|
СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ
Это море работает без утомленья,
Чтоб поддерживать в нас вещество удивленья.
Доставать из своей непроглядной пучины
Человеческой памяти сны и причины.
И рождать из своей ненаглядной волны
Песнь прибоя, в которую мы влюблены.
Это море содержит в себе механизмы –
Берега превращать в человечьи отчизны.
То не скалы, то – окаменели шторма!
Человеческой мудрости в них закрома.
Это – взгляд египтянина, ставший примером.
Это – грек, навсегда упоённый Гомером.
Это – немца свинец, англосакса слеза.
Это – взгляда славянского даль-бирюза.
Хоть мольбой возвеличь, хоть умом умали,
Это море – не даром средина земли.
НА ПОВЫШЕНИЕ
ПЕНСИОННОГО ВОЗРАСТА
Опять неправда победила,
Как долголетьем наградила,
Решила с пенсией вопрос –
От счастья не хватает слёз...
Поверженную, как досаду,
В чулан свалили "до параду",
Чтоб не мозолила глаза –
От правды не хватает зла...
Ну, что ж... Гори, моя слеза!
В страдании, в терпенье строгом –
Не исполняйся волей зла,
Не ржавь скрижали пред народом!
* * *
Какая тяжёлая старость
У русских людей.
Вокруг ничего не осталось
От прежних идей.
Но гордость в их лицах откуда?
В недобрых краях
Бредут, опершись друг на, друга,
Как на костылях.
Гремят чужеродные песни,
Ликует срамьё.
Куда не взглянуть им – хоть тресни! –
Кругом не своё.
Пируют чужие им дети
Футбольных полей.
Осталась на всём белом свете
Лишь смерть им своей.
Вокруг ничего не осталось
От прожитых дней.
Какая тяжёлая старость
У русских людей.
ВОЗНИКНОВЕНИЕ
Поднимаю жизни грядки,
Дюжу, как могу.
Собираю слов огарки,
Раздвигаю мглу.
И пока могу я с вами
Чувствовать и знать –
Что не передать словами,
Силюсь рассказать.
Это химия иль чудо?
Или шелест букв?
Что откуда, что откуда –
Прилетает звук.
Продолжается упрямо.
И пока не стих,
Знать не знамо, знать не знамо –
Возникает стих.
ПОКАЯНИЕ
Вот я иду:
молодой, разудалый да ладный.
Время вокруг мне как раз
и не шире, не уже.
Каждому встречному друг я
и каждому равный.
Впрочем, как все мы,
в надежном Советском Союзе.
Время сменилось.
На мне поменялося время.
Реки разумно текут, как текли,
слава Богу...
В дебрях тайги
та ж забота у всякого зверя...
Птицы небесную знают,
как знали, дорогу...
Горы стоять продолжают
надежно и долго...
Замысел помнит звезда
и горит по команде...
С места не сдвинутся,
как не толкай их,
береза и ёлка...
Время на мне поменялось,
да будь я неладен.
* * *
Клясться в жизни не спеши,
Не божись по крайней мере.
Чувств живые чертежи
Прочитает, кто умеет.
Искры Божьей свет горит,
Хоть от тела отделилась.
Расстояние томит
И растаивает близость.
Ожидание всегда
Рассветает, вечереет.
А жива ли та звезда?
Рассчитает, кто умеет.
* * *
Памяти Н. Хоничева
Колокольчиком
Голосок дрожал.
Он не песни пел,
Он стихи писал.
Беззащитный сам,
Он тревожил зал.
Коля песни пел,
Как стихи писал.
Колокольчиком
Голосок продрог.
Жил он, как поэт.
Умер, как уж смог.
В Томске Коля был.
Вот и Коли нет.
Как уж мог он жил.
Умер, как поэт.
В ЮНОСТИ
Открытья стерегут везде.
Ночь. Словно найденная брошка,
Плывёт луна, к ней по воде –
У каждого своя дорожка.
С друзьями драгоценных встреч
Ты нахватаешь, нахватаешь!
Потом поймёшь, их не сберечь –
Тебя на стольких не хватает...
И первая любовь с другим
Уйдёт, как листик из блокнота.
Поём все вместе этот гимн –
У каждого своя в нём нота.
Дежурит юность дежавю,
Событью, удивленью рада!
Как быстроногому дождю!
Как лёгким тоннам снегопада!
ОДИНОКОСТЬ
Одинокость, одинокость –
Ах ты волчью сыть!
Близок локоть, близок локоть
Да не укусить.
Одинокость, одинокость –
Сметь или не сметь?
В эту пропасть, в эту пропасть,
Как в себя смотреть.
Одинокость, одинокость –
С Богом или без?
Это чудо или ловкость
Происходит здесь?
Одинокость, одинокость –
Сей программы гвоздь.
Накось-выкусь, выкусь-накось,
Словно в горле кость.
Одинокость, одинокость,
Чтоб со всеми врозь.
Молодых да ранних взрослость,
Гордость, глупость, злость!
Одинокость, одинокость –
Ах ты волчью сыть!
Но охватывает робость,
Укрощая прыть.
Одинокость, одинокость –
В ней земная высь,
Одинокость встречи новость,
Расставанья мысль.
* * *
Советские пропали времена.
Была иль не была моя страна?
Колхозы и деревни оптом вымерли,
Под номером Бурёнки вместо имени.
Не стало пионерских лагерей,
Социализма лагерь тоже крякнулся...
Масштабнее ГУЛАГа и верней
Зверь Интернет теперь с любого ракурса.
Забыт телеэкраном Зурбаган,
Воспет телеэкраном Уркаган.
На нём не слышно детских песен звонких
Или хотя бы ботала Бурёнки.
* * *
Горожане покидают города.
Захотелось поучаствовать в прогрессе:
Лошадей держать, чтоб ржали иногда,
И в ночное выезжать на мерседесе.
Им казалось, поиграют и пройдёт.
Но ошиблись, кровь крестьянская поймала,
Заманила, затянула в огород,
И подворья, и конюшни стало мало.
Вместо изб из потемневшего бревна,
Позаброшенных, как древние стоянки,
Вырастают золотые терема,
Как природные подарки на полянке.
Станет скатертью дорожкам быть не лень.
И не нужно ни Гренады нам, ни Ганга.
Быль с былинкой встрепенётся в ясный день –
Это русская деревня самобранка.
* * *
Оба мы из коммунизма,
Из исчадия войны.
Сладкий дым патриотизма
С детства впитывали мы.
Вот и мучаюсь вопросом –
Ты мне друг или не друг?
Почему ты смотришь косо,
Либеральных сил продукт?
ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОТОК
Сталин знал, "Как закалялась
Сталь" на ленинских дрожжах.
Сталин знал как, заклиналась
Та "Баллада о гвоздях".
Чтоб спасти страну из бездны
И держать победный строй,
Феликс должен быть железный!
А Иосиф – быть стальной!
Не справляй арбатской мести,
Не учись ей, горлица.
Вкусы ворона известны –
Он не сыром кормится.
ЗЕНИЦА
Нежная, как теплый воздух, зелень.
Ветерок подумал, не подул.
Ели пышные мамзели.
Летний день вздохнул.
В землю до окна вросла избушка,
Но в руках у деда телефон.
Преломила связь времен
Взрослая игрушка:
Метроном минуту монотонно
Цедит о погибших на войне;
И кукушка отдалённо
Вторит на сосне.
Смолкли разом механизм и птица!
Дед слезинку кулаком смахнул...
Скрылась вечности зеница.
Летний день вздохнул.
* * *
Посмотришь издали – как мало
Нам надо из того, что есть.
Приблизился и сразу стало
Родных подробностей не счесть.
Дорога через парк прямая,
Красиво выполненный вид.
Но спит душа чужого края.
Лишь удивит, лишь удивит…
Другое – нива золотая,
Просёлок ласковый, как пух.
Не спит душа родного края –
От нежности захватит дух!
|
* * *
Качали нефть, копали уголь,
Давно была с природой ругань.
Из недр веков велась добыча –
Без меры самовозвеличья.
И миражом чертил Луксор
Над пирамидою копёр.
Хвалились гордые кричалки,
И жадно чавкали качалки.
Природой, загнанные в угол,
Теперь ведём с собою ругань.
Вслед за горящими лесами
Воспламеняемся мы сами.
Притихли гордые кричалки
И не качают нефть качалки…
Собою загнаны мы в гугл,
И в горло гор не лезет уголь…
СЕВЕРНЫЙ МОРСКОЙ ПУТЬ
И никто от порога не знал,
Хлеб и кров разделяя с поэтом.
Слишком поздно других он узнал,
Но узнал. И довольно об этом
Ю. Кузнецова
Здесь живём и ходим по просторам,
Дав Европе волю разговорам.
Человеку не окинуть взглядом
Сей простор, где вечность с жизнью рядом.
Здесь на мерзлоту имеем виды,
И умыли нефтью Ледовитый.
Меньше прочих этот океан
Близок пролетариям всех стран.
Бороздить его в пространстве голом
Лóдьям в след мы стали ледоколом.
Здесь прошли мы - точно не в коляске -
Пёхом от Европы до Аляски.
Сей простор к России прирастил
Мыслью из поморов Михаил.
Эту мысль до подвига напряг
Мышцей из донских краёв Ермак.
...Кажется,
Жизнь дышит здесь на ладан.
Европейцу кажется.
И ладно.
РОМАНС
Как хорошо, что мы расстались,
И первых чувств не тронет старость.
Пусть остается молода
Твоя улыбка, как тогда.
Как хорошо, что разбежались
И никогда не обижали
Мы в жизни будущей любви,
Не потеряв тепло в крови.
Как жаль, Ромео и Джульетта
Не испытали в жизни это...
У них - вам подтвердит любой -
Была лишь первая любовь...
Как жаль, ведь Ева и Адам
Обделены не по годам...
У них столетья меж собой
Тянулась первая любовь!..
Как не трясет жизнь таратайку,
Не растрясти ей нашу тайну.
Не меркнет за спиной печаль,
И о любви тоскует даль...
НОВОКУЗНЕЦК
Казак и в крепости кузнец.
В раскопках – знатная прожилка.
Страны советской – сорванец.
Стальной! Но Сталинск не прижился.
Кичился! Требовал! Серчал...
Да так, что небеса мутнели.
И Достоевского венчал
С Сибирью – с ней! – на самом деле.
Советский сорванец киркой,
Бронёй он добывал Победу.
И Маяковского строкой
Вопил над крышами по небу!
Сюда от финских хладных скал
В честь европейского позора
И танк пришел на пьедестал,
И прискакал в сей град Суворов!
Страны Советской сорванец.
А то, что Сталинск не прижился,
И это знатная прожилка.
Блистательный Новокузнецк!
УТЕШЕНЬЕ
И родителей уж нет,
И сестра ушла...
И последний их привет
Нам вершить, душа.
Все мы, все судьбы мишени,
С детства в этой тайне,
И одно лишь утешенье –
Душ не увяданье.
Всем нам, всем просить прощенье,
Каясь и греша...
И одно лишь утешенье
Нам творить, душа.
И последний их привет,
Душ не увяданье,
Старый, Новый ли завет –
Утешенье в тайне.
МОЛИТВА
О НИКОЛАЕ КЛЮЕВЕ
Воспевает он не звонко
Кареглазого лосенка,
Не жалеет тот копытца,
Чтобы облаку напиться,
В песнь о матери великой
Вплёл полянку с земляникой,
Скажет утром он: чи-ри –
Понимают воробьи,
Разузорит слово светом
По святой Руси приметам,
По отчизне он поёт,
Жемчуг с глуби достает,
Чтобы сбылись дни весны,
Спи, подснежник мой, усни,
Сон баюкает тайга,
Ни гу-гу, ни га-га-га...
В Беломорье, на Урале
И в моей Сибири – сплошь
Утоли Моя Печали –
Помолись за Колю то ж!
* * *
Памяти В. Крёкова
В жизни тягу к благородству
Не терял он никогда.
Прятала его в юродство
С детства бедная среда.
Мама, словно понимала,
Что поэт растёт при ней,
И Ахматову читала
Сыну с молодых ногтей.
- Я люблю, чтоб всё красиво
Было!.. – часто говорил.
После смены горделиво
Шляпу с бабочкой носил.
- Я ходил по храму чинно,
Я иконы созерцал.
- Здесь вам не музей, мужчина, –
Батюшка мне подсказал.
Гонорар, поэт беспечный,
Весь спустил на центр «Артур»,
Чтоб в избушке на Заречной
Пел Шаляпин среди кур.
К благородству в жизни тягу
Чистым помыслом держал.
Слову русскому присягу
Отродясь не нарушал!
* * *
Мир оцифрованного быта:
Любовь ушла, душа забыта,
Сопротивления не стало –
Оно побито картой нала.
Ум сердца перестал стесняться,
Чтоб над Россией посмеяться:
Как с русской головы повязка,
На ногу США сползала Аляска?
Чтоб только выжить, только выжить,
Под "бандою рвачей и выжег" -
Не для "своих трудов и нег"
У нас на пенсию побег.
Расстраивают версты близость,
Лишь бес в онлайне строит бизнес.
Незримо нами правит враг,
Который тот еще ГУЛАГ.
Призыв наивен, простодушен:
Как Карфаген в свои века,
Так гугл "должен быть разрушен"
Наверняка!
ПРЕДЧУВСТВИЯ
Нет у меня ничего,
Только наш русский язык.
Голос его вечевой
Нас собирает за миг.
Нет у меня ничего.
Только опять и опять
Русской тоски волчий вой -
Нечего больше терять...
Нет у меня ничего.
Только наш русский орёл,
Клёкот двуглавый его,
Вновь нас куда-то завёл.
Нет у меня ничего.
Только хоть как мы живи,
Нам освещает чело
Русская свечка в крови.
Нет у меня ничего.
Только наш русский исток
Передает ручейком
Вечный земли шепоток.
Нет у меня ничего.
Только наш русский язык
Вещим своим рычагом
Всё поменяет за миг.
* * *
Бывают люди - цифры,
Бывают люди - буквы.
И это не для рифмы,
Кривить не надо губы.
Бывают люди - мифы,
Бывают люди - бубны
И по душе им рифмы,
Чтоб радовались губы.
Бывают люди мифы,
Они живут веками.
И Блоковские скифы
С раскосыми очами
Встречаются меж нами.
Бывают люди - цифры,
Они и мать родную
Настырно, как сизифы,
Бездумно оцифруют,
Бездушно зарифмуют.
СПЕЦИАЛЬНАЯ
НЕВОЕННАЯ ОПЕРАЦИЯ
Артисту закончить безславно.
Сбежавший, предавший людей,
Нарцисс наш от телеэкрана –
По-царски достоин плетей.
Да чтобы наглядный сей шопинг,
Онлайн по стране и вовне,
Пришёлся всё больше по… оной,
По оной, а не по спине.
Не гладить его ледорубом
Да и не ссылать на Кавказ –
По-сталински слишком не грубо,
По-царски же будет как раз.
* * *
Раньше было хорошо,
а будет ещё хуже.
Неправду Европы сразит Русский кнут,
Ей будет в который раз – гитлер капут!
Европа не села за парту,
Забыла урок Бонапарту.
И в небе московском забыла салют
Страны, повалившей тирана.
Не выучила, где её предают,
Прикрывшись щитом океана.
Настанет Европе – зеленский капут!
Жалей не жалей джевелины.
Из-за океана опять предают,
Прикрывшись щитом Украины.
Кому-то не нравился Русский у ю т,
К о м ф о р т у Европы приходит каюк.
|
