Творчество каждого художника объединено своей особенной внутренней темой, как будто заданной свыше только ему одному. Вдохновленный своим трудом, художник, чаще всего, не осознает ее, не формулирует заранее в обычной знаковой системе. Но в результате глубинного акта творчества, в котором задействована созидающая душа, проходя через сердце, внутреннее становится явным, и заданная тема прорастает в произведениях, должных по законам творчества обновить жизнь. Тому свидетельство стихотворение, которое вынесено на обложку книги избранных стихов Василия Константиновича Забелло, коренного сибиряка, живущего всю жизнь на берегу Байкала. Эти строки можно назвать эпиграфом ко всему творчеству мастера. В них звучат близкие поэту темы, связанные с осознанием не только законов мироздания, законов земного бытия, но и духовно-нравственных взаимодействий. В системе этих взаимосвязанных законов он рассматривает и собственную жизнь, и жизнь родины и своего великого родного края. Движенье вечное снегов… Движенье вечное ветров… Движенье вечное воды…. Движенье вечное звезды… Душа покоя не ищи, В часы невзгоды не ропщи! Вбирай падение снегов, Потоки шумные воды, Мерцанье синее звезды, Но будь же, всё вбирая, ты Движеньем вечной доброты! Если, преодолев зримую увлекательность метафорического ряда, рассмотреть это стихотворение на глубинном, смысловом его уровне, то можно сказать, что в нем выведена формула вечного движения. Поэт, не будучи богословом, правильно понимает и отражает движение, как существенную сторону творения, созданного Творцом. Движение от сотворения мира присуще всему в этом мире, но невечный человек не удовлетворяется его свойствами, мечтает о движении вечном, так как видит его прообразы в реальных стихиях и в космических явлениях. Действительно, силы природы действуют повсюду, кажется, везде человека окружает вечное движение: смена дня и ночи, смена времен года, приливы и отливы – все это наводит на мысль о возможности создания подобного природному вечного двигателя. Раньше находились смельчаки, пытавшиеся раскрыть тайну вечного движения, не понимавшие, что оно не существует в тех формах, в которых они его искали. И только закон сохранения энергии, законы термодинамики убедили человечество, что на уровне материального мира эта древняя мечта недостижима. Василий Забелло, очевидно, тоже находится под очарованием природных стихий, но свои попытки создания подобной системы, не отвергая движение на пути познания окружающего мира, выносит в нематериальную область человеческого бытия, в область духовную, где, действительно, только и может быть достигнуто “движенье вечной доброты”. И сегодня это понимание, это отраженное в поэтических произведениях удивление красотой мира, очень ценно, ведь современный человек потерял способность по-настоящему удивляться и как следствие потерял способность что-либо дивное изобретать. Поэтому, наверное, и перевелись, как в науке – ученые-чудаки, так в литературе поэты-романтики. Хотя, в достаточном приближении Василия Забелло можно назвать современным поэтом-романтиком. Правда, его романтизм, на первый взгляд не подходит под определение, данное этому литературному течению Виктором Гюго, который рассматривал романтизм, прежде всего, с его “воинствующей стороны”. И, действительно, воинственный, бунтарский дух присущ русской классике периода романтизма, но присущ он и творчеству современного поэта Василия Забелло, увлеченного этим духом и романтической верой в победу доброты. Художник остро чувствует нарушение нравственных законов и пытается противостоять нравственному искажению и современной действительности, и современного человека, создавая своей поэзией теорию возможного этому противостояния. Его теория опирается на незыблемые, созданные Богом законы бытия, где только и возможно “движенье вечной доброты”, что тоже – красоты. Мир (как категория трансцендентно-имманентная) в поэзии Василия Забелло обладает духовными, нравственными законами, но он существует в зримом пространстве и протяжен во времени, он физически реален и от сотворения прекрасен. На берегу глухом Байкала В этом стихотворении присутствуют все основные темы романтического произведения: преклонение пред богоданной красотой мира, тема смерти и беспощадного, все умертвляющего времени, хозяйничающего в гибельном пространстве, тема смятенья чувств и дум, тема трудно осуществляемого в шумном современном мире одиночества, необходимого для изъявления печали. Печаль – свойство верующей души, осознающей свое несовершенство, невозможность постижения бытия во всей его целостности и Божиего замысла о мире. Но поэт пытается познать этот замысел о мире и о человеке. Как разъясняет философ, “познать что-то – значит сделать это что-то “своим”, то есть имманентным своему сознанию” (Христианство и наука. В.Д.Захаров. Чудо как религиозно-философская проблема. М.2003. С.183). Именно такой механизм познания мира отражен в творчестве Василия Забелло. Поэт, ощущая и называя своими и леса, и небеса, сливается с лирическим героем, так что не имеет смысла их разделять. Нелегок путь такого познания, предполагающего бежать от мира, от общества, что свойственно художнику-романтику. Однако, Василий Забелло не убегает от мира, но борется с искажающим его злом и только на время передышки остается один, чтобы попечаловаться любимому Байкалу, родительским могилам. И это две важные темы его творчества. Художник не только восхищается красотой великого русского озера, представляющего собой огромный, непознанный мир. Ему оно кажется древним ковчегом, в котором до поры до времени сокрыты таинственные, пока еще непонятные человеку, но, бесспорно, живительные силы. Байкалу и природе его окружающей, без которой не может быть и самого водного чуда природы, поэт посвящает лучшие строки. Можно много цитировать, но запоминаются более всего стихи, в которых Василий Забелло выражает свою неусыпную тревогу о будущем Байкала, используемого уже не одно десятилетие безжалостными предпринимателями в корыстных интересах, чем поставлена под угрозу жизнь и красота уникального озера. Романтичная душа поэта, верящая в победу добрых сил, не источает в ярости громы и молнии, но плачет, вместе с прибрежными чайками, журавлями и другими птицами, которых очень много и в реальном, и в поэтическом мире художника. Поредели таежные чащи Да поэт и сам умело стоит за жизнь Байкала. Измученный в нравственной битве, он не собирается покидать родимый край, хоть в юности и манили, но теперь не привлекают его города – духовные пустыни; в соответствии с традициями романтизма художник осуждает развращающее влияние цивилизации. Корявый лес… Зубцы замшелых скал… Духовно-нравственная борьба – вот та категория, которой определяется и жизнь, и поступки, и мысли поэта, подводящие его к глубоким раздумьям о своем поколении, о поколении отцов, о крестьянской доле, а, в целом, о судьбе России. Но это не нравоучительные, отстраненные размышления, в результате которых легко найти виновников всех бед. Поэт таковых не ищет, но жизнь отечества исследует в нравственных критериях в пределах микрокосма своей жизни, в которой как в капле воды отражаются и бездны, и выси, существуют сильнейшие взаимодействия. Одно из них – кровные, родственные силы. Слова – отец и мать – часто встречаются в поэтических текстах Василия Забелло. Иногда как бы вскользь по ходу повествования вспоминает он о родителях. Иногда целиком посвящает стихотворение памяти отца или матери, которые были простыми тружениками, на долю их выпали и разрухи, и войны. Припомню вдруг, откуда родом, Здесь поэт чутко избегает ошибки многих собратьев по литературному цеху – рассказывая о родных, он не сосредотачивается на частном, как будто помнит слова Герцена о том, что “частная жизнь, не знающая ничего за порогом своего дома, как бы она ни устроилась, бедна” ( Герцен А.И. Полн. собр. соч. в 30-ти т. Т 2. М. 1954. С.52). Жизнь родителей поэта богата, даже в ветхом домике, ведь поэт такой ее видит и изображает неотделимой от жизни страны, от потока истории. Во многих стихах образы родителей становятся символами, помогающими поэту в оценке праведности собственной жизни. Наиболее откровенно и проникновенно звучат стихи, где автор, уподобляя себя “блудному сыну”, с библейской покаянностью выносит свою исповедь к духовно-зорким очам отца. – Что, сынок?.. Видать, душа поспела, В этой картине мы не только видим момент покаяния сына пред отцом, но слышим покаянные слова, присутствуем при душевном осмыслении жизни героем стихотворения. Он не получает традиционного для романтического персонажа прощения потому что не прощает себя сам, что возвышает исследования поэта, выводящие его творчество в обстоятельствах бытия к духовному реализму. И от этого непрощения нет разочарования, но есть высокая вера в правду жизни, которую невозможно осмыслить без исторических и кровных, родственных взаимосвязей. Поэтому, рассказывая о своих предках, о себе, поэт не забывает и о своих сыновьях, предостерегает их от собственных ошибок, главной из которых считает то, что слишком поздно встал “лицом к спасительному лику”. Через эту жертву герою открываться красота, как объективная ипостась. Стремление к ее восстановлению приводит к осознанию на собственном трагическом опыте коренной, достаточно полно разработанной в русской литературе идеи спасения мира через красоту, через любовь и милосердие, через восстановление образа Божия в себе. …А жизнь как в снежной замяти, И нет сомнения в том, что все ясно там – где любовь, а где и ясно, и любовь, там – Бог. А там, где Бог – там искание правды, там пример жертвенного служения, там творческий смысл евангельской любви, там путь спасения. И это понимает художник, повторяя материнские слова. …Но жизнь текла… И главным самым Давно душа мятущаяся просит И эта тяга оправдана, ведь, как говорил в “Выбранных местах” Николай Васильевич Гоголь: “Сам Бог строил в России незримо руками государей”. А значит, история промыслительна. Вследствие собирания “осколков русской старины”, к которым поэт относит и драгоценные элементы Божественного чина Литургии, и традиционные церковные праздники, появляются стихи, требующие для своего постижения не рационального способа познания мира, а веры. Религиозные стихи Василия Забелло раскрывают особенности духовного развития нашего века и свидетельствуют о высоком историческом уровне в смысле преемственности и закономерности литературного процесса. Распахнулись врата в скитский храм небольшой, Сколько векторов движения в этом маленьком поэтическом отрывке. Здесь все в движении: и растущие города, и распахивающиеся врата, и идущие богомольцы, и душа, тянущаяся к просмоленному своду. Но главным в этом сгустке движений является – поэт, идущий к алтарю, к Богу. А еще он идет к своему сыну, трагически погибшему послушнику Свято-Духовского скита в Почаевской Лавре - Сергию. … Утренняя чистая пороша Но не слышим мы трагического отчаяния из уст поэта, глубоко в душе оплакивающего безвременную кончину старшего сына. Не слышим потому, что есть вера: Божья Матерь приголубит, Зажгу свечу исповедальную, Это причастье. Мне бы к храму да к причастию Это молитва. Косяк летящих журавлей Россия для поэта – то пространство, которое изначально пребывает в Боге. Потому здесь так трудно. Потому здесь каждый человек соавтор Книги бытия. И поэтическое творчество Василия Забелло можно рассматривать как одну из ее светлых страниц. | |||
| |||