Мягкий август. Пока утро ещё свежее, лёгкое, дачники оставляют город и разъезжаются по деревням. Их машины, не снижая скорости, бряцают подвеской на неровном асфальте и пролетают мимо заброшенных лугов. За ними тихо стрекочет старый велосипед. Вдруг тормозит. С него слезает невысокая и худенькая девушка. Подтягивает велосипед к обочине и оглядывается по сторонам. Никого. Перепрыгнув через канаву, она подходит к придорожной облепихе. Листья у неё будто седые, но ягоды сидят плотно, как на початке кукурузы. Девушка обходит дерево и встаёт к нему с чистой, луговой стороны. Она вынимает из рюкзака пустой контейнер и начинает бережно срывать ягоды. Осторожно, одну за другой, будто швея прошивает ткань аккуратными стёжками. Облепиха не любит суету. Нельзя сорвать две ягоды разом и ни одну из них не поранить. Тонкая кожица – не то что у рябины, например, – лопается при малейшем давлении. В этом хитрость щедрой, но требовательной облепихи. Проезжающие мимо водители с удивлением смотрят на неё. Какой-то шутник бросает пакет от чипсов прямо на велосипед. Гавкает собака, высунув морду из окна. Девушка старается не обращать на них внимания. Когда её поднятые руки начинают болеть, а запрокинутая голова кружиться, возле велосипеда останавливается машина. Из неё выходит мужчина и закуривает, глядя в направлении деревень и дач. Стоит странно, в мальчишеской позе – ноги вместе, носки врозь. Потушив сигарету, берёт телефон и фотографирует девушку. «Что ему нужно?» – с тревогой думает она и продолжает машинально собирать ягоды. Мужчина делает примирительный жест ладонью – сейчас объясню – и после заминки у канавы кое-как добирается до облепихи. – Смотрите, вы похожи на пчелу, опыляющую дерево, – говорит он, показывая фото. Волосы пушистые светлые, как у мохнатой пчелы. А рюкзак за спиной – сложенные крылышки. Ведь похоже, да? И дерево-то большое по сравнению с вами. Я удалю, если хотите. Девушка мельком смотрит, но не видит, боясь то ли ближе подойти, то ли увидеть что-то другое. – Извините, если напугал. И стоит также – ноги вместе, носки врозь. Похожий на принца из какой-нибудь Дюймовочки. Только постаревшего и побитого жизнью. – Я просто на дачу ехал, смотрю – кто-то облепиху собирает. Она ведь до вас никому не нужна была. Меня Миша, кстати, зовут. А вас как, если не секрет-секрет? – Наташа, – отвечает она, хотя не собиралась. Миша рассказывает, как ещё мальчишкой собирал облепиху у бабушки на даче. Опыт у него в этом большой, хоть и давний. И он не против сейчас повторить. К тому же он болеет – это не заразно, и ему просто необходимо посидеть на свежем воздухе в компании с хорошим человеком, желательно незнакомым и чужим, пусть и молча. Наташа отказывается от помощи и возвращается к сбору. Боли в шеи и руках она уже не чувствует – её занимает этот странный мужчина, который зачем-то привязался. Он лежит на траве и смотрит на небо, разглядывая там что-то. Лежит расслабленно, спокойно, будто у себя дома. Словно это место принадлежит ему, а она зашла в гости и крадёт ягоды из его сада. Но он, конечно, человек благородный и щедрый, и собрал бы их для неё сам, положил в плетеную корзинку и подарил. Миша понимает, что девушке некомфортно, что она ждёт, когда он уйдёт. Но он и вправду чувствует, что там, в конце дороги – с того или другого края, дома или на даче – конец, после которого ничего в жизни не случится. А здесь есть что-то. Лично его – не нужная никому облепиха и, наверно, не нужная никому девушка – такая она запуганная. Замечая, что Наташа то и дело поднимается на носочки, он запевает, подражая Винни-пуху:
– Если б мишки были пчёлами, Наташа бросает на него взгляд – он поёт, не смотря на неё, не выискивая на лице удивления и смеха. И она, наконец, смиряется с мыслью, что человек этот хоть и очень странный, но совершенно безобидный. – Ла-адно, помогите, – предлагает она, понимая, что высокому мужчине будет проще совладать с деревом. – Один момент, – поднимается Миша и направляется к машине. Наташа слышит, как в багажнике дребезжит стекло, и видит в руках Миши бутылку, наверно, с коньяком. Он обмывает алкоголем руки, показывает их, растопырив пальцы, кричит «Чисто!» и собирается уже вроде подойти, но делает пару торопливых глотков и тогда уже возвращается к дереву. – А что вы потом с облепихой делаете, если не секрет? – спрашивает, выбирая более спелую гроздь. – Осторожно, только не давите на неё. Пироги пеку, например. Я, вон, прошлый раз корни одуванчика здесь собирала. Знаете, как одуванчик на латинском? Taraxacum officinale. Что значит одуванчик лекарственный. – Звучит внушительно. Любите наверно очень? – Что? – Облепиху. Раз приезжаете. – Ну да, хорошая ягода. – А что дерево у дороги растет, не боитесь? – А я с чистой стороны собираю. Оттуда вон какой свежий воздух идёт. Машины то и дело проезжают мимо них, вдыхают кислород – тот, что тянется из леса, и выдыхают свой газ. Выдоха много, но лето к полудню переполнено не им, а чем-то другим. Какой-то жизнью, которая своей полнотой обездвиживает. Жизни очень много, и потому долго она существовать не сможет. Вот уже – одно дерево слегка машет верхушкой, как будто прощается. Миша наблюдает, как она достает из рюкзака литровую бутылку без этикетки. Кажется, в неё много раз заливалась не успевшая остыть вода из чайника. – Да-а, чувствую, суждено этому пластику разложиться прямо в рюкзаке, – подшучивает он. – Не смешно, – почему-то обижается Наташа. Собрав половину контейнера, они сиротливо садятся на клочок тени, прислонившись к дереву. – Странно всё-таки, почему дерево плодоносит, если оно одно? – спрашивает Наташа. – У каждой облепихи свой пол есть. Плодоносят только девочки. Если рядом стоит дерево-мальчик. Миша тут же встаёт и уходит на поиски. Сначала шагает в сторону леса, но лес подозрительно далеко, и он останавливается, смотрит назад. Может, мальчик прячется по ту сторону дороги, за лесополосой? И пыльца каким-то чудом перелетает, не рассеиваясь в потоке машин? – Куда, куда? – кричит Наташа. Он идёт за своей догадкой и молчит, пока, действительно, не находит дерево по ту сторону дороги. Наташа бежит на его голос, проходит через лесополосу и видит похлопывающего по облепихе Мишу. – Мужик! Вот это я понимаю! Через такое расстояние опылил! Я вот что думаю – надо их женить. Нехорошо это. Столько лет любят друг друга, а всё не как у людей. Миша идёт на дорогу и встаёт по центру. – Дурак! – пугается Наташа, оставшаяся у обочины. Он раскидывает руки как на распятии и, недолго думая, начинает церемонию: – Душа есть у каждого существа. У человека, у божьей коровки и у дерева, конечно, тоже. Иначе не росли бы на нём ягоды. А душе нехорошо жить в грехе. – Машина! – кричит Наташа, но Миша не двигается. – Эй! Жить надоело? – злится машина и проносится мимо. – И чтобы плоды вашей любви были вкусными и полезными, то есть угодными человеку, объявляю вас мужем и женой. Можете опылиться. Наташа не понимает, относятся ли хоть как-то его слова к ней. Не для деревьев же, в самом деле, эта церемония? Или они относятся к любой – незнакомой и первой попавшейся девушке. Она просит ещё раз посмотреть свою фотографию. Миша показывает, и она видит и мех, и крылья, и свою маленькость. – Как хорошо вы меня пчёлкой засняли. – Я художником хотел стать. Но не стал. Поздно уже. Она хмыкнула. – Смешно, да? Ну да, мне самому смешно. – Нет, просто, это то же самое, что быть поэтом. Из прошлого века что ли. Нет таких профессий. А если серьёзно, то как же поздно, вам наверно и сорока нет. – Нету. Но может и не будет. Она трижды делает «тьфу» через левое плечо всерьёз и как следует. «Бззз», – говорит ему строго в самое ухо, чтобы прекратил говорить печальную ерунду. Он улыбается, кладет контейнер на траву и, наиграно нахмурившись, оглядывается, отыскивая пчелу и хлопая то тут, то там ладошами. Хлопает у носа Наташи, она взвизгивает и мчится в сторону леса. – Я медведь! Догоню-юууу, – завывает Миша, нагоняя пчелу. Пчела, понимая, что медведь уступает ей в скорости, а улететь и остаться в одиночестве не хочется, замедляет бег и даже тяжело дышит. Медведю удаётся сделать широкий прыжок и оказаться перед лицом пчелы. – Бу! – поднимает вверх он когтистые лапы. – Я кусачая пчела, – кричит пчела и замирает. – Ну, кусай, раз кусачая, – смеётся медведь. Пчела в нерешительности ищет место, куда можно куснуть, но опускает глаза и говорит: – Мне мёд пора собирать, не до тебя, – разводит руками, поворачивается и возвращается к облепихе. Он закуривает и идёт следом. Миша смотрит на неё, на небо и думает, что умел бы он хорошо рисовать, то нарисовал бы эту придорожную облепиху. Мольберт поставил бы с той стороны дороги, где растёт дерево-мальчик. На первом плане изобразил машины, но маленькие, будто игрушечные, однако немного скрывающие эту поляну. Пусть она будет вся в жёлтых одуванчиках. А облепиха в оранжевых крапинках ягод и, наоборот, большая, по центру картины. И прислонившись к ней, сидит Наташа. Он говорит ей об этом. Наташа просит нарисовать и его рядом с ней. Миша отвечает, что не может, он ведь художник и стоит по ту сторону с полотном. «Но ты голову поворачиваешь и обязательно смотришь на меня», – предлагает Миша и дотрагивается до её плеча. Они снова возвращаются к сбору. Наташа толкает его под тень ветвей. – А то случится солнечный удар, а мы ещё не всё собрали. – Чтобы Наташа весь год пироги ела, я готов и солнечный удар получить. – А испеку, придешь в гости? Миша отвечает не сразу и вкрадчиво: – Спасибо. Он думает, что можно предложить ещё раз встретиться пособирать облепиху, но совершенно ясно, что следующая встреча испортит сегодняшний день, а дня лучше у него наверно не будет. – Где ты работаешь? Я тебя, кажется, не видел в городе, – спрашивает Миша. – А, таких, как я, не видно. В больнице санитаркой. Сначала маме помогала, а потом мама умерла, и мне уже ничего не хотелось. – Ты заканчивай это – нельзя так о себе говорить. Красивая, умная девушка. И на тебе. Нехорошо. – Ладно-ладно. – Мама давно умерла? – Семь лет назад. – У-ух. И тебе до сих пор её не хватает? Она кивает. Миша, склонив голову на бок, внимательно смотрит на Наташу. Она ощущает, как он сочувственно касается её пчелиной души. Но не понимает, почему не находит для неё ни единого слова. Они молча заполняют оставшееся в контейнере место. И вдруг замечают, что стало прохладно. Со стороны леса набежал ветер и кружится теперь рядом. Поднимая пыльцу, бездумно растрачивает её по лугу, хотя она нужна здесь – им и облепихе. – Парам-парам-пам, всё! – смотря на дорогу, вдруг протягивает Миша концовку из Ералаша. Наташа следует за Мишиным взглядом и понимает, что он имеет в виду не ветер – у его машины останавливается такси. Оттуда выскакивает женщина, кидается на подходящего к ней Мишу и о чём-то рыдает. Хлопает его, как будто проверяя, в целостности он или нет. Такси уезжает, и они подходят к дереву. – Прошу знакомиться. Эта хорошая девушка с облепихой – Наташа. А это Лера, моя верная супруга. Все трое понимают, что нужно возвращаться в город. Ягоды собраны, контейнер полон. Наташу уговаривают ехать вместе, крепят велосипед на крышу, хлопают дверями автомобиля и… Никому не нужная облепиха исчезает, а они вливаются в общее движение машин, становясь частью обыденного. Жена, забываясь, ругает Мишу, не обращая внимания на девушку. Ругает как блудного сына – с радостью от его возвращения. – Сколько бутылок ты с собой взял? Звонила соседке, она говорит, кричу у калитки – не отвечают, стучу в дверь – тихо. А ты здесь! Ягоды собираешь! Хоть бы трубку взял, я ведь думаю – всё. Мне ведь тоже тяжело! Миша поднимает вверх палец и многозначительно смотрит на жену. Она машет на него рукой и вздыхает. Он вдруг обнаруживает упаковку «Энзалутамида» в подстаканнике, тут же убирает её и бросает себе под ноги. После оборачивается и показывает Наташе гримасу. – Шут гороховый. На дорогу смотри, – говорит жена. И Наташе кажется, что Лера не ревнует и даже рада видеть её здесь, рядом со своим мужем. Машина подъезжает к городу. Миша догадывается, что девушка живёт в так называемом хуторе – районе на окраине, со старыми домами и маленькими комнатами. Следом ему приходит в голову мысль оставить ей что-нибудь в завещании. Но он тут же её отгоняет как что-то глупое и неловкое. Наташа выходит, куда-то в сторону тихо говорит «бзз», и машина уезжает. Она заходит в квартиру, похожую на маленькую пчелиную соту, и вдруг понимает – а ведь не может быть так, как на Мишиной картине. Чтобы жёлтые одуванчики и оранжевая облепиха. Одуванчики в мае цветут. А облепиха – вот она, сейчас. В августе. Наташа достаёт из рюкзака контейнер и высыпает всю облепиху на стол. Берёт небольшую горсть, глубоко вдыхает её запах и бережно касается губами каждой ягоды. Белоусенко Алёна Анатольевна родилась в 1992 году. Окончила экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, Литературный институт им. А. М. Горького. Лауреат фестиваля-конкурса «Хрустальный родник», премии «Русское слово», «В поисках правды и справедливости», «Болдинская осень». Победитель конкурса «Во славу Бориса и Глеба», «Южно-Уральской литературной премии». Член Союза писателей России. Автор книги «Нити». |
|||||
Наш канал
|
|||||
|
|||||
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-" |
|||||
|
|||||