Любовь БЕРЗИНА

ФОТОГРАФИИ

(Из новых стихов)

РУССКАЯ РАВНИНА
Равнина Русская,
Ты тянешься так долго,
Как будто по планете всей.

Иду, иду,
И вот блеснула Волга,
Лечу, лечу,
И вижу Енисей
Бегу, бегу,
Под свод аэропорта,
Но землю русскую
Не в силах облететь,

Передо мной
То Арктика простерта,
То срез Кавказа,
То Сибири мреть.

Ищу-ищу свободы
Или воли,
Иду свищу без денег
В чистом поле,

Живу-живу,
Не чувствуя запретов,
Хочу-хочу,
Чтоб не кончалось лето.

Потом прошу,
Чтоб много было снега,
Чтоб от печи
По телу кралась нега,

Чтоб не разбился
Дня хрусталь пречистый,
И облака
На небе спали мглистом.

Они летят
Над Русскою равниной,
Они хранят,
Преданья жизни длинной,

Они глядят на нас
И тихо плачут,
А мы в них ищем Бога,
Не иначе.

* * *
Можно ль жить, скажите, человеку
Среди тесных каменных домов.
Чтобы окна были не на реку,
А в соседский зырили альков,

Чтоб не лодка шла по водной глади,
Не сигала рыба на реке,
Строй машин стоял, как на параде,
И рябинка чахла в уголке.

Воздух гарью жженою пропитан,
И меня, не убежала чтоб,
Придавил сверкающим копытом
Новенький угластый небоскрёб.

Чтобы я на небо не смотрела,
А на стёкла - стёкла без конца,
Чтобы умалилась до предела
На себе не чувствуя лица.

Не жила в лесу, иль на поляне -
Шла по плитки сморщенной коре,
Чтобы взгляд мой утонул в экране
Навсегда, как муха янтаре.

ПАССАЖИР 
День наливается лиловый 
И нехотя берет на борт. 
И ждёт меня в одежке новой 
Сверкающий аэропорт. 

Душа взлетает без усилья - 
А тело стонет у земли, 
Но металлические крылья 
Его на небо унесли. 

Так плоть удрала в самоволку, 
Туда, где быть нельзя живой, 
Подвешена, как шар на елке, 
Над морем, над большой горой. 

Вокруг не пустота чужая, 
А образы и образа, 
И музыка, как отзвук рая, 
В душе пробудит голоса. 

Сквозь тело прорастают строчки, 
Я забываю их - транжир, 
Своей непрочной оболочки 
Случайный, робкий пассажир. 

ФОТОГРАФИИ
О люди русские на карточках отцветших,
Они не знают, что их ждёт.
Что скоро отойдёт вдаль темноты кромешной
Большой России пароход.

И гимназисточка с изящными кудрями,
И чистый абрис юношеских лиц,
Сотрёт вода вселенского цунами,
Стирающего росчерки границ.

И можно без конца смотреть на карточках белёсых,
Как напряжённо устремляют взор
Городовые, дворники, матросы,
Как будто в них прицелились в упор.

Щелчок внезапный фотоаппарата
Их не убьёт, но воскресит,
Их жизней отблески и пятна
Альбом истрепанный хранит.

И столько прошлого сияния и света
Таится в юных головах,
О эти барышни, и эти эполеты,
Младенцы в пенных кружевах.

Я собственной рукой их воскрешаю
И временно впускаю в дом.
И отпущу, как птиц трепещущую стаю -
Захлопнув, словно век, альбом!

* * *
Кто там, орёл иль сокол с поездом наравне,
Едет домой солдатик, едет домой к жене,
Только тревожит сердце облако в вышине,
Словно родную душу встретил наедине.

Громко стучат колеса, громко гремит гроза,
И по стеклу вагона тихо ползёт слеза.
Мчится бессонный поезд и, не смыкая глаз,
В поезде едет воин, едет домой, в запас.

Облако тихо плачет, слезы летят на луг,
В небо взмывает сокол, словно погибший друг.
Рано ушёл, соколик, в страшном сгорел огне,
Не провожай, не стоит, сердце не рви во мне.

Не провожайте, тучи, не провожай, река,
Взрывы и стоны мучат парня издалека.
Жизнь там гроша не стоит, лишь автомат в цене,
Каждый десятый воин - соколом в вышине.

* * *
Бойцы садятся на поезд рано
И едут в отпуск с Урус Мартана.

Стучат колеса и жжется водка,
И ждёт их дома жена-молодка.

Вагон кренится, вагон качает,
Они о прошлом не вспоминают,

Лишь временами посмотрят жутко,
И речь приправят соленой шуткой.

Хмельны от воли, со спиртом, без ли,
Они у дома, шатаясь, слезли.

«Надолго ль в отпуск?», - спрошу неловко.
Всего на месяц командировка.

МЕТРО 
Подземные пути 
Извилисты, как мысли, 
Они мрачны, как ад, 
Но я спускаюсь вниз, 
Чтоб на моих плечах 
Сограждане повисли, 
Чтоб воздухом дышать, 
Который душит их, 
 
Чтоб в зеркале стекла 
Следить на черном глянце, 
Как серы и бледны, 
Мечтой искажены, 
Мелькают лица их 
В замысловатом танце, 
Те, что остались тут, 
Те, что навек ушли. 
 
Здесь нищая с клюкой 
И пьяница побитый, 
Тут девушка, склонясь, 
Читает толстый том, 
Качает их вагон, 
Стучит, стучит копытом, 
Брыкаясь, как козел, 
В сиянье золотом. 
 
В костюме господин, 
С цыганкой некрасивой 
Прижат к одной двери, 
Что страшно холодна, 
И, как виолончель, 
Дрожит состав ретивый, 
Натянут под землёй, 
Как времени струна. 
 
Тут юноша цветной, 
Раскрашенный, как фреска, 
Запрятал под бельём 
Рисунки про запас, 
И щурит яркий глаз 
Созревшая нимфетка, 
И на неё глядит 
Прожженный ловелас. 
 
В мерцающий экран, 
Как будто в щель в заборе, 
Уставился юнец, 
И весь вошёл в экстаз, 
Трудяга рядом с ним 
Залил водярой горе 
Кувалды кулаков 
Расставив напоказ. 
 
О скольких вместе тут 
Судьба соединила, 
Слепив в один комок, 
Прижав лицом к лицу, 
Их носит под землёй 
Неведомая сила - 
То ль выкинет на свет, 
То ль приведёт к концу. 
 
Не шум вокруг - хорал, 
Звучание утроив, 
Здесь бубнов и литавр 
Терзает уши гром. 
Пронзает соль земли 
Ковчег вагона Ноев, 
И ангел спит в углу, 
Прикрывшийся крылом.

ВРАГ НЕЗРИМЫЙ
- Ты за белых иль за красных?
- Ага,
Вижу я в прицел винтовки
врага.
Пуля-дура пролетает,
неймёт,
Может выживу, коль мне
повезёт.

Под Москвою горизонт
сер и мглист,
Как река, течёт Россией
фашист.
Словно волк, вдыхает ветра
Струю.
- Вот он - враг, как только встречу -
убью.

А сейчас стоит столица
пуста,
Не летят дожди из пуль
никуда,
Но пылит туманом склон
и овраг,
Не рассмотришь, где же он,
этот враг.

Жизнь мою, как бес, пустил он
в распыл,
Завязал глаза и рот мне
закрыл.
Запер двери и навесил
клеймо,
Мы как звери, я не вижу
его!

Но я чую его дух,
его ход,
Он друзей моих из жизни
берет,
Подступает изнутри,
сквозь века,
И давлю в себе самой
я врага.

КАРАНТИН
Стали платья не нужны
И наряды.
И подмостки опустели
Эстрады.
Рестораны и кафе
Обнулились,
Заграничные турне
Провалились!

Не целуются друзей
Когорты,
И театр, и музей
Пошли к черту.
Руку другу не подам,
Лучше спрячу
За спиной, как вор, как хам,
Не иначе!

Выйти из дому - ни-ни!
Нет причины,
У экрана мчатся дни
У мужчины.
Сигареты под рукой,
Рядом водка,
И качается диван,
Словно лодка.

Из окна глядит сосед,
Горько плачет,
У него собаки нет,
Не иначе!
И накрылся на морях
Его отпуск,
Для похода в магазин
Нужен пропуск!

Эх, да что там говорить,
Жизнь накрылась!
Тают на счетах рубли,
Но не вирус!
Эх, рубаху на груди
Порву в клочья,
И под небо побродить
Выйду ночью!

* * *
Грачи на проводах
Расселись, словно ноты,
Спят осенью в речах
Цезуры и длинноты,

Спит песенка в зобу,
И дремлет неба просинь,
И листья по небу
Бог знает, кто уносит.

Неспешно цедит дни
Сквозь редкие оконца,
Как было искони
Медлительное солнце,

И на душе больной
Молчание и нега,
Спи птичка и не пой
За пять минут до снега.

* * *
Мой дом теперь медвежий угол,
Куда никто никак не вхож,
Не долетят «Фейсбук» и «Гугл»,
Приставив к горлу острый нож.

Свободна я от всех историй,
Чужих картинок, шуток, лжи,
Одна сорока тараторит
В моей заброшенной глуши.

Здесь надо мной никто не волен.
Так сокол, рассекая синь,
С чужих не виден колоколен,
С размаха падает в полынь.

И я на жизнь гляжу без страха,
И мир мне кажется свежей,
Без яркой шапки Мономаха,
Домов в сто двадцать этажей.

Я НЕ БЛОГЕР
Я не блогер, и в Ай-Ти не рублю.
Не раздам своей страны по рублю,
Не «Айпад» меня пленил, не «Айфон»,
А лишь посвист птиц да колокола звон.

Мой сосед не спит несчётну ночь подряд,
Он по плечи с головой ушёл в «Айпад»,
Сам не знает, куда сунул длинный нос,
А над ним шумит семья густых берёз.

Птичий щебет, посвист ветра, неба гул,
Пропустил он, словно замертво уснул,
Дождь безумцу барабанит по щеке,
Спят слова на онемевшем языке.

Он картинки острым пальцем шевелит,
Отсвет синий на лице его лежит,
Зафиксированы намертво глаза,
Смотрит, смотрит, да не видит ни аза.

Он не видит, как паук над ним парит,
Сокол в небе опереньем шевелит,
Под ногами поднимается трава,
На висок присела бабочка едва.

Здесь все так же, как бывало при отце,
Развалился кот умильно на крыльце,
И кристален каждый воздуха глоток,
Подними глаза, здесь Родина, сынок.

ЛАСТОЧКА
У ласточки крылья, как бритвы,
Стремительный, рваный полёт.
Взлетая, как наши молитвы,
Она до небес достаёт.

У тучи тяжелого края,
Сквозь воздух летит напролом,
Лучи золотые срезая
Блестящим и чёрным крылом.

Я снизу, я меньше букашки,
Она же на небе, вольна,
И ангелом в чёрной рубашке
Не видит под крыльями дна.

И носится, полная крика,
И не исчезает из глаз,
Ей небо раскрыто, как книга,
Где все написали до нас.

 * * * 
Распахано поле, и ветер, и ветер сырой, 
И галка кричит, с тревогой с гнезда отлетая, 
И в дымке зелёной береза шумит надо мной, 
В наплывах коры, словно в пене морской, утопая. 
 
Как будто впервые, я вижу березовый лес, 
Бескрайнюю пашню и синее небо над нею, 
Была молодой, но мой облик отсюда исчез, 
И вот уже я перед чёрной землей цепенею. 
 
Как стремительна жизнь! Снова вишня цветёт, 
Грузный яблони стан в белом облаке юного дыма, 
Всё опять повторится, и снова пройдёт, 
Только жизнь моя краткая неповторима. 
 
Буду слушать, как ветер шумит и как галка кричит,
Как рокочет ручей у крутого обрыва оврага. 
Как поёт соловей, исступленно, навзрыд, 
Передать это вряд ли способны экран и бумага.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную