| Сергей Малютин | 28.08.15 23:43 |
| Спасибо всем, кто так или иначе откликнулся на публикацию отрывка из моей книги. Конечно, лучше судить о произведении не по отрывку. Но дело даже не в этом. И перед написанием, и во время работы над книгой (да и потом - тоже) меня, безусловно, мучил вопрос о правомерности публикации писем дорогих мне людей. Но отзывы первых читателей рукописи (в том числе и тех, кто не знал о существовании Ольги в моей жизни, и не знал близко мою жену Галю, во многом изменившую моё существование и вразумившую мою грешную душу) сняли многие мои сомнения. Не ради авторского самолюбия привожу строки из одного такого читательского отзыва: "Я читал все эти откровенные письма и думал, что их Авторы и вся эта переписка - из 19-го века. Настолько всё, по большей части, невинно и непостыдно... Получается, что в замочную скважину я видел не чернуху страстей и откровений, а светлый и чистый танец настоящих чувств... К тому же ушедшие ведь любили Вас, поэтому, надеюсь, смогут простить за написанное и прежде сокрытое от них. Ведь любовь - это прощение, в том числе. К тому же, написанное - это возможность оставить о них память и продлить их существование здесь". К этому не могу ничего добавить. Спасибо всем, кто прочитал до конца. |
| Тамара Кравец | 26.08.15 00:12 |
| Сергей Малютин сделал попытку возродить жанр, который совсем потерялся в советской и постсоветской литературе. Что касается Ольги Подъёмщиковой, она и так оставила заметный след в жизни в виде удивительных стихов и статей, но эти письма - ещё одна грань её таланта, откровение не только любящей, но и талантливой души. И это здорово, что они увидели свет. Кстати, письма Чехова, Пастернака, Цветаевой и других классиков русской (и не только) литературы тоже не были адресованы всему миру. Спасибо автору за смелость! |
| Людмила Владимирова | 24.08.15 17:21 |
|
Думаю, всё очень непросто. Судить никого не берусь. Несомненно для меня – одно: трагические судьбы наших «семи (и далее…) десятников». Хорошо уже то, что публикация Сергея МАЛЮТИНА заставляет вспомнить ушедших так рано, так трагически!.. И еще предложить неравнодушным стихи Ольги: ОЛЬГА ПОДЪЕМЩИКОВА * * * Заколки из прически выну – и рухнет золота обвал. Стихия, чуждая мне, – рынок, стихия родственная – бал. Не утруждаясь ношей лишней, иду – походка все легка. Стихия родственная – личность. Стихия чуждая – толпа. И, позабыв былое горе, я вглядываюсь в глубь небес. Стихия, чуждая мне, – город. Стихия родственная – лес. Непостоянная, как детство, на груз веков махну рукой. Стихия родственная – бегство, стихия чуждая – покой. Там, где злодейство, лицедейство творят привычную им месть, стихия чуждая – лакейство, стихия родственная – честь. И среди смуты и разлада, как ни суди и ни злословь, мной правят искренность, и радость, и предков солнечная кровь. А ниже – из стихов первого её супруга, отца Анечки. За ним она, пытаясь спасти от «русской болезни», – «последняя декабристка» – последовала на станцию Зима, там родила тяжело больного ребенка. Зацепили, царапнули меня эти строки: ведь речь – о Пушкине! И никак не осуждая, всё же хотелось бы спросить: «А как же Танечка, Максимка?» И ведь де-юре «за неуплату алиментов (что, по словам самого Белозёрова и по мнению некоторых его друзей, было только поводом, реальной же причиной – его журналистская деятельность) ему впаивают три года ссылки на станции Зима Иркутской области». А потом, помимо прочего, будет Приднестровье, ранения, контузия... Ох, как всё – непросто!.. Но как же – ясно: пора всерьез кончать с проклятущим «зеленым змием»!.. СЕРГЕЙ БЕЛОЗЕРОВ ЯНВАРЬ, 1837. ДЕНЬ ДУЭЛИ из цикла «Недоговоренное с Пушкиным» Данзаса ждать. Письмо писать о переводах детской книжки. И – ни словечка не сказать Наташке, Сашке, Машке, Гришке! И – не взглянуть. И – не шагнуть туда, к разбросанным пеленкам, и к чепчикам, и к распашонкам, и к долгополым рубашонкам, спросонок сбившимся на грудь! Уже их участь решена. И в детской – белыми крылами – неведенье дневного сна укрыло их. И тьма – кругами. В ней – ненависти едкий дым, и честь, и разговоры в свете, и невозможность быть слепым… Но дети, Пушкин? Как же дети? Хочу верить Валерию Савостьянову и хоть миг помечтать об Эпохе Нежности… ВАЛЕРИЙ САВОСТЬЯНОВ В ЭПОХУ НЕЖНОСТИ Новостей дырой озоновой Выжгло душу – еле выжила: Нет Серёжи Белозёрова, Нету Коли Завалишина. Вместе мы рвались в Поэзию, Пацаны послевоенные, Плавя гордости агрессию - В нежность, в строчки откровенные. Нам не пели трубы медные, Но гордиться хватит повода, Коль страны плоды победные Утоляют чувство голода. Да и что нам, небалованным: Мало той отцовской гордости? Жить бы Музой расцелованным – Вечно жить в счастливом возрасте! Но коль смеешь мир – соцветием Рифм пленять, из сердца выдранным, – Уж, увы, ни долголетием Не отметишься, ни «Избранным»... Верю я: в Эпоху Нежности Бредящий литературою Следопыт – найдёт подснежники Строк, не сгинувших под Тулою, – И поймёт, что беспризорная, Может, нежность бы не выжила – Без Серёжи Белозёрова И без Коли Завалишина. С уважением, Л. Владимирова (Одесса). |
| Екатерина Пионт | 24.08.15 14:59 |
| В начале чтения тоже были сомнения насчёт публикации. Но мы же сами ропщем, что нынче всё не настоящее... И вот - Любовь. Та самая, о которой многие и мечтать не смеют. Есть она, оказывается. И не придуманная. Автору просто уже невозможно молчать - потому что любовь жива. И он гордится ею. И гордится прекрасной женщиной, которая выбрала его единственного, вопреки всему. Сергей, поздравляю Вас. |
| Петр Бойченко | 24.08.15 10:36 |
| Если бы это была литература, то читать это скучно.
А если это эксгибиционизм, то читать это неприлично. Не понимаю восторг Агеева. И что случилось с курскими читателями, если они всего лишь "отметили тонкий психологизм и особую глубину описания внутреннего мира человека". Только Вермишева благоразумно заметила, что "Все-таки адресатом был автор этого произведения, а не весь мир". Я понял бы, если б и автор, прошу прощения, уже умер, а кто-то его переписку через много лет обнаружил и опубликовал. Это был бы документ о том, какие люди жили когда-то. А тут все равно, что скрытой камерой записывать свои отношения с девушками и записи выставлять в интернете. |
| Людмила Владимирова | 24.08.15 03:11 |
| Не отрываясь, прочла. Может быть, потому, что жанр – «исповедальная документальная проза» – мне близок. Может быть, потому, что не так давно, уточняя стихи Марины Цветаевой «Я хотела бы жить с Вами…», узнала, что была такая тульская поэтесса Ольга Николаевна Подъёмщикова (3 августа 1961 – в ночь с 5 на 6 октября 2000), у которой этими словами начинаются по меньшей мере два стиха, и статья о ней названа: «Я хотела бы жить…» «Тайна гибели Оли и двух ее коллег во время пожара в чужом доме в деревне Алёшня Тульской области до сих пор не разгадана», – писал журналист Андрей Коровин, с которым в январе 1992 года О. Подъемщикова обвенчалась в тульском храме Двенадцати Святых Апостолов. Желающие могут подробнее познакомиться с её жизнью, близкими (в т.ч., – с общавшимися с Л.Н. Толстым), с её судьбой, стихами в материалах: А. Лучников «Я ХОТЕЛА БЫ ЖИТЬ...» (биографический очерк), http://www.poezia.ru/memarticle.php?sid=3 Андрей Коровин, Ольга Подъёмщикова «...Что не знают перо и бумага» http://magazines.russ.ru/novyi_mi/2011/10/po7.html Ольга Подъёмщикова Голландии нет Избранные стихи https://clck.ru/9Zw7V и др. Приведу лишь два стиха поэтессы: ИЗ ЦИКЛА «АНЕЧКЕ» Снова пришло время дерев и трав. Снова листва и птицы, и мир – как был. Просто ушла в землю, землею став. Просто ушла в небо в биенье крыл. Не прерывается пуповина. И связь двух душ нам не нарушить, отняв тебя от груди. Нету роднее места, чем эта глушь возле твоей могилки. Я скоро, жди. Так и живу. Там, где кроны качает лес, вижу тебя. И твой голос зовёт вдали. Ты ко мне руки протягиваешь с небес. Я тебе душу протягиваю с земли. 1994 А вот – стихи маме: * * * Когда я умру и меня похоронят с ней рядом – той тихой могилкой, где спит моя бедная мама, когда мы с ней станем травою, землей, листопадом, веселым кустарником, скрытым от ветра и взгляда, тогда, отдохнув, распрямив свои тонкие руки, я к ней потянусь через землю, как тянутся дети, деревья – корнями, сквозь камни мы тянемся в муке, сольемся, сплетемся – на том ли, на этом ли свете... И так, обнимая ее и шепча о любви ей, услышу, как дышат века, загораются звезды, услышу шум сердца земли, все приливы, отливы, и шепот травы, и влюбленных, и детские слезы… Над нами снега пролетят и колосья поспеют. Мы будем молиться, небесные слушать хоралы. И я расскажу, что при жизни сказать не успела. И я обниму, навсегда обниму мою маму. (1996) С уважением, Л. Владимирова (Одесса). |
| СэдаВермишева | 23.08.15 23:30 |
| Все-таки адресатом был автор этого произведения, а не весь мир. |
| Светлана Демченко | 23.08.15 22:47 |
| Огромное СПАСИБО за СВЕТ ЛЮБВИ, льющийся из переписки Сергея и Ольги.
Светлая память ЖЕНЩИНЕ, способной ЛЮБИТЬ и ЖЕРТВОВАТЬ СОБОЙ ради счастья любимого. Сергею спасибо за уважение чувства Женщины, оставившей в его душе необъяснимый неизгладимый след. ЕДИНЕНИЕ ДУШ, уготованное Богом, - это и есть источник счастья. Как знать, может, промысел Божий этой встречи в том и состоял, чтобы Автор пережил всю эту душевную встряску для появления на свет этой книги. С уважением, Светлана Демченко |