В Союз писателей России пришло письмо от бывшего главы администрации Президента Сергея Филатова, ныне являющегося владельцем Липкинской фабрики литературных гастербайтеров, должных заменить в ближайшие годы таких русских мастеров слова, как Белов, Распутин, Крупин, Сырнева и помоложе. И в поддержку ему пришло еще одно письмо - от членов кокшеневского ГЛФР Абуязова, Володихина, Рудалева и, разумеется, Прилепина, Сенчина и других шортлистовых литераторов, якобы очень уж будущим русской литературы озабоченных, и от писателей действительно на писателей похожих, но, дабы не позорить нашу братию, от нищеты готовую пуститься во все тяжкие, фамилии их называть не буду…

Причина у Сергея Филатова обращаться с мольбой к ненавистному ему гнездовью писателей традиционных - одна. Очень ему хочется заполучить журнал "Москва", пока еще не изгаженный матерщиной, "здоровой физиологией" и прочей богоборческой мерзостью.

Сергею Филатову (и писателям, вольно или невольно примкнувшим к нему из веры в его фараоновы закрома), хочется видеть на месте покойного Леонида Бородина Капитолину Кокшеневу, являющуюся "единственным человеком в редакции, понимающим современный литературный процесс, знающим все литературные тенденции нашего времени, знающим широчайший круг возможных авторов, и при этом четко стоящим на тех же позициях православного почвенничества".

Меня особо не удивило вот это "на тех же позициях", а не просто "на позициях". Но - дело даже и не во фрейдовских оговорках, выдающих презрение к "тем же позициям".

Я знаю лично многих подписантов, которые перед Капитолиной Кокшеневой испытывают прямо-таки мистический ужас. Но - как в 37-м некоторые малодушные писатели подписывали приговоры даже своим близким друзьям из страха загреметь вместе с ними, так эти наши коллеги ужас свой теперь уже перед нищетой преодолевают, устремляясь под номенклатурную филатовскую "крышу".

Да даже и на сайте журнала "Москва", вся редакция которого Кокшеневу откровенно страшится, вдруг появился некролог не от независимого Союза писателей России, а от Союза писателей Москвы, подопечного именно Филатову. На всякий случай.

А началось всё в день смерти выдающегося русского писателя и главного редактора "Москвы" Леонида Ивановича Бородина. Некто Семенко, однажды даже запомнившийся мне своим экстравагантным заявлением о том, что весь Союз писателей России не стоит одного мизинца Солженицына, поместил в Интернете некролог, и сразу в комментариях печаль по Бородину превратилась в восхищение пред Кокшеневой, у которой, оказывается, мизинец тоже то ли побольше, то ли даже и потолще, чем у всей русской литературы…

Затем, слава Богу, в разговор включились и писатели от Филатова и ГЛФР независимые, не объятые ни ужасом ни разного рода вожделениями. Вот, цитирую суждение крупнейшего современного поэта Хабарова:

"Тут обсуждать нечего - если не В. Крупин, то Владислав Артемов, замечательный русский поэт, православный, воцерковленный и нисколько не ретроград в литературных пристрастиях. С этим, думаю, согласится и коллектив редакции, и правление Союза писателей, и Совет издателей. Леонид Иванович пригласил Владислава Артемова незадолго до смерти - своим заместителем, и предоставил ему для работы, между прочим, свой кабинет главного редактора. А ведь когда-то, более 10 лет назад В. Артемов ушел из журнала, находясь в некотором несогласии с Бородиным - это, между прочим, было одной из причин и моей недолгой ссоры с Л. И. Но он, Леонид Иванович Бородин, всегда стоял выше любого конфликта - бытового и редакционного, любого мелкого "несогласия". Потому и пригласил именно Артемова, удивив и меня напоследок. Только совсем слепой не увидит в этом поступке его последней воли-рекомендации".

Деликатнейший поэт не стал объяснять, почему не Кокшеневой, а Артемову покойный Бородин хотел предать свое высокое редакторское кресло.

А что касается секретариата правления Союза писателей России, то после недолгих раздумий там было принято решение самое предсказуемое: просить именно Владимира Крупина, создавшего духовную основу нынешней "Москвы", опять принять её на свое высокое попечение.

PS. Повесть "Вий" я прочел в своем еще розовом детстве. Но истинный ужас испытал не столько от живописнейших насельников преисподней, сколько от того, что явились они бедному Хоме Бруту именно в Храме, среди святых икон. Потому и Гоголя затем долго воспринимал советским писателем-богоборцем. А потом, подросши, я все-таки понял, почему для бесов Храм - самый сладкий приз.

Вот же и чистейшая душа Бородина была даже не помянута нашим либеральным телевидением (даже и как сидельца советских лагерей не помянули!). А вокруг престола его редакторского, вокруг журнала, в который он свою вечно живую душу вложил, возня началась воистину бесовская.

То есть, Леонид Иванович Бородин является нами пока еще до конца не осознанной и потому еще, как надеется Филатов, нами еще не хранимой величиной внутри русской православной цивилизации.