Андрей Калмыков 12.05.24 12:33
Спасибо, уважаемая Наталия Юрьевна, за внимание к Вашим читателям! Мне, как читателю, хочется не проглатывать литературу, а читать не торопясь, вдумчиво, как Вы написали, что «Достоевского надо читать несколько (много!) раз», и тогда раскрываются смысл и идея, глубины произведения. От себя добавлю, что неторопливое чтение доставляет и эстетическое удовольствие – следить за сюжетом, за жизненными перипетиями литературных героев, за красотой литературного языка, а если это поэзия, то в единстве и блеске формы и содержания – удивительная красота. При таком вдумчивом занятии вдруг возникнет та или иная ассоциация из мира литературы, ведь круг литературных образов, как известно, ограничен, а психология творчества литераторов – это целая наука, и что подсознание художника выплеснет в данный момент на поверхность из глубин творчества – одному Богу известно. По ряду литературных примеров видно, как «внимательны» литераторы, например, в «серебряном веке», даже несмотря на различия в художественных направлениях в литературе в разное историческое время, к своим предшественникам, как они творчески обогащают их художественные открытия, создавая свои шедевры. Например, «Русь, ты вся поцелуй на морозе!..» Велимира Хлебникова восходит к пушкинской «Зима. Что делать нам в деревне?..», к его окончанию, на мой взгляд, или «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...» Осипа Мандельштама своим стихотворным размером, поэтическими образами, эмоциональным подъемом в последних строках напоминает «Чу, пушки грянули! крылатых кораблей…» Пушкина А.С. И, если правда в том, что «Чу, пушки грянули! крылатых кораблей…» увидели свет только в 1922 году, то есть после опубликования «Бессонница. Гомер. Тугие паруса...» в сборнике Мандельштама «Камень» 1916 года, то тем интереснее получается, камешек в здание теории об «ореоле» метра! О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух! – так и хочется воскликнуть.

Спасибо Вам, дорогая Наталия Юрьевна, за то, что Ваша рубрика «Спроси у классика» и статьи в ней – это исследования, которые всегда очень интересно не «проглотить», а внимательно прочитать, проработать, ведут к каким-то самостоятельным размышлениям! С Праздником Вас – с Днем Великой Победы!
Наталия Тяпугина 11.05.24 10:31
Андрею Калмыкову. Простите великодушно, что отвечаю с запозданием – опять позвали меня в путь «ближние странствия», которые затем, по горячим следам, пришла надоба как-то переварить. Между тем Ваш последний комментарий полон таких глубоких мыслей, знаний и гипотез, таких неожиданных (для меня, но не для Вас!) ассоциаций, что реакция на него потребовала необходимого сосредоточения. Ну, вот, кажется, сосредоточилась. Итак…
Думаю, что Ваше умение, уважаемый Андрей, наводить мосты между классиками «золотого века» и «русской семантической поэтикой» начала прошлого века, и прежде всего, творчеством Николая Гумилева, очень интересны и продуктивны. И не только потому, что, по факту: «Мчался он бурей темной, крылатой,/Он заблудился в бездне времен…», а еще и потому, что русская и мировая культура была необходимой составляющей его мышления, источником смыслов и невероятных поэтических ассоциаций, которыми полнится также и упоминаемый Вами «Заблудившийся трамвай». Постигать их, открывая и обдумывая мелькающую в стихах Гумилева культурно-историческую «архаику» - лакомая задача для любого профессионала. Ведь введение в поэтический текст символов, порождающих богатые ассоциативные всплески, было для художника не просто привычным художественным приемом, узнаваемым знАком и обозначением базовых моделей поведения, но и свойством художественного мышления и письма Николая Гумилёва.
Благодарю Вас, дорогой Андрей, что разбудили этот «ассоциативный всплеск» во мне своим глубоким, интересным, «на вырост» комментарием. С уважением, Н.Ю. Тяпугина.
Наталия Тяпугина 10.05.24 14:07
Полине. Спасибо Вам за обстоятельный и щедрый отзыв. В этом искреннем комментарии мне было важно все: и признание в любви к Достоевскому, и стремление разобраться в стилистических деталях непростого "Прохарчина", и суждение о характере личного читательского "взаимодействия" сегодня с таким глубоким художником, как Достоевский, тем более что молодой писатель тогда находился в сложном периоде роста и поиска собственного голоса. У Вас, Полина, несомненно, есть художественный вкус и чутье. Ваш комментарий было интересно читать.
Полина 9.05.24 19:32
В первых строках хочется сказать Наталии Юрьевне спасибо за три вещи. Первое – это побуждение к прочтению «Господина Прохарчина», действительно, несколько отодвинутого временем на задворки творчества Достоевского.
Второе - упоминание о художественной небезупречности «Прохарчина» и присутствии «некоторых стилистических просчётов» в произведении. Меня, откровенно говоря, это успокоило, потому что к Достоевскому по доброй привычке приступаешь со страхом и читаешь его с трепетом, но вот «Господин Прохарчин» и правда (поначалу особенно) шероховат и ухабист, что вызывает некоторое читательское волнение «это я чего-то не понимаю или Фёдор Михайлович мутит воду?») Оказывается, всё в порядке, первое впечатление оправдано.
Третье «спасибо» - за проговаривание идеи о необходимости многократного чтения произведений Достоевского и удачное сравнение самого процесса с плаванием в глубоких неспокойных водах. Всё именно так, как я сама ощущаю, каждый раз погружаясь в пучины текста Достоевского. Приятно знать, что подобное, порой беспомощное, чувство не чуждо и таким корифеям, как Наталья Юрьевна.
С её позволения, добавлю кое-что про одно его удивительное свойство, поразившее меня. Много было сказано о том, как сложно и даже практически невозможно достойно выйти автору из произведения крупной формы. Например, достойно окончить роман-эпопею – это отдельный вид таланта. А вот с рассказом у Федора Михайловича получилось забавно и лихо: сначала вроде затягивал, где-то топтался на месте, что-то бубнил себе под нос, а в конце – раз! И вышел в дамки! Концовка рассказа стоила всех свеч. Она динамична, парадоксальна, абсолютно кинематографична. После слов «между тем нагоревшый сальный огарок освещал чрезвычайно любопытную для наблюдателя сцену» образы, состояния, положения вырисованы с таким мастерством и хлёсткостью, так последовательно и чётко сменяют друг друга, что диву даешься: а тот ли это Фёдор Михайлович? То, как персонажи вспарывают тюфяк, ловят руками покатившиеся монеты, как катится с тюфяка тело самого Прохарчина («Семен Иванович ... вдруг совсем неожиданно бултыхнулся вниз головою, оставив на вид только две костлявые, худые, синие ноги, торчавшие кверху, как два сучка обгоревшего дерева»), как воет «совсем оглупевшая хозяйка» и проч. Мне даже показалось, что вся затянутость первой части рассказа была нарочной, чтоб ошеломить читателя концовкой, взять его, что называется, «тёпленьким», положить его на лопатки.
Браво, Фёдор Михайлович! Низкий поклон, Наталия Юрьевна!
Наталия Тяпугина 27.04.24 21:39
Точный мотивированный анализ текста с проникновением в самую его сердцевину - особенность комментария Надежды Шарт Благодарю, Надежда, за высокий профессионализм и неизменный интерес к русской классике.

Андрей Калмыков 26.04.24 21:00
И Вам большое спасибо, уважаемая Наталия Юрьевна, за то, что делитесь знаниями и жаром своей души! Я ошибся, написав, что сумма «клада» Прохарчина составляла 34 рубля из расчета на один день, которые он мог, в среднем, откладывать ежедневно, чтобы в течение двадцати лет накопить две с половиной тысячи рублей, – а всего лишь 34 копейки! Не густо вообще и по сравнению с другим литературным героем Достоевского – чиновником Соловьевым из фельетона писателя 1861 года «Петербургские сновидения в стихах и в прозе». Ну как литературный материал с таким поэтическим названием мог пройти мимо поэта-конквистадора, восклицающего в своих программных юношеских стихотворениях:

Но я прийду с мечом своим.
Владеет им не гном!
Я буду вихрем грозовым,
И громом и огнем!

Я тайны выпытаю их,
Все тайны дивных снов,
И заключу в короткий стих,
В оправу звонких слов.

Возможно, он читает и перечитывает Достоевского, а психология творчества – это целая наука, если при чтении «Заблудившегося трамвая» у читателя возникает реминисценция на образ странного старичка-нищего, промелькнувшего где-то в толпе, героя фельетона Достоевского.

" И вот передо мною в толпе мелькнула какая-то фигура, не действительная, а фантастическая. Я ведь никак не могу отказаться от фантастического настроения. Еще в сороковых годах меня называли и дразнили фантазером. Тогда, впрочем, я не пролез в одну щелочку. Теперь, разумеется, - седина, житейская опытность и т. д., и т. д., а между тем я все-таки остался фантазером. Фигура, скользнувшая передо мною, была в шинели на вате, старой и изношенной, которая непременно служила хозяину вместо одеяла ночью, что видно было даже с первого взгляда. Исковерканная шляпа, с обломанными полями, сбивалась на затылок. Клочки седых волос выбивались из-под нее и падали на воротник шинели. Старичок подпирался палкой. Он жевал губами и, глядя в землю, торопился куда-то, вероятно к себе домой. Дворник, сгребавший с тротуара снег, нарочно подбросил прямо на его ноги целую лопату; но старичок этого даже и не заметил. Поровнявшись со мной, он взглянул на меня и мигнул мне глазом, умершим глазом, без света и силы, точно предо мной приподняли веку у мертвеца, и я тотчас догадался, что это тот самый Гарпагон, который умер с полмиллионом на своих ветошках и ходил в Максимилиановскую лечебницу. И вот (у меня воображение быстрое) передо мной нарисовался вдруг образ, очень похожий на пушкинского Скупого рыцаря..." («Петербургские сновидения в стихах и в прозе», 1861г.).

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик, – конечно тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Несколько раз по ходу фельетона автор восклицает «я фантазер и мистик». Почему бы и нам на время не уподобиться автору и не пофантазировать? Например, о сходстве двух стариков-нищих из произведений двух петербургских писателей-поэтов, один из которых «алмазное солнце мысли», а именно так называет Николай Гумилев Достоевского в своей рецензии «Анненский – критик» (1909г.) на книгу Иннокентия Анненского «Вторая книга отражений». А ведь «Заблудившийся трамвай» и «У цыган» знаменуют какой-то новый, только зарождающийся этап творчества Гумилева. Не под влиянием ли «алмазного солнца мысли»?
надежда шарт 26.04.24 14:41
Новая статья Натальи Юрьевны - приглашение заглянуть в бездну творческого процесса писателя. Не бойтесь, как- будто обещает автор, я буду рядом, удержу, ежели что... А страх ( а то и ужас) при погружении в тексты Достоевского всегда есть. Тут нужен опытный поводырь, который подготовит к восприятию картин, сравнимых с адовыми. Может, поэтому получилось такое объемное и сложное, на мой взгляд, вступление к разговору о "Господине Прохарчине". Изобилие цитат, избыточное нанизывание прилагательных в формулировках, отступления - всё это интересно само по себе, возможно даже как отдельная статья ( например, о методике чтения Достоевского). Наконец, автор как бы спохватывается и притормаживает себя на фразе: " Но вернёмся к рассказу". И дальше полилось, пошло, как по маслу, великолепное леванинское повествование, безупречное по языку и стилю изложения. Задышалось легко, появилась радость узнавания текста рассказа крупным планом, через призму аналитика-профессионала. Приведённым трактовкам характера главного героя , интерпретациям его поступков веришь безоговорочно, ибо тут они у Леваниной , впрочем, как и всегда, доказательны, а текстологические и смысловые проекции на образ самого творца - не только убедительны, но и новы. Эффект открытия чего-то нового в знакомом произведении - это ли не радость для читателя?!
Наталия Тяпугина 23.04.24 10:31
Елене Балашовой.
Дорогая Елена Львовна! Благодарю Вас, что читаете меня и отзываетесь, укрепляя каждый раз в мысли, что понимание – всё-таки величайший дар. Вы безошибочно выделили и поддержали мою выстраданную, очень личную, «партизанскую» мысль о методике чтения Достоевского, и не только. Спасибо. Ценю наше взаимопонимание.
Наталия Тяпугина 23.04.24 10:19
Андрею Калмыкову.
Люблю читать-перечитывать комментарии моих отозвавшихся на публикацию друзей-читателей. Это всегда углубление темы и продолжение разговора, подхваченного единомышленником. За высказыванием стоит работа души и мысли. Спасибо, уважаемый Андрей, что так исторически точно конкретизировали (можно сказать, монетизировали) понятие прохарчинского «клада», уточнив тем самым авторский замысел о герое. Благодарю Вас за интересный, развернутый комментарий. Как и всегда!
Андрей Калмыков 22.04.24 17:26
Порядок чисел припрятанного в «драгоценном тюфяке» Прохарчиным богатства – 2497,5 рублей – нисколько не поражает воображение, в отличие от героя фельетона Достоевского «Петербургские сновидения в стихах и в прозе» (1861г.) чиновника Соловьева, у которого, снимавшего за три рубля ежемесячно такой же угол за ширмой, как и Прохарчин, после смерти нашлись 169 022 рубля серебром, кредитными билетами и наличными деньгами. Истинный клад! Или пушкинский «скупой рыцарь», «чахнущий над златом», или чеховский Ионыч, изменивший своему призванию и общественному служению. Две с половиной тысячи рублей, накопленные Прохарчиным за двадцать лет проживания у Устиньи Федоровны, это всего лишь 125 рублей год, или 34 рубля в день, то есть чуть более того, что мог Семен Иванович позволить себе потратить на обед («двадцать пять копеек медью»). Это всего лишь – на «черный день», не более. Верно отмечает Николай Добролюбов в своей статье 1861 года «Забитые люди», на основе более поздних произведений Достоевского: бедность и забитость Прохарчина привели к тому, что тот «не только в прочность места, но даже в прочность собственного смирения перестал верить», «точно будто вызвать на бой кого-то хочет…» Наверное, все-таки Прохарчин не «туп», иначе бы и интересной истории о нем не случилось бы, а всего лишь маленький человек, не сам себя запрятавший в футляр – в грязный угол за занавеску, а жизнь, судьба так сплели нить. Василий Жуковский, окончив в 1800 году пансион Московского университета, поступает на работу в Главную соляную контору с годовым жалованьем 175 рублей в год, что сравнимо с жалованием Прохарчина, и не задерживается в ней, потому что на эти деньги не проживешь. Но чтобы вырваться из оков жизни нужны и сила характера, и еще что-то, чего нет у Прохарчина, и в избытке есть у юноши Жуковского – молодость и талант. Не скопидомство и скаредность Семена Прохарчина, хотя фамилия и говорящая, высвечивает Достоевский в рассказе. А что, нам увлекательно и поэтично объясняет Наталия Тяпугина, проникая в потайные для непосвященного читателя глубины произведения. Уважаемая Наталия Юрьевна, большое спасибо за Вашу прекрасную работу!
Елена Балашова 21.04.24 20:31
"Вновь и вновь погружаясь в слово писателя, надо сохранять самообладание, не пугаясь его тяжёлых смысловых вихрей. А далее - как в бурю: затаив дыхание, нырнуть как можно глубже и уже там, на глубине, постараться сориентироваться и лишь затем начинать выбираться из штормового плена. Вы, конечно, и в этом случае можете не попасть на безопасный бережок, но тот, кто не отважился занырнуть, кто не включит весь имеющийся в его распоряжении разум и отвагу, предпочитая плескаться на поверхности, рискует в итоге гораздо больше. Он, скорее всего, утонет. Ну, то есть никогда не доплывёт… до писателя." Вот и Наталия Юрьевна учит нас не бояться "нырять" в самые глубины писателя,, чтобы постигнуть тайны творчества и в результате "доплыть" до автора, если, конечно, сможем.Спасибо ей за это!
Наталия Тяпугина 21.04.24 18:32
Валерию Скрипко. Спасибо Вам за неожиданный комментарий. В том смысле, что я не ожидала такой современной, публицистической реакции на мою статью о вечной тайне, связывающей процесс творчества и судьбу творца. Но вы расширили проблематику моей публикации.Имеете право.
Валерий Скрипко 20.04.24 19:36
Замечательно подметил автор статьи:
"Будучи гениальным художником, он обречён был идти собственным, не застрахованным от ошибок путём, рискуя вызвать недовольство и непонимание критиков, читателей и исследователей."
Достоевский был православным человеком в полном смысле этого слова, то есть без гордыни, с неистовой верой во Иисуса Христа. Гениальной интуицией писатель знал, что окружающиее культруное сообщество больно гордыней и для него ПРАВОСЛАВИЕ при его воплощении в жизнь как красная тряпка для разъяренного быка. ( У нас в городской библиотеке полное собрание сочинений писателя охраняют в подвале книгохранилища. Новое собрание рыночная братия издавать боится. Молодёжь про совесть вспомнит, стыдиться начнёт. Лучше как в стихах Маяковского::"улица присела и заорала -идёмте жрать"!
 Имя: 

Комментарий:



 Введите только то,
что написано строчными (маленькими) буквами:
 ПОДсветКА