Как-то незамеченным прошел в истекшем году исторический юбилей – 360 лет воссоединения Украины с Россией. А между тем, обращение к этой дате могло бы быть важным идеологическим приемом в развернувшемся информационном противоборстве. Они поднимают на щит Бандеру и Петлюру, мы могли бы противопоставить им Богдана Хмельницкого. Важен в данном случае не реальный образ гетмана – фигуры крайне противоречивой, а закрепленный в историческом сознании сакральный образ. Именно таких символов цивилизационной реинтеграции сегодня с очевидностью не хватает.

Опыт воссоединения Украины с Россией № 1 полезен для специального изучения. Это воссоединение не было единомоментным актом 1654 года. Борьба развернулась на десятилетия. Хронология этой борьбы охватывает судьбы многих поколений: 1648 г. – восстание запорожских казаков, только через 6 лет – прямое вступление в войну с Польшей России, тринадцать лет войны подытоживает Андрусовское перемирие 1667 г., вечный мир с Речью Посполитой был подписан еще через девятнадцать лет в 1686 г., а его ратификация польским сеймом и вовсе состоялась лишь в 1764 г. Итого — 116 лет. Воссоединялась с Россией по условиям Андрусовского перемирия только часть Малороссии – Гетманьщина, составлявшая только третью часть все малоросских территорий. Остальные малоросские земли войдут в состав России и вовсе лишь в результате разделов Польши, то есть еще через тридцать один год. Для борьбы в таких временных масштабах требовалось наличие поколенчески ретранслируемого цивилизационного проекта.

Украина вновь вступила в активную фазу военного противостояния. То что Минские соглашения к миру не приведут, мало кто сомневался. В свете исторического опыта считать, что борьба будет более легкой, чем прежде, нет никаких оснований. А если эта борьба – на десятилетия, то нужен, и соответствующий цивилизационный проект. Пока он не артикулирован. Власти толкуют о праве наций на самоопределение. Категория международного права, выработанная в западном политическом дискурсе, выхолащивает суть проблемы. Борьба в глобальном смысле идет не за право на самоопределение, а за новую цивилизационную реинтеграцию русского мира. Противоположную сторону в этой борьбе представляет Запад, действующий в формате собственного цивилизационного проекта. Отсюда необходимая постановка вопроса об освобождении Украины не только как части, но и колыбели русского мира.

Приходят известия с Донетчины о боевых успехах ополченцев. Там где народ, русские люди действуют без оглядки на политтехнологов, бюрократов, различных кремлевских советчиков, там – победа. И напротив, российское правительство, его финансово-экономический блок демонстрируют в тоже самое время явную неуспешность. Успешность в Донетчине, неуспешность в Москве. Вывод прост — дух Донетчины должен быть перенесен в Кремль.

В последнее время в речах первых лиц государства часто можно услышать цитаты из сочинений Ивана Ильина и Николая Бердяева. Более актуален сегодня Иван Солоневич. Он в «Народной монархии» приводил многочисленные примеры, когда в ситуации паралича, а то и прямой измены власти, политическую субъектность брал на себя народ. Не такая ли ситуация наступает и сегодня?

Сейчас стало очевидным, что заключение Минских договоренностей было ошибкой. Соглашения в Минске сорвали наступление ополченцев, не позволили им развить успех. Не будь заключено перемирие, и сегодня не надо было бы штурмовать укрепленный за время передышки Мариуполь.

Последние события на Донетчине подтверждают еще раз, что в необходимости заключения мира не убеждают, к миру, как правило, принуждают. Есть категория политиков, которые в качестве аргумента понимает только язык силы. Порожденный криминальным беспределом, украинский олигархат – из этого числа. И вот, вслед за военными успехами ополченцев в среде украинского олигархата стали поговаривать о том, что надо бы договариваться, что Донетчина для Украины, по-видимому, потеряна. В этом смысле высказались, в частности, «хозяин Закарпатья» Виктор Балога и заместитель Коломойского Геннадий Корбан.

Но мира, увы, не будет. Не будет его потому, что решение о войне принималось не на уровне украинских олигархов, и не в Киеве. Проект Евромайдана затевался для того, чтобы создать зону военной эскалации в приграничье России. Военный сценарий был заложен самим характером реализуемого на Украине проекта.

Какая бы власть не пришла в Киеве, она будет антироссийской. Проект украинского государства имеет шанс состояться только в жестком антироссийском позиционировании. Для того, чтобы одной части русского народа внушить, что она нерусская, надо дезавуировать ее другую часть. Украина в этом смысле и замысливалась как Анти-Россия.

Раньше в таком качестве позиционировалась Польша. Объясняя причины польской русофобии, Ф.М. Достоевский в 1877 г. писал: «ужиться с Россией она (Польша) не может. Ее идеал — стать на месте России в славянском мире… Россия, защищаясь, взяла Польшу. Если б не взяла она Польшу, то Польша б взяла родовое наше…».

В 20-е-30-е годы XX века Польша рассматривалась как наиболее вероятный военный противник СССР (даже не Германия). Провокации на советско-польской границе никогда не прекращались. Варшава строила агрессивные планы в отношении советских территорий Белоруссии и Украины.

И сегодня Польша занимает жесткую антироссийскую позицию, идет в авангарде антироссийской информационно-пропагандистской кампании. Но бросить поляков в смертоубийственную войну Запад пока не готов. Польша – член НАТО, член ЕС, пусть не полноправный, как немцы или англичане, но все же – компаньон «западного клуба». В качестве расходного материала Запад сегодня использует украинцев.

Исторические понятия «воссоединение Украины с Россией», «освобождение Украины» должны быть возвращены в актуальный политический дискурс. Должна быть сформулирована идеологическая платформа, принята программа действий по организации национально-освободительной борьбы на Украине.

Безусловно, на этом пути есть серьезные препятствия. Одно из главных – пролитая кровь, катализировавшая подъем русофобии. Но, как известно, дорогу осилит идущий…

https://clck.ru/9S7A3