| Андрей | 21.04.22 23:27 |
| Вообще-то первую книгу о К. С. Аксакове -- под названием "Передовой боец славянофильства - Конст. Аксаков" написал замечательный русский историк литературы и библиограф Семен Афанасьевич Венгеров и издал в 1912 году в петербургском издательстве "Прометей". Рецензенту стыдно не знать таких прописных истин! |
| Андрей | 21.04.22 23:27 |
| Вообще-то первую книгу о К. С. Аксакове -- под названием "Передовой боец славянофильства - Конст. Аксаков" написал замечательный русский историк литературы и библиограф Семен Афанасьевич Венгеров и издал в 1912 году в петербургском издательстве "Прометей". Рецензенту стыдно не знать таких прописных истин! |
| Андрей | 21.04.22 23:26 |
| Вообще-то первую книгу о К. С. Аксакове -- под названием "Передовой боец славянофильства - Конст. Аксаков" написал замечательный русский историк литературы и библиограф Семен Афанасьевич Венгеров и издал в 1912 году в петербургском издательстве "Прометей". Рецензенту стыдно не знать таких прописных истин! |
| галина | 3.12.19 20:38 |
| Владимир Иванович, спасибо Вам за публикацию. С большим удовольствием прочитала. Думаю, каждый, кто любит Россию и нашу великую культуру, найдет на Вашей странице много интересного и полезного. Отдельная благодарность за Аксаковых!
н.с. МДМ С.Т. Аксакова в Уфе. |
| Владимир Плотников | 20.06.17 07:27 |
| Огромное спасибо уважаемым Василию Воронову, Григорию Блехману, Николаю Олькову за "поддержание памяти великоросса", а Людмила Владимирова просто клад в шкатулке преподнесла, как и в блестящем отзыве-фрагменте об отношении Пушкина к "великосветским салонам а ля Воронцов" (статья о "союзе" в блоге Н.И. Дорошенко). Насчет "поспеха"... Увы, таков режим, который не всегда позволяет соблюсти до конца "литераутрный стиль". Сей отзыв я делал на основной работе в течение дня, отвлекаясь на звонки, разговоры, планерки и редакторские мелочи. Даже цитаты, в основном, переписывал вручную, а "доканчивал" глубокой ночью дома. Так что последние опечатки - это уже "добавки в заполночной темноте" (у меня жуткий астигматизм - "куриная слепота", а за ней "замыленный глаз", что и сказалось даже в фамилии Ивана ПодГубного). Но если бы в тот день не успел, то и статьи бы не было в ближайшие полторы недели (командировки и прочие отвлекалки), а там бы и перегорел (ушел бы вдохновляющий задор). Насчет текста. Всё, что не закавычено, - моё (кроме эпиграфа). Для ясности постарался отбить фрагменты звездочками и подзаголовками. Очень благодарен Вам за Хомякова и остальные ценнейшие дополнения, которые звучат как откровения, а то, что еще бы хотел добавить, просто физически не успевал за рабдень. Да и объем уже зашкаливал. Думаю, в наше время не все располагают временем осваивать серьезные информ. массивы. Расчет на единомышленников. И он оказался верным! Искренне благодарю! |
| Людмила Владимирова | 19.06.17 20:53 |
|
Искренне приветствую Вашу публикацию, уважаемый Владимир Иванович! Прежде всего – за поддержку, введение в научный оборот книги Р.П. Поддубной. Восхищена, кланяюсь автору! Надеюсь, не вызову отрицательных эмоций, если замечу, что очень хотела бы более тщательной Вашей работы над своим текстом, во всяком случае, – не допускать бы досадных опечаток и некоторых неясностей. Стоит ли, например, заставлять читателя догадываться, кому принадлежат цитируемые строки? Замечаю Ваш «поспех» не впервые, увы... Убеждена, что к творчеству т.н. «славянофилов», в частности, братьев Аксаковых, сайт РП обратится ещё не раз: достойны, необходимы нам, сегодня – особенно! Вспоминаю слова Анны Федоровны Тютчевой, в замужестве – Аксаковой, супруги И.С. Аксакова: «...небольшая группа людей, которых наше глупое общество прозвало иронически славянофилами в виду их националистических тенденций, но которые по существу были первыми мыслящими людьми, дерзнувшими поднять свой протестующий голос во имя самобытности России, первые поняли, что Россия не есть лишь бесформенная и инертная масса, пригодная исключительно к тому, чтобы быть вылитой в любую форму европейской цивилизации и покрытой по желанию любым лоском английским, французским или немецким; они верили и они доказали, что Россия есть живой организм, что она таит в глубине своего существа свой собственный нравственный закон, свой собственный умственный и духовный уклад, и что основная задача русского духа состоит в том, чтобы выявить эту идею, этот идеал русской жизни, придавленный и непонятый всеми нашими реформаторами и реорганизаторами на западный образец» (При дворе двух императоров. Издание Записки прошлого. Воспоминания и письма под редакцией С.В. Бахрушина и М.А. Цявловского. Издание М. и С. Сабашниковых, двухтомник, 1928-1929 гг., с.11-12; 64-65). Верно подметил В.В. Розанов, говоря о том, что новоявленные деятели, отрекшись от пути отцов, и – «как растения, пересаженные и может быть даже не раз – на новую почву», дают «и бледный цвет, и тощий плод, а сколько гибнет, растеряв в этих переменах и здоровье и жизненную силу!» В то же время, биографию «славянофила необходимо начинать с характеристики дома, откуда он вышел» (Историко-литературный род Киреевских. Кодры. Молдова литературная. 1991, 4, с.144). Розанов подчеркивает, вспоминая гонения на печатные органы славянофилов: «Вот эта-то нравственная гордость славянофилов, гордое сознание ими своей безвинности, и с другой стороны подлизыванье радикалов к агентам администрации, на которую-то они точили нож, и есть конечно мотив поразительной разницы "цензурной судьбы" одних и других. У нас все решается в порядке "клубного амикошонства"; у нас истории нет, по крайней мере в нижних ярусах управления, а есть "клуб". И клубное "братание" разрешает труднейшие проблемы. На это "братание" не шли славянофилы, не шли преданные государству и отечеству люди литературы, и над ними издевались и их съедали мелкие чиновники, "д ок л а д ы в а в ш и е в ы ш е"... Потом эти же подлизывавшиеся радикалы вопияли, кивая головой очень высоко: "Вот к а к и е т а м б ы л и д е с п о т ы: не только нас, храбрых львов, преследовали, а даже гнали совершенно безобидных баранов – славянофилов". Радикалы только не рассчитали, что кто сеет в и с т о р и и, должен сеять не на один день; и что все их обмолвочки и циничные рассказы всплывут со временем въявь, – и провалится под ними земля в тот самый час, когда они водружают на ней победу». «Славянофильство, – писал Розанов, – в исторической традиции своей поразительно тем, что за 80 лет существования этого "течения" (его нельзя назвать "партией") в нем не было ни одной фигуры с пятном. И ни одного усилия скрыть в себе пятно. Оно –.б ы л о, воистину можно сказать; тогда как враждебное ему течение только к а з а л о с ь» (там же, с.142-156). Увы, эти «кажущиеся», эти призраки, и посейчас «делают погоду». И «насаждаемый кретинизм», «порнографические повестушки», и «"gaudeamus, братцы", с табаком и девицами», «мордобитием профессоров» – та «полная классическая система», о которой писал В. Розанов, были только «цветочками»... Он там же пишет о цензуре, что «исторически была и остается теперь совершенно необразованным явлением клубного характера, – почему-то на казенном содержании»; о цензуре, не имеющей представления, «что нужно государству и отечеству», не умеющей «читать легко и бегло, осмысленно и в целом», а читающей «п о с к л а д а м, по строкам, «от сих до сих», пропустившей «всю революцию», запрещавшей «все национальное», в том числе, газеты Ивана Аксакова... Вспоминаю и многие письма Ф.И. Тютчева И.С. Аксакову, дочери, и – актуальнейшее! – Ю.Ф. Самарину: «Все зависит от того, к а к славяне понимают и чувствуют свои отношения к России. В самом деле, если они – а к этому весьма склонны некоторые из них, – если они видят в России лишь силу – дружескую, союзную, вспомогательную, но, так сказать, в н е ш н ю ю, то ничего не сделано и мы далеки от цели. А цель эта будет достигнута лишь тогда, когда они искренно поймут, что составляют о д н о с Россией, когда почувствуют, что связаны с нею той зависимостью, той органической общностью, которые соединяют между собой все составные части единого целого, действительно живого. Увы, через сколько бедствий вероятно придется пройти им прежде, чем они примут эту точку зрения целиком и со всеми последствиями. Однако, и в настоящее время ясное и точное провозглашение этой истины в виде философской формулы было бы, по-моему, весьма кстати». И он намерен «особенно выдвинуть ее как в официальных речах, так и в частных беседах»; знает, что нужно сначала обратить ее к тем, «кто нами правит». Ну а пока, пишет он, «мы хлопочем о примирении держав, которые могут прийти к соглашению лишь для того, чтобы обратиться против нас». Ибо «еще не научились различать наше Я от нашего не Я». «Как же называют человека, который потерял сознание своей личности, – заканчивает Тютчев, – Его называют к р е т и н о м. Так вот сей кретин – это наша политика» (15 мая 1867 года). Увы... Немало можно было бы сказать и об Алексее Степановиче Хомякове. К его 205-летию мы провели программу Литгостиной ОДУ (май 2009), назвав её: «Он был универсальным человеком…» И – впрямь: социолог, теолог, публицист; философ, создавший оригинальную систему; историк мировой цивилизации, России, автор многотомных «Заметок о всемирной истории»; экономист, разрабатывавший планы уничтожения крепостничества; практик-помещик, усовершенствовавший сельскохозяйственное производство, винокурение и сахароварение; изобретатель новой паровой машины, получившей патент в Англии; изобретатель дальнобойного ружья, хитроумных артиллерийских снарядов в период Крымской войны; врач-гомеопат и врач, использовавший средства народной медицины для успешной борьбы с холерой; хороший художник, портретист и иконописец; полиглот-лингвист; известный в свое время поэт и драматург. Основной идеолог славянофильства. Мне особенно пришлось по сердцу, что был он врачом!.. Звучали его СТИХИ О РОССИИ, в т.ч. – РАСКАЯВШЕЙСЯ РОССИИ, КИЕВ, РУССКАЯ ПЕСНЯ и мн.др. ...Пробудися, Киев, снова! Падших чад своих зови! Сладок глас отца родного, Зов моленья и любви. И отторженные дети, Лишь услышат твой призыв, Разорвав коварства сети, Знамя чуждое забыв, Снова, как во время оно, Успокоиться придут На твое святое лоно, В твой родительский приют. И вокруг знамен отчизны Потекут они толпой, К жизни духа, к духу жизни, Возрожденные тобой! Ноябрь 1839 Простите, увлеклась, но кто знает, доведётся ли ещё поделиться с уважаемыми авторами, читателями сайта Российский писатель?... С уважением, пожеланиями добра и мира, Л. Владимирова (Одесса). |
| Николай Ольков | 8.06.17 12:15 |
| В советское время этот могучий пласт русской культуры, представленный семейством Аксаковых, выскользнул из учебных планов школы и институтов, даже в Горьковском ЛИ о русскости молчали, как и везде. Книга Р. П. Поддубной, к сожалению, не разойдется по России, не тот тираж, потому что "не та тема", чтобы государство выделило воспоможение. Спасибо Владимиру Плотникову за умное толкование этого труда. И поклон автору столь значительного исследования. |
| Владимир Плотников | 8.06.17 10:30 |
| Книгу Раисы Поддубной (которая вышла, увы, позже юбилейной и отличной статьи Анатолия Байдородина) я прочитал запоем, и после - весь день до глубокой ночи - работал над этой то ли статьей, то ли рецензией, стараясь не повторять уже кем-то написанного.
Разумеется, даже при немалом объеме статья моя не могла объять всех сторон деятельности и принципов К.С. Аксакова и Аксаковых вообще. Допустим, в свежей и очень злободневной работе Николая Дорошенко «О РУССКОМ ХУДОЖЕСТВЕННОМ СОЮЗЕ» поставлена важная проблема размывания любого народного (славянского, русского) творческого союза такими элементами, которые к финалу (по умолчанию, по не оглашаемому замыслу) превратят его в тусовочный междусобойчик. И рецензенты, верно уловив эту опасность, подчеркнули чуждость, по большому счету, таких «великосветских раутов» сущности творчества и идеологии писателей великорусского направления (Гоголя, Пушкина, Лескова, Достоевского…). Так вот, в своей статье я упустил эту важную черту: те же Аксаковы, отдаваясь всей душой интеллектуальным дебатам в кружках единомышленников, практически игнорировали пустейшие «светские балы». Зато к Сергею Тимофеевичу в Абрамцево, как в Мекку, слетались и «светские моли с жуками», причем, не за глянцевой мишурой, не за модными фортелями, а за свободной и самобытной МЫСЛЬЮ, КУЛЬТУРОЙ, ВОЗМОЖНОСТЬЮ ОБЩЕНИЯ С ВОЛЬНЫМИ ЛИЧНОСТЯМИ… Что понятно, светские штучки («удобные темы», «рукопожатые господа», «фальшивые манеры») оглупляют и принижают, в конечном счете утилизируя, любую Высокую идею. Аксаковы, как никто в России, понимали это, противостоя конъюнктурному «мейнстриму» всем – вплоть до нарушающих благостный дух европейства костюмов: дедовских, народных, славянских. Раиса Павловна Поддубная в своей книге не обходит этот момент. И после публикации Н.И. Дорошенко я решил оговорить его отдельно. Знаменитый "великосветский лев, франт и денди" Иван Панаев рассказывал, как тот самый Константин Сергеевич Аксаков «наделал в Москве большого шуму, появляясь в смазных сапогах, красной рубахе и в мурмолке» и «пропагандируя» среди салонных дам сарафаны: «На одном бале (это было в сороковых годах) он подошел, говорят, к известной тогда в Москве по своей красоте К. — Сбросьте это немецкое платье, — сказал он ей, — что вам за охота носить его? Подайте пример всем нашим дамам, наденьте сарафан. Как он пойдет к Вашему прекрасному лицу!.. В то время как он с жаром говорил ей это, к ней подошел тогдашний московский военный губернатор князь Щербатов. Она заметила ему, что Аксаков уговаривает ее постоянно носить сарафан. Князь Щербатов улыбнулся... — Тогда и нам надо будет нарядиться в кафтаны? — возразил он не без иронии, взглянув на Аксакова. — Да! — сказал К. Аксаков торжественным голосом, сверкнув глазами и сжав кулак. — Скоро наступит время, когда мы все наденем кафтаны! Князь Щербатов, при таком энтузиазме, поспешил удалиться. — Что такое у Щербатова произошло с Аксаковым? — спросил кто-то у Чаадаева, бывшего свидетелем этой сцены. — Право, не знаю хорошенько, — отвечал Чаадаев, слегка улыбаясь, — кажется, Константин Сергеич уговаривал военного губернатора надеть сарафан... что-то вроде этого». К.С. Аксаков, как видим, был принципиален и смел, что круто перебивает даже щербатую анекдотичность самой подачи этого случая явным западником и щеголем… |
| Григорий Блехман | 7.06.17 20:27 |
| Его любовь к России была настолько сильна и незыблема, что она передавалась в поколениях. И уверен, будет передаваться.
Для меня она окрашивает лучшие произведения моих современников: поэтов и прозаиков-фронтовиков, произведения Шукшина, Абрамова, Белова, Носова, Распутина, Рубцова... и тех лучших писателей, кто, слава Богу, жив. Спасибо, Владимир, за очередной очень убедительный очерк. Ваш "Словомер" верой и правдой служит русской литературе. Поклон Вам за это. |
| ВасилийВоронов | 7.06.17 20:14 |
| Спасибо Плотникову. Чрезвычайно современные, насущные, корневые заметки об одном из умнейших людей России. |