Владимир БОНДАРЕНКО
Без литературы

21 ноября рано утром, как когда-то в советские времена в Кремль на очередной съезд советских писателей , только гораздо дальше от центра, аж на границу с МКАДом, в здание Университета Дружбы народов, подтягивались писатели. А с ними и учителя, издатели, журналисты, артисты, телеведущие. В большой зал набралось около тысячи человек.

Выступает Владимир Путин. Рядом сидят Дмитрий Достоевский, Михаил Лермонтов и Наталья Солженицына.

………………………….

Независимо от цели встречи и места проведения , я рад был этому событию, ибо имел возможность вновь увидеться с Олжасом Сулейменовым, Борисом Олейником, китайским славистом Чжэн Тиу, французским славистом Ренэ Герра, главным редактором газеты "Единение" в австралийском Сиднее Володей Кузьминым, да даже и с москвичами из другого Союза Сергеем Чуприниным, Русланом Киреевым, Анатолием Кимом , Евгением Рейном, с кем уже редко можно встретиться. Тут же и наша активная молодежь – Сергей Шаргунов, Герман Садулаев, Андрей Рудалев, Дмитрий Новиков, Алиса Ганиева, Всеволод Емелин … Они и сами не могут разобраться, кто из них в каком союзе состоит.

Инициаторами встречи как бы выступили родственники и потомки классиков русской литературы – Дмитрий Достоевский, Михаил Лермонтов, Елена Пастернак, Александр Пушкин, Наталья Солженицына, Владимир Толстой и Александр Шолохов. Честно говоря, была в этом какая-то искусственность. В чем-то прав Эдуард Лимонов, который, отказавшись от своего участия, сказал, что он бы послал на эту встречу к родственникам и потомкам какого-нибудь своего потомка. Эти потомки и сидели на сцене, оставив в центре место для Путина. Они как бы и приглашали на собрание Валентина Распутина, Александра Проханова, Владимира Маканина, Анатолия Кима, Руслана Киреева, Олжаса Сулейменова. Они и вели в процессе собрания главную дискуссию друг с другом, Достоевский спорил с Солженицыной, в какой из тюрем хуже сидеть, опять же Наталья Дмитриевна Солженицына дружески общалась с Александром Шолоховым. Я даже успел заснять эту дружескую встречу на камеру. Елена Пастернак выступала против любого объединения писателей, тогда непонятно, зачем она пришла на эту встречу. Вел встречу советник президента Владимир Ильич Толстой.

Ехидные либералы во главе со Сванидзе сразу же окрестили эту встречу «Дети лейтенанта Шмидта». Но, скажу честно, дух встречи был совсем в другом. Потомки были лишь красивой вывеской мероприятия. Которое могло бы стать переломным в истории нынешней России.

Кремль решил провести некое объединяющее Российское литературное собрание, соединив и писателей из разных творческих союзов, и учителей литературы, и книгоиздателей, и журналистов, и даже артистов театра и кино, всех , кто хоть как-то связан с литературой. Пригласили славистов со всего мира, прессу. Слетелись литераторы со всей России. Денег не пожалели. И потому закралась у меня надежда, что и впрямь задумали нечто серьезное, объединяющее всю российскую литературу воедино, возрождающее единую российскую книготорговлю, поднимающее преподавание русской литературы в школе и вузах на самый серьезный высокий уровень.

Первый съезд писателей СССР. 1934 год

………………………

Для начала нас распределили по секциям, их было восемь.

Секция 1. Проблемы преподавания литературы в средней и высшей школе, подготовки учителей-словесников, литературы для детей

Секция 2. Проблемы литературной критики, литературоведения, литературы в средствах массовой информации и в Интернете, «толстых» журналов, профессиональной периодики

Секция 3. Проблемы продвижения литературы на русском языке в мире и, в частности, на постсоветском пространстве, литературного перевода с русского и на русский, проблемы продвижения современной литературы, создаваемой на языках народов России

Секция 4. Проблемы книгоиздания, книготорговли, библиотек как инструмента доставки книги читателю.

Секция 5. Проблемы современной российской поэзии, деятельности литературных студий и клубов, в том числе виртуальных

Секция 6. Проблемы драматургии, кино- и теледраматургии, литературного редактирования, судьба театральной «литчасти»

Секция 7. Проблемы современной прозы, прозаических жанров, дебюта в литературе

Секция 8. Проблемы сохранения литературного наследия: исторический контекст литературного процесса, сохранение «цифрового наследия» (архивы, музеи, библиотеки).

У иных участников было мнение, что руководство России по-сталински решило, как в 1934 году, объединить все ЛЕФы, РАППы и так далее в единый творческий организм, и сделать это новое литературное сообщество центром духовного единения страны, центром будущего развития. Другие думали, что это поляковская группировка хочет таким образом сменить власть в литературном руководстве. Третьи решили, что действует «яснополянская мафия», в которой числили меня чуть ли не «серым кардиналом». Слухи ходили самые разные.

Если бы и впрямь было решено создать некую общую писательскую Ассоциацию, объединяющую все творческие союзы, я был бы только рад, о чем неоднократно и писал. За это на меня набрасывались мои патриотические оппоненты: как мы можем находиться вместе с нашими врагами? Как могут сидеть в одном правлении, к примеру, Станислав Куняев и Станислав Рассадин? Как объединить патриотику и либерализм?

Да не надо их объединять. Мои молодые, или позабывшие прошлое , оппоненты запамятовали, что те же Куняев и Рассадин сидели десятилетиями в одном правлении Союза писателей СССР, и ничего. И великая литература была. И никто не заставлял Куняева мыслить по-рассадински, и наоборот.

А вот реально после такого объединения государство могло бы оказывать развитию литературы самую существенную помощь, да и писатель впервые почувствовал бы себя человеком в нынешнем обществе – это несомненно. Ведь, пока в перечне российских профессий профессия «писатель», и даже просто «литератор» - не значится. Юридически мы в нашей стране – никто, не существуем. В своем выступлении на этой встрече наш президент Владимир Путин, по привычке ругая советское общество, вдруг вспомнил Иосифа Бродского: « И пенсий нет. Согласен. В этой связи даже невозможно получить средства в случае болезни. Да, это реальная проблема. Но когда Иосифа Бродского, о котором Вы вспомнили, высылали, и шел судебный процесс, его судья спросил: «А что Вы ничем не занимались? Ничего не делаете?» – Он говорит: «А я поэт». – Она говорит: «А кто вас назначил поэтом? Кто вам сказал, что вы поэт?» Тоже, понимаете, далеко не все было в порядке…»

Но Иосиф Бродский хотя бы не числился тогда ни в Союзе писателей, ни даже в каком-нибудь профсоюзе литераторов, чиновникам было за что зацепиться. Сегодня будь ты даже членом десяти творческих союзов, для чиновников ты – никто. Тот же самый тунеядец. Разве что не ссылают в Архангельскую область.

Государственная Ассоциация могла бы восстановить все литературные объединения при заводах и институтах (через которые, кстати, проходили и тот же Иосиф Бродский, и Николай Рубцов, и многие другие), пробить по примеру США ставку «поэт при университете», куда бы каждый год назначали нового признанного поэта, выделяя ему грант на приличное годичное нормальное проживание, могла заставить наше телевидение восстановить беседы с писателями и критиками о современной литературе в самое престижное время на всех ведущих телеканалах. Много чего могла бы…

Но на этом распиаренном Российском литературном собрании ничего подобного высказано не было. Если честно, нашу встречу нельзя было даже называть литературным собранием, ибо это была лишь дежурная встреча президента со своими избирателями, в данном случае с писателями, журналистами, учителями литературы и книжными издателями. Да и вопросы, как правило, были согласованы заранее, отрепетированы. Никаких вольных выступлений. Впрочем, и выступающих, вернее, задающих вопросы Путину было не так уж и много. Дали слово известным телеведущим Александру Архангельскому и Игорю Волгину, главному редактору «Литературной газеты» Юрию Полякову, главному редактору «Свободной прессы» Сергею Шаргунову, председателю Союза писателей России Валерию Ганичеву, ректору Литературного института Борису Тарасову, книжному монополисту, директору издательства «Эксмо» Олегу Новикову, актеру Сергею Безрукову, к тому же все они и были руководителями наших секций …

« Я сказал о Леониде Развозжаеве, который отправился пыточным сибирским этапом за свои кухонные фантазии; о Ярославе Белоусове, студенте МГУ, политологе, который кинул какой-то фрукт типа лимона в сторону омоновцев и больше года на нарах. Я сказал о Сергее Кривове, который голодает больше 60 дней…»

……………………….

Вот, пожалуй, и всё. Ни Сергею Есину, ни Владимиру Личутину, ни Олегу Павлову, ни Дмитрию Новикову, ни Всеволоду Емелину , ни Александру Сегеню, ни Валерию Попову и Павлу Крусанову из Питера,.. свободным талантливым и ярким писателям слово не давали. Отмолчались и Валентин Распутин, и Валентин Сорокин, и Евгений Рейн…

Как таковой современной русской литературы как бы и не было на этом собрании. Функционеры и руководители секций, согласованные в администрации президента. К примеру, нашей секцией критики как бы руководила Ирина Барметова. Я еще до собрания спрашивал у организаторов, что, ни одного критика не нашлось? Не подходил патриот Бондаренко, пригласили бы Сергея Чупринина, Евгения Сидорова, Павла Басинского. Мы хоть мало-мальски в литературе современной разбираемся. А кто такая Ирина Барметова? Когда-то была младшим редактором в моем отделе критики, такая красивая молодая девушка, за которой я даже пробовал приударить. Со временем стала главным редактором журнала «Октябрь». Очевидно, она способный менеджер, но за свою жизнь она не написала ни строчки, какой критикой она может руководить? Найдите Андрея Немзера, Льва Данилкина, даже Наталью Иванову, было бы с кем поспорить о литературе. И я уверен, в этом выборе выступающих дело не в их национальностях или идеологических пристрастиях, просто со всеми главными редакторами в Кремле хоть изредка общаются, инструкторы по культуре связываются с ними, всё – проверенные клиенты. А мало ли что может наговорить Владимир Личутин, допусти его до президента? Мало ли что скажет Олег Павлов? Мало ли куда занесет Всеволода Емелина?

Потому и критиков ведущих никого к вопросам не подпустили, ни Сергея Чупринина, ни Капитолину Кокшеневу, ни Льва Пирогова, ни , естественно, Владимира Бондаренко, а ведь мы именно о современной литературе и её положении задали бы президенту свой вопрос. Российское литературное собрание обошлось полностью без современной русской литературы, её как бы и не было.

Сначала, на секциях, с 10 утра до часу дня, еще были достаточно вольные разговоры о положении в самой литературе, я бы назвал эти секционные выступления «литературными мечтаниями». Помечтал и я на тему, что бы надо сделать, чтобы литература вернулась на подобающее ей место в нашем обществе. Помечтали и другие, и левые, и правые. Размечтались.

Реальные писатели и критики, им слово не дали. Их место в гардеробе

……………………………

На встрече с президентом всё пошло по другому.

Во-первых, я бы на месте инициаторов этого мероприятия, не сделал эту встречу дежурной встречей Путина с избирателями, а , как в былые времена, посадил бы Путина на место в президиуме, пусть послушает писателей , а потом и что-нибудь свое скажет. Так было во времена якобы тоталитарного Советского Союза. На открытии съезда присутствовало всё политбюро ЦК КПСС во главе с Леонидом Брежневым. Да и в продолжении всего съезда всегда сидел кто-то из руководителей государства. Слушали писателей. Астафьева и Аксенова, Проханова и Битова, Белова и Юрия Кузнецова, Айтматова и Сулейменова.

Думаю, и Путину полезно было бы послушать выступления писателей, а не короткие вопросы ему лично. Валерий Ганичев рассказал о состоявшемся съезде писателей , назвал лучшие на его взгляд книги последнего времени. Но продолжить разговор о собственно литературе ему не дали. Президенту нужен был лишь вопрос. И подразумевался вопрос с какой-то конкретной просьбой.

Председатель Союза писателей Валерий Ганичев

…………………………………

Во-вторых, в каком-то смысле встреча прошла под знаком писательских просьб , мол, дайте денег. Денег на книги, на пенсии, на переводы. Все писатели что-то просили. Даже Сергей Шаргунов всего лишь просил, а не требовал, чтобы освободили политзаключенных по болотному делу.

Я-то считаю, идея встречи с писателями возникла на самом верху, потому, что там наконец-то поняли, Россия на грани полного развала, никакой объединяющей идеи, никакого единства не только между народами, но и между русскими краями и областями. На моем родном Поморье заговорили о Поморской республике, в Сибири о Сибирском царстве, казаки вспомнили про идею Казакии. Только они забыли, что когда генерал Деникин занял Екатеринодар (нынешний Краснодар), он сразу же всех приверженцев независимой Казакии повесил на центральной улице. Дождутся когда-нибудь нового Деникина и мои ретивые земляки-поморы, и приверженцы Казакии, и Альбацы с Сванидзе, великодушно уступающие всю Сибирь и Дальний Восток иным государствам.

И это все не фантазии, еще лет десять-пятнадцать, и Россия развалится по клочкам, никакие танки не помогут. У СССР была самая мощная в мире армия, но когда господствующая культура стала антисоветской, когда настроение народа определяли такие книги, как «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, «Остров Крым» Аксенова, «Печальный детектив» Астафьева, и даже чрезвычайно пессимистический «Пожар» Распутина , великая Держава рухнула. Не из-за экономики, что бы сейчас ни писали наши борзописцы, не из-за политики, а из-за изменения духа народа. Хороший русский поэт Михаил Дудин тогда писал:

О ней ни слуху, и ни духу,

Печаль никто не сторожит.

Россия глушит бормотуху,

И кверху задницей лежит.

И мы уходим с ней навеки,

Не уяснив свою вину.

А в Новгородчине узбеки

Уже корчуют целину.

Всё так и было. Сегодня-то времечко пострашнее будет, несмотря на все наши нефтегазовые запасы. И никаких объединяющих идей государство предложить не в состоянии. И это не писатели за подачкой должны тянуться к Путину, а Путин должен был умолять писателей помочь России восстановить нашу духовную национальную культуру, нашу национальную русскую литературу. Он должен восстановить единую сеть книготорговли по всей России, вновь открыв тысячи магазинов во всех городках. (Помню, был я в глухой американской провинции, читал лекции, в любом городке прекрасный двухэтажный книжный магазин, где только на входе лежит всякая развлекательная дребедень, а дальше по разделам «французская литература», «английская литература», «русская литература». Вряд ли это такое уж прибыльное занятие, США мощно поддерживают высокую книжную культуру) .

А на нашей встрече в самом начале дали слово книжному монополисту, директору «ЭКСМО» Олегу Новикову, который говорил о книжном бизнесе и не больше. Мол, « если мы сегодня не защитим их (отечественных авторов), то завтра будем издавать американских авторов, интересы которых защищают», Путин ему в ответ: «Вы сказали, что книжные магазины – это бизнес, и может быть прибыльным. Обращаю внимание, Вы сами это сказали: «Это бизнес, и он может быть прибыльным». Поэтому на него распространяются бизнес-правила, в том числе в сфере налогообложения…» Мол, живи со своими книгами по правилам бизнеса.

Когда в нашу литературу вводят некие бизнес-правила, литература умирает. А вслед за ней и сама нация. Сегодня распространено представление о так называемой «рыночной культуре». Такой культуры нет и быть не может. Есть рыночная цивилизация, есть рыночное общество, но нет рыночной культуры. Последнее время на встречах с писателями типа Дмитрия Быкова, Татьяны Устиновой Путин утверждался в мнении , что писателям помощь не нужна. Рынок все сам определит. Вот он и определяет скорую гибель России , лишенную единой национальной духовной культуры. На нашем собрании Путин тоже говорил на рыночную тему : «Вы как человек, который профессионально бизнесом занимается, понимаете, насколько важно для государства сохранить целостность налоговой системы – все исключения её разрушают. Всё, что вводится где-то и как-то в качестве каких-то льгот в сфере налогообложения, это всё специалисты в области экономики, в области налогообложения, считают как чрезвычайное происшествие. Для экономики это всегда плохо…»

Но может ли быть рыночной, экономичной – сама литература? Что делать на рынке Джойсу или Беккету, Платонову или Добычину, Апдайку или Воннегуту? Вроде бы президент и дает понять, что он разделяет наше мнение: «Конечно, в современном мире может возникнуть вопрос: а, вообще, зачем это делать, рынок и так всё отрегулирует? Но наверное, это та сфера, которую рынок уж точно не отрегулирует, во всяком случае, должным образом. Конечно, раскрученные книги и авторы могут и сами пробить себе дорогу, но надо признать, что это далеко не всегда удаётся качественной детской литературе, академическим изданиям, собраниям сочинений наших классиков. Государство должно поддерживать литературу ещё и потому, что именно в ней всегда ставится самый прочный, самый точный диагноз состоянию общества и обозначаются его болевые точки…»

Говорили и о необходимости придания государственного статуса национальной программе поддержки чтения. Подобная программа, например, действует в любимой Путиным Германии.

Не все же талантливые писатели обладают такой неуемной пассионарностью, как Александр Проханов или Захар Прилепин. А что делать не менее талантливым Анатолию Киму или Дмитрию Новикову, моему петрозаводскому земляку? Где искать поддержку? И поэтому некий просительный тон у писателей господствовал до конца встречи. По-сталински сказать: «Других писателей у нас нет» , наш президент не решился. А наши писатели перейти к требованиям тоже не решились.

Молчаливое большинство, от Киреева до Личутина, от Сидорова до Дорошенко

…………………………

Может быть, догадываясь об этой просительной форме встречи на Российское литературное собрание не пришли ни Александр Проханов, ни Станислав Куняев, ни Захар Прилепин, ни Владимир Маканин, ни Андрей Битов, ни Валентин Курбатов, ни Владимир Сорокин, ни Виктор Пелевин, ни Эдуард Лимонов . Просто не пришли и всё. А беллетристы Акунин и Быков из своего неприхода стали делать дешевый пиар. Кому они там были нужны?

Первого ряда литературы просто не было. Еле уговорили придти Валентина Распутина, который решил отмолчаться, а после собрания не знал, куда себя деть. О нем как бы все и позабыли. Не хотел идти и Владимир Личутин, тоже уговорили. Второй ряд литературы так и не был допущен к выступлениям. Зачем собирались?

Стремясь к объективности, я не скажу, что собрание прошло впустую. Очень по делу поговорили о преподавании литературы в школе, о возвращении школьных сочинений, очевидно, займутся и проблемой переводов литератур малых народов России, на собрании было достаточное представительство всех национальных литератур, от якута Николая Лугинова до чеченца Канты Ибрагимова. Думаю, хоть как-то займутся больной проблемой книготорговли, всё-таки найдут льготы для книгоиздателей и владельцев книжных магазинов, число которых стремительно сокращается по всей России. В малых районных городах их уже просто нет. Но это уже не литературное собрание, а учительски-книготорговое, издательски-переводческое. Они и должны быть рады, но какую литературу они будут поставлять на рынок, какой учить детей, об этом не говорилось.

Наталья Солженицына, Владимир Путин и Владимир Толстой

……………………

Я не верю в реальное улучшение современного литературного процесса еще хотя бы потому, что воочию убедился, насколько Владимир Путин не приемлет органически любую идеологизацию общества. Раньше я думал, это просто общие телевизионные слова для западных слушателей. Нет, никакой общей идеологии, то есть комплекса государственных или национальных идей, президент бежал от идей, как черт от ладана. Он не раз повторял, говоря о литературе: «По поводу творческих союзов. Вы понимаете, почему это произошло, мне объяснять не нужно. Так сложилось после развала Союза, после того, как все решили, что идеологические начала творческих союзов должны быть ликвидированы, и на самом деле правильно. Но вместе с водой, как в таких случаях говорят, и ребенка выплеснули, поддержка всем творческим союзам испарилась. Хотя ее можно было бы деидеологизировать, но в каких-то формах сохранить…» Он даже не подумал, а возможна ли хоть одна яркая талантливая книга без идей?

Белых, красных, зеленых, даже голубых, но идей. Идей авангардных и идей традиционалистских. Президент как бы и зовет писателей в поддержку рушащегося государства, но , чтобы при этом не высказывали никаких идей. Сам себе противоречит.

С одной стороны, президент утверждает полную деидеологизацию общества, отрицает любую главенствующую идеологию у нации или у государства, с другой стороны, он же говорит: «Такой, что называется, литературной страны, как Россия, в мире, пожалуй, нет, несмотря на те проблемы, о которых я сказал, и известное снижение интереса к книге… Именно мы, без преувеличения, несём ответственность перед всей цивилизацией за сохранение русской литературы, за её сбережение, её колоссальный гуманистический потенциал. Наша задача – привлечь особое внимание общества к отечественной литературе, сделать русскую литературу, русский язык мощным фактором идейного влияния России в мире…»

Я думаю, как можно оказывать идейное влияние в мире при отсутствии любых идеологий? Парадокс. Какая-то явная боязнь этого слова.

И второе, что поразило меня на этой моей первой личной встрече с Владимиром Путиным. Ибо телевизионным словам я уже давно по привычке не доверяю. А здесь я видел живого человека, слышал его, чувствовал его волнение. И удивился какому-то бешеному антисоветизму, который сегодня уже как-то прагматически и не нужен. Ни один и ни два раза, говоря о проблемах преподавания в школе, и общей культуры общества, говоря о книжной торговле и об интересе к чтению, он каждый раз обязательно добавлял совсем не обязательную антисоветскую реплику. Вот примеры: « Мы не можем создать уравниловку советского времени, когда все получали 120 рублей, начиная от инженера и кончая преподавателем, и все счастливы были. Нет, не счастливы. В конечном итоге и страна-то развалилась. Понимаете, поэтому мы будем делать это и дальше, повышать уровень заработной платы в стране в целом, и вот так выстраивая свою политику в области доходов населения…»

Да не от этого страна развалилась, и не было сплошной уравниловки, доктор наук получал как директор завода, высокий специалист, токарь или слесарь высших разрядов получали как академики. А то, что учитель получал как инженер, это и было хорошо. И инженеру , и учителю. А сейчас Грефу и Миллеру государство, не частная фирма, платит миллионы долларов в месяц, а писатель за роман получает тысяч тридцать рублей. Или ему ничего не рассказали про писательские нищие гонорары, или ему Устинова с Акуниным нахвастались своими миллионами? Или это и есть искомая демократия?

Юрий Поляков: нужен закон о творческих союзах!

………………………….

О необходимости принять закон о творческих союзах, который переведёт писателей и их деятельность в правовое поле, очень хорошо и вовремя сказал главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков: «На сегодняшний день у российских авторов нет законного права быть писателями и объединяться в союз. Раньше союзы имели свои типографии, издательства, могли этим зарабатывать деньги для страны и на свои нужды. Сейчас писатели не могут получить пенсию за свои труды. Сейчас нужны правовые нормы о творческих союзах и статусе творческого работника».

Президент в ответе Полякову, с трудом вспоминая его отчество, вынужден был сказать о духовном кризисе общества, о спаде нравственности, о варваризации, но обязательно добавил: «Я о чем хочу сказать? О том, что много проблем у нас сегодня, очень много. И некоторое из того, что представляло реальную, основополагающую ценность, действительно мы утрачиваем. Но это совсем не значит, что у нас хуже, чем было в советские времена… Конечно, плохо, что профессия писателя не включена в соответствующий правительственный перечень, в перечень специальностей. Более того, даже дело не в перечне. Дело в том, что и в законодательстве не упоминается… И пенсий нет. Согласен.»

Как бы признает, что всё плохо, но обязательно добавляет «не хуже, чем было в советские времена…».

И обязательно вспоминает о процессе над Бродским, о деле Даниэля и Синявского, отвечая Сергею Шаргунову о нынешних политических сидельцах, обязательно добавляет: «Не сердитесь, ради бога, что я на вас напал, защищая нашу молодежь. Я сам все время говорю о том, что многое утеряно из прошлых лет, связанное с моральным состоянием общества и так далее. Но разве в советские годы тоже было все нормально? Разве то морально-нравственное состояние общества можно считать нормативным, когда церковь загнали в подполье, а священников под лед сотнями загоняли, во время массовых репрессий в основном помалкивали. А вот сейчас молодой человек рядом с Вами сидит – даже намека нет ни на какие репрессии, на самом деле…». И впрямь, рядом с Сергеем Шаргуновым сидел блестящий писатель, священник отец Тихон Шевкунов, автор книги «Святые и несвятые». И впрямь, были же когда-то репрессии, но помнит ли о них Владимир Путин? Может, тогда начнем выяснять, кто же загонял в двадцатые-тридцатые годы «священников под лед сотнями»? Имеет ли это отношение к советской идеологии, или там кроются совсем иные причины? Какое-то антисоветское кликушество, сводить весь период к 1937 году, или к истреблению священников в годы двадцатые. Может, опубликуем тогда под текстом Владимира Путина все фотографии тех, кто священников под лед сотнями загонял, как это сделал Александр Солженицын в первом издании «Архипелага ГУЛАГ». Но его же за это антисемитом обозвали.

И уже совсем в духе антисоветских агиток: «Но это не значит, что нужно вернуться к прошлому … Мы не сможем вернуть, наверное, способы материального поощрения для писателей советского времени, когда писатель получал с объема изданной часто не литературы, а макулатуры, и сегодня это невозможно, сегодня нет таких агиток и так далее…»

Как уж он не любит эту «советскую макулатуру», неужели так пропитался ею? Только помалкивает про нынешние рыночные агитки. Конечно, как и в любой литературе, была в те времена и макулатура, но так ли она определяла советский литературный процесс? Не помню этого. Может, все-таки талантливые почвенники спорили с талантливыми западниками, Иосиф Бродский поругивал Вознесенского, а Юрий Кузнецов и того и другого вместе? И читали их вся страна, миллионы читателей. Величие что имперской литературы девятнадцатого века, что советской литературы века двадцатого уже очевидно для всего мира.

Уверен, и наш век скажет свое слово, но , только вооружившись величием замысла, как говаривал Иосиф Бродский. Вот этого величия замысла русской литературы , мне так показалось, откровенно побаивается наш президент. В своем ответе Юрию Полякову он сказал «Только, знаете что, я сразу хочу об этом сказать: наша помощь будет исключительно техническая и технологическая, чтобы никто ни вас, ни нас не трогал, не обвинял в том, что создается какая-то опять на потребу власти провластная какая-то структура. Мы с удовольствием поддержим творческих людей, которые хотят объединить свои силы для того, чтобы выполнять, как Вы высказались, такую социальную функцию – служение обществу. С удовольствием это сделаем, поддержим, конечно…»

Владимир Бондаренко и Евгений Рейн на литсобрании

…………………………

Никакой конкретики, ни о новом законе о творческих союзах, ни о возвращении литературы на ведущие телевизионные каналы, ни о единой книготорговой сети, ни слова.

Разве что неожиданно для многих президент Владимир Путин решительно поддержал Литературный фонд. Когда кто-то из участников собрания с места сказал: «Дело в том, что мы уже говорили на секции прозы о жалком существовании Литфонда. А нельзя ли вернуться к старой практике отчисления в Литфонд с каждого издания книг определенного процента?», президент четко ответил: «Надо подумать. Не готов сразу ответить…

То, что Литфонд нужно поддержать, у меня сомнений нет. Какие механизмы поддержки – подумаем, в том числе, может быть, и этот вариант. Ладно, подумаем…»

А ведь и впрямь было бы здорово, если некий малый процент с каждой выпущенной книги будет идти в Литфонд или в Союз писателей. Никакой государственной поддержки не надо будет, писатели сами со всем справятся. Государство пусть только контролирует.

Владимир Путин выступил с предложением о том, чтобы сделать в России 2015-й Годом литературы, порекомендовав писателям подумать над тем, как лучше всего реализовать эту идею. Дай Бог, чтобы из этого какая-то польза вышла. Президент также напомнил о том, что в 2014-ом в стране будет проводиться Год культуры, что подразумевает особый интерес к литературе. В рамках Года культуры придадут государственный статус Национальной программе поддержки чтения.

Слово сказал дальний потомок нашего гения , предприниматель, организатор Лермонтовской Ассоциации Михаил Юрьевич Лермонтов. Он напомнил президенту о приближающемся в 1914 году 200-летии своего великого родственника, пожелал, чтобы сам президент принял в праздновании юбилея самое активное участие.

Отвечая ему, заканчивая свою встречу с писательскими избирателями, президент, и это похвально, вновь вспомнил строчку из моего любимого Михаила Лермонтова: «Сейчас Михаил Юрьевич Лермонтов вспоминал своего великого предка, нашего великого поэта, и вспоминал о том, что я уже обращался с его словами в ходе избирательной кампании. Сейчас, слава Богу, никаких избирательных кампаний нет, но я хочу закончить нашу встречу тоже его словами. Помните, как он говорил в известном стихотворении: «Люблю Отчизну я, но странною любовью!»? Это почему? Потому что у каждого из нас своя Россия, но она у нас одна».

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную