Денис Александрович Балин

Балин Денис Александрович родился в 1988 году в поселке Мга Ленинградской Области. Окончил Институт телевидения, бизнеса и дизайна («Невский университет»).
Поэт, популярный блогер (его блог входит в топ-200 лучших блогов СНГ). Был членом молодежного совета Кировского района (2010-2012г.) и председатель молодежного совета п. Мга (2011-2012г.), Помощник депутата МО Мга (2009 - 2014) Лен. Обл. Основатель Литературного Объединения “МГА” (основано в 2007г), а также один из авторов проекта – победителя X Ленинградского областного конкурса профессионального мастерства «Звезда культуры» и Лауреата конкурса «47 лучших НКО Ленинградской области» - ежегодного открытого литературно-музыкального фестиваля «Мгинские мосты».
Публиковался в газетах, альманаха и журналах. развернуть

Участник 11 Форума молодых писателей России, СНГ и зарубежья в липках (2011 год) и участник 28 и 31 конференции молодых литераторов северо-запада
Лонг-лист премии "Красными буквами" (2012)
Шорт-лист конкурса-фестиваля «Бумажный ранет – 2013» (Международный проект медиа-дома «Московская правда – радио-альманах «Бумажный ранет», Союз независимых авторов и издателей, Интернациональный союз писателей.)
Лауреат музыкально-поэтического фестиваля ВСТРЕЧИ НА ЕЛАГИНОМ (организованным Союзом писателей России и журналом "Невский Альманах")
Лауреат второй степени Второго Международного Фестиваля Козьмы Пруткова (2014 г.)
2-е место в номинации "Поэзия" на первом открытом районном литературно-музыкальном фестивале «Сплотились мы под сенью муз» (г. Приозерск, Ленинградская Область, 2012 г.)
2-е место в номинации "Поэзия" Открытого литературно-музыкального фестиваля "Журавль над Корелой" (г. Приозерск, Ленинградская Область, 2014 г.)
Публицистика публиковалась: Частный корреспондент (2011), Деловой Журнал (2011), TelNews (2011), Ладога (2011), Политонлайн.Ру(2012), Гатчина-ИНФО (2012), ПРоОТРАДНОЕ (2012)

 

НОЯБРЬ
Вот как-то так, из маленького слова
рождаются стихи, совсем как люди.
Ржавеет лес, над ним луны подкова
и столько звёзд, что их считать не будем.
Мой страшный сон – нашествие глаголов
без падежей, без точек с запятыми,
пока с востока полчищем монголов,
шагает ночь по облакам пустыни.
Как в ноябре, забыл, числа какого,
родился я, крича на всю палату, –
возникнет звук, от слова будет слово,
родится стих без имени и даты.
Наступит день и никого не спросит,
пожар звезды окно моё согреет,
но вдруг прочтёшь стихотворений осень,
а в них – дожди то ямбом, то хореем.

2012 
                    Ирине 
А была ли любовь в этом чёрном-пречёрном краю...
Где, коль выпала ночь, то такая – хоть выколи глаз?
Раздели невзначай эту жизнь на твою и мою,
на тогда и потом, – что останется после у нас?

В декабре так темно, как темно в стихотворной строке,
а слова, как следы, равнодушны к создавшему их.
Напиши мне «ВКонтакте» про жизнь, как ты там вдалеке,
сколько лет, сколько зим, сколько рядом своих и чужих.

Опускается снег, как в две тысячи стёртом году,
фонари-санитары хватают прохожих людей,
умирают в чернилах слова, и на полном ходу
товарняк облаков гонит ветер, чтоб стал холодней.

Через тысячи дней, отмотав до глубоких седин,
пережив непогоду и солнце, подъём и провал,
ты возьми старый томик стихов и, вдохнув никотин,
прочитай эти строки, которые я написал.

РУССКОЕ ПОЛЕ
Тут можно рубли не менять,
не прятать во рту глагол.
Не надо на ять обзывать
поля, где бывал монгол.
Холодное небо плывет
в густых облаках-городах,
а снизу живет мой народ,
как буквам живется в стихах.

Ты Бога в ночи попроси –
пусть Он не забудет про нас,
в бескрайних просторах Руси,
где черное небо и квас.
 
Мы веруем в чудо всерьёз,
своих  избираем вождей.
Нас кутает зимний мороз,
и летняя зелень полей.
Берёзовой зебры стада
стоят через ямы дорог,
их давят вокруг города
подошвой бетонных сапог.

Вот милая родина – дом,
вот церковь моя, а вот крест.
Сыграй мне сегодня о том…
Сыграй мне военный оркестр.

***
Пусть звезд догорают ночные угли,
прости нас Гагарин, но мы не смогли,

до них дотянуться, коснувшись рукой.
Прости нас Гагарин, прости нас герой.

И были так близко к земле небеса,
что пухом цепляли густые леса;

летели Протоны на дно кирпичом.
Весна по колено. Никто не причем.

Ах, милая Родина! Зебра берёз!
Колючие сосны, колючий мороз.

С востока на запад, на север, на юг –
бескрайнее поле и небо вокруг.

ВОЕННОЕ
Раздавай всем долги, отключай телефонную связь,
покупай автомат и вперед, воевать на восток.
Кирпичи городов разлетаются, падают в грязь,
где следы от солдатских сапог.

На войне все равны: и москаль, и чечен, и хохол;
умирают в бою навсегда, никого не спасут.
Но, посмотришь наверх, а там синего неба подол
и готовится каждому суд.

СЕВЕР
Расскажи мне, цыганка про жизнь, погадай на айпаде,
что под небом вайфаевым ждет, расскажи, что почем,
Сколько места на флешке моей, поворотов на КАДе,
да погугли, что будет в финале - кто будет врачом?

Так же, крутится шарик земной и про нас всех не знает -
бесполезно встречаешь рассвет, провожаешь закат...
Если выпадет снег в сентябре, то закончится в мае;
коль родился на севере, будь даже этому рад.

А по небу, то лица плывут, то дельфины, то город…
Обрывается лето, как песня в моем плейлисте.
Кто-то мертвым в подъезде лежит с перепившимся горлом,
кто живет королем, а кому - догорать на кресте...

ФИНСКИЙ ЗАЛИВ
Чайки над Финским заливом висят,
пробуют воду на вкус.
Небо седое, как дед в шестьдесят.
Небо из серых медуз.

Виден в пыли облаков Петербург.
В город плывут корабли.
Разве возможно всё это вокруг
просто отдать за рубли?

Невский проспект,  поезда под Невой,
теплый семейный очаг.
Видишь, там крыши подняв над собой
держат дома на плечах.

Балтики шепот и шорох лесов
прячется в берег волна.
Чайки летают, от их голосов
миля морская полна.

Сумерки выкрасят светом звезды
белые ночи в зарю.
Если родился на севере ты –
знаешь, о чем говорю.

ПЕРЕКРЕСТОК
Тут вокруг облака, словно прожитых лет якоря,
нависают грехами, что ты собирал эти годы.
А в апреле, все реже, на улицах люди горят
желтизной фонарей и как будто совсем не охота,
разбредаются вечером в холод квартир и живут.
Сверху капает дождь, как процент по оплате кредита
и трава, что лежала под снегом, как Цезарю Брут,
по предательски снова напомнит тот год, что забыл ты.
Беглым зеком апрель целый месяц глотал белый снег,
беспризорно бродил по дворам и морозил прохожих.
Столько прожито лет, сколько может прожить человек
гражданином страны, жить в которой, он больше не может,
но живет, потому что ищи не ищи, а другой не найдешь,
как не сменишь родителей, даты, что ты отложил себе в память.
Где-то там наверху собирается звездная дрожь,
облака прожигая огнями, пока их не станет.

***
Я выключу телик, закрою дверь,
мобильную связь отключу,
давай помолчим обо всём теперь,
прижавшись плечом к плечу.

Закроем глаза, представим те дни,
недели, года и века,
представим, что прожили их они,
как пары той два сапога.

Давай помолчим, застыв декабрем,
послушаем шепот кустов,
пока в тишине шумят о своем
секундные стрелки часов.

Меняйтесь года, лети календарь,
Рифмуйся, рифмуйся строка.
Пускай наверху рассветную гарь
до синего трут облака.

 

 

ПОСТСКРИПТУМ
Всё закончится, даже огни наверху прогорят,
и не будет рассвета, как впрочем, не будет заката.
Очень холодно, ходят медведи, да вслух говорят,
и пока всюду ночь, что в Москве, что там дальше за МКАДом.

Кто-то любит решать: есть ли жизнь за Садовым кольцом?
Есть ли время, пространство и те, кто там все-таки выжил?
Если вверх посмотреть, то снежинки вопьются в лицо,
и следы на снегу зашуршат, как подвальные мыши.

Семь высоток Кремля, всюду ночь, на посту часовой,
плачут дети в кроватках, им снится, что вырастут скоро.
Есть ли жизнь где-то там или нет ничего за Москвой?
Ты спроси у метелей, что воют, то тихо, то хором.

Утром рано вставать, минус тридцать в тени за окном.
Эти серые будни, маршруты, что сдашь на пятерку;
много лиц, без Царя в голове, но с кремлевским царем,
ежедневная дань государству, работа "шестеркой".

Все закончится так же, как очень давно началось –
неожиданно рухнет комета и будет цунами.
С человечками свитер хотел бы носить каждый лось,
а пока только лишь человек носит свитер с лосями.

Опускается снег, наши тени, как карты таро,
их давно разложили, и знают, что будет в финале.
Каждый день мы садимся на разные ветки метро
и глаза закрываем, чтоб демоны нас не узнали.

БЫЛА ЗИМА
Была зима по разным городам,
а белый снег, как книжные страницы,
шуршал под окнами, в ногах и рукавицах,
лез под одежду, будто мерзнул сам.
Чужой январь гремел мешком с костями,
крутил мне руки, пальцы, сжав горстями;
смотрел в лицо, и словно прокурор,
совал под нос, все зимние улики.
Так падал снег нашествием великим,
и люди шли, заполнив каждый двор…
То был январь, и строчки от стихов,
чернели на столе, в листе бумажном.
Все те слова, которые я нажил,
шумели, как проспекты городов.
И снег, упав с огромной высоты,
 как проклятый хватался за кресты,
 за купола, за крыши, за карнизы,
 за каждый столб, за шапки и шарфы,
 за все, на что не хватит тут строфы
 и мертвым опускался дальше к низу.
 И столько понаехало лгунов,
 что места не осталось для стихов.
 Мой город, словно смятый лист А-пятый,
в котором написали от руки:
 все наши имена и те куски
 из жизни, что надежно вроде спрятал...

***
Я, по снегу шатаясь,  пойду,
в этом снежном, прокуренном дыме,
мимо улиц, дворами пустыми,
я на выпавший снег упаду.

Наверху столько выпало звезд,
что не счесть ни лгуну, ни пророку.
Месяц-беженец с кузнец востока
на обочине неба замерз.

Ты меня за стихи не вини,
не вини за слова, за разлуку.
Я писал это в самую вьюгу
про мои черно-белые дни.

Я на выпавший снег упаду
и закроюсь от света руками.
Дышит запад вовсю облаками.
Светят звезды и жгут пустоту.

***
Вдоль Фонтанки огни. В млечный путь фонарей,
я иду, молчалив, листья бросились в бегство.
И стада облаков, что к сезону дождей,
все плывут наверху, словно кадры из детства.

Так построена жизнь: школьный двор – институт.
Столько выпало снов – не собрать до рассвета.
Расписные дома новостроек растут,
осень ярко горит под стигматами лета.

Столько звезд залегло в тайнике облаков,
что не выдержал дождь и разбился об лужи.
Столько я измарал в ночь тетрадных листов.
Только ты не прочтёшь, да и вряд ли кто сдюжит.

Закопчённый пейзаж, блики неореклам,
Моя тень на асфальт. Столько новых прохожих.
И сгорит в атмосфере, истлев, словно хлам,
тот балтийский закат, не последний, быть может.

ВОЙНА
Умирают солдаты в бою,
умирает вечерний закат.
Я на площади мира стою
под обстрелами мин и гранат.

Умирают стихи на губах,
умирают слова между строк;
умирает в сражении страх,
убивает не пуля – курок.

Но хватило бы сил погасить,
тот огонь, что от раны в груди.
Только Бога спасти не проси,
нас тут много, а он там один.

***
Дай мне слово сказать до конца,
дай стихи дописать.
Пусть звезда у ноги погранца
вьёт лучистую прядь.

Пусть кукушка кукукает в такт
и друзьям, и врагу.
Пусть сжимает, как сцену в антракт
на бумаге строку.
 
Потому что не тухнет глагол,
не стреляет дантес,
уже букв, как татаро-монгол,
как берёзовый лес.

Пусть горит обжигающий свет –
скоро ночь в городке.
Ставлю точку в последний куплет,
на последнем витке.

***
Мимо трамвайных путей,  по домам и дворам,
мимо бессчетных квартир, мимо всех персонажей,
стрелки стирают года, разделив пополам,
в памяти важные даты  со всеми что нажил.

Падает пепел на стол, разговор ни о чем:
этих закрыли менты, тот убит, этот вышел.
Ангелы небо срывают и белым врачом
падает снег за окном на дороги и крыши.

Если была тут любовь, то в таком то году –
время живых пионеров, ночных кочегаров.
Пасмурно. Падает снег и на полном ходу
ветер из рук  вырывает портрет Че Гевары.

Дальше. Что ждет впереди до последней строки?
Шепот тетрадных страниц. Мое соло в пустыне.
Вечер забросит над соснами звезд поплавки,
точка в последней строке, как бездомный остынет.

***
Монголо-татарская степь - Батый-Чингисхань.
Разбуженный ветер бубнит ошметками слов.
Орда облаков, заснежено-белая ткань,
бросается в ноги, сметая остатки следов.

И мы бесконечно чужие живущие врозь,
идем в ежедневные страхи в толпе городской.
Летит километрами снег, словно что-то стряслось,
летит километрами снег надо мной и тобой…
...а лампы в квартирах горят всеми сотнями ватт.
Мы те, всё прожившие врозь от начала пути.
Летит километрами снег, заметая закат,
под небом, что виснет от туч никого не найти.

НАТЮРМОРТ
Пусть луна  упадет за черту, и все звезды уйдут,
на востоке вдруг вспыхнет рассвет без конца и без края.
Я люблю это солнце и неба синеющий пруд,
где дельфин-самолет, облака, журавлиная стая.

Нарисую простой натюрморт на бумажном листе
или оду кусту сочиню - не засохнуть чернилам.
Наступила весна и апрель наступает везде:
от полярных снегов, до равнин и озёрного ила.

Собирается дождь в глубине кучевых облаков,
чтоб на землю упасть, где быть съеденным вскоре цветами.
Оглянувшись вокруг не найдешь ни друзей, ни врагов,
только ветер, шумит за окном, предвкушая цунами.

Догорает трава, высыхают воронки от луж.
Вот и жизнь электричкой куда-то проносится мимо.
То пейзаж городской, то по-сельски унылая глушь.
Наступила весна и апрель от Камчатки до Крыма.

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную