Николай ДЕНИСОВ (Тюмень)
"Мы были к жизни пристальней и тише..."

ПРОШЛИ  ГОДА
Я помню день, московский первый день,
Литинститут. И стен его величье.
Мы шли туда из русских деревень,
Ловя  ухмылки  мальчиков столичных.

Мы состязаться с ними не  могли
И восхищать поклонниц на эстраде,
Нам было проще грузные кули
Без лишних слов таскать на зерноскладе.

Что знали мы? Лишь сельскую страду
Да телогрейки, выжженные потом!
И вновь впряглись мы в черную работу,
Пока они шумели на  виду.

О, мальчики!  Хитер крестьянский ум:
Мы были к жизни  пристальней и тише.
Где  вы  теперь?  Я помню только шум.
А может, это дождь стучал по  крыше?

ТРОЙНАЯ  УХА
         С кинохроники  об  этом
         До сих пор  не  снят  запрет.
                               Автор
1
Снег  лежал  еще  по  пояс.
Ход  снижал  курьерский  поезд.
Волки  выли  на   луну.
Враг  проигрывал  войну.
Кипятком  парили  краны.
И с прищуром  небольшим
Разбирал   боец  охраны
Надпись:  «Станция  Ишим».
Встал  курьерский.
Смолкли   стуки.
Тихо, глухо,  как  в  воде.
Будь  шпион  какой, от  скуки
Сдался  бы  НКВД.
От  колес  мазутный  запах.
Паровозной  топки  зной.
Нелогично, не  на  запад,
Будто  барс  на  мягких  лапах,
Поезд  следовал  ночной.
На  восток  шел.
Свет  зеленый
Не  чинил  ему  допрос.
Может  быть, в  укрепрайоны
Генералов  важных  вёз.
Шел на  Тихий,  тьму  пронзая
До черты  береговой,
Самураю  намекая,
Чтобы  плыл  к  себе  домой.
Вот   дымком  пахнул  угарным,
Вот  застопорил  стоп-кран,
Отпугнув  на  двор  товарный
Стайку    инопланетян.

2
Вышли  трое,  без  огласки.
Первый, тощий,  был  в  коляске.
В  макинтоше  выходном,
В  пледе  теплом,  шерстяном.
Поплотней   -  премьер  британский,
А  при  нем - коньяк  армянский.
Распечатал,  чуть   отпил.
И  -  сигарой   закоптил.
Третий  был   в  простом, не  чинном,
Полушубчике  овчинном,
Сверху  маршальских  погон,
От простуды   утеплен.
На перроне  в  горстке  света,
Стыл   гонец  из  сельсовета -
В  конармейском  шлеме  дед.
(С  кинохроники  об  этом
До  сих  пор  не   снят  запрет).

3
Под  Берлином  шли  сраженья,
Трудно  русский  немца  бил.
Но  побьет  же... Предложенье
Дед-гонец   и  возгласил.
На  гражданской  конник  стойкий,
Тут  же   -  консул  от  сохи,
Дед  позвал  Большую  тройку
Похлебать  в  селе   ухи.
Жизнь скудна,  мол,  но,  однако,
Есть  достаточный   карась!
И  Верховный   добрым  знаком
Пыхнул  трубкой:
«Действуй,  власть!»
Быть  сему!  И  тронул   конный,
С  пересвистом  -  в  гриву,  в  хвост! -
После  Ялты  напряженной,
На  победу   заряженный,
Государственный  обоз.

4
Санный  полоз  пел  морозно,
Дед  все  правильно  смудрил:
Впереди  «Фордзон»  колесный,
Как  небес  архангел  грозный,
В  Окунёво   след   торил.
Широко  снега  лежали,
Без  путей  и  без  дорог.
А  в селе  столы  сдвигали.
В  кумачовом   клубном  зале
Ароматный  плыл   парок.
Мало  мест.  Доску  полатей
Притащили  -  не  беда.
Тетя  Катя  - на  подхвате,
Дед   при  шлеме  -  тамада.
Самовар,  как  жар, пылая,
За  кулисами  пыхтел.
«Широка  страна  родная!» -
Патефон  гвардейский  пел.
Будто  пахарь  за  сохою,
Рузвельт, справившись  с  ухою,
С  утлых  плеч   стряхнув  озноб,
Промокнул  платочком  лоб.
Карася  поел.  Икорки
Слабо  вилкой  ковырнул.
Может  вспомнил  о  Нью-Йорке,
Тайно  на  руки  подул.
Ну  а  вождь, спаситель  мира,
Сталин  наш   - наоборот
Расстегнул  крючки  мундира,
Чем  в  восторг  привел  народ.
Поднял  тост  победы  близкой:
«Победим!» -  сказал  тепло.
Тут  уж  Черчилль  принял   виски,
Раз,  другой  глотнул.  Пошло!
Ни  гордыню-грусть-тревогу
В  питие   топил   премьер,
Заглушал,  быть может,  злобу,
Что   таил    к   СССР.

5
Малыши  вовсю   галдели,
Удалось  меж  ног  пролезть!
Бабы  те  «Катюшу»  пели,
Кони  всласть  овсом  хрустели, -
Где   он   добыт  был?  Бог весть!
Пел  народ.  А  боль пылала,
Глубока  она   была.
Никого   не миновала,
Ни  одной  семьи  села.
Ждали  мира, как проталин,
Выйдет срок!  Каким  придет?
Лишь  догадывался  Сталин,
Дальше   видел   наперед:
Будет Трумэн,  Хиросима,
Съезд  20-й,  Целина,
Подлый  Фултон,  сдача  Крыма,
И  берлинская  стена.
Будет мир, в боях спасенный,
Будет  хлеб   -  родят  поля.
Будут  вражьих  орд   знамена  -
В адских  корчах  у  Кремля...
Тут и  кончим... Проводили
Глав  держав   -  без  шума-пыли!

Случай  был.   И  он  во  мгле, -
В  том  далеком  феврале.
2015

НЕИЗВЕСТНАЯ  ИСТОРИЯ
           Повсеместно  преуспели
           Вражьи  силы -  их кагал.
                                    Автор             
1
Был  и  яд,  и  пуля - дура,
Бункер  и,  как  смерть,  стена.
Правда  ж  вся,  как  кончил  фюрер,
И  сегодня   -  не  полна.

Был  герой,  он  не  прославлен,
До  конца  хранил  секрет:
Фюрер  им   живым  доставлен!
И  казнен  публично?
Нет!

Он  служил  под  красным  стягом,
Рядовой   боец  всего,
До  призыва  -  работяга,
Кулаки - пудовки.  Во!

В штабе  фронта  «кантовался»,
Дорогой   «Казбек»  курил.
С  Абакумовым   общался,
Но  всего  не  говорил.

И  штабным,  и  прочим  лицам
Был  загадкою  во  мгле.

Под  конец  войны  в столице
Инструктаж  имел  в  Кремле...

Рейх  в  кольце. Кольцо  все  уже.
План  отточен.   Ждет  давно.
Штирлиц  справился  б  не  хуже,
Да  ведь  занят  был  в  кино.

Больше  некому!   Бумагу
Он,  где надо,   подписал.
Две  медали  «За  отвагу»
На  храненье  в  сейфе  сдал.

Полз  ужом.  И  бдил  в пол-уха.
Вот  он  - гад!  Взыграл  кулак!
Знали  б  в  СМЕРШе,  бляха-муха,
До  чего  ж  объект  обмяк.

Будь  приказ,  свернул  бы  шею,
Но  живую  ношу  ту
Переправил  через  Шпрею,
С  кляпом  временным  во  рту.

Рассмотрел.  Ни  с  кем  не  спутал?
Гитлерюга  -  не  вопрос!
Плащ-палаткою  укутал:
«Не  скули!»
 К  своим  понес.

2
Много  дней  прошло  иль  мало?
Мир  зацвел, как  яркий  сад.

Маршал  Сталин  в  день  Купалы
Всех  фронтов  созвал  парад.

Вновь  Россия  победила,
Породила  столько  строк!
Обо  всём  сказать,  что  было,
Даже  Симонов  не  смог.

Столь  легенд,  сказаний,  мифов,
Торжествуя,  мир  стяжал!
И  герой  наш  труд  сизифов
Продолжал. И  вот  дожал!

И  однажды  в  глубь   глухую,
В  край  озер,  где  нет  реки,
Двое  прибыли  «втихую»,
В  деревеньку  никакую,
Под  названьем -  Чесноки.

Состоялся  торг  короткий,
Харч  оплачен  был   вперед,
И  один  ко  вдовой   тетке,
По  годам  почти  молодке,
Поселён  был: «Поживет...»

«Пленный! -  наш  герой  заметил, -
Попрошу  сей  пункт  учесть!»
Как  зовут, не  рассекретил,
Фриц  и  фриц,  какой  уж  есть.

И  чтоб  лишние  вопросы
Тут  не  клали  на  весы,
Ликвидировал  под  носом
Характерные   усы.

Отцепил  и  Крест  железный,
(В  печке  свастику  сожгли!),
Чтобы  умники  не  лезли,
В ООН  не  донесли.

В  школу  свел  жильца.
Вниманье!
Там   директор  рад - не  рад.
«Кто?  Учитель  рисованья?» -
«Да!  Прими   коллегу,  брат!

Немец,  ну... Контужен, списан.
Чин  ефрейторский  всего.
Но  талантлив,  Монна  Лиза,
Говорит,  шедевр,  его!»

Столковались.  Руки  жали.
А  потом  уж  на  село
Временами  наезжали
Люди  в  штатском...
Время  шло.

3
Время  чаще  жжет  и студит.
И  по  первости,   сперва,
Немец   сам  и  рыбку  удил,
И  вдове   колол  дрова.

Но   порой  в  тоске  зеленой,
Без  надежд и  перспектив,
Пиво  спрашивал.  Челдоны
Отвечали  кратко: «Нихт!»

И  жалели: «Свой  же  в  доску!»
Да  и фюрер, в  роль войдя,
Акварельные  наброски
Делал,  с  места  не сойдя.

Хоть  по  щучьему  веленью
В  небесах  он  не  парил,
Натюрморты  населенью
Безупречные   дарил.

Рисовал  березки,   хаты,
Не  затрагивал  войну.
И  заём  на  две  зарплаты
Добровольно  внес  в  казну.

В  местном  клубе  были  речи,
Где  под  жидкие  хлопки
Был  и  он  за  труд  отмечен
Котелком  ржаной  муки.

Где  ж  сокрыл  сундук  Пандоры?
Где  ключи?  Держа  в  узде,
МГБэшники  с  напором,
Без  судьи, без  прокурора,
С  ним  беседовали:  «Где?!»

На  рыбалке,  в  утлой  лодке,
На  лугу,  где  вьют  стрижи,
Дополняли  спрос   короткий:
«Где  по  бомбе  разработки?
Место... шифры... чертежи?»

Хрупкий  лад   царил  в ООНе,
Шатки  были  гладь  и  тишь.
А  на  тайном  полигоне
Зрел  наш атом,  наш  «малыш»!

И дозрел!  В  зенит   направлен,
Он  рванул  -  «замри  и  ляг!»
Вскоре  Сталин  был  отравлен:
На  верхах   сработал   враг!

Повсеместно   преуспели,
Вражьи  силы  -  их  кагал.
Абакумов  был  расстрелян,
Наш   герой  свой  срок  мотал.

Да  и  фюрер  самостийно
При  Хруще  -  недобрый  знак! -
Нацепил  значок  партийный
На  коричневый   пиджак.

И  в  ночи  -  в  колхозной  кузне
Дотлевали  угольки!   -
Скрылся   он,  негласный  узник,
Из  деревни  Чесноки.                  

4
Где  он  столько  лет  постился,
Где  таился,  подлый  бес?
В  Горбачёва   ли   вселился,
А  потом  в  Чубайса   влез?

Дальше  -  пьяницу  с  Урала,
С  наглой  мордою  лица,
Представлял,  как  либерала,
Покрывал,  как  подлеца.

И  с гестаповской  натаской
Правил  им,  торжествовал.
Раздувал  пожар  кавказский,
Всей  утробой  раздувал.

СССР  могучий  хаял,
В  непотребной    тётке   злой -
В  Новодворской  - гавкал,  лаял
На  былой  советский  строй.

И  следил,  вражина   клятый,
Чтоб  надежней  и  прочней
Был  в  фанеру   запечатан
В  день  Победы  -  мавзолей.

Чтоб  Россия   в  прежней  силе
Не  вставала  для  атак,
Чтоб  в  Кремле  свои  пилили
Государственный   общак.

Не  малы   плоды-успехи,
В пользу  Штатов,  не  малы!
В  доску  свой  он  и  на «Эхе»
Белоленточной  Москвы.

До  ноздрей   в  болотной  тине,
Как   болотным   надлежит,
Нынче,  знать,  он  в  Украине
С Коломойским    корешит.

Ну  не  он  ли,   злобный  гений,
Обуздав  свой  политес,
Не  моргнув,  присвоил   Бене
Группенфюрера    СС.

Самого  нашла   награда:
За  Одессу,  за  майдан...
Но  в  набат  забила  Рада:
Где  же  он?  Пропал  пахан!

Иль  застрял  в  плену  шахтерском
Под   истерики  Европ?
Иль  убит   под  Краматорском,
Как  обкуренный  укроп?

Или  все же,  фриц  природный,
Уцелел, сидит  в  пивной,
Обовшивевший,  голодный,
Омайданеный,  чумной?

Над  крутой  днепровской  кручей
Впал  в  депрессию,  в  тоску?
Иль  в  Эстонии  могучей,
Удит   тощую  треску?

Или  в  Риге   зимний  холод
Обхитрить   решил  пока -
Под   шинелью   долгополой
От  латышского  стрелка?
Где  ж  он,  бедный, в самом  деле?
В  Польше?
                      Думать  не  моги!
Немцы  выкрасть  не  сумели.
Стало  быть,  укропы  съели!
О-очень  хлопцы   есть   хотели...
Вот такие  пироги!
2015
    

ШУБА  ДЛЯ  КОРОЛЕВЫ
             Мех  ондатры - водяного  зверька  сибирских
             озер  -   недавно  считался  самым престижным
             у  европейских  модниц.
Скрип  полозьев,  парок от  дыханья, и мысли
О  коне, о дороге   -  сквозь  колки,  леса.
Полумесяц  висит,  как  латунная  гильза,
Возле  стога  соломы   мышкует  лиса.

На  озерах  - сезон. И  в  сезонной  артели       
У  охотников  -  сдача   пушнины,  расчет.
Знает  только  Гнедко - сколько  денег  в  портфеле,
При  двустволке  курковой,  приёмщик  везет.

В  дальних  далях  трубят  уж  британские  трубы,
Беспокойно  туманится  Темза-река:
Королеве  английской  приспичило  шубу
Сшить  из  нашей  ондатры - из  меха  зверька!

Пять  озёр  уж  обловлено!  Хватит. Однако,
Госзаказ  перекрыли  - как  было  всегда!  -
Москалёвы - браты,  дядя  Саша  Исаков,
Дедка  Павел, сосед,  без  него  никуда!

Ну,  и  бабы!  Они   в  свой  черед  возгласили,
Возжелав  хоть  немного   побыть  наверху, 
Венценосную  даму  в  Сибирь  пригласили:
«Не  побрезгуй,  на  месте  и справим  доху!

Мастерицы  подгонят, подладят,  подрежут,
Для  узоров  и  пряжи  цветной  насучат, 
Рукодельницы  мех  гребешками  расчешут,
Белошвейки  подкладочный  шёлк   прострочат!»

О  возможном  приезде  пиши, мол,  заране,
Мы  ж  союзники  были, не  ведали  зла,
Стол  накроем,  по-белому  вытопим  баню...
Не  приехала  леди,   заели   дела.

Хлопотала  с  послами,  с  указами.  Даже
Наш  карась  золотистый   её  не  завлёк.
Да  и  СМИ  сообщили -  уволилась  стража,
Во  дворце  прохудился,  потёк  потолок.

Переписку  предали  публичной  огласке, -
Все  посланья её  в  наш  Верховный  Совет,
Где  сулила  охотникам  Орден  Подвязки,  -
Эвон  что  учудила  при  выслуге  лет!

Ну, конечно, заказ  оплатила   валютой,
Впрочем,  бабы  по - всякому   встретили  весть!
Сколько  зим  просвистело  заснеженных,  лютых,
Сколько   шуб   поизношено  в мире  -  не  счесть! 

Мир  еще  не  дозрел  в  либеральном  процессе,
И  в  народ   королева  выходит  в  пальто.
А  какие  причуды   - при  юной   принцессе! -
Ожидают  корону,  не  знает  никто.
2015

СКАЗ  О  ЯМАЛЕ
           Валентине
1
С  божественными  снегами,
Студеными  берегами,
Штормами   в Обской  губе,
Ямал   был  в  моей  судьбе.
Три  года   из той сторонки:
То к Маю,  то к Покрову,
Сулилась одна  девчонка
Приехать  ко  мне  в Москву.
И  я  посылал  дивчине
Тепло  от  кремлевских  звезд,
При  коих  в гвардейском   чине
Державную   службу  нёс.
Надеялся:  вот  прикатит!
И  если  б  случилось  -  вдруг,
Сказал  бы  комбат,  наш  батя:
«Встречай  северянку,  друг!»
И  я  бы   не дал  промашку,
И  как  уж  заведено, -
Для  встречи  б надраил  пряжку
И  всё, что сиять должно!

2
Не сталось… Приспели сроки
И   дембель  салютовал!
На  долю  служивых  многих
Достались  пути - дороги,
В  которых  и  я  «пропал».
По - всякому  годы  мчались,
Хватало   шипов  и  роз,
Влюбленности  приключались,
Да, видимо,  не  всерьёз.
Не  раз  я  летал  в  те  дали,
Несбывшейся  встречей  жил!  
Свидетель  моих   печалей,
«Ан - 2», воспарив  в  начале,
Теперь   уж  крыла  сложил.   
Остыли  и  пароходы,
Протяжные  их  гудки.
И  годы   -  седые   годы!  -
Легли  уже  на  виски.
Всё  в  прошлом:
«Ан -2»   крылатый,
Неласковой  тундры  мхи,
Олени  и  оленята,
Кочевники -  пастухи.
Январской  пурги  стенанье,
Июльской  поры  -  мошка,
Арктические  сиянья 
Прекрасного   далека,
Где  солнышко  скупо  греет,
Морозно  блестит  луна,
Осилив  ветра-бореи,
Отважно  цветет  весна.
Геологи  на  Ямале
Весной  и  открыли  газ.
Весеннею  рифмой  -  Вале! -
И я  завершу  свой  сказ.
1966-2015       

ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД
(Воспоминания)
Когда  громили   танки   Дом Советов,
Я горько пил, присутствуя  при этом.
И багрянел  от крови  сам собой
Телеэкран  когда-то  голубой.

Шестой канал - эстрадный хит «лаванда»,
А на втором - расстрельная команда:
Грачев-паша - змеиный камуфляж,
Бурбулис - подстрекателей  типаж,
Немцов в кудрях - во что-то кандидат….

Зашел сосед - упёртый демократ.
Я  без раздумий вышвырнул соседа:
Локальный гром, негромкая победа.
И пусть ликует сам с собой, один,
Зомбированный  «ящиком»  -  кретин.

А  Дом  горел, прицельно танки били,
При  СССР их ладили в Тагиле:
Комулятивным  ухнут, пробасят…
И я налил еще сто пятьдесят.

Возник Спецназ, ОМОН,
                                 Бейтара тени…
В столице кровь,
                       беспамятство в Тюмени.
Россия вновь на дыбе и во мгле.
И  злой прораб, кайфующий в Кремле,
Торжествовал и всем сулил удавки.
И Черномырдин - слон в посудной лавке,
Гоняя  мух  во рту, в герои лез,
Как лез  вчера в ЦК  КПСС.

Когда  Немцов с Явлинским  мух прогнали,
И всем  гайдарам сребреники  дали,
В квартире дверь,
                             как будто в небе кратер,
Разверзлась вдруг, явилась Богоматерь:
«Переживем, - рекла, - а  пьянку  брось!» -
И нимб сняла, повесила на гвоздь.
90-е годы
     
НАШИ
Повидав и моря и страны,
Экзотичные города,
На тропических тараканов
Мы дивились: вот это да!

Крутолобы, грузны, как танки,
Но стремительны, как такси.
(Это было  в порту  Келанге,
Далеко от широт  Руси).

Как радаром, усами шарят,
А сойдутся - в глазах темно.
Впрочем, было подобных  тварей
И  на судне у нас полно.

Сколько с ними  в борьбе  жестокой
Резолюций  извел местком!
Как снялись из  Владивостока,
Так травили их порошком.

Вроде б  сдохли… И снова - диво:
Расплодились - числа не счесть…
Тут парнишка  один  сметливый
И отважился: «Выход есть!»

И, сойдя на причал  Келанга,
Расхрабрился совсем матрос,
Наловил этих тварей в банку
И под вечер на борт принес.

«Пусть сразятся - на силу сила.
Эка  мощь пропадает зря!
Нашим  точно - каюк, могила
Или с вышками  лагеря!»

«Дело верное, смело, мудро!» -
Рассуждаем и мы, бася.
А потом наступило утро.
И картина предстала вся.

Смотрим, битва уже в финале,
Тараканы  кишмя  кишат!
Только наши не пострадали,
А тропические  лежат…

Сколько было речей тут жарких,
Помполит  поддержал одну:
«Очень стойко мы держим марку,
Не подводим свою страну!»
Малаккский  пролив

 
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную