1. В одной из последних музыкальных передач молодёжная вокальная группа по-своему интерпретировала патриотическую песню советских времён. Точнее сказать, представила её не по-своему, а в нынешней модной попсовой манере с явным шаржированием одежды и внешних атрибутов незабвенных лет. Тут же присутствовала и автор песни замечательный композитор Александра Пахмутова. Когда спросили об её отношении к такому «переосмыслению» произведения, она сдержанно охарактеризовала произошедшее как пародию. И задалась недоумённым вопросом: «Зачем же так-то?!». И предложила юнцам: «Если хотите петь в такой манере, пожалуйста, сочиню для вас новое и в таком виде…». Замечено: сегодня молодые творцы переделывают всё подряд на иной лад. В том числе, и классику. В том числе, сказки. В частности, сказку «Аленький цветочек». Приведу лишь два примера из виденного мной ранее. В одном из областных драматических театров, носящем звание академического (?!), спектакль "Аленький цветочек" поставили по пьесе Браусевича и Карнауховой. В представлении никак не угадывался смысловой стержень, заложенный в сказке, потому что никак не показывалась доброта Алёнушки (так назвали главную героиню драматурги, хотя, очевидно, не случайно Аксаков вослед за народом не дал сёстрам имён – ясно, что важнее показать их возраст: две старших и младшая!). Благородное желание Младшенькой пойти к лесному Чудищу показано скороговоркой и как её очередной каприз, чудачество, коих качеств у девушки по сказке Аксакова нет. Непонятно также было, для чего в спектакль введены лешие. Их вмешательства в события на сцене всегда представлялись независимыми от основного сюжета и действий от истории с аленьким цветочком. Создавалось впечатление: зрителя развлекают и дурачат… В том числе, и песенками, потому что пели их эти нечистые в стиле современного рока под электроаккомпанимент. Баба-яга слегка похожа на Аллу Борисовну Пугачёву, и даже песни пела на тот же манер примадонны – с криком и хрипотцой. Горько и стыдно видеть, как сегодня всеми видами искусств в России транслируются и лёгкость, и небрежность, и пошлость душевных человеческих свойств. В нынешних фильмах-сериалах – в боевиках и детективах. Впрочем, и в киносказках. Как и в одном из фильмов по сказке «Аленький цветочек», если не изменяет память, в постановке И. Полоцкой по сценарию Н. Рязанцевой … Уже в титрах начинается метаморфоза: в них нет упоминания об имени писателя и тем более о ключнице Пелагеи. Там сказано довольно расплывчато: "По мотивам русских сказок о красавицах и чудищах". Тогда спрашивается: почему этой мешанине дано название «Аленький цветочек»?! Спекуляция на признанном шедевре?! Весьма эпизодичны в фильме роли старших дочерей Купца. А ведь они-то по сказке столько значат в судьбе младшенькой, что, пожалуй, не действуй они во зло, не было б счастья у младшенькой. Зачем-то введён "старичок непростой" (насколько известно, ни в одной сказке такого типа нет). Говорю "зачем-то», потому что ему отводится непонятная и странная роль старичка-пустячка. Вот что он, к примеру, делает: ни за что, ни про что вручает купцу то венец золочённый, то зеркальце чудесное для старших дочерей. По сказке же эти гостинцы стоят ой-ой как дорого! Спрятаны они " в терему каменном высоком и стоит он на горе каменной, вышина той горы в триста сажень, за семью дверьми железными» – ог o -го, какие страхи пришлось преодолеть купцу!. «Да для моей казны супротивного нет", – с достоинством говорит купец. Загадочность старичка мнительна. Никакой он не загадочный. Глуповатым кажется. Ну, вот скажите, что это за ответ на довольно прозаический вопрос при первой его встрече с купцом, когда подошёл он «у огня побыть». – Как звать тебя? – зачем-то спрашивает купец. И тот невпопад отвечает: – Назови, как хочешь… Он спрашивает дочку: «Зачем ты хочешь ехать?». А она, «умничка», отвечает, что ничего не боится, что "умеет волков отваживать". А он издевается над ней: – А ты волка-то когда-нибудь видала? Или такой примитив в беседе старичка с волшебницей: – А я смотрю: откуда такой сквознячишко? – А ты все ворчишь, старичишко?! – тем же сквозняком проносится мимо волшебница. Что это за ответ? Ради сомнительной рифмы «сквознячишко-старичишко»? Бр-р, и это фольклор? Ещё одна серая бытовка: – Клюёт? – спрашивает купец рыбака-старичка. – Рыбу распугаешь! – ворчит тот по-семейному, как будто родственнику, хотя даже не знаком с человеком и не отвечает на вопрос ему, который никакой обиды ему не нанёс. И еще странный диалог тех же персонажей. Купец, неизвестно для чего, спрашивает старичка про зеркальце: – Где взял? – Шёл-шёл да нашёл… Экая несуразица! Ну, если нет никакой тайны, так зачем авторам сочинять этот пустой разговор? И такие примеры можно приводить бесконечно… Помню, как-то также по телевизору был показан фильм по любимой мной с детства сказке «Фенист – ясный сокол». В нём, правда, меньше бытовщины и примитивизма. Зато под крышей одной сказки (великолепной!) собрали не менее пяти сюжетов из других сказок, в том числе сюжет из "Аленького цветочка". Причем, этот эпизод там выглядит убедительнее, нежели в новой версии сказки с этим названием. Зато нет никакого Фениста – ясного сокола…
2. Вот почему, собираясь посмотреть спектакль по «Аленькому цветочку» (автор инсценировки – Вадим МАКИН ) в Оренбургском кукольном театре, заранее напрягался: неужели и здесь не упротивились искушению «осовременить» классический вариант русской сказки, бережно записанной писателем Сергеем Тимофеевичем Аксаковым со слов ключницы Пелагеи?! Неужели покусились на святое даже в год юбилея нашего знаменитого земляка?! И вот радость! Радость узнавания классического приступа (говорят, это словечко часто употреблял писатель, начиная новое произведение): «В некиим царстве, в некиим государстве жил-был…» - такими словами встречает зрителей эта сказочница (актриса Наталья АКИМОВА), выходя вживую перед кукольной декорацией. И хотя в современных изданиях старинное слово «некиим» поясняется, его значение не только легко понимается, но и ласкает слух и сердце протяжным родным говором. Драматург из Нижнего Новгорода Влад Макин и молодой оренбургский режиссёр Вадим СМИРНОВ аккуратно следовали отечественным сказовым традициям, точно запечатлённым Аксаковым. Здесь, как и в большинстве русских народных сказок, младшая дочь пользуется особой любовью родителей (в этом случае – отца), а старшие по ревности-зависти к ней недобры. Поэтому в спектакле старшие дочери часто попадают в неловкие обстоятельства. Как режиссёрскую находку считаю сцену перетягивания с больныи ударами о пол на концах упавшей и ставшей качелью лестницы, то одной, то другой старших купцовых дочерей. Причём, происходит это как бы в наказание за злобу, когда они переводят стрелки часов так, чтобы младшая не смогла точно определить время и упустить срок возвращения её из дома к Чудищу. И тем самым погубить Чудище лесное. Особенность кукольного спектакля в том, что он не дожжен быть долгим (детям же предназначен!). И тогда для сокращения некоторых действий в «Аленьком цветочке» удачно вводятся пояснения рассказчицы Пелагеи. Причём, удача и в том, что для этого используется стихотворная форма с добрым использованием стилистики народного говора. Явно, для того, чтоб эти пояснения не были длинными только от одной рассказчицы, авторами удачно введён новый персонаж: такой, знаете ли, шаловливый Котик, вступающий в шутливые разговоры, разряжающие тревогу и страх Купца, и его младшей дочери, оказавшихся в чужом, неуютном владении Чудища. Между тем, он как бы подготавливает и героев действа, да и юных зрителей к встрече с очень страшным на вид хозяином. В музыкальном оформлении (композитор Дмитрий СМИРНОВ ) постановщики ушли от искушения осовременить старинную сказку громом модной ныне электромузыки. Почти все мелодии выполнены в старинном народном стиле. Правда, заключительная песня исполнена в манере современной эстрады. Но она спокойна и поэтична, с рефреном «Нет волшебства сильнее, чем любовь…» и подчёркивающая основной смысл сказки. После первого спектакля на родной сцене (до этого с ним ездили в родовое поместье Аксаковых и в Бугуруслан) мне удалось по-доброму поговорить с режиссёром и исполнительницей роли ключницы Пелагеи. Было приятно ощущать, что они самокритично относятся к своей работе. И мы общими усилиями выявили некоторые шероховатости в премьерном показе. К примеру, возможно, не очень чётко была обозначена позиция старших дочерей во время решения, кому же отправится к Чудищу и надо ли вообще это делать. В сказке «стали уговаривать меньшую сестру старшие, чтобы не ворочалась она к зверю лесному чуду морскому. «Пусть-де околеет, туда и дорога ему… И прогневалась на сестёр старших дорогая гостья, меньшая сестра». А до этого только младшенькая, как говорится, не раздумывая, заявляет, что она возвращается туда вместо отца любимого. В этом, в уважении к родителям – традиционная национальная идея классического искусства. Говорили мы и о том, что в некоторых репликах и поведении младшенькой проскальзывает некоторая капризность и даже грубоватость. « А я хочу его видеть!» - показывает она Котику свой норов . «Я обиделась…» - выговаривает хозяину дворца. «Обманщик!» - обзывает. «А вот если… то не останусь…» , - невежливо ставит она условия. По сказке же всё-таки она скромная это девушка. «Ты встань, пробудись, мой сердечный друг, я люблю тебя как жениха желанного!..» - обращается она к Чудищу в оригинале сказки. Ведь и полюбил ей страшный зверь лесной, по сути, заколдованный принц, потому, что она была с ним ласкова с ним и заботлива к нему: «Начала его будить потихоньку – он не слышит, принялась будить покрепче, схватила его за лапу мохнатую», - говорится в сказке, давая понять, что она ещё и смела в желании помочь. «Ты одна полюбила меня чудище противное, безобразное», - отзывается он потом, проснувшись. В этом видится отражённый в отечественной классике идеал любви женщины, в жалении несчастного, убогого… В спектакле недостаточно упора на том, что и возвращается у Чудища облик Принца от такой настоящей любви. Почему-то подчёркнут только по-девчоночьи несдержанный восторг от предложенных ей богатых нарядов и вкуснейших яств во дворце Чудища. Конечно, желая удержать полюбившую его «красавицу писаную», хозяин мог предлагать всё это ей. И заветный аленький цветочек тоже, кстати. Однако, почему-то по спектаклю ей предложено сразу несколько таких цветочков. Да, наверно, можно домыслить, что в волшебном обиталище таких цветов тоже растёт немало. Но ведь недаром же в оригинале сказки действует только один-единственный.. И только потому, несомненно, что именно этот экземпляр и есть знак истинной человеческой любви, проявляющийся в отношении к любимому несмотря ни на что - ни на внешнее уродство обожаемого по сердцу человека, ни старость родителя своего! И всё же, несмотря на эти мелкие неточности трактовки оригинала сказки, главное свершилось, основа осталась и исполнена искренне, мастерски. Даже, можно сказать, героически при нынешнем потоке безобразного обращения с народным достоянием в сфере культуры.
Александр СТЕПАНОВ,
|
|