Ещё в 1960 г. «отец атомного флота» США, адмирал Х.Риковер, возглавлявший комиссию американского Конгресса по изучению причин успеха нашей страны в освоении космоса, заявил: «Серьёзность вызова, брошенного нам Советским Союзом, состоит не в том, что он сильнее нас в военном отношении, а в том, что он угрожает нам системой образования».

Главную угрозу нужно было уничтожить, и именно на это были направлены соответствующие программы, разработанные в недрах международных фондов и Всемирного банка (ВБ) и последовательно выполнявшиеся в годы перестройки в СССР и в Российской Федерации. Законами прямого действия для нашей страны стали конфиденциальные доклады ВБ «Россия – образовательный переходный период» (1994 и 1995 г.) и «Обновление образования в России (региональный уровень» (1999 г.), в которых вся система обучения должна была быть кардинально перестроена под «новые потребности непланового рынка и открытого общества»[1].

Осуществлявшийся под руководством внешних центров демонтаж российской системы образования подошёл к завершающему этапу: власть открыто взяла курс на цифровое обучение, ярким воплощением которого стал проект «Московская электронная школа» (МЭШ), являющийся в свою очередь основой для внедрения по всей стране «Российской электронной школы» (РЭШ), открытый информационно-образовательный портал которой был запущен ещё осенью 2016 г. Проект МЭШ не был представлен широкой родительской общественности, которая оказалась абсолютно не посвящена в планы Минобразования и была не в курсе его содержания, целей и задач. Хотя, в соответствии с законодательством РФ, именно родители, несущие ответственность за воспитание и развитие своих детей, «имеют преимущественное право на обучение и воспитание своих детей перед всеми другими лицами» (ст. 63 СК РФ)[2].

С 2016 г. МЭШ (cм. https://www.mos.ru/city/projects/mesh/) стали внедрять в качестве пилотного проекта в нескольких образовательных комплексах Москвы. Сначала в проекте участвовало 6 учреждений, в сентябре 2017 г. – уже 608, а к сентябрю 2018 г., как заявил мэр Москвы С. Собянин, он должна охватить все общеобразовательные учреждения столицы [3]. МЭШ вводится либо в виде отдельных элементов (электронные дневники-журналы, push-уведомления родителям и т.д.), либо в полном объёме, который включает аппаратную и программную части. Первая – это интерактивная школьная доска, доступ к Wi-Fi, ноутбук, планшет учителя, сервер в школе, структурированные кабельные сети. А вторая – это обеспечение сетевого доступа для работы с контентом, загрузки учебных материалов, демонстрации и модерирования их на уроке, а также наличие электронной библиотеки с материалами.

Это означает, что на уроках школьники, начиная с начальной школы, должны пользоваться индивидуальными планшетами или смартфонами, связываясь по Wi-Fi с интерактивной доской в классе, заполнять в них тесты, читать электронные учебники, «посещать» виртуальные экскурсии, пользоваться виртуальными лабораториями, электронными библиотеками и даже обучающими компьютерными играми. Каждый урок должен быть подготовлен учителем в электронном виде, и, под видом избавления учителей от рутинной работы вводится также автоматизированная проверка письменных работ, при которой проводить срез знаний с автоматическим выставлением оценки в электронный журнал должен компьютер. Учитель же будет «наставником, направляющим и ориентирующим детей в цифровом образовательном пространстве».

Сейчас идёт массовое техническое переоснащение столичных школ. Классы оборудуются интерактивными досками, роутерами WiFi и т.д. Учителя спешно проходят обучение новой системе, учатся создавать электронные уроки, наполнять электронные библиотеки новыми материалами. Для этого к ним приставлены «тьюторы» (инструкторы) по МЭШ. Педагогов и директоров школ стимулируют к участию в проекте материально путём предоставления грантов от Правительства Москвы разработчикам электронных материалов для МЭШ. Огромные суммы денег уже вложены, заключены серьёзные контракты, закупается дорогое высокотехнологичное оборудование (так, стоимость одной интерактивной доски составляет около 500 тыс. руб.)[4].

Показательно, что непосредственные авторы и заказчики МЭШ так и остались в тени, а на первый план выдвинулись лоббисты проекта – мэр Москвы С. Собянин, руководитель Департамента образования г. Москвы И. Калина, руководитель Департамента информационных технологий (ДИТ) г. Москвы А. Ермолаев, руководитель направления «Информационные технологии в образовании» ДИТ г. Москвы С.Романова, а также главный куратор процесса трансформации — ректор НИУ ВШЭ Я.Кузьминов, являющийся также председателем Управляющего совета «элитной» школы «Покровский квартал». Это он занимается оглашением намечаемых перемен, например, того, что бумажному учебнику осталось жить не более пяти лет или что чтение лекций и общение с преподавателями должны быть заменены онлайн-курсами профессоров ведущих вузов-доноров.

В соответствии с тем, как МЭШ была охарактеризована Методическим центром Департаментом образования г. Москвы, она представляет собой «совокупность информационных решений в рамках комплексной информационной системы “Государственные услуги сферы образования в электронном виде”»[5]. Сотрудники центра пытаются заверить, что МЭШ – это не эксперимент, не основная образовательная технология, а проект по модернизации действующей инфраструктуры образовательных организаций, а также обеспечение учащихся, педагогов и семей доступными электронными сервисами и учебными материалами. То есть речь идёт об облегчении доступа к обучающим материалам и сбора информации, а также о необходимости следовать многочисленным стратегиям и программам, касающимся информационного общества и «цифровой экономики». Никаких других аргументов не приводится. Так, уже упомянутый руководитель ДИТ г. Москвы Е.Ермолаев в своём интервью заявил, что, отрабатывая пилотный проект в шести школах, они хотели добиться, прежде всего, не круглых «пятерок», а «упрощения и улучшения процесса получения знаний»: «наша цель – вовлечь учеников в учебу»[6].

В действительности речь идёт не о модернизации, а о коренной трансформации школы. Поскольку компьютерные технологии меняют саму методику и содержание обучения и подменяют собой весь педагогический процесс, цифровое обучение представляет собой тихую революцию, ликвидирующую традиционное образование как таковое.

Какова же в реальности концептуальная основа МЭШ, кто продвигает этот проект и каковы его конечные цели?

***

Проект «электронного образования» является частью мировой программы по установлению тотального контроля над личностью путём присвоения персональных данных и создания «цифровой копии» человека, позволяющих полностью управлять его сознанием и поведением. Реализуется она в рамках построения «цифрового общества», в котором глубокой трансформации подвергаются и производство, и сфера услуг, и вся система государственного управлении. Власть всё больше перераспределяется за счёт государства в пользу негосударственных субъектов, носящих транснациональный характер – международных организаций, корпораций, НПО, НКО, фондов, различных сетевых структур с более свободным устройством. Государство уже не контролирует всё и вся на своей территории, всё чаще ставится под вопрос и его монополия на легитимное насилие.

Главными заказчиками «цифрового общества» выступают крупный мировой ай-ти бизнес, рассматривающий образование как высокорентабельную сферу бизнеса, в которой знания (то есть компетенции) являются дорогостоящим товаром, изготовленным по заказу крупного бизнеса. Унификации образовательных технологий сегодня придаётся первостепенное значение, поскольку методы и содержание образования определяют поведение человека с самого раннего детства, что даёт возможность сделать «своим» целые поколения.

Реализация новейших технологий возможна только в условиях создания единого образовательного пространства, которое мыслится как глобальный рынок образовательных услуг. Используя лозунг интернационализации, ведущие западные учебные центры внедряют свои программы и привлекают всё более широкие слои зарубежных молодых учёных, исследователей, студентов к работе в частных транснациональных бизнес-структурах, большая часть которых так или иначе связана с военно-разведывательным комплексом США.

Характерными чертами создающегося глобального образовательного рынка являются следующие.

Во-первых, в силу обострения конкуренции и быстрой смены технологий бизнес нуждается в работниках, обученных под узкий круг задач, обладающих максимальной гибкостью, способных работать в разных культурах и в разных технологических средах. Вместе с тем растёт потребность в моделях сквозного обучения на протяжении всей жизни, позволяющих постоянно переобучать или доучивать персонал в соответствии с меняющимся кругом задач. Всё это предъявляет новые требования и к школьному, и к высшему, и к профессиональному обучению.

Во-вторых, цифровые технологии меняют способы, которыми создаются и передаются знания и формируются навыки, процесс оценки и управление учебными учреждениями. Эти технологии транснациональны и транскультурны, доступны для любых слоёв общества и могут проникать в любые организации и семьи, невзирая на политические, этические и религиозные различия.

В-третьих, значительная часть новых решений для образования реализуется в виде технологических стартапов, которые оцениваются инвесторами как одно из наиболее перспективных направлений. Поэтому в сфере образования стремительно возникают новые, более гибкие игроки, активно перетягивающие на себя процессы подготовки и не регулируюемые национальными правительствами. Альтернативные системы более привлекательны так же потому, что традиционные образовательные учреждения постоянно дорожают. Так что вне традиционной системы образования возникает новый транснациональный рынок, который начинает замещать первый и вносить новые стандарты, так же как Facebook устанавливает новые стандарты общения в сети[7].

Наиболее эффективным в этой связи механизмом стало дистанционное (онлайн) обучение, одной из широко применяемых форм которого является МООК — массовый открытый он-лайн курс с массовым интерактивным участием с использованием технологий электронного обучения (российские инноваторы употребляют английскую транскрипцию МООС). Появились эти курсы ещё в 2006 г., но по-настоящему популярными стали в 2012 г., когда были запущены проекты крупнейших американских МООК-платформ: Coursera — на базе Стэнфордского университета и при участии Принстанского, Мэрилендского и других университетов (23 млн. пользователей), Академия Хана – при участии Google и фонда Гейтса (15 млн.), ЕdX – на базе Массачусетского технологического и Гарвардского университетов (10 млн.), Udacity — на базе Стэнфордского университета и при участии Технологического института Джорджии, Google др. (4 млн).

В этот глобальный электронный образовательный рынок встраивают и Россию, а главным программным, но не официальным документом тут стал экспериментальный форсайт-проект «Образование 2030».

Первая версия его была разработана в 2010 г. компанией «Метавер», руководимой Д. Песковым (являющимся ныне спецпредставителем президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития), и МШУ Сколково (профессор П.Лукша), а верифицировали её зарубежные эксперты, в частности, американская транснациональная корпорация Cisco – мировый лидер в области сетевых технологий, предназначенных для Интернета и меняющих способы человеческого общения и связи [9].

Участие Cisco здесь было неслучайным. Компания работает на рынке СНГ с 1995 г., и, кстати, с 2002 по 2005 гг. в её московском офисе работал нынешний руководитель ДИП г. Москвы А.Ермаков, отвечавший за взаимодействие с операторами связи. Весной 2009 г. эта компания совместно с Информационно-аналитическим центром (ИАЦ) Департамента образования Москвы провела семинары под названием «Применение технологий Cisco®», посвящённые теме компетентности и конкурентоспособности кадров, выпускаемых учреждениями профобразования в сфере ИТ, и проблеме обслуживания и использования высокотехнологичного оборудования. А летом того же года по итогам встречи вице-президента Cisco по работе в России Р. Эйджи и тогдашнего директора ИАЦ Департамента образования Москвы В. Б. Яблонского * был подписан меморандум о совместных мероприятиях в целях поддержки новаторства и образования в столичном регионе. Он определил сотрудничество в области подготовки и переподготовки кадров, включая повышение квалификации учителей средних школ и преподавателей колледжей; обеспечение открытого доступа школьников и школьных учителей к современным разработками в области ИТ; проведение мероприятий по открытию локальных Сетевых академий Cisco в учебных заведениях г. Москвы с участием органов государственной власти федерального и муниципального уровня и СМИ и пр[8].

Тут важно отметить, что эта активность Cisco совпала с приходом на пост спецпомощника американского президента Б.Обамы по вопросам национальной безопасности и директора отдела России и Евразии при Совете национальной безопасности (СНБ) М.Макфола — известного специалиста по «цветным революциям» и главного создателя подрывных сетей в России (посол в России в 2011-2013 гг.). Сети эти создавались под видом «перезагрузки», представленной как метод «сотрудничества, приносящего пользу безопасности и благополучию США», а в реальности обеспечивающего подчинение России американским стратегическим интереса.

В феврале 2010 г. Госдепартамент и СНБ США организовали делегацию руководителей высокотехнологичных компаний для поездки в Москву и Новосибирск целью «продвижения инновационной повестки дня», включая свободу интернета и использование коммуникационных технологий для активизации деятельности гражданского общества (для большей убедительности делегация была сдобрена голливудским актёром Эштоном Качером). А 13 октября 2011 г. компания Cisco Systems и Агентство США по международному развитию (USAID) подписали меморандум о сотрудничестве, в рамках которого в развитие индустрии информационно-коммуникационных технологий в России вкладывалось 50 миллионов долларов, из них 9 миллионов – средства USAID. Эти деньги шли на две программы: «Технологии успешного предпринимательства на Северном Кавказе» и программу «Сетевые академии Cisco на службе обществу», которая готовила специалистов для «оказания волонтёрской помощи в информатизации социальных структур и организаций на безвозмездной основе». По словам заместителя главы USAID по Европе и Евразии Пейджа Александера, эти программы должны были позволить охватить «потерянное население, которое мы не можем достичь обычными способами», и продвинуть цели USAID по «раскрытию информации и увеличению гражданского общества». Такая поддержка «инноваций» означала для России расширение подрывной деятельности США в интернете и в обществе, доступ к стратегическим разработкам в секторе высоких технологий, ликвидацию стратегически важных для России инновационных проектов, приватизацию достижений российской науки и вывод полученных за её счёт прибылей за рубеж (http://sokrovennik.com/articles/makfol-kto-on-takoj-i-chto-nas-zhdyo).

В этой связи понятно, чем в реальности занималась и занимается компания Cisco в Росси и почему именно она верифицировала первую версию форсайт-проекта ОБразование 2030.

В первой версии форсайт-проекта была описана трансформация образования в четыре этапа (с 2010 по 2030 гг.), из которых переломным является период 2017-2022 гг., когда происходит «замена роли государства и профессионального сообщества бизнес-возможностями нового сектора», а завершается всё в период 2022-2030 гг., когда планируется «слом/ликвидация традиционной модели образовательной системы»[9].

Главная идея проекта – всеобщая цифровизация. Что касается новых технологий, то, поскольку к 2016 г. 90% населения будет присутствовать в Интернете, в 2018-2020 гг. должен быть введён обязательный универсальный идентификатор личности в интернете. К 2022 г. вся поддающаяся оцифровке информация будет храниться в Сети и доступна из любой точки планеты, что приведёт к принципиальному пересмотру моделей управления знаниями — наукой, образованием и архивами.

В 2010-2030 гг. происходит «сворачивание» школьной системы, расширится разрыв между «цифровыми» учениками и «нецифровыми» учителями, утверждается внесистемное образование, множество форм обучения, появляются учителя-непедагоги, осуществляется международная сертификация и трансформация ЕГЭ. Государство теряет стратегическое влияние на школу, удерживая только хозяйственные и административные функции, зато всё определяет работодатель. Традиционная школа остаётся для неудачников.

В проекте указывалось также, что к 2015-20 гг. массовое использование когнитивных технологий для установления прямой связи между нервной системой и компьютером приведёт к разделению («психоразрыву») между пользователями и не-пользователями, начнётся «вторая психоделическая революция», и появятся «протоколы прямого обмена информацией между нервными сетями через Сеть».

Таким образом, мы видим, что уже в первой версии форсайт-проекта «Образование 2030» был изложен план полномасштабных перемен, но осознать значение их простому человеку сложно, поскольку авторы проекта сознательно сохранили ключевые и понятные всем традиционные термины: «образование», «школа», «вуз», которые, однако, наполнены совершенно другим содержанием. В результате от образования должно остаться только название, так как конечный этап — это «самораспад или пересборка образовательных систем» под реальность постинформационного общества.

Рассказывая тогда о данном проекте, П. Лукша уточнил: «Прежде всего, мы учитывали, что наша жизнь очень стремительно переходит в цифру. Цифровая копия человека (страница в социальной сети) и сам человек всё больше сближаются. В какой-то момент всё культурное и научное наследие окажется в сети — и в сети будет максимум информации о том, что происходит в данный момент с каждым из нас. Предельное развитие интернет-технологий, развитие мобильных технологий позволит получать информацию всегда и везде. Когда этот момент наступит — а мы условно называем его “точкой Бога”, — образование должно стать совершенно другим. Ждать осталось недолго — лет 10–15. Развитие информационных технологий породит целый пучок новых решений. Это и образование в виртуальных мирах, в первую очередь в разных многопользовательских играх, и автоматические образовательные системы с искусственным интеллектом — электронные наставники, и повсеместное образование в любых городских пространствах с использованием дополненной реальности». «Что случится, когда информация будет доступна каждому всегда и везде? Система, где университетские преподаватели передают знания, читают курсы и лекции, а потом по ним проводят тестирования, в будущем станет попросту бессмысленной. Нужно принципиально новое содержание!»[10].

***

Планы, изложенные в первой версии форсайт-проекта оказались неизвестны широкой публике. Однако с образованием Агентства стратегических инициатив (АСИ) в 2011 г. появилась возможность продвижения этих идей на правительственный уровень, так как именно подразделение АСИ, возглавляемое Д. Песковым, совместно с МШУ «Сколково» и НИУ ВШЭ разработали в 2013 г. вторую версию проекта.

Тут надо отметить важный момент. Как пишет исследовательница Г. К. Жукова, «внедрение форсайт-инициатив в сфере российского образования… напоминает не столько паутину, сколько матрёшку или луковицу. С каждым следующим “снятым” слоем обнаруживаются всё более и более интересные истории. Сегодня верхняя, самая симпатичная “форсайт-матрёшка” – это проекты Агентства стратегических инициатив, в описании которого заявлена поддержка на уровне министерств и ведомств и результаты которого “ложатся на стол” первых лиц нашего государства»[11]. Что же касается скрытой в ней матрёшки, то ею стала группа Re-engineering Futures или RF Group, основанная Д. Песковым и П. Лукшой (не только название группы, но и её официальный сайт – на английском языке[12] [14]). О группе они сообщили следующее: «С 2010 года мы были активно вовлечены в управление форсайт-проектами, базирующимися на разработанной нами методологии Рапид Форсайт. Начав с проекта “Метавер”, в дальнейшем мы эволюционировали в форсайт-группу, работающую как внештатный отдел Российского Агентства Стратегических Инициатив, а в 2013 году мы прошли ребрендинг, и теперь называемся Re-engineering Futures (RF Group)»[13].

Показательно, что среди «друзей» группы указаны такие гиганты российского и мирового бизнеса и такие структуры, как Росатом, Россети, Роснефть, Лукойл, Роснано, Р-Фарм, японская компания Asahi Glass (крупнейший в мире производитель стекла, входит в группу Mitsubishi); немецкая химическая компания Bayer Materialscience (теперь Covestro), МТС, WorldSkills International (международная ассоциация, занимающаяся профессиональной подготовкой), Министерство промышленности и торговли РФ, Министерство транспорта РФ, Мировой общественный форум диалога цивилизаций, Российское управленческое сообщество участников президентской программы подготовки управленческих кадров (РУС) и др.

Во второй версии форсайт-проекта[14]. более определённо указано, что в условиях утверждения глобальные требований к стандартам и к самим работникам образования на российский рынок образования приходят независимые международные провайдеры, конкуренция с которыми и определяет характер перемен. Фактор информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) утверждает онлайн-решения, «гибридную» педагогику», несистемное образование, рост индивидуализации и игрового компонента в образовании. В качестве ключевых технологий указаны «искусственный интеллект», «виртуальная реальность», «использование биологической обратной связи», имплантаты, «генетические профили», «фармакология для обучения».

В ближайшие 7-10 лет будет происходить сегментация и расслоение образовательной системы, увеличение разрыва между «элитарными» и «отстающими» учебными учреждениями, вплоть до возникновения школ и вузов, выполняющих преимущественную роль «институтов призрения», «камер хранения для детей». Государство постепенно выходит из образовательной сферы с сохранением двух функций: удержание «базового уровня» (в логике социальной безопасности) и поддержка ограниченного числа «точек прорыва». Наконец, необходимо кадровое обновление – преподавателей, управленцев и компетентных заказчиков (то есть родителей и работодателей).

В школьной системе к 2025 г. произойдёт её фрагментация на элитные, массовые и отстающие. Ставка делается на две новые страты: «компетентных» родителей и директоров продвинутых школ. Новыми кадрами будут не учителя, а наставники. Особое внимание уделяется рынку образовательных сервисов для детей, которые будут замещать школьное образование, созданию онлайн-педагогики. Сервисы для родителей должны способствовать формированию эффективного родительства и преодолению старых сложившихся стереотипов поведения. Необходима переподготовка директоров школ на основе программ МВА, то есть передового менеджмента. Предусмотрена также легализация детского труда («игработы») и др.

Основными направлениями в высшей школе также являются элитарность присутственного обучения, работа на локальный заказ, практикоориентированность образования, государственная поддержка фундаментального образования, которое будет не для всех. Как и в школах здесь происходит дифференциация, поскольку вузы делятся на три группы: для простых — «университет для миллиарда» (многопользовательные онлайн-курсы, международная сеть профессиональных-личных контактов, возможности встраивания в международный рынок), традиционные вузы и, наконец, для элиты — университет для одного (предельная индивидуализация обучения). Так что и среди вузов будут лидеры, середняки и отстающие.

Конкурентная борьба с глобальными провайдерами требует тотальной прозрачности вузовского образования и прозрачности результатов, для чего нужна «оторванность» итоговых экзаменов от вузов по принципу внешнего аудита. В целях обеспечения той же прозрачности необходимо ввести электронные дипломы с фиксацией всех работ и экзаменов в электронном виде, а в перспективе — создание профилей компетенций, которые заменят трудовые книжки. Должны бать созданы стимулы для широкого внедрения обучения по контракту с работодателем и страховые системы (по модели КАСКО – страхование ответственности за некачественное образование) и пр. Основным драйвером развития в сфере образования становится распространение глобальных производственных и управленческих стандартов.

Все эти идеи вошли в доклад «Будущее образования: глобальная повестка», который его авторы подготовили для стратегического планирования и принятия решений в России и развивающихся странах [7]. А чуть позже, выступая на семинаре в Институте образования НИУ ВШЭ П. Лукша более детально описал ключевые аспекты грядущей трансформации, которые выглядят так.

К 2018 г. в мире произойдёт бум массовых открытых онлайн-курсов МООК типа «Coursera» и «EdX» — дистанционного образования для всех желающих. Они работают как «кадровый пылесос», представляя собой «образовательные системы, прокачивающие одновременно большое количество людей» и задающие наднациональные модели квалификаций и компетенций. В этих проектах, подчеркнул Лукша, участвует мировая преподавательская элита, а «остальным профессорам надо искать своё место в мире, в котором содержание образования контролируется такими игроками». В обозримом будущем будет создан «университет для миллиардов» (имеется в виду численность онлайн-обучающихся), и фактически работа массовых онлайн-проектов приведёт к «закреплению ситуации образовательного империализма». «Паспорта компетенций» начнут теснить обычные дипломы, и развитие получат «биржи талантов», представляющие собой инструмент инвестиций в образование. То есть с помощью «паспорта» или «профиля компетенций» будут выявляться таланты, в которые и будут вкладывать деньги. Более того, через 7-10 лет процесс обучения можно будет контролировать с помощью нейроинтерфейса.

Дальше Лукша описал, каким образом информационно-коммуникационные технологии (ИКТ) проникают в разные «поры» общества и образовательной системы. Речь идёт об «оцифровке» реальности, создании «цифровой копии мира», о превращении «миров дополненной реальности» в естественную среду обитания человека. Поскольку интернет-революция идёт рука об руку с когнитивной революцией, становится возможной передача мыслей и образов между людьми и компьютером, то есть формирование интерфейса мозг-компьютер или нейроинтерфейса. «Нейрорешения» становятся массовыми и могут использоваться на протяжении всей жизни в разных сферах, включая педагогику: для контроля усвоения, обучения, общения и распространения новых образовательных продуктов. Причём интернет может стать не только кровеносной системой образования, но и её мозговым центром, а нейротехнологии – универсальным рецептом образования.

Поскольку бизнесу нужны люди, обладающие конкретными компетенциями, он заинтересован в «индивидуальных траекториях» обучения и в инвестировании в таланты, которое Лукша называет «охотой за потенциалом». Примером этого является американский проект «Upstar», в котором студенты запрашивают на своё образование определённую сумму, а впоследствии платят своему благодетелю процент с дохода. По сути это способ повышения личной капитализации и «социальный лифт» для одарённых людей.

Особо Лукша выделил тему геймификации – усиления игрового начала в жизни. Через 15-20 лет игра и команда станут доминирующими формами образования и социальной жизни, и уже сегодня признание игры в качестве нормы и образа жизни проявляется в том, что игры массово включают в образовательные курсы, проекты и экзамены. Города будущего также будут выглядеть как большой игровой тренажёр.

Радикально-революционная сущность форсайтеров особенно хорошо выявилась в конце выступления Лукши, в котором он описал превращение образовательного поля в арену борьбы между двумя лагерями — революционерами и консерваторами. К первым он причислил представителей ИКТ-сферы, крупный бизнес, «прогрессивные» университеты, молодых внеуниверситетских исследователей, НКО и «сознательных родителей». А ко вторым, сторонникам статсус-кво, — академическую элиту, преподавателей и родителей–консерваторов. Консерваторы в конце концов проиграют, а традиционное образование продержится ещё 15-20 лет, в течение которых должна появиться «достаточно эффективная замена». Появится настолько много внесистемных [провайдеров образования, что дети-2020 смогут вообще не заходить в «систему» на протяжении жизни.

В заключении Лукша выделил финансовый фактор в качестве главного инструмента уничтожения традиционного образования, заявив, что, поскольку традиционные решения в образовании будут дорожать, а инновационные решения – дешеветь, во многом именно от «цены вопроса» зависит «скорость прихода нового образования» [16]. Иначе говоря, чем быстрее будет сокращено государственное финансирование образования, разрушающее монополию традиционных вузов и школ, тем быстрее будет распространяться электронное обучение в соответствии с планами форсайт-проекта В.Я.Яблонского, то он руководил ИАЦ до 2011 г. Под его руководством велись работы по информатизации образовательных учреждений, развитию телекоммуникационной сети, модернизации системы профобразования на базе современных технологий и повышению квалификации в области ИТ. В августе 2011 г. он перешёл на работу в Агентство стратегических инициатив, в котором работал вплоть до 2015 г. в должности директора направления «Социальные проекты». Сегодня он является президентом Ассоциации социального развития России.

(Продолжение следует)

________________________________________________________

* В.Я.Яблонский руководил ИАЦ до 2011 г. Под его руководством велись работы по информатизации образовательных учреждений, развитию телекоммуникационной сети, модернизации системы профобразования на базе современных технологий и повышению квалификации в области ИТ. В августе 2011 г. он перешёл на работу в Агентство стратегических инициатив, в котором работал вплоть до 2015 г. в должности директора направления «Социальные проекты». Сегодня он является президентом Ассоциации социального развития России.

[1] Ильинский И.М. Западу не нужен образованный русский народ. – http://kprf.ru/rus_soc/90357.html (дата обращения: 15.05.2018).

[2] Семейный кодекс Российской Федерации (СК РФ). — http://semeinyj-kodeks.ru/st-63-sk-rf/ (дата обращения: 15.05.2018).

[3] Проект «Московская электронная школа» внедрят с 1 сентября 2018 г. //Интерфакс Россия.05.10.2017 — http://www.interfax-russia.ru/Moscow/main.asp?id=875410 (дата обращения. 20.06.2018).

[4] Бриль А. Столичные школы готовят к переводу на электронное обучение // РИА Катюша, 02.02.2018. — http://katyusha.org/view?id=9337 (дата обращения: 15.05.2018).

[5] Документ № 01-11-621/18 от 26.04.2018. Департамент образования города Москвы. Государственное бюджетное образовательное учреждение г. Москвы дополнительного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов, Городской методический центр Департамента образования г. Москвы.

[6] Артём Ермолаев: Когда, как и зачем московские школы станут электронными //CNews Аналитика. 2017 — http://www.cnews.ru/reviews/gov2017/interviews/artem_ermolaev (дата обращения 20.06.2018).

[7] Будущее образование: глобальная повестка. — http://www.edustandart.ru/wp-content/uploads/2015/11/Budushhee-globalnogo-obrazovaniya.pdf (дата обращения: 15.06.2018).

[8] Абрамов А. Компания Cisco и Информационно-аналитический центр Департамента образования г. Москвы совместно внедряют информационно-коммуникационные технологии в образование //Ict-Online. 11.06.2009 — http://ict-online.ru/news/n60453/ (дата обращения: 20.06.2018).

[9] Образование 2030: Дорожные карты будущего. Результаты первого российского этапа исследования. Опубликован 19 мая 2011 г. — http://www.slideshare.net/MetaverMedia/2030-8031807 (дата обращения: 20.05.2018).

[10] Митева Ц. Павел Лукша: «Собрать себя как специалиста можно будет и без университета» // Московские новости. 06.01.2013. — http://www.mn.ru/society/85401 (дата обращения: 20.06.2018).

[11] Жукова Г.К. Сага о форсайте, или об идолах Global Education в российском образовании — http://konkir.ru/articles/kakoe-budushchee-nam-gotovyat-liberaly-ot-obrazovaniya (дата обращения: 20.06.2018).

[12] Re-engineering Futures – http://refuture/me/ (дата обращения: 20.06.2018).

[13] Там же.

[14] Форсайт-Флот 2013: Содержательные итоги и ключевые выводы. – https://asi.ru/news/11791/ (дата обращения: 15.06.2018).

Вверх

Комментариев: