тоже втягивают творцов в пучины греха. Но и это долгий разговор, и в нем , как всегда, вопросов больше, чем ответов. Спасибо Анатолию Аврутину за блестящую ПОКАЯННУЮ поэму, а она именно ПОКАЯННАЯ, он кается за весь век, прозревая причины событий и осознавая пучины грехопадения. И все же хочу добавить, что в нашем страшном веке у России есть Церковь, а это - великая Милость Божья. |
| Валериан | 18.02.23 12:45 |
|
СТРОКИ ИЗ ПОЭМЫ: Не расточайте, то – Марина. Она и в низости – права, И среди близких – сиротина. Она сама определит, Кому читать ее не надо… Но сердце все-таки болит И тайно жаждет звездопада… Огромен наш поэт Анатолий Аврутин в слове и стиле, в мощи голоса. Но Образ Марины Цветаевой в поэме очень своеобразен. И у меня,читателя, рождаются такие стихи: Хоть все мы поссоветские пока, но помять сердца греет человека. Есть у поэтов нашенских тоска по женщине Серебряного века! Она у них "и в низости права" и в странных связях,в отношеньях к сыну, Но вот Россия бабами жива, которые на поле гнули спину. С подругой пели в праздник за столом, детей любили строго, как и надо! Пусть каждая из них определит, читать ли им Марину иль не надо? |
| Людмила Воробьева | 18.02.23 11:08 |
| "Осколки разбитого века" -- грандиозная поэма. Поэт творит на стыке эпох, на преодолении сопротивления старого и нового. Век ХХ и век ХI -- сколько вместили они в себя: поэзию Серебряного века, революцию, войны, послевоенную жизнь 50-х годов, родной поселок Грушевку, Чернобыль, нашу тревожную современность... Наш век -- дитя... И настоящий поэт -- всегда провидец, наделенный гениальным даром предчувствия грядущего. Поздравляю известного поэта Анатолия Юрьевича Аврутина с его творческим юбилеем! Пусть самое великое произведение будет всегда впереди! |
| Наталья Советная | 18.02.23 10:28 |
| Читая некоторые строчки , вздрагивала... Спасибо! |
| Валерий Шелегов | 18.02.23 07:04 |
| ОСКОЛКИ РАЗБИТОГО ВЕКА
"Еще главы не завершил, Уж голову снести готовы: «Не трогайте святых могил! Он замахнулся на основы!..» (А.Аврутин) Минули удивительные времена, когда продавцы советских государственных продуктовых магазинов строили "дачу - на сдачу". Прочитал книгу стихов Анатолия Аврутина и подумалось: « Нет в жизни счастья". В легендарное - советское время люди думали о счастье. Верили в счастье, что оно «придёт». И редко это счастье заключалось в деньгах. Так и говорили: « Не в деньгах счастье". Счастье жило в душе человека - жило в мечтах. Мечты при социализме исполнялись. Любой крестьянский паренек мог выучиться и стать через 50 лет великим русским поэтом! Анатолий Аврутин - стал классиком Русской Литературы. Самые инициативные в СССР отправлялись работать в Антарктиду, и на Чукотку. Работали геологами и буровыми мастерами - добывали для страны олово и нефть. Геологи добывали золото. Богатела Родина! Работая на благо Родины, улучшали и своё благосостояние и люди. Не было "безработицы", "нищих у мусорных баков". Без грабежа и воровства люди зарабатывали на кооперативные квартиры, строили дачи на «шести сотках». Покупали автомобили "Москвичи", "Жигули" и "Волги". Страна огромная. И жили по-разному. На Памире - еще и на ишаках ездили верхом, а тундре на Чукотке на оленьих упряжках. Народ в СССР жил начитанный, образованный и с юмором: «Тетя Зина строит дачу За недоданную сдачу». «И забыв боль обид И что век не долог, Долго в небо глядит Грушевский поселок». 20-й век созрел "изобилием" к 85-му. Но в людях накопилась душевная усталость от перенапряжения и нормальной жизни. От жизни, похожей на человеческую. В своё время Никита Сергеевич Хрущёв заявил:" Пережили - разруху! Переживём и изобилие". Но до "изобилия" оставалась жить еще, да пахать полвека. "Изобилие" - "дитя" лени и похоти, цинизм растлевает неверием ни во что. В конечном итоге разуверились и в "перестройке". Всеобщий советский бордель вылупился в первую очередь в "национальных республиках" к лихим 90-м. Именно в них накопился "подпольный" - "теневой капитал от преступной деятельности". Только у русских в центре РСФСР не было денег. Советская Белоруссия не бедствовала, развивалась стабильно. Советская Украина от изобилия "заболела" "раком мозга". Из Канады и США потянулись "потомки бандеры и шухевича". Белорусский поэт - пророк Анатолий Аврутин всё понимал, душой не принимал "горбачёвскую перестройку". "Болел, сражался, чувствовал… И вдруг Все стало в тягость, даже сердце – в тягость, Остался звук… Остался только звук". Но сердце человека - Поэта бьется в Божьей власти. И не забыть Поэту - вот так вот - вдруг: «Но это тема старого напева. А ребра?.. Ребра все-таки болят». Поэт умирает сознанием от боли в сердце, случилась катастрофа Чернобыльской АС: «Поэзия уже не ремесло – В боевиках не надо суесловий. Какой там Блок? – Есть лишь четвертый блок В дырявом капюшоне саркофага… «Быть иль не быть?» – неужто кто-то мог Так мучиться?.. Несчастная бумага!» Валерий Шелегов, член Союза писателей СССР 18 февраля 2-23 г. г. Канск |