Лишить доброго имени

Из контрастов жизнь состоит. С душевной радостью читается небольшая заметка в Архангельских губернских ведомостях от 4 мая 1838 года: «Директор Училищ Архангельской губернии сообщил Губернскому Правлению, что С.Петербургский 3 гильдии купец Михайло Башмаков уроженец посада Сумы, в благотворительной заботливости о пользе своей родины, доставил в Архангельскую Дирекцию Училищ Билет Государственного Коммерческого Банка в 10000 рублей, неприкосновенного капитала, на учреждение в Сумском Посаде приходского училища и 100 рублей ассигнациями, для первоначального заведения при открытии оного. За каковое похвальное и примерное усердие к образованию своих сограждан, Всемилостивийше награждён золотою медалью на Аннинской ленте для ношения на шее».

Подобного рода статьи в газетах давних времён не редки. За «благотворительную заботливость о пользе своей родины» меценаты из народа заслуживали иногда и более высокое, неформальное признание, называвшееся в обществе добрым именем.
Трудно оно давалось, терялось порой мгновенно. Об этом свидетельствуют заголовки кратких по содержанию и трагических по смыслу сообщений, встреченных в газетах позапрошлого века: «О лишении доброго имени». Одно из них помещено в Архангельских ведомостях 2 ноября 1838 года: «Архангельское Губернское Правление объявляет всем по Архангельской Губернии мещанам и лицам о лишении мещанина (губерния, населённый пункт, фамилия) доброго имени и недопущении впредь в свидетели за ложное при следовании под присягою показание по делу о...».

Страшно ли быть лишённым доброго имени, уважения, репутации, совести, лица, чести?

Возможно, лишь тому, кто знает им цену? Не выражается она в денежных знаках.

И всё-таки не «отнимаются» они, а «теряются». Вот и пословица из тех времён об этом говорит: «Деньги потеряны — мало потеряно, здоровье потеряно — много потеряно, честь потеряна — всё потеряно».

В японской культуре выражение «потерять лицо» означает поступок или ситуацию, исправить которые можно лишь самоубийством.

Так было. Многие люди и государства обходятся без лиц, носят маски. Иногда они срываются. В Поморье человека, потерявшего стыд и совесть, называли «бестыжей мордой», а душу его «окоянной», мудро полагая, что любая несправедливость обязательно вернётся её свершителю или его потомкам. Цепь жизни одна.

О невпуске в Россию и признании ябедниками

С пожелтевших страниц газет доносятся голоса предшественников. И они любили, ненавидели, шутили, работали, на что-то надеялись, жили-были. Сух канцелярский язык газеты «Архангельские губернские ведомости», но и за ним ощущаются приметы иных времён. О некоторых можно вспомнить.

...В номере от 2 февраля 1838 года напечатана небольшая заметка под названием «Об отличных действиях обывателей»: «Крестьянам Архангельской губернии Мезенского уезда Гладнову и Архангельского Рахову, бывшим в 1834 и 1835 годах в экспедиции для описания восточных берегов Новой Земли в награду оказанного ими усердия в исполнении поручаемых им работ, а последнему сверх того за спасение жизни одного промышленника, упавшего за борт при жестоком морском волнении, Всемилостивийше пожаловано в награду: Гладнову 100 и Рахову 150 рублей».

Лишь через полвека в полярные широты устремятся зарубежные и отечественные искатели приключений, или как их назовут восторженные почитатели - «покорители севера», многие погибнут. А ведь за много веков до экспедиций Нансена, Кука, Пири, Амундсена, Седова, Русанова далёкие острова и архипелаги были освоены поморами, они север не покоряли, жили им. На той же Новой Земле, именуемой поморами уважительно Маткой, или на Груманте (Шпицберген, на русских картах – «Святые русские острова») в XVII- XVIII веках ежегодно находилось по нескольку тысяч рыбаков и зверобоев. Чужих Арктика принимает неохотно. Поморы Гладнов и Рахов были «своими».

Сколь велики полученные ими награды?

В том же номере «Ведомостей» приведена информация «Об установленных ценах на январь месяц» по уездам Архангельской губернии. Например, в Пинежском уезде пуд говядины свежей тогда стоил 3 рубля 50 коп, пуд муки ржаной 2 рубля 10 копеек, фунт сёмги солёной – 35 копеек.

Неплохо заработали отличившиеся обыватели.

...В номере от 2 марта 1838 года размещена заметка о нелёгкой судьбе праотцов теперешних обитателей ЕС «О невпуске в пределы Российской Империи»: «Датскому подданному Иоганну Вейсу и баварскому подданному Иоганну Брудеру, высланным за бродяжничество за границу, воспрещен обратно въезд в Россию. Приметы их:…».

Мстят потомки?

...Скупа по содержанию и трагична последствиями для приговорённого выдержка из постановления «О признании ябедниками»: «…мещанин Григорий Богуцкий за несправедливые жалобы и доносы признан ябедником».

А ну как нынешние властители возьмут на вооружение забытое старое? Появятся звания: "Ябедник муниципального образования", "Ябедник области, республики", "Ябедник федерального значения", а там и "Заслуженный" и даже "Народный клеветник". Тяжкими будут их вериги.

Обидеть городничего

В перечне архивных дел Архангельской губернской канцелярии за 1795 год внимание привлекло название: «Наряд о свидетельстве в Банковой конторе денежной казны». В нём содержится Рапорт городничего Чернецкого, адресованный «Высокородному и Превосходительному господину генерал-порутчику Правителю Архангельского Наместничества и кавалеру Ивану Романовичу Ливену».

В рапорте пример-майор и кавалер Чернецкий весьма подробно и красноречиво (эталон для нынешних полицейских?) повествует о нанесённой ему обиде. Выполняя поручение губернатора, он обратился к директору Архангельской Банковой конторы Арсеньеву с требованием освидетельствования денежных сумм. Ранее он уже являлся в банк, но не был допущен к кассе под тем предлогом, что явился в неурочное время. Следует сказать, что в предыдущие визиты помощь в пересчёте казны городничему оказывал товарищ (заместитель – прим.автора) директора г-н Краузольд. При повторном посещении зама на рабочем месте почему-то не оказалось.

Дальнейшие события (со слов городничего) развернулись следующим образом: Выполняя поручение обратился к директору конторы Арсеньеву, по прочтении которого «оный сев в начальное место с довольною суровостью сказал присяжному, к сундуку приблизившемуся: вынимай деньги, пусть считает».

О подлинной причине «суровости» архивные документы не упоминают. Задела она и очень сильно сердце жандарма, лирика разбудила в нём: «Поелику же я на сей раз должен был представить особу вашего превосходительства, то и понижения, учинённого мне им, Арсеньевым, принять и терпеть было не можно, почему и принуждён был я ему, Арсеньеву, напомнить, что суровость его при таковых обстоятельствах невместна и что начальничество его, в котором оный на сей раз предо мною являлся, также есть излишное».

Вот только не принял аргументы директор: «на противу чего он, ответствуя мне шумным и грубым образом, приказал сидящему в присутствии за особым столом камериру Устинову читать для меня закон, преподающий правила, каким образом должно поступать в присутствии банковой конторы».

Разумеется, представитель власти ответил на это привычным железным аргументом: ваш закон для меня не писан.

Тогда Арсеньев «с криком выговорил: ты бредишь, тебе надобно открыть кровь, да примолвил: пошлите за лекарем».

Далее городничий попытался в рапорте развить мысль: де обида нанесена не ему Чернецкому, а Правителю Наместничества, и потому: «осмеливаюсь чрез сие вашему превосходительству изъяснить, дабы поступкам его, Арсеньева, могла быть преграда и я, невинно будучи довольно уже от него обиженным, не мог бы сугубо потерпеть неприятностей, да и самого наконец пред лицом вашим обнесения, то не благоугодно ли будет вашему превосходительству по всем вышеизложенным обстоятельствам повелеть, за болезнию товарища его, господина Краузольда, при сем случае присутствовать кому и иному».

Где же просьба наказать директора банка? Нет её. Увы, деньги имеют власть. В буквальном и переносном смыслах этого мерзкого правила.

И потому не обижайте городничих, господа.

О графе Хвостове и сидельцах питейных домов

В Архангельских губернских ведомостях за 5 октября 1838 года привлекло внимание небольшое объявление: «От Комитета Архангельской Губернской Публичной библиотеки объявляется, что в оной продаётся книга: на сооружение памятника Ломоносову в Архангельске, Стихотворения графа Хвостова, С.П.Т. 1825 г. цена 3 рубля».

Ба, тот самый Хвостов, называвший Пушкина своим преемником! Автор знаменитых строк:

«…Свирепствовал Борей,
И сколько в этот день погибло лошадей!…
Под ветлами валялось много крав,
Лежали они ноги кверху вздрав...»

На эти вирши «преемник» отозвался в поэме «Медный всадник»:

«…Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов».

В первой четверти XIX века не существовало более популярной для эпиграмм, пародий и насмешек фигуры, нежели Хвостов. Фамилия его стала нарицательной – синонимом напыщенного самовлюблённого графомана. Плодовит граф был чрезвычайно, драмы, стихи, басни, оды, эпиграммы, вышедшие из-под его пера, составили семь томов, да ещё и в трёх изданиях. Увы, печатал всё это словесное «богатство» граф за свой счёт и в продаже книги почти не расходились.

Ничто не ново под луной. У сочинителей XXI века те же проблемы. И потому на главной странице любого окололитературного сайта можно поместить в качестве девиза неизвестного автора эпиграф, приведённый на титульном листе «Лирических стихотворений» Хвостова, рекламируемых в Архангельских губернских ведомостях: «За труд не требую и не чуждаюсь славы».

Если рядом с девизом останется свободное место, добавил бы слова из письма Карамзина к Дмитриеву: «Я смотрю с умилением на графа Хвостова… на его постоянную любовь к стихотворству… Это редко и потому драгоценно в моих глазах… он действует чем-то разительным на мою душу, чем-то теплым и живым. Увижу, услышу, что граф еще пишет стихи, и говорю себе с приятным чувством: “Вот любовь, достойная таланта! Он заслуживает иметь его, если и не имеет”».

Заменить фамилию и...

Памятник Ломоносову работы Ивана Мартоса открыт в Архангельске в 1832 году. Выручка от продаж книги графа Хвостова, собранная в 1838 году, возможно, пошла на ремонт скульптуры. Взирает ныне с высоты лет первый русский академик на студентов северного арктического федерального университета.

***

В номере Архангельских губернских ведомостей за 19 октября 1838 года помещено объявление с загадочным названием: «О непринимании мещанина Баньщикова сидельцем в питейные заведения».

Знакомство с текстом интригу не развеяло. Вот он: «Симбирское Губернское Правление в следствие отношения Симбирской Палаты Уголовного Суда, объявляет, что сидельца питейного дома, Симбирского уезда деревни Елково; мещанина Михайлу Яковлева Баньщикова, за умышленное сокрытие убийц и за другие противозаконные поступки, по решению означенной Палаты воспрещено принимать вновь в сидельцы в питейные домы».

Кто такие сидельцы? Почему провинившийся мещанин лишён права до скончания дней «сидеть» в питейном заведении? Суровая кара.

Всё оказалось проще: сидельцами в те времена именовались не посетители, а продавцы трактиров и винных лавок. Кстати, деятельность их при «бесчеловечном, проклятом царском режиме» довольно ощутимо регламентировалась «Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями». Били «рублём». В частности «за неохранение пьяного, который не мог без очевидной опасности быть предоставлен самому себе, сидельцы в питейных заведениях подвергаются денежному взысканию до 5 рублей». Если же пьяного обворуют, изувечат и т.п., то «виновный в несохранении его сиделец обязан вознаградить его за убытки и лечить за свой счет».

Жестокий век. В наши дни нормы эти перетащить бы. Депутаты всех мастей, где вы? Ау.

ОдинАчество

В номере 12 журнала "Известия общества изучения Русского Севера" за 1911 год опубликована статья М.Островской "О древне-русском одиначестве". Одиначество - отстаивание общими силами (мiром) каких-либо интересов.

Автор приводит выдержки из некоторых договоров XVI-XVII веков. В их числе находящийся в Сборнике копий Архангельского монастыря список купчей 1510 года (л.275), на обороте которой написано: «А стояти нам за ту землю содного всем четырём Ивану и Якову и Онтипу и Савостьяну». В соответствии с указанным документом складники обязуются друг перед другом защищать сообща права на приобретённый участок земли, составленный из четырёх долей.

В данном Сборнике приведена и запись (листы 274-275) за 1554 год, подтверждающая общее владение трёх крестьян и монастыря на рыболовную тоню, в том числе и условие одиначества: «А хто у нас почнёт сильничать и с тони зживать, и на стояти за один человек».

В актах Сийского монастыря (№ 136 свитков, № 181 «описи Антониево-Сийского монастыря, кн.I) встречается запись за 1611 год, подтверждающая права владения двух складников на мельницу и требование одиначества: «или хто учнёт у нас ту мельницу отьимати, ино нам стояти свопча содиного».

Таким образом, одиначество подкреплялось особыми записями, когда имелись опасения потерять свои владения. В рукописной одиначной складников деревни Льняниковской (1599 год) эти опасения выражены с предельной простотой: «И слых до нас доходит – сказывают, на ту нашу вопчую землю привезли грамоту Живоначальные Троицы з Гледена (монастырь – прим. автора) старцы… и против старцов стояти всем в ответе вместе, друг друга от тех старцов в убытках не выдати».

В многочисленных письменных документах встречается непременное условие отстаивания общих интересов простыми людьми Поморья.

Почему именно здесь?

Исследователь, этнограф Русского Севера Пётр Саввич Ефименко, оказавшийся в Архангельской губернии «благодаря» ссылке, дал следующий ответ: «Характер и нравы местного крестьянства поражают своею оригинальностью. Долговременное пользование самоуправлением во время владычества Новгорода, занятие опасными морскими промыслами, частые торговые сношения с иностранцами, частое посещение Петербурга и других мест произвели в здешнем народе необыкновенную для крестьянского сословия развитость, ясное понимание своих выгод, предприимчивость и охоту перенимать всё полезное, неустрашимость и отвагу, доходящие до презрения жизни». И, кроме того, «благодаря относительной развитости крестьянства и влиянию раскола грамотность здесь значительно привилась». («Народные юридические обычаи крестьян Архангельской губернии»,1864 г.)

Главной причины, по которой на Севере не было задавлено «народное начало», выражавшееся и в относительно свободном местном самоуправлении, было отсутствие крепостного права на здешних землях.

В Поморье сложился характер Михаила Ломоносова. Довелось ему юношей испытать тяготы и опасности морских промыслов. Высшим воплощением идеи народного одиначества является, возможно, известный и будущему первому русскому академику «Старинный Морской устав новоземельских промышленников», передававшийся веками изустно. Лишьв XVIII веке мезенские поморы записали его на бумагу.

Академик Н.Я.Озерецковский, опубликовавший Устав в 1846 году в двух номерах газеты «Архангельские губернские ведомости», препроводил его словами: «Многие на море приключаются им (поморам) несчастья, которые заставили их сделать между собою некоторые установления, для общей их пользы служащие. Сии установления не хранятся на письме, а только каждому промышленнику известны».

Опубликованный Озерецковским список Устава состоит из 29 пунктов, в которых подробно рассматриваются возможные морские происшествия и беды, правила их преодоления, требования взаимной помощи и поддержки, основанные на справедливости и совести. В заключительном пункте содержится главная сущность поморского одиначества: «ибо ходящему по морю без страха и взаимной помощи, пробыть не можно. Для того все в дружном спомоществовании быть должны, а если кто по оным пунктам исполнять не будет, надеясь на свое нахальство или хозяйское могутство, тому да воздаст праведный Бог морским наказанием».

В иные времена живём, от одиначеств к одиночествам топаем. Даст Бог, и в обратный путь когда-нибудь отправимся.

Без психоделиков

Психическому состоянию, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, психолог Эмиль Буарак дал название «дежа вю». Абсолютное большинство (до 97 %) здоровых людей испытывали это состояние по крайней мере один раз в жизни. Так утверждают исследователи. Они же говорят о том, что дежа вю нельзя вызвать искусственно.

Им возражают любители галлюциногенов, якобы входящие в это состояние при помощи некоторых наркотиков. Но запретен и рискован психоделический метод.

Существует ещё один способ, разрешённый и безопасный – чтение газет минувших времён.

Итак, читаем: «На Турецком фронте. 23 ноября успешным огнём траншейных орудий произведена брешь в неприятельских линиях и вызван взрыв в турецком складе боеприпасов». (Газета «Архангельск» от 26 ноября 1915 года).

И будто не было сотни лет, снова Турция в тревожных новостях. С фронта? Увы, не хочется думать о подобном развитии событий. Вопрос «что будет?» задаёт любой нормальный человек.

Задавали его и наши предки. В нескольких октябрьских и ноябрьских номерах газеты «Архангельск» за 1915 некто г-н Филоматов (филомат, в переводе с греческого, - «любитель наук») опубликовал серию статей под общим названием «В свете библейских пророчеств». В качестве основных источников информации для обширного «исследования» автором указаны Книга пророка Даниила и Откровение Иоанна Богослова, известное, как «Апокалипсис», а также работы других прорицателей прошлого.

Значительную часть работы автор посвятил обоснованию хронологических расчётов предсказанных в пророчествах событий.

В связи с возникшим уже в наши дни российско-турецким конфликтом интересны предсказания, касающиеся Турции: «В частности же, относительно нынешнего 1915 года, - мы уже можем констатировать, что он действительно явился роковым для Турецкой державы, втянутой «дружественными» германцами в непосильную, сулящую ей неминуемую гибель войну с Россией, Англией, Францией и Италией. Конец нынешнего года ознаменуется взятием Константинополя, - главного оплота ислама и резиденции халифа и, таким образом, 1915 год отметит собой разительный этап, в процессе неудержимого распада турецко-мусульманского могущества». И далее: «Многие толкователи указывают определённо на 1917 год, как предполагаемую дату гибели Турецкого государства».

Даёт автор ответ и на вопрос о конечном бенефициарии в идущей войне: «Укажем ещё, что в словах Откровения 16,12: “Высохла в ней (т.е. великой реке Евфрат, символе могущества ислама) вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного”, комментаторы издавна видели намёк на то, что наследство Турции будет принадлежать великому царству Востока – России».

Не сбылось? А что если расчёты составлены с ошибкой в сто лет? Закидаем шапками калиброванными басурман, будут нашими Анталья с Кемером!

Впрочем, «цари от восхода солнечного» и в Китае проживают.

Мухомор надо съесть. Может, прояснится картина лучезарного будущего?