|
ПОЭТ И ПРАВИТЕЛИ
(Поэма)
Поэт:
От Родины остался только тлен…
Кому нужны высокие порывы,
Когда самой Поэзии взамен
Пришли слова, что мерзостны и лживы.
Как страшно! -- из любви ушла любовь,
А сердце не зовёт любви ушедшей…
И сильным мира здесь не прекословь,
Ведь самый сильный – самый сумасшедший.
Правители:
Ты сам—безумец! Есть кому писать
О наших днях торжественные оды.
У них карманы совести под стать:
Заплатишь – пишут… Все одной породы!
Что твой талант? Ты злата не просил,
Когда другие пишущие брали…
Дадим тебе болото, чтобы сил
Строке лягушки, квакая, давали.
Поэт:
Народ – толпа, что Бога позабыв,
Даёт вам всё, себе оставив малость.
Толпе не нужен песенный мотив –
Ведь у неё и слуха не осталось.
Слова – оружье! Разве нужно вам,
Чтоб Слово вашу гибель приближало?
Отнимете Отчизну? Не отдам
Предателям ни Слова, ни кинжала!
Правители:
Не отдавай!.. Но Родина твоя
Познает много бед по нашей воле.
Ты можешь петь, отваги не тая…
Кому нужны трагические роли,
Когда отвага, правда и стихи
Обречены на вечное забвенье?
Пока мы есть – все истины плохи,
Забыло Бога наше поколенье!
Поэт:
Я это знаю – подлость ваш удел,
Вы можете легко казнить Поэта.
Но стих мой жив, он в горы улетел,
Вернётся – принесёт немного света.
Поют вам песни, славят вас – не счесть
Различных од, рожденных подлецами.
Забудут их… Забудут эту лесть.,
Ведь лишь надгробья властвуют над нами!
Правители:
Чем больше горя, тем дороже мы,
Чем больше войн, тем преданней холопы!
Твои стихи не выйдут из тюрьмы –
Сильна охрана, вытоптаны тропы.
Мы лишь смеёмся, глядя на тебя:
Как ты живёшь? -- ни дома, ни рубахи…
О чем мечтаешь, время торопя?
Жизнь мимо мчит… Поэты – вертопрахи.
Поэт:
Вы отняли рубаху у меня?
Как горный тур, свободен я от злата,
От вашего холодного огня,
От вашего коварного булата.
При вас цветы зачахли и теперь
Всё сделалось вокруг бесцветной масти…
А вам всё мало горя и потерь
Среди людей, привыкших верить власти.
Правители:
А что народ? Слеза вкусней воды!
Костей захочет – пусть ещё поплачет!
Чем больше издевательств и нужды,
Тем дальше день, что всё переиначит.
А станет зябко – получи кнутом,
Согреешься… И вновь собакой верной
Беги туда, где совесть ни причём,
Где не зовётся ложь ни злом, ни скверной.
Поэт:
Вы не забыли – есть Сиратский мост,
Который перейдёте вы едва ли?
Путь по нему для праведников прост,
Тех, кто от вашей подлости страдали.
Что золото?.. Оно вас не спасёт…
А Божий бич не зря так назван – «Божий».
Оставит без надгробий вас народ,
А Божий бич почувствуете кожей.
Правители:
Да, очень мало было на земле
Правителей, чья смерть была бедою…
При жизни славят с лестью на челе,
А возлетишь – смеются над тобою.
Поэтому при жизни что хотим,
Творим с народом, ярости не пряча.
Пусть вьется над страною чёрный дым…
Пусть плач стоит… Не сделаем иначе!
Поэт:
Вам отомстит, конечно же, народ,
За то, что, вечно властвуя обманом,
Вы Бога обманули в свой черёд
И множили число душевным ранам.
За то, что люди были вместо дров,
Когда вы на костре страну сжигали,
За то, что из страны сосали кровь,
И новой кровью бездну заливали.
Правители:
Кровавые, мы кровью взращены,
И мы о кровь точили нож коварства.
За эту кровь не чувствуем вины,
Не дать себя зарезать – вот бунтарство!
Друзей мы убивали, как врагов,
А кладбища нам кажутся садами…
Средь моря крови не заметна кровь,
Что проливаем, властвуя над вами.
Поэт:
Поэт, что голос Родины забыл –
Лишь эхо тех достоинства и чести,
С которыми взлетал… Теперь, бескрыл,
С кровавыми он недругами вместе.
А тот Поэт, что тщился устоять
Под натиском правителей жестоких,
Без головы остался… Но опять
Умы людей его тревожат строки.
Они, как белый свет среди ночей,
Как детский плач средь ужаса и смерти,
Как чей-то голос, вещий и ничей,
Как Божий глас средь смертной круговерти…
Пока, среди проклятий, жернова
Сминают всё, послушны воле вашей,
Рождаются и мысли, и слова,
Всех прежних слов торжественней и краше.
Вы всех злодеев делите судьбу –
Вас проклянут в смертельное мгновенье..
Зачем свобода бывшему рабу?
Ему б рабов послушных во владенье!
Правители:
О да, мы знаем цену похвале,
Которую нам льстиво источают.
В ней виден яд… А змеи по земле
Ползут и троны наши обвивают.
Но пусть ползут… Когда срубают лес,
Кто думает о деревце несчастном?
Броди же со строкой наперевес –
Твоя строка нам вовсе не опасна.
Поэт:
Вы слёзы продаете, а взамен
Лишь копите богатства в доме плача.
Из вас никто не жаждет перемен,
Для вас торговля – главная задача.
Вы, должности предательством купив,
Мечтаете и дальше править нами.
Строка Поэта сложится в мотив…
Кулак увидев, всё поймёте сами.
Правители:
А мы тебя повесим на виду,
И сердце бросим бешеным собакам.
Тебе подобных не было в роду,
И казнь твоя пусть будет вещим знаком
Для тех, кто с нами спорить захотел…
А после – продадим и звёзды с неба…
Беги, Поэт, беги, покуда цел,
И не ищи здесь истины и хлеба!
Поэт:
«Поэт родился прежде, чем земля» --
Когда-то произнёс Расул Гамзатов.
Планета мчит, столетья пепеля,
Свет истины в расщелины упрятав.
Мне помнится, услышал я в горах
Историю про грозного владыку…
Быть может, хан… Быть может, падишах,
Он не любил стихов, подобных крику.
--Кто здесь Поэт? Скорее разберись, --
Он повелел великому визирю, --
Один Поэт в эпоху… Прочим: «Брысь…»,
Долой их, как с весов пустую гирю!..»
--Но как? – спросил испуганный визирь, --
Как отличить Поэта от лжеца мне?
Они кричат во всю земную ширь,
Да так, что эхо рушится на камни.
--А ты мне во дворец их приведи,
А там уж с ними сам поговорю я,
Пообещаю счастье впереди
И плату, чтобы жили, не горюя…
…И вот пришла огромная толпа,
И хан сказал: «Не верилось мне прежде,
Что столько златоустов есть… Слепа
Порой судьба – встречают по одежде…
Так пусть одеждой полнятся шкафы,
Берите всё – одежду, утварь, злато.
Коль вы Поэты, то богаты вы –
Пока я хан – Поэту жить богато!..»
Счастливые, набив мешки добром,
«Поэты» разбрелись куда попало
Забросили стихи… И поделом…
Поэтов на земле, конечно, мало.
Кто пьянствует, кто пляшет, кто поёт…
А песни нет… Забыл народ поэтов…
Так время пролетело… Через год
Однажды хану вспомнилось про это.
Он вновь велел визирю: «Позови
Скорее тех, кому дарил добро я.
Какой огонь теперь у них в крови,
Какие беды не дают покоя?»
Визирь ушел… Был слышен ханский зов
Повсюду, где травы слышнее звуки.
Стучали в двери… Двери на засов…
Молчит строка, когда не станет муки!
-- Хан, одного поэта я нашёл, --
Сказал визирь, припав к ногам владыки.
Носитель всех пороков и крамол,
Он не пришел за златом, бледноликий.
Он мне сказал – Поэт богаче всех
И даже хана щедрого богаче!
Есть у Поэта песня, вольный смех…
Кто злато взял – поёт потом иначе!
И хан воскликнул: «Значит, есть Поэт
В моём краю…И он счастливей хана!
Того забудут – это не секрет,
Строка ж вовек не будет бездыханна!»
|
ПОЭТ И АУЛ
Я последний поэт деревни
Сергей Есенин
ПОЭТ
Земная жизнь закончится моя.
Останется тропиночка в ауле,
Что вновь зовёт в родимые края,
Какие б злые ветры ни подули.
Пусть нет страны, в которой жил и рос,
Нет государства, где я стал поэтом,
Аул остался памятником грёз --
В суровый час напомнившим об этом.
АУЛ
Ты шёл ко мне, когда огромный мир
Предал тебя… Ты помнил -- здесь спасенье.
Любовь – твой самый страшный конвоир! --
Оставила в душе твоей смятенье.
В людей ты верил, веру потеряв…
Я воротил тебе строку и чувство.
Средь чёрных гор, среди росистых трав
Вести к бессмертью – высшее искусство.
ПОЭТ
Ты воротил мне голос, пусть на крик
Срывался я порой, спеша к вершине.
Пусть пребывал в унынье мой двойник,
Твоя наука помнится доныне.
Здесь проиграл… Там выиграл… Прости,
Всего я в жизни встретил понемногу.
Но все глухие тропки, все пути
Слились в родную горную дорогу.
АУЛ
Я – тень твоя… Рыданья душу рвут…
Оплакать всех ушедших нету мочи.
В одну из самых горестных минут
Приехал ты… И строчкой напророчил,
Несбыточную дерзкую мечту
О том, что воротится день чудесный…
С тех пор вдвоём стоим мы на мосту,
Который всё качается над бездной.
ПОЭТ
Я так хочу, чтоб даль была светла,
Чтоб радостными были дни и ночи.
Но жизнь дарит лишь горькие дела,
И лишь печали будущность пророчит.
Мечтает враг скорей пленить меня,
Ведь рядом – ни соратника, ни друга.
Ничем родной аул не очерня,
Иду на бой, хоть мне придётся туго…
АУЛ
Я знаю, ты давно махнул рукой
На золото и прочие богатства.
Тебе не нужен призрачный покой
И братьями нарушенное братство.
Поэтому ты вечно одинок,
А для толпы – юродивый воитель.
Толпа не верит искренности строк –
Кто самый подлый, тот и победитель.
ПОЭТ
Звезда моей судьбы окружена
Грядою чёрных туч, она во мраке,
Она почти сквозь тучи не видна,
Но сердцу шлёт таинственные знаки.
Я слышу тот загадочный мотив,
Что льётся с поднебесья прямо в вены,
Отчизну со строкой соединив,
Мелодией, зовущей и мгновенной.
АУЛ
Любовь тебе дарил один лишь я,
В любой печали был всегда с тобою.
Когда иссякла звёздная струя,
Я был тебе любовью и мечтою.
Пускай горька полученная весть,
Пускай горьки твои воспоминанья,
Люблю тебя таким, какой ты есть:
Твои страданья – и мои страданья!
ПОЭТ
К тебе я прихожу себя искать…
Я снова узнаю себя в ауле.
Пусть дома нет – в ауле благодать
И в шалаше… Здесь в стужу, как в июле.
Родимой речи звонкий ручеёк
Поит меня, даёт для жизни силы.
Спешу к тебе… Нелёгкий путь далёк…
Горит звезда над бездною могилы.
АУЛ
Ты прав, поэт! Лишь мне дано понять –
Ты не дикарь, что жаждет жить в пещере.
Жить средь людей – совсем не благодать,
Зачем стучаться в запертые двери?
Мир у творца, конечно же, другой –
Чем дальше от людей, тем ближе к Богу.
Ну а покой? Зачем творцу покой?
Ему найти бы к Истине дорогу!
ПОЭТ
Что мир людей? Я знаю этот мир!
Мне страшно в нём, там правят ложь и злато.
Но будет Страшный Суд… Какой кумир
Там будет лгать, ощерясь виновато?
А я пою… Во имя чести я
Сложил строку… Сложил во имя духа…
И что мне Высший скажет Судия,
Когда и там спою – светло и глухо?
АУЛ
К груди прижал ты горные цветы,
И сущность жизни ищешь, сын эпохи.
Стоишь среди сплошной недоброты,
Где от высоких чувств остались крохи.
Уже по горным тропам тяжело
Тебе брести, слабея понемногу.
Но ты шагаешь, ужасам назло –
Тропа в аул ведёт… И дальше… К Богу.
ПОЭТ
Я не молчал, когда моя страна
В тяжёлых муках корчась, умирала.
Была строка отчаянья полна,
От боли и бессилия кричала.
Ну что ж? Отчизна выбрала лжецов.
Никто не закричал: «Мюриды, к бою!..»
Ты тоже был к такому не готов –
Мы нищие, аул, но я с тобою!
АУЛ
Мы на войне, держись, Поэт, терпи,
Пока трепещет жилочка на шее!
Святою строчкой стены укрепи --
Пусть станет в сакле чуточку теплее.
Я – жизни твой запутанный клубок,
Ты – веточка со спиленной берёзы.
Я так устал… Ты в битвах изнемог.
С моей слезой твои сольются слёзы.
ПОЭТ
Я знаю – тайна спрятана в строке,
Когда строка звучит, как эхо жизни,
Когда уже сам Бог невдалеке,
И губы он не кривит в укоризне.
Я вижу – в небесах кружит орёл,
За кругом круг в своём полёте царском…
Я на аварском стих ему прочёл,
Он мне в ответ клекочет на аварском.
АУЛ
Я был твоею музыкой, когда
Ты гордо пел, а музыка играла.
Собой закрыл, когда пришла беда,
Поил водой, когда воды не стало.
Твою качал я в детстве колыбель,
И вслед махал -- ушедшему за славой…
Но нынче на висках твоих метель...
Все беды мира мчат к тебе оравой…
ПОЭТ
Гора тревог и дум моих, Гуниб,
Всё смотрит на меня сквозь эти дали.
На Ахульго я в битве не погиб –
Мои стихи на битву опоздали.
Пусть проживёт строка не год, а век,
Чтобы её забвеньем не задуло.
Пусть знают – я тот самый человек,
Что в даль шагнул из этого аула.
АУЛ
Строка поэта – вечности цветок,
Хоть вечность тоже жаждет обновленья.
Поэт в любой дороге одинок,
И ложь не обновит стихотворенья!
Пусть властвует над миром лживый люд,
Твоя строка не даст им ложной славы.
Твою строку столетья не сотрут –
Поэты ведь не пишут для забавы!
ПОЭТ
Поэты вечно пишут о любви…
Которой нет… Которая обманна…
Поток стихов поди, останови…
Поэт убит… И всё это не странно.
Мне два надгробья видятся над ним,
Поэт, увы, и смертен, и не вечен.
Одно – что был судьбою не храним,
Второе – был любовью изувечен.
АУЛ
Увы, Поэт, ты верил подлецам,
Прощая им и подлости, и раны.
Ты столько пережил житейских драм,
Но снова покупался на обманы.
И пусть ликуют недруги твои,
Пусть, богатея, в гору лезут снова.
Но больше не поют им соловьи,
И не для них возвышенное слово!
ПОЭТ
Без страсти, без блокнота, без любви,
Без солнца, не обутый и раздетый,
Хлебнувший вдоволь собственной крови,
Но слышащий вращение планеты,
Я помню – это ты, аул, мне дал
Любовь и страсть, тетрадку и чернила.
И в Судный День, забыв про пьедестал,
Я вспомню всё… А дальше – лишь могила…
|
