РОДНАЯ РЕЧЬ
«Кто с мечом к нам придёт -
От меча непременно погибнет!», -
Так сказал Александр -
Князь, великий заступник Руси.
Только вороги  шли,
Распевая победные гимны,
Шли, чтоб гибнуть и гнить -
И в степях, и в болотной грязи.

Погибали одни,
Отправлялись другие в походы,
Били этих, других.
А сыны побеждённых отцов,
Узнавая, что там,
Где-то там есть иные народы,
Заражались враждой
От верховных своих мудрецов.

Вот уже и они
Шли с мечом к нам, но снова и снова
Их разил и разил
Наш тяжёлый зазубренный меч...
И тогда мудрецы
Взяли - на вооружение - слово,
Взяли слово они,
А точней - хитроумную речь.

И пришли втихаря
С этим древним сверхмощным оружием,
Стали петь и строчить,
Рассевая  коварную ложь.
Ну  а мы - со своим
Легковерием и простодушием -
И взрастили ту ложь,
И смололи её, словно рожь.

Напекли пирогов,
И, объевшись, заснули. Когда же
Распахнули глаза,
То -  разор увидали и мор:
Вымираем... А жизнь,
Жизнь - как ночь, непрогляднее даже,
И родная страна -
Проходной и загвазданный двор.

Наши гении нам
Завещали: глядите, мол, зорко! -
Знали что завещать,
Ведь ходили в дозоры они,
И, чтоб видели мы,
На крутых берегах и на взгорках,
Зажигали огни -
Те, сигнальные чудо-огни.

Наши гении нам
Говорили: мол, время - что вьюга!
Крутовертит оно,
Мол, не сбейтесь с пути, земляки!
Мол, надеяться нам
На земле можно лишь друг на друга...
Наши гении! В них
Всё строчат и строчат чужаки.

Но бессмертны они!
Да и мы ведь ещё не отпеты!
Всех  на вече зовём!
Ведь решается наша судьба.
Есть ракеты у нас? -
Не спасут никакие ракеты:
Ну куда их пускать?
Иль огонь вызывать на себя?..

«Кто с мечом к нам придёт -
От меча неизбежно погибнет...», -
Но враги  не с мечом
Появились в российских краях.
Глядь - в столицах они
Распевают победные гимны,
Глядь - танцуют они
На рассеяных русских  костях.

Веселятся они.
Ну, ещё бы! - Они к нам веками
Шли, чтоб гибнуть и гнить -
И в степях, и в грязи, - а теперь,
Дым пустив нам в глаза,
Всех  нас голыми взяли руками,
Окорячили трон.
О! - Не счесть уже наших потерь.

Что же делать-то нам? -
Победить надо ворога снова!
Да - могуч, да - его
Одолеть не сумеет наш меч.
Значит, надо нам взять -
Взять на вооружение - Слово!
Наш великий язык!
Нашу речь! Нашу Русскую  Речь!

О ПОЭТЕ И О ЕГО РАССВЕТЕ
Поёшь: мол, там – закат, а здесь – рассвет,
Мол, это видно даже по одежде…
Ровесник мой, как ты, я жил и прежде:
Да, там – закат, но здесь рассвета нет.

Ты – в «телике», ты складно на дому
Очки втираешь, будто все мы – дети.
Но разве, по одёжке гостя встретив,
Его проводим мы не по уму?

Какой рассвет? Что мелешь ты, поэт?
Ты – словно мой чудаковатый кочет:
Глаза он продирает среди ночи,
И, глядя на луну, орёт: «Рассвет!»

ПОЭТ - КРЕСТЬЯНИНУ РОДНЯ
Мы от любви пьяным-пьяны,
И всё ж грущу не первый день я:
Ведь совершенно не нужны
Тебе мои стихотворенья.

Твои глаза уже раз сто
Твердили мне:
«Мой милый! Хватит! -
Ну сколько можно делать то,
За что теперь никто не платит?»...

Услышь, услышь и ты меня,
Моё язвительное солнце:
Поэт - крестьянину родня,
А как крестьянину живётся?

То грабит власть его, про страх
Забыв,
А то вдруг юг иль север
Дохнут - и превратится в прах
Всё, что так трудно он посееял.

И, власть с невзгодами браня,
Он, перебрав, поёт и пляшет.
И вновь - впрягается и пашет.
И вновь - сияют зеленя...
Поэт крестьянину родня.

В ТАРХАНАХ - ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Всё было так же, как далёким летом:
Звучали песни, и закат алел,
Но тёмный дуб, посаженный поэтом,
Здесь больше не качался, не шумел.

Он в тихий час листвой шептал: «Тарханы!»,
Он в бурю был похожим на пожар.
Теперь, как поединщик бездыханный, –
Убитый молнией лежал.

И после – в церкви, у двойного гроба –
Вдруг стал июль морозней октября.
Поэт! Не так ли страх и злоба
Метали громы-молнии в тебя?..

Всё было так же: речи о бессмертии
Взлетали облаками до небес.
Но многие исчезли бы, как черти,
Когда б и вправду Лермонтов воскрес.

Не устрашился б он встать в горле костью
У тех, кто жрёт в три горла: он бы в них –
В глаза им – бросил свой железный стих,
Облитый горечью и злостью.

И нам бы – простофилям-простакам –
Отвесил бы: мол, развели болото;
Мол, разве можно взрослым господам
Надеяться всё время на кого-то?

А власти б – в крик: «Не баламуть народ!»,
Метали б взгляды-молнии косые.
Но спел бы он и нынешней России:
«… Страна рабов, страна господ».

Затопотали б на него: да ты, мол,
Попал, поэт, в историю, – попал!..
И тенью б Лермонтова стал
Из тени вышедший мартынов…  

***
Я читаю их не впервые –
И красивы стихи, и просты:
Так похожи на луговые,
На осенние наши цветы.

Но пыхтит, но усердствует критик,
Носом роет – ищет грехи.
Видишь ли: я не должен любить их –
Полюбившиеся стихи.

Ну и критик! Вот чёрт упорный!
Не его ль деловой собрат
Раздувал – и раздул! – тот,  чёрный,
Намалёванный в шутку, квадрат?..

***
Талдычат: что да сколько будет стоить, -
Неужто они думают всерьёз,
Что можно мир незыблемый построить
Без музыки, поэзии и грёз?

Неужто позабыли, что молитвы,
Стихи и песни, пламенная речь
Способны разгромить врага до битвы?
Что Слово - Бог!? А меч - он только меч?

О Слово! Разве что-то есть воздушней?
О Слово! Разве что-то есть прочней?..
Но целый мир - мрачнее и недужней,
Когда Оно - недужней и мрачней.

И с сердцем невесёлым и тяжёлым
Я повстречал студёный век Земли:
Чтоб не застыть, зимой умеют пчёлы
В клубок сбиваться, - люди не смогли.

И ходит ходуном большой наш улей,
И точит лезвиё на брата брат,
И жалят, жалят, разроившись, пули -
И правых и неправых - всех подряд.

Им радостно - сигнала ждущим ордам,
А я тону в безвылазной тоске,
И кажется, что я пишу на мёртвом,
Забытом напрочь всеми  языке.

* * *
Устав от шума, от машин
От мысли, что он всюду – лишний,
Поэт живёт остаток жизни
В глуши: живёт совсем один –
Себе слуга и господин.

Но в огороде и в саду
Не только сеет он и пашет:
Он пишет о судьбине нашей...
На радость или на беду, –
Поэт всё время на виду.

ПОЭТЫ
За бурями бушуют бури,
И наш корабль разбит о риф.
Над нами кружит чёрный гриф,
А мы бранимся из-за рифм
И спорим о литературе.

Наперебой поём: «Россия!..»,
Поём, как птицы, о весне...
Смотрю и вижу,  как  во сне:
Везут на казнь Руше с Шенье,
Взахлёб читающих Расина.

***
        О. Дорогань
Ах, дорогой мой Дорогань!
Как это горько и занятно:
Стихами называют дрянь
За то, что жутко непонятно.

Туманотворцы не по мне.
А вот твои стихи читаю
И – хочешь, нет ли – причисляю
Тебя к своей большой родне.

Как сильно Сухарев – твой друг,
Воспел труды твои! (Да где нам
Тягаться с ним.) Но всё ж – он сух,
А взгляд его сравним с рентгеном.

А на хрен нужен тут рентген!
Ты ж пел и думал о России,
А не про рифмы теневые,
Не про какой-то там катрен…

Что продиктовано судьбой,
Что спето с радостью и болью,
Любовью я люблю слепой,
А не разборчивой любовью.

ДЛИННОТЫ
           «… Всё – гут, шарман:
           Я гений, я красив…»
                      Из рукописи Х…
… Была война:
Поэт красноармейцам
Читал свои стихи,
И в этот миг
Взбрело на ум фашиствующим немцам
Стрелять и  бомбы сбрасывать на них.

В аду легко запамятовать – кто ты?
А наш поэт лежал,
Обняв Земшар,
И подвергал сомнению свой дар
За то лишь, что в своих стихах длинноты
Он обнаружил…
А вокруг – пожар!
И эти – чуды-юды – самолёты!..

К чему я это всё?
Да всё к тому же:
Строчишь в тиши,
И что ты обнаружил? –

За что себя ты к гениям  причислил?
Уж не за километры ли стихов,
В которых тьма заимствованных мыслей,
В которых тьма чужих и лишних слов?..

БОРИСУ ЩЕРБАТОВУ
Бои идут, когда и нет стрельбы,
Когда и нет артиллерийских сполохов.
И у поэта нет иной судьбы:
Берёт он Слово! И напротив  молоха
Встаёт! Встаёт за Родину свою:
И в местном, и в решительном бою
В пылающее сердце бьют без промаха.

Бьют! – С высоты чужой и… со своей.
И вот – он погибает за Отчизну,
Ведь раны те несовместимы с жизнью...
Но мёртвый – он для недругов страшней,
Ведь мёртвый – он и больше, и сильней:
Над ним бессильны чары их и ложь
И мёртвого так просто не убьёшь…

***
…Ты спрашиваешь: «Где же он – читатель?»
Мол, всё, что пишем – пишем в пустоту…
Мой друг! Иль ты забыл, что наш Создатель
Сначала создал мир и красоту;

Придумал день, придумал ночь
И звёздам
Велел сиять с луною золотой;
Всему велел Он – быть!
Лишь после создал
Того, кто б восхищался красотой.

Ты мир и красоту создай сначала,
Тогда ты и читателя создашь…
Но не забудь, что с красотою стало
И кем истерзан мир чудесный наш:

Цвела Земля!
Ни рыбы и ни звери
Ей не мешали жить и расцветать,
И вот -
Навис над ней, чтоб вскрыть ей череп,
Кто создан был любить и воспевать…

БЕЛГОРОДЦАМ
Это горе – так уж горе:
Вроде не было войны,
Но и Курск, и Белогорье
Уж не центр, а край страны.

Низкой речью, словно зельем,
Продолжают нас поить,
Чтоб свои моря и земли
Мы продолжили крошить.

Враг наш страшное замыслил.
Ну а мы – наоборот:
Речь высокая возвысит,
Отрезвит нас и спасёт!

Пойте! Пойте так, поэты,
Чтобы поняли верхи,
Что нужны нам и стихи
Точно так же – как ракеты…

Ездил я по белу свету,
Побывал и там, и там,
Но, конечно, песню эту
Подарить я мог лишь вам –
Никого ведь ближе нету.

***
Раз начал я за здравие когда-то,
То и продолжу не за упокой:
Пускай тоска берёт в тиски, как НАТО, –
Управимся и с НАТО, и с тоской.

Для НАТО есть подлодки и ракеты –
Альянс уже умерил пыл и лай;
А на пути тоски стоят поэты,
Один из них – Зиновьев Николай.

Вновь слышу я: «…в пророки не годимся,
Но чтоб не так хамели Хамы,
Друзья, давайте созвонимся,
Как храмы…»

СОВЕТСКАЯ ПЕСНЯ
                               А. Фатьянову
Слишком чинно, дремотно и пресно
Проходило застолье. И вдруг –
Фронтовую советскую песню
Затянул захмелевший мой друг.

И опомнилось простонародье:
Подхватили мы песню легко,
И она, как река в половодье,
Разлилась широко-широко.

Сколько солнца! И сколько в ней силы!
Сквозь снега, сквозь осколочный смерч
Песня в бой шла – за нас, за Россию –
На злодея, поднявшего меч.

А покончив с вражиною лютым,
Продолжала служить и служить,
Помогая израненным людям
И влюбляться, и строить, и жить…

Нынче песни другие – их много:
Налетят, покоряя Москву,
Но – кому? что построить помогут?
И развеют ли злую тоску?

И помогут ли простонародью
Нынче жить, когда жить нелегко?
И в сердцах наших, как половодье,
Разольются ль они широко?

А помогут ли быть нам всем вместе?
Быть бесстрашней, добрей и мудрей?..
Разливалась советская песня
По стране буржуазной моей.

ПУШКИНУ
Он участник вселенских событий:
Без него – беспросветнее мгла,
Меньше было бы чудных открытий
И Победа бы позже пришла:

Ведь в расчёте дубасящей пушки,
В разведроте, в пехоте – кругом
Александр Сергеевич Пушкин
Был незримым, но славным бойцом.
 
Ратник наш! Богатырь солнцеликий
Гонит нечисть от наших святынь
И язык наш – живой и великий –
Не даёт умертвить, как латынь.

И сегодня, когда мы на мушке –
Ложь свинцовая целит в сердца –
Александр Сергеевич Пушкин
Вновь встаёт на пути у свинца.