| Юрий Серб | 15.11.15 18:56 |
| Терпеливая доброжелательность Олега Тарасова вызывает симпатию и должна быть со вниманием воспринята автором рассказа. Хочу дополнить одним "незначительным" замечанием: "отхлебнула чай".
Это, увы, очень распространённая теперь неряшливость речи, к сожалению - и письменной в том числе. Если весь чай (что в наличности) отхлебнула, то так не бывает. Всегда было: отхлебнул чаю, выпил пива (то есть родительный падеж, а не именительный). Но с падежами дело вообще обстоит очень печально в сетевом языке и в уличном тоже (который по прозе и стихам кочует). Еще корявая тенденция заменять родительный винительным: бояться Россию (а не России), жду трамвай ( а не трамвая). Мало юные авторы читают русскую классику! |
| Владимир Натансон | 15.11.15 10:18 |
| Не могу согласиться, на мой взгляд флуктуации суперидеи здесь в полной мере корреспондируют с семантической неоднозначностью метапуризма.
А по делу, если только автор не является мастером литературной подделки и не "косит" под простушку намеренно, то рассказ написан довольно неумело и текст умоляет о правке через две строки на третью. Но при таком обилии огрехов читаешь не отрываясь до самого конца, и жалко, что уже кончилось! Барышня (почему-то кажется, что автор относится к этой категории трудящихся) одарена редким и драгоценным даром - она пишет интересно о простом. По-моему это признак одаренности, поздравляю совсем искренне. |
| Олег Тарасов | 17.03.15 00:23 |
| Наберусь наглости высказаться по рассказу Виктории ИВАНОВОЙ. Не потому, что жажду какого-то возвышения над ситуацией, лезу исполнять роль судьи или гуру – сам допускаю много ошибок, у самого хватает невнимательности. Просто в меру своего уровня и сил хочу помочь молодым людям научиться зорче относиться к написанному, подбираться к более точному значению слов.
Мои замечания и пояснения выстроены через призму первого критерия (как обозначила Н. Ягодинцева), т.е. в центре внимания аспекты словоупотребления: насколько точна и выразительна лексика, какую нагрузку несут слова. Для начала выскажу почти что банальные вещи: человеческий язык – это инструмент как минимум двух миров: материального и духовного. Обыкновенный набор букв, выстроенный в слова, способен нарисовать нам картины физических действий – как бы исполнить роль беспристрастного объектива. И эти самые буквы, при умелом построении, способны вызвать к жизни уже реакцию не рассудка, а реакцию тонкой человеческой материи – души. Применение языка для работы в каждом мире имеет свои особенности, а здесь я хочу провести анализ только над «внешними материальными картинками». Не погружаясь в характеры и подтексты. К разбору я подошёл с точки зрения ясности, внятности и высокой степени понимания текста, в котором должна работать логика. Т.е. вариант, когда абсурд - задумка автора, а не его неспособность верно выражать идею - отбрасывается. Когда-то давно, во времена английской морской экспансии, капитан корабля её Величества пригласил на борт одного туземного вождя. Общались они кое-как, знаками, и вдруг вождь обратил внимание, что рядом с ним производят неизвестное ему действие, а именно: заполняют вахтерный журнал. Вождь ткнул пальцами в перо, бумагу и как мог спросил, что это, зачем? Капитан приказал своему помощнику вместе с вождём отойти на корму корабля, чтобы тот при полном отсутствии свидетелей шепнул ему на ухо какое-либо слово. Они так и сделали и вернулись в полном молчании. Помощник написал что-то на бумаге, протянул капитану. Капитан произнёс слово, и вождь от удивления едва не лишился чувств – чужеземный капитан обладал способностью всевидящего духа! Слово совпало! Понятно, что если бы вождь сказал «весло», а капитан произнёс бы абракадабру, в лучшем случае напоминающую слово «лодка», никакого эффекта не произошло. В данном случае отправленное слово вернулось без искажений – и сработало. Но когда слов очень много, а их определённое сочетание должно заключать в себе определённую информационную нагрузку - дело обстоит намного сложней. Поэтому задача автора писать так, чтобы по его словам и выражениям произошла как можно точная идентификация вложенного смысла. Чтобы текст был самодостаточен в плане поставленной задачи и не требовал каких-либо авторских комментариев или же вовсе не отдалял писателя от читателя. Со следующими оправданиями/обвинениями автора: «я не это хотел сказать!»/«меня не так поняли». Подобное имеет место быть на литстудиях, и не только в силу слабого владения языком, но и как показывает практика, вследствие того, что автор в глубине своего мозга подразумевает информации куда больше, нежели выкладывает на бумагу. Насчёт некоторых нераскрытых вопросов он внутренне убеждён, что «это очевидно!» и урезает «очевидность» от читателя. Итак, к рассказу: Очевидно и похвально, что Виктория работает над языком, старается предложение составить красиво, отыскать что-либо незаштампованное. Однако не каждая находка производит впечатление. Я лично «цементный сон» воспринял со «скрипом». Вообще, относительно красивого языка, когда писатель успешно избегает штампов, а его образы бьют в самое яблочко - то у меня сложилось собственное мнение: если таковая способность не дана природой, то результат приходит через систематический труд и регулярное увеличение словарного запаса. Сначала работа идёт в словарных рамках, потом переходит на пограничное употребление, а затем открывается индивидуальный стилевой простор. Замечу, что здесь способности Виктории я оцениваю высоко, допустим, меня она опережает без сомнений. Я просто высказался, как вижу динамику роста. Теперь приступаю к цитированию моментов, по которым я меня есть замечания. Конечно же, ИМХО. :) «тревожа полудрёму предрассветного туманного летнего утра» Утро здесь получает целых три прилагательных, что само по себе не хорошо и не плохо, но автор должен отчётливо понимать, что третьим прилагательным он чаще всего сбивает ритм, утяжеляет предложение и выстраиванием в один ряд нескольких описательных свойств снижает у читателя образность их восприятия. Небольшая куча-мала получается. (Далее будет ещё подобный пример: «Грязный пьяный плешивенький мужичок».) «большая пухово-тёплая грудь тяжело тянула вниз» Надо полагать, что «пуховость» взялась по причине одежды, скорее всего вязаной, и в принципе, объединение «большого, пухового и тёплого» в таком смысле возможно. И было оправдано, если бы, к примеру, «большая пухово-тёплая грудь упиралась в спинку сиденья». Но поскольку здесь, так скажем, описано действие физически внутреннее, не выходящее за рамки одежды, то пуховость груди преподносится не к месту. И ещё на эту тему, далее: составив себе воображаемую пуховую одежду героини, читатель обнаруживает в дальнейшем следующую фразу: «Светка скинула с себя старую форму,…» Т.е. на кондукторе уже не одежда, а форма. Различия между этими двумя понятиями растолковывать, думаю, не надо. К сожалению, улавливается нехватка выразительных средств автора, отчего идёт повтор или употребление схожих слов, оборотов. Таких как: «Сердце где-то в дремучей глубине тяжело ухало.» «Сон тяжело бухнулся ей на плечи». Или «пассажиры высыпали на пряно-тёплую улицу.» «Быстро проглотив горячую пряную лапшу». |
| Олег Тарасов | 17.03.15 00:22 |
|
Я пробовал уяснить рабочее расписание героини, но у меня даже при нескольких прочтениях не возникло чёткой картины. Насколько я владею ситуацией, трамваи, равно как и троллейбусы, метро, работают с раннего утра и до поздней ночи. Но ночной период с часу до пяти, как правило, время не рабочее. Максимум, это время сдачи/заступления на смену. Т.е. какое-то обязательное движение, сопутствующая этому морока. «Светка привыкла добирать остатки сна в пять утра – когда пассажиров почти нет». Как хочешь, так и понимай, читатель, эту фразу. Вплоть до того, что кондукторша Света ночь напролёт промыкалась в вагоне и, отметив на часах пять утра, даёт себе указание: «Добираю сон!» В подтверждение моих слов я читаю у Валерии Литвиненко: «…Мы с героиней знакомимся, когда она ещё во сне и когда она просыпается, и вместе с ней просыпается утро, трамвай, город.» Т.е. из текста кажется, будто обрисован тот сон, которому полагается быть в постели, ибо он такой светлый и многообещающий. Нет. Сон Светы в вагоне – это тяжёлое забытьё, которому предшествует подъём среди ночи и очень ранний выход на работу. Ещё один абзац, где трудно отследить авторскую мысль. «В первый раз приехала осенью колосом золотистым, спелым. Соплей не развозила, к трудной работе привыкла быстро. Но зима её подкосила. Холод собачий. Туалетов нет. Терпишь до конечной. А конечные позакрывали, и одна тебе дорога – в кусты. Вот и свалилась с температурой, циститом, но домой не поехала – вахту свою отпахала.» (Глагол «терпишь» «перескакивает» на первое лицо.) Автор здесь вводит нумерацию приездов героини на заработки и сам же нас с этой нумерацией запутывает. Не понятно, второй теперь это приезд или третий. Или всё тот же первый, поскольку «но домой не поехала – вахту свою отпахала.» Вообще, в начале рассказа «крупный план» (непосредственно происходящие события) перемежается с «общим планом» - описаниями действий другого временного масштаба. И читателю надлежит распутать одно от другого. Можно сказать, что читателю поставлена интеллектуальная задача, но я такую точку зрения не поддержал бы. Просматриваются откровенные сбои в повествовании. Это как если бы разрезать полотно картины и обратно части совместить уже со сдвигом. Догадаться, что куда надлежит воображением состыковать - можно, а вот полноценно наслаждаться картиной, увы, нет. Самый ощутимый сбой, здесь: в «Трамвай идёт в депо! В центре проезд перекрыт! Едем в объезд!»,– хрипло рычала Светка. Быстро проглотив горячую пряную лапшу, втянула бульон, отхлебнула чай Светка и вскочила.» Я не единственный, кто заметил этот малосвязанный перескок: «Едем в объезд!» – и вдруг героиня уже глотает горячую лапшу, да ещё за столом. Куда больше подошло бы так: «Трамвай идёт в депо!»,– хрипло рычала Светка, а затем сцена с едой. «Наташка, её несменный водитель, молча поставила блюдо перед напарницей» Слову «несменный» здесь, скорее всего, задумывался смысл «неизменный» «несменяемый», однако принимая во внимание род работы персонажей, можно подумать, что Наташка – водитель из другой смены, что они просто временно подстыкованы друг к другу. Из дальнейшего текста всё-таки выясняется, что они подружки, как бы и постоянные напарницы. Но неизбежно возникает вопрос: если кондуктор может пахать в стуки по две смены без выходных, то кто позволит тоже самое делать водителю? Да и сдюжит ли водитель, ведь ей в отличие от Светы, надо бодрствовать каждую секунду. Я полностью согласен с Романом насчёт «просадки» сцены с Наташиной книгой. В таком оборванном виде сцена не работает. Как и прикрытый синяк Наташи. «Светка подошла к своему сиденью и увидела на пыльном полу веточку сирени, которую девчушки случайно обронили. Подняла, отряхнула и поднесла к лицу. Сладко-спелый аромат смешался с удушливостью пыли.» Применительно к цветам категория спелости отсутствует. Спелый аромат присущ плодам, соответственно, это определение в данных обстоятельствах не работает. «На остановке у маленького парка вагон затопила толпа.» «У центрального парка авария обещала долгую задержку в пути.» Многовато парков для одного рассказа, тем более, что «маленький парк» никак сюжетно не завязан в единый смысл. Кроме того, желательно было бы поподробнее описать воскресную публику, ибо рабочее, рутинное оживление среди недели понятно, для него много красок не следует тратить. Но в воскресное утро пассажиров в трамвай загоняют какие-то персональные, особые дела, поскольку среднестатистический гражданин в это время спит. Полагаю, что и «…стайка совсем юных студенток…» должна иметь какое-то дополнительное воскресное описание, поскольку занятий по воскресеньям нет. Отсутствуют приметы, которые максимально бы подводили читателя к точному времени. Время я имею в виду в летописном понятии, т.е. какие примерно года на календаре у героев? Ясно, что это последние лет 15, может 20. Но в рассказе хочется видеть нечто такое, что сужает масштаб предположений. Попадается одно место в конце рассказа «Рюкзаки низко свисали на спинах», от которого можно бы «поплясать». Молодёжь стала увлекаться рюкзачками где-то с 2005 года. Зачем надо давать ориентир на время? Жизнь в последние годы настолько динамична, что многие действия героев, если их воспринять за рамками определённого времени, не окажут на читателя должного воздействия. Пожалуй, достаточно. Возможно и я где-то не прав, но надеюсь, что обид не будет, а будет пища для размышлений. С наилучшими пожеланиями молодым уральским литераторам, Олег Тарасов. |
| Мария Якушева | 15.03.15 08:49 |
| Спасибо за ваши открытые семинары. Понимаю, что записать на цифру, перевести в текст и скомпоновать такое обсуждение - это большая работа, требующая времени и терпения. Но, уверена, наглядность обучения стОит десяти критических статей, так же, как и урок рисования, где мастер, внося поправки своей рукой, оставляет в сознании ученика след более четкий, чем множество книг. |
| Григорий Блехман | 13.03.15 19:46 |
| Согласен с Сергеем Сметаниным, потому что такая форма даже больше литературного обучения. Это взаимообогащение мировосприятием каждого из участников такого разговора.
И такие беседы непременно дают плоды. Замечательное дело, Нина. Думаю, с Вашей "Взлётной полосы" должны взлетать новые имена, которые расскажут старшему поколению о том, как сегодня чувствует молодость "биение пульса" своего времени. Во всяком случае, желаю Вам этого и благодарю за благородное дело. |
| Сергей Сметанин | 13.03.15 19:13 |
| Хорошее дело затеяли. Открытый семинар, на мой взгляд, нужная форма литературного обучения.
С уважением |