29 октября 2011 года в Ростове-на-Дону состоялось очередное отчётно-выборное собрание Ростовского регионального отделения Союза писателей России. Собрание избрало на очередной пятилетний срок новые руководящие и контролирующие органы отделения: правление ревизионную комиссию. По предложению предыдущего председателя Воронова В.А. собрание избрало председателем правления (тридцатью четырьмя голосами из тридцати девяти участников собрания при сорока пяти членах организации) Берегового Алексея Григорьевича, члена Союза писателей России с 1992 года, прозаика, публициста, автора 12 книг прозы и публицистики, исполнявшего обязанности заместителя председателя в предыдущем составе правления отделения.

Наш внештатный корреспондент Анатолий Василенко взял интервью у председателя Ростовского отделения Союза писателей России Алексея БЕРЕГОВОГО.

– Алексей Григорьевич, Вас можно поздравить с новой, столь ответственной и почётной должностью председателя правления Ростовского регионального отделения Союза писателей России?

– Традиционный первый вопрос в таких мероприятиях. Поздравить-то можно, хотя я сам лично ничего праздничного и особо радостного в этом избрании не нахожу. Дело в том, что я и так уже больше года исполнял обязанности председателя правления по причине того, что приболевший Василий Воронов был вынужден взять отпуск для прохождения курса лечения. Кроме того, для меня должность председателя правления это не «трон», на котором можно «править подданными» и получать от них всевозможные почести, – для меня эта должность лишь дополнительная работа, прибавление забот и волнений за судьбу организации, которая пережила нелёгкие годы. Члены предыдущего правления могут подтвердить, что я долго отказывался от выдвижения моей кандидатуры, но писатели настояли, и я вынужден был согласиться с теми, кому не безразлична судьба организации. Может быть, потому что не оказалось другой, более достойной кандидатуры, более молодой и энергичной. Так уж получилось

– Выборы проходили на безальтернативной основе?

– Нет, альтернатива была. Дело в том, что адреса жительства наших писателей разбросаны по всей Ростовской области. Только 13 из 46 писателей живут непосредственно в Ростове, что значительно сужает круг возможных претендентов на пост председателя. Однако альтернативный кандидат был выдвинут – это прозаик А.В. Рощупкин, но он в своём выступлении снял свою кандидатуру в мою пользу. Так что, при голосовании кандидатура была одна.

– Два слова о новом составе правления.

– Состав правления обновился на треть. Так что вольно или невольно, но мы выполнили демократические нормы ротации кадров. Пять человек работали в прошлом составе правления – это проверенные невзгодами люди, ратующие не за свои личные выгоды, а за судьбу отделения – зачем их менять? Я и предложил их кандидатуры. Трое новых членов – уважаемые в отделении писатели, желающие работать на благо отделения. Особо хочу отметить избранного непосредственно собранием заместителя председателя правления, известного прозаика Александра Можаева и секретаря правления, вынесшего все тяготы прошедших лет раздора и смуты, замечательную поэтессу Галину Студеникину. Эти писатели – главные опоры в моей деятельности на посту председателя правления.

– В последние годы за Ростовским отделением закрепилась, скажем так, не слишком хорошая слава. Отделение потрясали раздоры, были взаимные обвинения и даже требования разделить организацию. Расскажите, что произошло и чем всё это закончилось, если, конечно, оно закончилось?

– На прошедшем съезде Союза писателей России В.Н. Ганичев «отметил» нашу раздорную организацию, и даже высказал мысль о ее закрытии. Это был период кульминации событий в отделении, момент наибольшего напряжения. О самих событиях я могу высказать лишь личную точку зрения на них, хотя, думаю, что она будет наиболее объективна и подавляющее большинство ростовских писателей с ней согласится.

То, что произошло в ростовской писательской организации в период 2006 – 2011 годы, совершенно не случайно, оно естественное следствие предыдущего пятнадцатилетия, в котором организация впала в полнейший застой. В отделении начали процветать авторитарность и келейность в принятии решений, оно разделилось на элиту и «негров» (пусть писатели на меня не обижаются), произошел уход от всех, ранее проводимых, литературных мероприятий. Решения о приеме новых членов принималось узким кругом, начали принимать в Союз «своих ребят», потом их, не оправдавших определенных надежд, стали изгонять. Доходило до того, что некоторые члены отделения не знали друг друга. Руководство отделения стремилось выжить само, мало беспокоясь о жизнеспособности отделения. Каюсь, все эти годы я тоже был членом правления и «завоевал славу» неудобного оппозиционера, который, конечно же, ничего сделать не мог и потому в знак протеста за бездеятельность руководства в 2006 году подал заявление о добровольном выходе из состава правления.

И вот на фоне всей этой завариваемой каши отношений между писателями, когда буквально все писатели и сама организация непрерывно несли материальные и моральные потери, нашелся человек с огромными, болезненными амбициями, который все подбирал и прятал под себя, и ему конечно такая ситуация была очень выгодна.

К ноябрю 2006 года – ко времени избрания нового председателя Воронова В.А. – этот человек уже считал себя полным хозяином отделения, этаким владыкой феодальной вотчины. И когда он понял, что ошибся в покорности и исполнительности его воли новым председателем Вороновым В.А., он объявил ему войну, а фактически – всем нам.

Но такой наглой и откровенной войны не было бы – всякое случалось в нашем отделении, только не такое, – не хватило бы смелости, если бы в отделение из далёких северных просторов не заявилась в Ростов некая «прынцесса» – поэтесса, ничего ещё не сделавшая в литературе, но уже хорошо захваленная и на этой почве твердо усвоившая свою литературную гениальность, и сразу же, с порога начала публично делить организацию с 85-летней историей на «талантливых» и «бездарных» (то есть фактически ссорить писателей), чего в ростовском отделении никогда не практиковалось, ведь билеты-то у всех одинаковые. И несколько местных феодальных «баронов» в усилиях созидания собственного величия под северную дудку и на почве противостояния с Вороновым ее поддержали. Каша заварилась окончательно.

Сначала это выражалось в бесконечных еженомерных порочащих руководителя, поддерживающих его писателей, саму организацию публикациях в газетах, которую «барон» и «прынцесса» рассылали и развозили, куда только могли, в том числе и в Москву. Когда Воронов тяжело заболел, была устроена попытка «переворота» с присвоением себе руководящих должностей отделения. Они завалили ложью половину России и всю Ростовскую область. Позже, когда оказалось, что все-таки эта ложь наказуема, команда «феодалов» переключилась на судебные иски к писателям и организации, самые важные и большие из которых она всё же проиграла. Но для них был важен сам процесс – то есть, возможность не давать организации спокойно жить и нормально функционировать. Так «бароны» докатилась до выпусков «Литературно-судебных выпусков» в своих газетах.

- Говорят, что публикуют свои судебные «победы» в Интернете?

- Есть такое. В полном объеме. Ребята пытаются хоть таким образом снова поднять свою руководящую роль в организации. Но странное дело: чем больше они «надуваются» в усилиях подмять под себя организацию, тем больше теряют свой престиж в литературном обществе. Сами себя опускают. Потому что нельзя через творимое зло вернуть себе доброе имя, нельзя, разводя повсеместно грязь, оставаться с чистыми руками.

– Чего добились?

– По большому счёту – ничего. Ложь не может победить, а в писательской среде – тем более! Лишь опозорили себя, потеряв свои писательские имена. Только того, что от них отвернулись все: большинство писателей в Ростове и Москве, общественность и административные структуры Ростовской области. Дурная слава ходит за ними, как тень. Жизнь устроена так, что за каждый свой поступок человек обязан соответственно платить. И платят. Потеряв имя, теперь платят литературной деградацией. «Великие» поэты стали поэтами никакими. Но не отступают, грозятся новыми исками. И это уже наводит на мысли о неадекватности их психики. Хотя конечно, мы не врачи, и не можем это заявить конкретно. Но слухи-то – слухи, но слава-то – слава!

А организация отряхнулась от грязи и встала на ноги! Слава Богу! – большинство ее членов – талантливые, честные и порядочные люди, болеющие душой за судьбу отделения. Они поддержали нас с Вороновым, и это решило все. Из-за болезни председателя мне пришлось взять всю тяжесть противостояния на себя. И хотя усиленно распускалась ложь о том, что «Воронов валяется пьяный на даче, а Береговой воспользовался этим и захватил власть в отделении», писатели изгнали «баронов» и «прынцессу» из своих рядов.

Самое главное состоит в том, что мы никогда не воевали с «баронами». Они воевали с нами, а мы с ними – нет. На нашей стороне была правда. Мы сделали только одну большую ошибку: сначала пытались разъяснять писателям их деятельность, уличать их во лжи. А надо было просто не реагировать и терпеть – в конце концов, писатели и общественность сами бы разобрались «Hy is hy». И мы стали набираться терпения и делать свое дело. Но все же изредка брали в руки «мухобойку». Не надо было… Но никогда не врали. И никого никогда не преследовали, даже тех, кто был изначально обманут «баронами», и писал о нас гадости в известные газеты. Мы давали людям возможность одуматься и вернуться в отделение. Те, кто к этому способен, уже вернулись, а те, кто не способен, все еще надеются на лживые обещания и бессмысленную войну.

Мы сумели зарегистрировать свой Устав, принять всех писателей в члены Ростовского отделения. После «переворота» мы провели уже шесть общих собраний, и все они признаны секретариатом СП России легитимными. Мы приняли в члены СП России восемь талантливых литераторов. Сегодня мы имеем свой альманах и свою газету, и почти стопроцентную стабильность в жизни отделения. Мы проводим литературные конкурсы и различные литературные мероприятия. Нас стали приглашать на областные и городские культурные мероприятия, мы стали общаться с другими творческими союзами. В Ростове наконец-то вспомнили, что есть у нас не писатели-сутяжники, не писатели-склочники, а талантливые, пишущие люди, что замусоренный родник донской литературы постепенно очищается и живёт, живёт…

Конечно же, хотелось выразить благодарность секретариату СП России за правильное понимание ситуации в Ростовском отделении и поддержку. Особую благодарность – председателю СП России Ганичеву Валерию Николаевичу – его твердая, принципиальная позиция в поддержке законно избранного правления очень нам помогла.

– Алексей Григорьевич, несколько слов о себе…

– В моей биографии ничего необычного нет. Родился я в городе Новошатинске Ростовской области. Отец был офицером СА. Служил тогда во Владимире, и мама по известным причинам приезжала в Новошахтинск, где жили ее родители. Так этот город в 90 километрах от Ростова, который я очень люблю, стал моей Родиной.

В 1957 году Н.С. Хрущев помог моему отцу демобилизоваться по сокращению армии, не дав дослужить до 25-летнего срока 8 месяцев, отчего отцу, который в 1941 году сразу со школьной скамьи попал в артиллерийское училище, а потом прошел всю войну «от звонка до звонка», дали мизерную пенсию. Семья переехала на постоянное место жительство в Ростов-на-Дону. Ввиду того, что я в одних трусах и босыми ногами осваивал просторы ростовских улиц, продирался сквозь заросли близкого к нашему дому, огромного ботанического сада и купался в тогда еще чистых водах речки Темернички, а также лазил через трибуны стадиона Ростсельмаш на матчи гремевшей тогда в стране ростовской футбольной команды СКА, добираясь до стадиона на трамвайной «колбасе», вполне могу считать себя коренным ростовчанином. Ростов-папа – очень своеобразный город и только коренной ростовчанин может понять эту своеобразность. Мне кажется, я понимаю.

В Ростове-на-Дону закончил 8 классов средней школы №83, затем – Ростовский строительный техникум. Очень неплохо играл в футбол. Занимался им с 11 лет в ростовском клубе «Локомотив». И хотя приглашали играть за команду мастеров «Цемент» Новороссийск, так уж сложилось, что футболистом не стал.

Год окончания техникума совпал с призывом в армию. Учился на авиационного механика в Могилеве-Подольском (Украина), и играл за сборную части на первенство Прикарпатского военного округа. Потом служил в Центре Боевого Применения Авиации Варшавского Договора (Астрахань), где обслуживал знаменитые истребители «МиГ-21». И также играл в футбол – на первенство Астраханской области теперь уже за сборную астраханского гарнизона. Вот здесь, в армии и началась моя проба пера. Сначала писал стихи и изредка – рассказы. С вечера напишу стихотворение, горжусь им, ночь сплю под впечатлением созданного шедевра, а утром проснусь, прочту: ой! где же шедевр? Я же много читал, и стихов – тоже. И мог сравнивать. Ведь мне хотелось, чтобы было не хуже Тютчева, Блока, Есенина, Байрона, Беранже, многих наших, советских. Может быть, и не чушь была, но все равно – это не то, что хотелось. Потом пришло осознание: либо продолжать плодить средние и плохие стихи (что бы это дало русской литературе?), либо бросить это занятие и отдать себя прозе. Выбрал второе. Вроде бы начало получаться, хотя и по сей день в архиве лежит десяток неопубликованных рассказов того периода, которые я не собираюсь публиковать.

Долго писал в стол. Потом снова пришло понимание, что стол не есть место для подведения итогов работы писателя. А мне было уже 30. Семья. Дети. Надо было искать выход. Или-или! Как и многие, долго мыкался по редакциям толстых журналов. И везде один ответ: «Рассказ неплохой, но план этого года уже сверстан, приходите через год». Сначала верил, а потом понял: просто не хотят печатать. У них там свои заморочки, а Ростов все-таки литературная провинция. В СССР (как и сейчас в России) были только две территории: Москва и провинция. Во всем. И чтобы чего-то добиться, нужно перебираться в Москву.

Но как всегда помог случай и Божий перст. Случайно познакомился с известным московским поэтом Александром Кирилловичем Кореневым. Показал ему рассказы. Большой души человек и знаток русской литературы, он очень внимательно отнесся к моим творениям. Оказалось, что рукопись тянет на книгу. Коренев забрал ее у меня и отнес в комиссию по работе с молодыми Союза писателей СССР. Дальше уже все пошло-поехало само собой, без моего участия. Получил три положительные рецензии. Рукопись была направлена в Ростовское книжное издательство для издания книги. А еще через месяц я подписал договор с издательством. И тут же в издательство прибежала заведующая отделом прозы журнала «Дон» и выхватила из рукописи сразу три моих рассказа. Печатать. «Зачем? – спросил я. – Ведь вы уже неоднократно их мне возвращали с «хорошими» советами». – «Открывать новые имена должен журнал!» – на бегу ответила она, не оставляя мне времени для новых вопросов. Но еще долго ждал я выхода книги. Был 1987 год, а советская печатная машина крутилась очень медленно. А впрочем, вполне возможно, что это мне только казалось.

Так вышла моя первая книга, которая имела успех не только среди читателей, но и среди писателей. Меня хвалили и даже предложили вступить в Союз писателей по одной книге. И хотя я был уверен, что меня по одной книге не примут, согласился. Так и случилось. Мотивировка непринятия была обычной: «Положено две. Пусть напишет и издаст еще одну книгу, тогда посмотрим». Был уже 1990 год. И хотя все было правомерно, я все же обиделся. Решил не обращаться больше по поводу приема в Союз, хотя и чувствовал себе уже писателем. Выпускал вторую книгу и ждал. В 1992 году дождался – меня пригласили и приняли без всяких проблем. Также прошло утверждение в Москве. А в 1993 году уже избрали членом правления.

Почти тридцать лет я строил жилье для людей – порядка четырех тысяч людей живут в домах, построенных мной в качестве прораба. Но с выходом первой книги я расстался со строительством, чтобы основательно заняться литературой. Работал оператором котельной, директором Ростовского дома писателей, генеральным директором издательства «Орфей», главным редактором издательства «Папирус», заместителем директора, директором издательско-полиграфической фирмы «Малыш». Сейчас работаю директором издательства «Донской писатель».

В 2007 году вышел на пенсию. И теперь уже новое, демократическое государство за всю мою трудовую жизнь на инженерско-директорских должностях, как и моему отцу, начислило смешную пенсию – 3800 рублей. Как оказалось, ровно в восемь раз меньше, чем, если бы я сидел на аналогичной должности чиновником в каком-нибудь управлении и всю жизнь переворачивал бы бумажки. В нашей стране, это гораздо важнее, чем в жару и мороз строить жилье людям.

Вот и все. Может быть, рассказал что-то лишнее, но уж как смог. Извините.

– Спасибо!

Ростовское РО СП России