СТАЛИН
Кому за это поклониться:
Судьбе, России, небесам?
Мелькают царственные лица
Подобно прожитым векам.
И среди разных в списке длинном
В двадцатом веке роковом
Стоит он грозным исполином
И верноподданным отцом.
В простой одежде, без отличий,
Погасшей трубкой жест скупой…
И свет державного величья
Над поседевшей головой.
Его с Россией обвенчали,
Продлится жизнь ее доколь,
И венценосные печали,
И человеческая боль.
Его народ мечтал о небе,
Круша врагов, смиряя плоть.
Он дал насущного нам хлеба –
Из Божьей житницы ломоть.
Его всенощная молитва
Звездой алеет в небесах.
Идет невидимая битва
За царство светлое в сердцах.
И слово плавится от боли
И, мрак пронзая, рвется ввысь.
Воскресни, сталинская воля!
И мудрость Сталина явись!
Еще не ночь, еще не поздно
Соединить две высоты:
На храме – крест, на башнях – звезды:
Две вековечные мечты.

Из цикла «ОСЕННИЕ ЭТЮДЫ»

* * *
Какая зябкость, пасмурность какая!
Пропахло небо горечью полей.
Уходит осень, тихо окликая
Простор гортанным криком журавлей.
Уходит осень по лесным дорогам,
Продрогнув до последнего листа,
И с каждым днем седеет понемногу
От холодов предутренних река.
Проглянет сквозь дожди кусочек сини,
Смешает краски, бросит их вразлёт…
Но проступает строгость четких линий
Во всем, что вслед за осенью грядёт…

* * *
Душа все помнит.
Память – коротка:
В ней миг запечатлён.
В душе – века.
Перебирает в прихоти эпохи.
И эта в мраке зла.
И эти – плохи.
Предчувствие блаженства в небесах
Её томит, рождая смутный страх
От вечной неизвестности исхода
Борьбы со злом.
Плоть – странная порода:
Ей ближе память – блеклая строка,
Ей ближе миг.
А для души – века.

* * *
Еще невестилась трава,
Листва усладно зоревала,
А осень робкие права
Зиме безропотно сдавала.
На теплохладные поля
Снега ложились по-хозяйски,
Всё погребая.
И земля
Не вспомнила заветов майских.
Не растопила, не сожгла
Опустошительную силу,
Лишь в белый саван убрала
Необозримую могилу.

* * *
Когда наступит ясность декабря,
И просветлеет небо над полями,
Россия вдруг увидит за холмами
Другую даль, по правде говоря.
На пепелище отчины пиры
И миражи бессмысленной дороги
Продут, как хворь.
И горизонт убогий
Откроет смысл шутовской игры.
О, как я часа этого боюсь
И жду его, как путник перевала…
В который раз попробуем сначала,
В который раз, доверчивая Русь.

ОСЕННЕЕ
Трепещет и молчит,
                            молчит и светится,
Озябших всех благословляя в путь.
Ах, милая печальница-утешница,
Зачем жалеть о том, что не вернуть.
Принарядился лес в косынку алую,
Еще тепло ласкает ковыли,
Но нашей встречи нежность запоздалую
Уже отпели в небе журавли.
Уйдут в предзимье, растворятся в замятии
Короткие, задумчивые дни.
Как лист хранит
                            рассвет весенний в памяти,
Так ты улыбку осени храни.
Храни тепло усталого молчания,
В котором все так ясно и без слов.
И в сердце милосердное страдание
Вновь обратится в нежную любовь.

* * *
В этом нищем краю
         безответном таком и былинном
Позабыла земля
              заскорузлые руки забот.
Пролетят журавли
           запоздалым, тоскующим клином,
И рванется вослед в поднебесье
                      пернатый народ,
И закружатся листья
       в какой-то отчаянной пляске,
Унося за собой волглый запах
                            берез и осин.
И смешаются странно
     земные с небесными краски,
И потянет от берега
      холодом первых седин.
Не зови, не проси меня
          край этот нищий оставить.
Я навеки прирос к неприкаянной
                            русской земле.
Вот декабрь придет,
         и сотрет все случайное заметь,
И повыжгут морозы все то,
                      что рождалось во зле.
И тогда по весне,
                под апрельские теплые зори
Зашумят и наполнятся
                       радостным светом леса,
И очнутся поля от сиротства,
                            безверья и горя,
К о верности отчей земле
                            возгласят небеса.

МОЗАИКА
Посмотрите!
Стихи, как мозаика, сложены.
Есть и золото к золоту,
И золото к лазуриту,
Белый мрамор к порфиру
В сочленении сложном,
Камни гладкие, словно бы кости, - к граниту.
Не ищите цемента,
Как нет и щелей меж каменьми.
В них – подобие фриза,
Вобравшего в фокусе линии,
В них лучей средоточье.
Они рождены не словами
И не блеском метафор
И вымысла мертвенно-синих.
Их огонь – посмотрите!
Он жжет, как реальность.
Ах, каким он букетом
Вздымается пышным!
Чужд он славы и тех,
Кто вскормил в своем сердце усталость.
Всё познал и всё сделал.
И пеплом играет остывшим.