|
МИНУТА МОЛЧАНИЯ
Пульсар-метроном, когерентный с набатом,
Зовет мое сердце в глубины времен,
Туда, где минуты хватило комбату
В атаку увлечь за собой батальон.
Солдат не раздумывал даже минуты:
С гранатой – под танк или грудью – на дот.
Минута молчания громче салюта –
Вмещает и судьбы, и времени ход,
И скорбное эхо Голгофских ступеней,
И сердце мое, что трепещет, приняв
Жизнь в дар от поправшего смерть поколенья
И квант от Пасхального света-огня.
НА ЗЛОБУ ДНЯ
Су-24, Су-25, Су-30
Есть журавли, есть аисты… Есть “Сушки”:
Меж крыл железных – русские сердца.
Что “голубь мира”? – вышивка подушки.
А эти! – прорезают небеса
Как ласточки, внимательны как совы,
Всесильны, как двуглавые орлы.
Они – границ Отечества засовы
И актуальной истины послы.
Да, кажется, звучит смешно, нелепо:
Бомбардировщик милостью небес.
Но зло испепеляет он в Алеппо,
Освобождает в Маалюле крест.
Жгут варвары святилища Пальмиры –
Он за святыни возглавляет бой.
Над Балтикою натовские игры:
Здесь – истребитель на передовой.
Оружием любви Су светокрылый,
Взял небо под контроль не огневой.
Там беззакония бессильны силы,
Где долг на страже истины святой.
ЦВЕТА ОТЕЧЕСТВА
Хорошо порубали – и справа и слева, со смаком,
Хорошо постреляли – по гневным сердцам напрямик.
И теперь по лугам, по российским степным буеракам
Много белых ромашек и множество красных гвоздик
Николай Рачков
Народные бунты, бедняцкие смыслы –
Лишь часть вечной правды Руси.
Ведь были герои в мундирах лучистых,
Кто тяготы чести носил
И бремя служения мыслил как благо,
Кто духа богатства стяжал,
Крестом православным с солдатской отвагой
В атаку отряд поднимал.
А кто-то взносил жемчуга-украшенья
Для фронта, в победу Руси,
Иль кротко, в лилейном с крестом облаченье
Из боя солдат выносил,
Не веря, что может погибнуть Россия.
Доверившись вере чужой,
Пошли друг на друга две русские силы
Наветом, враждой и войной.
Злы белые были. Их красные били.
Крестьяне по-черному жгли
Усадьбы, наследников древних фамилий
С отеческой гнали земли.
Имение Пушкиных, Врангелей замок –
Не вражий солдат разорил.
На пастырей – паствы обрушился амок
Казнящий. И на алтари…
Сословья и ныне как будто зубцами
Сцепляются.
Смутен витраж
Истории нашей.
Двумя лишь цветами
Накал ее не передашь.
РУССКИЙ ПЕЙЗАЖ
Душа видит Истину по силе жития
Исаак Сирин
По-новому крыты и сложены избы,
Но прежняя грусть деревень.
Пусть зыбки дороги, часовенки низки,
Русь – ближняя в мире ступень
К предвечному небу, к высокому Свету.
Здесь холодно как в небесах,
И так же как тучи, податливы ветру
Посевы, леса и сердца.
А дождь неразрывною серою нитью
Сшивает пространства, чтоб нас
Небесными смыслами объединить и
Вновь русская ипостась
Земного, хранимого Господом мира
Любовью смогла воссиять.
Пребудет на Истину ориентиром
Крест русского жития.
ПОСЛЕ КУЛИКОВСКОЙ БИТВЫ
“Димитровская суббота”. 2005 г.
Филипп Москвитин
Не ведая смысл совершенного ими –
Герои в стоянье за Русь полегли.
Все, на’ поле павшие, стали святыми,
Над главами воинов нимбы взошли.
По небу – кровавое зарево. Воет,
Как раненый враг, ветер чуждых широт.
Здесь попрана смерть, это поле живое,
Где Вечная Жизнь густо всходы дает.
С кадилом сошла Богоматерь, причастна
Молитве Господней кажденья волна.
Не сполохи ржи – нимбы в небо лучатся.
В века прорастут сей страды семена…
ПРОРЫВ
“Юрий Гагарин”, 2011 г.
Филипп Москвитин
Шлем скафандра, куколь и нимб –
только ль абрисами похожи?
Тьму Егорий-святой теснил,
препоясавшись Правдой Божьей.
А Георгий Гагарин смог
потеснить гнет земных пределов,
в смертной схватке рассек ярмо,
что над массою тяготело.
И свершилась мечта Земли –
к звездам выйти небесным бродом…
Не куколь –
шлем –
не млечный нимб,
но из жертвенного их рода.
ПОБЕДИТЕЛЬ
Шлем спасения возьмите, и меч духовный,
который есть Слово Божие
(Еф. 6:16,17)
“Портрет В.Г. Распутина”. 2010 г.
Филипп Москвитин
Он похож на героя мало, –
Только с книгою, –
без меча
Защищающий жизнь Байкала,
Средоточье земных начал.
Враг недремлющий ловок в битве,
но писателя не страшит.
Неусыпной слова молитвы –
шлем спасенья и сердцу щит.
В благовестье любви он словно
просветляющий тьму пророк.
Нет оружья мощней, чем Слово,
Нет живительней сил, чем Слово,
Что у Бога и присно – Бог.
Вод пречистых слепит зерцало,
Пульсом бьется волны набег.
Словом правды ковчег Байкала
Беззащитный спас человек.
ПРОЩАНИЕ
“Портрет великого русского писателя
Василия Белова”, 2008 г.
Филипп Москвитин
Осень долгая на исходе,
поветшала лесов парча.
В одежонке своей не по моде
уходить он собрался вроде:
взор пронзителен, как свеча.
И ушел… Будто зря встречал,
на забор опершись,
природе,
поверяя свою печаль:
знал – не он –
это мы уходим,
от своих исконных начал.
Но идет он к ним
в перспективе
посвященной ему картины;
жив в селеньях, где вечных слов
красоту просветляет любовь,
и в надежде:
не станет скоро
даже щепки того забора,
что сердца затеняя,
рушит
Русский мир,
разобщая души.
КРЫМСКАЯ ВЕСНА
…и спаси, Блаже, души наша…
молитва
Незримое вершится зримо:
Флот расчехлил победный флаг,
Примером воссиял Нахимов –
Преемства бронзовый маяк.
Тучнеет русских смыслов нива,
Ведь стужа лютая прошла.
Мужают смело, горделиво
Птенцы двуглавого орла.
Им выси нынешние низки,
Мечтают взмыть за Солнца, за…
Кресты, надгробья, обелиски
С землей сшивают небеса.
Как искупительная Чаша
Чернеет море средь камней,
Похожее на “души наша”
В извечной цельности своей.
И севастопольские дети
Мелками пишут на стенах
В числе единственном, заметьте:
“А Крым и Севастополь наш! ” |
ПЕЙЗАЖ
Прозрачно небо как пергамент
Между листами в книге дней.
Под вечер Солнце облаками
Творит пейзаж невечный в ней.
Мазки закрученные плотны,
Цвета пестры как перья птиц.
Пророчат горние полотна,
Что нет у творчества границ,
Но есть предвечные заветы,
Есть содержание любви.
В любом луче небесном света,
Сплотились все цвета Земли.
НОЯБРЬ. НЕГАТИВ.
Октябрь уж наступил…
А.С. Пушкин
Ноябрь наступил, но лес не облетает.
Бессонница грозит усталым деревам.
Как будто на балу старушка озорная,
Ликует на ветру поблекшая трава.
“Покров” – без покрова, и вымерли метели,
И солнца, как сверхновой, жар плещет в вышине.
Под ним мелком пейзаж “Грачи не улетели”
Художник намечает на черном полотне.
***
Огрузшая от яблок ветка
Как Божий дар в моем окне, –
Густым напитанная светом.
Ужели, это чудо мне?
Для вдохновенья ль? Для варенья?
Успенский сочен благовест.
Не может вечным быть успенье
В извечной щедрости небес.
НОВОГОДНЕЕ
Год старый отпущу легко,
Как рыбку или шар воздушный.
С жемчужным клином облаков
Дни покидают мир недужный,
Где страшно потеплели льды,
Где континенты кровоточат.
Но свет Рождественской звезды
Спасенья путь еще пророчит.
Без искушений не пройти,
От ока Божьего не скрыться.
Доверюсь в Новый год пути,
Что вьюжно под ноги ложится…
СНЕЖНАЯ ФАНТАЗИЯ
Да ну ее – эту зиму!
Давай целоваться дальше!
Метели объятья мнимы,
кусает мороз мои пальцы.
Но снег на губах твоих тает
ретивых,
беспрекословных,
когда с них как свет слетает
любви заветное слово.
Да ну ее – эту зиму!
Вдвоем –
что ее бояться?
Целую тебя –
любимый,
и нам не нацеловаться.
***
Мы любимы – мы летаем,
Нелюбимы – мы несчастны…
Кто последний за цветами?
Мне цветок оставьте красный!
Тот – еще сомкнувший вежды,
Целомудренно-ленивый,
Не разбуженный надеждой.
Я в твое окно, любимый,
Брошу все цветы. Все розы
С царской оборву куртины.
Их зрачки твои умножат
И моих стихов мотивы.
Я в ладонях не согретых
Понесу бутон как пламя,
Как спиральный сгусток света…
Кто последний за цветами?
ИСТОРИИ ЛЮБВИ
I.
Полнятся дали окрестные,
Кущи вишневого сада
Музыкой сфер небесною,
Напрасною серенадой.
По занавескам шелковым
Бабочками-капустницами
Мечутся блики желтые.
Огарок свечи как устрица.
Стебли цветов сплетаются
В узкой вазе старинной,
Клочья письма срастаются
С треском в огне каминном…
II.
Вянут листья капустные.
Яблоки зреют несладкие.
Твой поцелуй безвкусный я
Закусываю шоколадкою.
Ты не вернешься …
Иначе бы
Тучи не набежали.
Память своими горячими
Я остужу слезами.
III.
Я в прошедшем времени ещё
Думать о тебе не научилась.
Ты на будущее мною был прощен,
Но тебе лишь отпущенье – милость
Звезд небесных созерцаю пыл.
Только вечная любовь не лжива.
В словаре моем нет слова “был”,
И в душе – свиданья наши живы.
ЗЕРКАЛО
Облаченное в раму картинную,
Шепчет зеркало мне – “Хороша!”,
Увлекая вглубь лестью змеиною.
О стекло моя бьется душа:
Не вместиться в мираж ей бездонный.
В ломком свете любуюсь собой.
Строго Спас зрит в глаза мне с иконы,
Что висит на стене за спиной.
***
Устала быть тебе ненужной
В стремленье нужной стать тебе.
В мехах, в серьгах своих жемчужных
С оттенком ледяных небес,
В браслетах... А всего-то света:
Бриллиантов шпажками лучи.
Мне зябко, я ведь не согрета
Твоим признаньем: ты молчишь…
ТОЛЬКО Я…
Ты не мною к любви разбужен.
Без тебя длилась жизнь моя.
Почему стал ты мне так нужен,
как тебе, верю, только я?
Ускользают года, как змеи,
Века ближе, острей края.
Мир любовью своей согрею –
Не затянется полынья.
А когда смертный час случится –
Распадется свет бытия –
Станут нашей любви частицы
Вечной радугою сиять…
ЗАВЕЩАНИЕ
Я хотела, чтоб меня любили…
Вспоминайте иногда о той,
от которой в мире горстка пыли
лишь осталась – пыли золотой,
что от горького чьего-то вздоха
воспарит, мерцая, в облака.
Может быть оттуда, издалека,
галактический где светозарен локон
в вечном возвращении начал,
я вернусь.
Не в солнечных лучах
и не на пороге одиноко, –
ты меня –
в душе своей встречай…
ДЕВОЧКА НА ШАРЕ
”Девочка на шаре”
Пабло Пикассо
Ночь ускользает из объятий утра,
Высь розовым мерцаньем стелет путь,
Чтоб юной акробатке бесприютной,
Ступив на шар, с него не соскользнуть.
Навстречу ей и сполохи, и тени,
Искусные в смятении души.
Но девочка не ведает сомнений,
Ее смиренья страх не сокрушит.
Крепка центростремительная сила
Призванья к восходящему пути.
Держась за небо можно так красиво,
Шагая в бездну, в облака идти,
К началу, к вечной цели приближаться,
Идти по сфере, словно по полям…
Но центробежно смыслов акробатство,
Беспочвен путь по мнимостям нуля.
И страшно пылкой мне не со-стояться
На шаре под названием Земля.
БАБОЧКА
2y=ax
Раскрыта в будущее Чаша бытия.
Её обратной прошлое объято.
А в точке схода тех парабол –
я,
как бабочка, что временем крылата.
Врастают в сердце тяжкие крыла,
их Вечность мастерит любому даром.
Влача дар на себе, я поняла
небесный выбор русского Икара:
подняться выше, чем зловещий лес,
лететь минуту над рекой мятежной,
чтоб доказать:
пространство-время –
крест,
любой судьбе присущий, неизбежный. |
|
