Уже неделю от Серёги нет звонков. И на звонки Олега один ответ: "Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети".

Раздражало то, как бездарно, скучно проходят дни отпуска.

А ведь договаривались, ведь знает, что отпуск у Олега уже начался. Пора уже в путь-дорогу – они наметили сплавиться на резиновой лодке по лесной речке в отдалённом районе области.

Деньги на телефоне кончились, и нет возможности заплатить? Не похоже на него, у Серёги деньги всегда есть. Влюбился, загулял? Ну, если бы так – хорошо, давно пора, но всё равно позвонил бы. Заболел? Ввязался в какую-то авантюру?..

"Надо ехать", - принял решение Олег Рогов и в тот же день купил билет до областного центра, где жил его друг, можно сказать – брат, Сергей Хомутов.

Долго ли собраться одинокому двадцатипятилетнему мужику, к тому же – бывшему детдомовцу… Предупредил по телефону недавнюю подругу Ольгу и вскоре уже ехал в рейсовом автобусе.

От жары приоткрыли окна и люк в потолке. Ветер трепал волосы и холодил лицо.

И Олег отчётливо вспомнил это чувство – ветер в лицо… Серёга подбил на побег. Да это и не побег был, не собирались они совсем убегать из детдома. То была экспедиция. Серёга где-то что-то вычитал о легендарной библиотеке Ивана Грозного. Незадолго до этого возили их всем классом в Вологду. Были они и на Соборной горке, где стоит памятник поэту Батюшкову. Вот в недрах этой-то горы, убеждал Серёга, и схоронена либерия Палеологов… На ночной дороге тормознули грузовик. Водителем оказался молодой свойский парень. Велел в кузов прыгать. Как ехали они тогда! Как ветер бил в лицо, наполнял грудь! То был ветер свободы и приключения. На въезде в город шофер высадил их, дальше пешком добирались. День отсиживались в кустах у речки, сбегали только на рынок, пирогов купили. Деньги были у Серёги. Он ездил на выходные к тётке и выпросил у неё. Лопату тяпнули у каких-то работяг, рывших траншею. Вечером долго ждали, когда разойдутся со скамеек перед памятником шумные парни и девушки. И ночью приступили. Прямо за памятником на спуске к реке и стали копать. Там их и "взяли" милиционеры… "По сколько же нам было тогда?.. Лет по двенадцать…", - Олег улыбнулся, вспомнив те давние дни. Уже тогда их называли братьями.

Они и работников военкомата убедили, что должны служить вместе. И два года армии были неразлучны. Сначала в учебке под Псковом, потом в Чечне.

После армии вместе в Вологодский "политех" поступали. Тут их пути и разошлись. Сергей успешно поступил, а Олег, провалив вступительные экзамены, вернулся в посёлок, где жил в детдоме, устроился на деревообрабатывающий комбинат и трудился там уже пятый год, жил в общежитии и был вполне доволен своим положением. И правда, не самым худшим образом складывались судьбы двух детдомовцев. А что отца Олег никогда не видел, что мать - законченная алкоголичка, ездит теперь иногда к нему из деревни, просит денег, да и он редко, но у неё бывает и деньгами помогает – это, ну, как у всех почти детдомовцев, не от хорошей жизни туда ведь и попадают…

Через полтора часа автобус остановился на давно знакомом, когда-то казавшемся огромным вокзале. Олег прошёл сквозь шум и толкотню и вскоре, сев в троллейбус, ехал в знакомый дом.

Еще раз позвонил на сотовый Сергея, но ответ был тот же: "… выключен или…"

Вот и этот дом – старая панельная пятиэтажка; чахлые деревца в центре запущенного двора; пыльные кусты и скамейки у подъездов; подобие детской площадки – куча песка, качели со сломанным сиденьем, погнутая железная лесенка; два гаража "ракушки" и несколько автомобилей по краю тротуара. И весь этот район такой же унылый и запущенный.

И всё же Серёга молодец, сумел купить здесь однокомнатную квартиру. Продал доставшийся в наследство деревенский дом, да ещё денег поднакопил, работая в какой-то фирме уже с третьего курса института. Он по компьютерам спец... При всей своей мечтательности и склонности к авантюрам, он всё же очень практичный человек.

Олег Рогов вошёл в подъезд не защищённый ни кодовым замком, ни домофоном. Почтовые ящики, многие с оторванными дверцами, исчерканные надписями стены… Поднялся на третий этаж. "Ого. Серый зачем-то железную дверь поставил". Нажал кнопку звонка. Хотя ему не открывали, Олег не уходил, какой-то звук в квартире послышался ему. Будто что-то уронили от неожиданности и затаились. Олег позвонил ещё раз. И ещё… Щёлкнул замок первой двери. Теперь Олега и того, кто стоял напротив, разделяла лишь металлическая дверь. И Олег уже был уверен, что это не Сергей. Глазка в двери не было.

- Откройте, пожалуйста.

- Чего надо? – отозвался мужской грубый голос.

- Я к Сергею Хомутову.

- Не живёт здесь.

- Как не живёт?

- Продал квартиру, уехал.

- Куда?

- Не знаю. – За металлической дверью хлопнуло – закрыли первую дверь, щёлкнул замок.

"Ну, ты!.." – Олег пристукнул от злости ладонью по стене и пошёл вниз. Но спустился лишь до площадки, встал у окна во двор… И услышал, как осторожно открываются двери. Вот приоткрылась и железная. Олег успел разглядеть бородатое лицо, глубоко посаженные рыскающие глаза. Дверь захлопнулась.

Больше здесь ждать было нечего, он пошёл во двор.

"Что-то случилось… И случилось что-то нехорошее…"

На скамейке перед подъездом в такую жарищу никого не было. Да и что бы он спросил? Откуда соседям-то знать, куда Сергей уехал.

"Уехал. Уехал?" Олег зацепился за это слово. "Если продал квартиру, то уехал. А куда он мог уехать?"

Олег вышел со двора на улицу и, увидев большую жёлтую бочку с надписью "квас", направился к ней. Квас продавала симпатичная девушка, разомлевшая от жары и скучающая без внимания молодых людей.

Олег Рогов знал, что нравится девушкам: рослый, широкоплечий, светловолосый, глаза голубые, одет просто – лёгкие светло-коричневые полуботинки, джинсы, голубая в тёмную клетку рубаха с короткими рукавами. Да ему, что ни наденет – всё идёт…

Он попросил вторую кружку кваса, и девушка восприняла, наверное, это как заигрывание.

- Пожалуйста, - сказала с улыбкой.

Квас был холодный, очень вкусный. Олег не любил, например, пиво, в отличие от большинства своих знакомых. У него даже некая теория на этот счёт была: "Чтобы опьянеть – лучше выпить водки, чтобы утолить жажду – лучше выпить воды или кваса, чтобы приятно провести время – лучше выпить хорошего вина…"

Хоть и красивая была девушка, не до знакомств было сейчас Олегу - на душе неспокойно.

К нему подошёл коренастый крепыш с небольшой аккуратной бородой:

- Закурить не будет?

- Не курю, - ответил Олег.

И "крепыш", мужчина лет тридцати пяти, как-то даже удовлетворённо хмыкнул, будто такого ответа и ждал, отвернулся, пошёл дальше по улице.

Опасность сгущалась в жарком воздухе. Олег физически ощущал её. Так бывало – в Чечне…

Не взглянув на поскучневшую сразу девушку, двинулся к остановке троллейбуса.

Уже вечерело, и нужно было что-то решать. Возвращаться в посёлок - последний автобус туда через час… Оставаться здесь и попытаться узнать что-то о Сергее?..

Олег снова приехал на вокзал. Решил всё же, что переночует здесь, подремлет в зале ожидания, а с утра снова примется за поиски.

Хотел перекусить в вокзальной кафешке и обнаружил, что наличных денег-то у него не густо. Пошёл к банкомату. Карточка, на которую переводили зарплату всегда при нём. Снял пятьсот рублей… И почувствовал взгляд. Обернулся… Хотя крепыш, тот что просил закурить, уже двигался куда-то к выходу, Олег узнал его. И это Олегу не понравилось. Впрочем – мало ли, мир тесен…

Квас, конечно, не пиво, но всё же – две кружки… Олег вышел на улицу. Одноэтажное заведение с узкими закрашенными окнами находилось в тупике между автобусным и железнодорожным вокзалами…

Когда выходил из него, окликнули. Трое… Ясно. Видели, как деньги снимал.

- Деньги давай.

Олег не стал ждать и смаху вырубил самого наглого – высокого, с бритой наголо башкой, парня.

Он мог бы разобраться и с остальными, но лишь уклонился от летящего в голову кулака, оттолкнул того, который стоял на пути, выскочил из бетонного простенка и побежал, но не от них, а от приближавшихся со стороны вокзала милиционеров. "Нюх у них, что ли?.."

Выбежал на привокзальную площадь - и быстрее к домам, во двор.

Дворами выбрался на улицу, уже далеко от вокзала.

"А выручает всё же кузнецовская подготовка…"

Прапорщик Кузнецов был командиром разведвзвода и инструктором по рукопашному бою. Хотя сам же он и посмеивался, бывало, над "боевыми единоборствами". "Это всё для слабых народцев, - говорил он, - для япошек всяких. Мы, русские, сильны огнём и мечом". И он же, Кузнецов, противореча себе, говорил: "Мы же, русские, прирождённые рукопашные бойцы. В деревнях, как работали мужики, а! Какая силища! А "стенка на стенку", а драки по праздникам… Русские гренадеры были страшны каким приёмом? – штык в супостата и как сноп вилами поднимали, через себя назад скидывали…"

"Да, спасибо Кузнецову, кой чему научил… Где только ночевать-то буду? Как тогда – на берегу под кустом?" – вспомнил опять их с Серёгой "экспедицию" за библиотекой Грозного.

Мобильный телефон на месте. Хорошо хоть не выронил в потасовке. Стал просматривать номера знакомых. "К кому-нибудь из наших надо проситься ". Из их детдомовской группы ещё несколько человек кроме Хомутова жили здесь, в городе. Трёх замужних девчонок сразу отбросил. "О! Колобок. Точно. К Колобку. Лишь бы номер не сменился…"

Лёшка Колобков по кличке, конечно же, Колобок – вечный объект насмешек и даже издевательств, "тихарила", после школы поступил в техникум, потом и на работу здесь устроился, в общаге живёт. Месяца два назад случайно встретились в посёлке, зачем-то приезжал туда Колобок, поговорили тогда, детство повспоминали, и он дал номер своего телефона. Странный он, правда, какой-то этот Колобок, да выбирать-то особо не приходится…

И вскоре Олег уже ехал в автобусе по сказанному Лёшкой Колобковым адресу.

Лёшка встречал его на остановке… Вот смеялись над ним все, а он парень-то хороший, добрый, безобидный. Да потому ведь и смеялись… Колобок, оправдывая прозвище, весь округлый, очень аккуратно одетый, да ещё и с бородкой. ("Везет сегодня на бородатых" – усмехнулся про себя Олег). И нет на лице того вечного страха, что был в детдомовском детстве.

Олег настоял зайти в магазин, купил продуктов. Спросил Колобкова насчёт спиртного, но тот яростно заотнекивался. "Ну, и ладно, не очень-то и хотелось", - подумал Олег.

Бабушка-вахтёрша их не задержала, ничего не спрашивала, Лёхе улыбнулась даже, сказала, кажется, что-то доброе. Олег не расслышал.

Комната крошечная – койка да стол, стенной шкаф, два стула. Но место для раскладушки оставалось, и раскладушка имелась. "У меня частенько гости бывают", - пояснил Колобков. В комнате было очень чисто, уютно, она совсем не походила на жилище холостяка. Рогов невольно сравнил её со своей комнатухой. У него-то и окно без занавески, и грязь на обоях плакатами с голыми девками прикрыта, и посуда немытая по несколько дней на столе… Да - у Колобкова не так… А в правом углу – икона, на которую Лёшка при входе и перекрестился, и даже лампадка под ней теплится…

Пока Колобок на общей кухне пельмени варил, да воду для чая кипятил, Олег остальное приготовил – хлеб порезал, сыр, огурчики… Есть хотелось – ну, прямо, не "есть", а жрать…

Лёха, наконец-то, пельмени принёс, по тарелкам разложил. Рогов уж хотел приступать, за ложку взялся, но Колобков повернулся к иконе:

- Помолимся.

Олег тоже встал, перекрестился, но слов молитвы не знал и молчал пока Лёха, крестясь и кланяясь, молился…

После еды сразу в сон потянуло. Уже лёжа на раскладушке, говорил Колобкову:

- Серёга, запропал куда-то. У подруги, поди-ка, завис. И на звонки не отвечает.

- А я видел его в последнее время частенько. В монастыре.

- Где-где?..

- В Спасо-Прилуцком монастыре. На воскресных службах. Но мы и не разговаривали почти. Как-то вёл он себя странно.

- Как?

Колобков помолчал, обдумывая ответ.

- Так сектанты себя ведут в православных храмах. Будто выведывают что-то…

- Он чего - сектант?

- Не думаю. Но не на молитву он приходил туда и не на исповедь…

- А ты про сектантов откуда знаешь?

- Да я бывал и у них – у баптистов, у пятидесятников…

- А-а… Ну, дак чего Хомут-то там делал, как думаешь?..

- А я думаю можно спросить. Он, кажется, к настоятелю всё с какими-то расспросами приставал... Я завтра туда на службу еду. Хочешь – поехали со мной.

- Видно будет. Утро вечера мудренее, - уже усыпая, ответил Олег Рогов.

А Алексей Колобков, раскрыв молитвослов, встал пред иконой на вечернюю молитву…

Проснулся Олег Рогов очень рано, как всегда. Не глядя на часы, он мог сказать, что сейчас около пяти утра. Ещё в детдоме привык просыпаться в это тихое время. Все спят, и можно спокойно подумать о чём-то своём. Сейчас он думал о Серёге Хомутове.

Кажется, примерно около года, как Серёга увлёкся древнейшей историей русского народа. Говорил о том, что мы, славяне – элита арийской расы, а русы – главное славянское племя. И что родина-то древнейшая русов, как раз наши края. "Северные увалы" какие-то упоминал. Да ведь и речка, по которой сплавляться собирались, не случайно выбрана им. Ещё что… Ещё, говорил Хомут, что каким-то "русским боем" занимается. Даже звал в выходные приехать, сходить на тренировку и адрес говорил. Где-то ведь тоже рядом с вокзалом… Олег чувствовал, что ищет, в правильном направлении. Хотя всё могло быть очень просто - потерял телефон, переехал на новую квартиру и замотался в делах… "А в монастырь съезжу. Не помешает. Потом попытаюсь тот спортзал найти. В фирму бы наведаться, где он работает, да ведь воскресенье сегодня…"

Вскоре проснулся и Колобков, помолился опять. Чаю попили и пошли. На ближайшей остановке сели в автобус, пустой в это время.

Город был безлюден, тих, автобус ехал неспешно, скрежетал на остановках дверьми (даже этот скрежет сейчас не раздражал), ещё несколько человек, всё бабульки, подсели.

Рогов и Колобков молчали. О чём говорить-то… Олег думал: "Неужели так вот, всерьёз, Лёшка верит. Нет, ничего в этом плохого, конечно. Но он же молодой современный парень, а все эти молитвы, свечки – это же для бабушек…"

И вспомнил Чечню… Там они с Серёгой крестились. Накануне объявили, что в часть приедет священник и все, кто желают, не крещёные, могут принять крещение…

Отец Николай сперва поговорил с ними (человек двадцать желающих набралось), потом раздал крестики - совсем простые на капроновых нитках (крестик тот и сейчас на Олеге). Потом по очереди входили в поставленную для этого случая войсковую палатку, там совершалось таинство…

Потом было – их взвод прижали "чехи" в одном из сёл. Плотно обложили. Они уж, не на словах, взглядами, попрощались все… Вот тогда-то Олег и взмолился мысленно, и слова сами всплывали: "Отче наш, иже еси на небесех…"

Со стороны боевиков раздался мегафонный голос: "Ребята, не стреляйте, сейчас с вами будет говорить священник". Подъехала машина, "уазик" защитного цвета, из неё вылез высокий бородатый чеченец в папахе, а за ним в чёрной одежде с большим крестом на груди отец Николай. Ему протянули мегафон, но он отмахнулся, сделал несколько шагов вперёд и встал, опустив голову, несколько секунд так стоял, потом поднял голову, вознёс руку и осенил десантников крестным знаменьем… Что-то говорили ему, совали в руку мегафон, потом втолкнули в машину… Как только машина отъехала, они вдарили из всех стволов… Вдруг стрельба стихла, "чехи" как растворились, и на дороге показалась "бээмпэ" их роты…

Про отца Николая рассказывали – в прошлом офицер пограничник, капитан. В Чечне в девяносто первом приход принял. Сколько русских людей спас за эти годы, да и не только русских. И даже боевики не трогали его, уважали… В тот раз забрали его прямо из храма, со службы, приказывали уговорить десантников сдаться. И даже тогда не тронули его, обратно к храму и привезли…

И ещё было… С вечера уже знали, конечно, что куда-то "выдвигаются" по утру. "Рота подъём! Получена команда "сбор"! И уже через несколько минут в полной экипировке в строю стояли. Вышел комроты капитан Хватов. Выкрикнул, срывающимся на хрип голосом: "Бойцы! Только что мне сообщили – вчера из своего дома был похищен священник… наш отец Николай… зверски убит… - хотел, видно, ещё что-то сказать, но лишь махнул рукой. – По машинам!"

… Да, было всё это в жизни Олега Рогова. Он верил. И жил, как все вокруг него. Не задумывался о вере своей. Так верил ли?..

Вот и монастырь. Олег много раз проезжал мимо этих древних стен и башен по дороге в город из посёлка и обратно, но внутри никогда не был.

Перекрестившись, с волнением даже, прошёл он вслед за Колобковым мимо монаха-привратника через тяжёлую железную калитку под воротную арку и на монастырский двор.

Собор был огромный - по образцу Вологодской Софии. Служба шла в нижнем храме. Сводчатые низкие потолки, колонны, полумрак, лики икон – всё это сразу поразило Олега… Но служба была очень долгая, и он с непривычки, конечно, устал. Долго крепился, стоял, крестился вслед за всеми, присесть на скамью у стены, как некоторые старушки, не решился, вышел. Сразу за дверью перед выходом на крыльцо была лавка, где продавались свечи, книги, календари. Высокий, не старый совсем монах, с густой бородой, в рясе подпоясанной широким кожаным ремнём стоял за прилавком.

- Свечек? – спросил у Олега.

Олег отрицательно мотнул головой. И монах, взглянув на него, понял, видно, его состояние, сказал:

- Да вон, присядь, - кивнул на стул в углу.

… - А, ты здесь, - увидел его Колобков. – Сейчас настоятель выйдет.

Настоятель - невысокий, худенький, с редкой бородкой, тоже был, на удивление, молодой. Во всяком случае, так показалось Олегу с первого взгляда. Потом, когда заговорили, когда увидел глаза этого человека, понял, что не так уж он и молод.

Они спустились к монастырскому пруду. Настоятель говорил:

- Да, несколько раз подходил ко мне этот молодой человек. Интересовался историей монастыря. Про белоризцев спрашивал. Потом напрямую спросил – не сохранилась ли в нынешней церкви традиция подготовки монахов-воинов. Ну, объяснил я, что не было такой традиции… Да ему мои объяснения, похоже, и не нужны были… Он на опасном, на очень опасном пути, ваш друг…

- А кто такие белоризцы?

- В лавке спросите литературу, вам подскажут… - суховато ответил настоятель, кивнул Рогову, благословил склонившегося Колобкова и пошёл к двухэтажному каменному зданию старинной, как и всё здесь, постройки.

Олег купил рекомендованную ему книгу.

- К мощам преподобных Димитрия и Игнатия-то подойдёшь? – спросил Колобков: - Народу уже не много там…

- Да… Как-то не готов. В другой раз.

Алексей пожал плечами.

- На вот тебе, - протянул Рогову просфорку в прозрачном пакетике и поллитровую пластиковую бутыль с водой. – Только с молитвой… или уж перекрестись, хотя бы… - добавил, вроде бы даже сконфузившись.

- Спасибо. – Олег положил всё в пакет, в котором уже лежала книга.

И они пошли к остановке.

- Ты куда?

- Домой. А ты?

- На вокзал. В посёлок поеду.

В автобусе, когда Колобков готовился выйти, Рогов спросил:

- Ты, Лёха, случаем, не в монахи собираешься?

- Нет. Куда мне. Я, наоборот, женюсь скоро… Ну, давай. Звони, заходи, С Сергеем вместе заходите… - И он вышел, а Олег поехал дальше, к вокзалу.

Не очень-то хотелось после вчерашнего инцидента торчать здесь, а и больше пойти было некуда. В посёлок он ехать пока не собирался, обманул, получилось, Колобкова. Да тот, похоже, и сам понял, что темнит Олег. И про Хомутова понял…

Рогов сел в зале ожидания. Электронные часы на стене показывали полдень. Тренировки по воскресеньям, насколько он помнил, начинались в три. Часа два у него есть. Нужно подумать спокойно, разложить всё по полочкам, книжку полистать…

Так, вот про белоризцев… Он вернулся к началу главы. Написано было не то чтобы совсем уж старинным языком, но, не таким к какому привык Олег в нынешних книжках, а он почитывал – детективы, конечно, в основном… Вчитавшись, понял, что это цитируется автор девятнадцатого века.

"Между тем преподобный Димитрий, после своего преставления, не переставал ограждать молитвенно присный свой город от воинских ратей. В зимнее время наступил на Вологду Князь Димитрий Шемяка, враждуя против родича своего, Великого Князя Василия Тёмного; но по заповеди Князя, не смели воины его чего-либо коснуться в обители. Трепетал осаждённый город, не имея довольно силы противиться врагу, но благодать Божия его покрывала. В наступившую ночь, благочестивая инокиня одного из монастырей Вологды, удостоилась чудного видения: как будто великая заря осияла окрест всего города и, в этом необычайном свете, шёл к нему святой старец, от той страны, где стояла обитель Прилуцкая…" "А я ведь только что оттуда – из обители Прилуцкой. А святой старец-то это же Дмитрий Прилуцкий и есть, к его мощам звал приложиться Колобков…" "В то же время вышли к нему навстречу, из дома скудельничьего, где погребали странных, два световидных белоризца, и каждый из них на раменах нёс большие древеса. Стены города колебались, как бы готовые пасть; белоризцы же, вместе со старцем, которого называли они Димитрием, обошли кругом города и, укрепив все четыре стены его, стали невидимы. На другой день, молитвами преподобных укрепил Господь граждан Вологды; тучею стрел и камней отразили они приступ ратных от своих стен и побили множество врагов…"

Что такое "скудельничий дом"?.. "Странные"?.. Ну, это, наверное, странники, бродяги… "Древеса на раменах" – видимо, брёвна на плечах… А при чём тут монахи-воины, о которых Хомутов у настоятеля спрашивал? Олег дальше читал книгу и узнал, что были и другие варианты "легенды о белоризцах". По одной из них – белоризцы те не какие-то призраки были, а реальные люди, два человека в белых одеждах, незнакомые горожанам, вдруг, откуда-то из вне города напавшие на осаждавших. Они порубили множество врагов и своим примером вдохновили горожан на отпор врагу. Когда Шемяка с войском ушёл, нашли их, мёртвых уже, похоронили и даже часовня стоит над их могилами. Это место недалеко от города на берегу реки, напротив Прилуцкого монастыря… "Ага! Вот они монахи-воины!" И вспомнил ещё, как Серёга про Пересвета говорил: "Ты что, думаешь, можно без специальной подготовки выйти против лучшего вражеского воина?.. Да он профессиональный боец был! Спецназ того времени. И база этого спецназа была в монастыре Сергия Радонежского. И Ослябя оттуда же был!.." Олег тогда ещё ответил: "Да, их, наверное, сам Сергий Радонежский и тренировал!" Хомутов обиделся и прекратил разговор… А вот в этой-то книжке ещё Олег вычитал, что Дмитрий Прилуцкий был одним из ближайших учеников и друзей Сергия, и, между прочим, крестным отцом сына Дмитрия Донского… Если следовать логике Хомутова, а точнее, тех, кто эту "логику" ему подсовывал – и в Прилуцком монастыре должны были готовиться монахи-воины… Или они и не монахи?..

В два часа он поднялся, вышел на улицу. По узкому мостику перешёл железнодорожные пути и оказался в завокзальном микрорайоне, там быстро нашёл школу, в спортзале которой и занимались "русским боем".

В скверике он сел на скамейку, как раз напротив школы.

Центральный вход был, конечно же, в воскресенье закрыт, да ведь и каникулы, лето. Но Олег сразу увидел крепких молодых ребят со спортивными сумками, по одному и группами проходивших за угол школы. Несколько машин остановились неподалёку от школы, из них тоже выходили спортивные ребята. А большой чёрный "джип" въехал прямо на школьный двор и всё за тот же угол повернул.

Человек тридцать Олег насчитал.

Без пяти три он поднялся со скамейки и пошёл следом за парнем в спортивном костюме и с кожаным рюкзачком за плечами.

Оказалось, что спортзал находился в пристройке, имел отдельный вход с улицы, а с основным зданием школы соединялся узким переходом.

Олег вошёл в здание. Прошёл через раздевалку, где ещё переодевались несколько человек, к двери в зал. Заглянул. Тренировка ещё не началась, все сидели на скамейках вдоль стены. Из тех что постарше – все с бородами. Форма самая обычная – спортивные штаны, футболка. Один только, видимо тренер, был в широких полотняных штанах и в белой с вышитым красными нитками воротом, рубахе, подпоясанной красным широким поясом. Человек этот был невысок, но очень широк в плечах, с окладистой бородой, волосы довольно длинные перехвачены кожаным ремешком. Увидев Олега, сразу подошёл:

- Что вы хотели?

- Посмотреть можно?

Мужчина оценивающе, глянул на него:

- Спортсмен?

- Нет. Но служил в десанте.

- Как узнал, что здесь тренировки?

- Знакомый сказал.

- Садись, смотри. – Тренер кивнул на скамейку рядом с дверью.

В зал вошёл один из опаздывающих уже спортсменов. Олег увидел: парень прижал правую руку к левой стороне груди и кивнул тренеру. Тренер ответил так же.

Особо жёсткой дисциплины здесь не чувствовалось. Из обязательных ритуалов Олег пока только и определил – рука на сердце и кивок, как приветствие и то, только тренеру, между собой занимавшиеся просто жали руки… Разминка была довольно скучная – набор стандартных упражнений… Потом, разбившись на пары, отрабатывали приёмы…

Олег Рогов никаким спортом никогда не занимался, только в армии, по обязанности, но и с желанием – рукопашным боем и общефизической подготовкой. Но любил смотреть спортивные программы по телевизору, особенно единоборства. И сейчас, глядя на то, что происходило здесь, видел приёмы и удары из карате, дзюдо, самбо и даже бокса… Вообще, чувствовалось, что все занимавшиеся здесь, имели солидную спортивную подготовку.

Но вот что-то новенькое – тренер заприплясывал, с разворотами, взмахами, прихлопываниями, даже в присядку пустился. Каждый его взмах был акцентирован как удар. Все на него глядели, потом стали повторять движения.

Рогов понимал, что имелось в ввиду – пляска эта была чем-то вроде каратистких ката. В исполнении тренера всё это было красиво, интересно и… смешно. "Неужели Серёга вот на это купился?" А тренер между тем взял из угла стоявшее там незаметно… ну, что-то вроде оглобли, закрутил вокруг себя, так ушуисты свои палки крутят. И видно было что "оглобля" приноровлена под конкретного человека… Олегу стало скучно…

И тут в зал заглянул вчерашний бородатый крепыш, тот что просил закурить, а потом мелькнул на вокзале. Значит, не случайно всё было… Он тоже сразу Олега увидел. Но сначала махнул тренеру, который пошёл к нему, потом Рогову сказал:

- Пошли-ка, потолкуем…

- Ну, пошли…

На улице бородач сразу приступил:

- Ну, чего ты тут крутишься? Чего надо?

- Друга я ищу. Сергея Хомутова.

- Мой тебе совет – не ищи.

- Где он?

Крепыш помолчал, видно думая, что сказать. Сказал:

- Он белоризец. Не ищи. – И добавил внушительно: - Мы проверили тебя. Ты нам не подходишь. Езжай домой. Живи спокойно. И не ищи, ничего не ищи…

Олег вдруг почувствовал, что слова эти будто вкладываются в сознание. И будто нет ничего сейчас, только эти слова. Морок какой-то… И он, поняв это, подыграл:

- Не ищу.

- Иди.

И он пошёл, так будто случайно, не известно как и зачем здесь оказался.

Вышел со школьного двора на улицу, дух перевёл. "Кажется, меня гипнотизировали… А, может, я сейчас под воздействием гипноза?.. Нет. Тогда бы я не мог вот этого всего думать…"

Шёл он опять к вокзалу. Второй день всё уходит от этого вокзала и возвращается к нему…

Теперь для Олега всё было более-менее ясно… Если только все его мысли и выводы не были ошибочны…

Создана какая-то секта, на основе вымыслов о "русских боевых монахах" (используя древнюю вологодскую легенду, назвали их "белоризцами"). А почему бы и нет – есть же китайский Шаолинь… Напущено мистического тумана (тут и, наверняка, "язычество", и "православие", а больше всего, наверное, выдумки какого-то организатора секты).

Вспомнил Олег недавно виденную по телевизору передачу: хитроумный "учитель" обещал счастливую "естественную" жизнь ученикам; те "дарили" свои квартиры, имущество, сбережения и без всяких средств к существованию отправлялись куда-то в Сибирь, где селились на купленные сектой (а может, даже и не купленные, Олег точно не помнил) безлюдные отдалённые земли в тайге и жили "естественной природной жизнью", вознося молитвы "матери природе" и своему "учителю". Афёру раскрыли, людей удалось спасти. Но "учителя" даже невозможно "привлечь", ведь люди добровольно дарили своё имущество… И здесь, наверняка, было что-то подобное.

Ещё Олег вспомнил (раньше на всё это как-то не обращал внимания) виденные у Хомутова "учебники" по "русскому бою". На картинках с пояснениями под ними - люди в косоворотках и штанах наносили удары руками и ногами, проводили какие-то приёмы. Олег видывал точно такие же картинки в пособиях по каратэ и рукопашному бою, одежда только другая была…

Смущало одно: неужели Серёга – умный практичный парень - добровольно отдал квартиру и уехал в какие-то "белоризцы"?.. И почему этот мужик так легко отпустил его, Олега, да ещё и про Хомутова сказал? "Проверили, говорит, меня. Плохо значит проверили. А-то бы поняли, что я не остановлюсь, пока Серёгу не найду. Проверили… "Понты гоняет", как говорят у нас в посёлке…"

Рогов взглянул на часы – скоро пять. "А ведь надо ехать". На вокзале выяснил, что успевает на последнюю электричку до городка в районе той реки, по которой собирались сплавляться. Ни на какие покупки уже не оставалось времени. "Там закуплюсь завтра. Хорошо хоть карточка есть. И деньги на карточке…" Он снял ещё денег в банкомате, купил билет и вскоре отъезжал, сидя в вагоне электрички от вокзала.

Вагон был почти пустой, только сидел вблизи тамбура неказистый мужичок запойного вида и в другом конце вагона бабулька с большой котомкой.

Олег почувствовал голод – опять ведь с утра не ел… Просфорка и водичка монастырская только. Олег мысленно прочитал "Отче наш" (слова молитвы сами всплывали), съел, стараясь не обронить ни крошки, просфору и запил водой из бутылки. И, как ни странно, почувствовал себя насытившимся. Задремал под перестук колёс. И в дрёме снова увидел низкие своды монастырского храма, услышал звуки молитвы… А потом, будто со стороны увидел весь монастырь – стены, башни, купола за ними. И над монастырём – сияние, свет неземной…

Из дрёмы вывел жалобный писк телефона. Всё, выключился, заряд кончился. "Ну вот – без связи и без часов теперь". Рогов досадливо поморщился.

Послышались громкие голоса в тамбуре, дверь в вагон распахнулась, трое вошли. Олег, хоть и видел их в темноте и мельком, сразу узнал. "Не только на вокзале, значит, но и в электричках промышляют… И как же это сейчас не нужно…"

Они нагло оглядели мужичка сидевшего у двери. "С этого кроме анализов взять нечего, - заявил самый крепкий из них, с выбритой головой в джинсовой безрукавке, с каким-то драконом вытатуарованном на левом плече, - Карась, тебе нужны его анализы?" "Да пошёл ты!" – обиделся невысокий, с признаками будущего ожирения, пучеглазый "Карась". Мужик сидел спокойно, отвернувшись к окну… Третий – чернявый, подвижный, с наглой ухмылочкой – увидел Рогова, ткнул локтем в бок бритоголового: "Колян, гляди-ка, кто тут есть!" "О! Мир тесен! Ну, потолкуем…" Колян сразу двинул на Олега.

Ну, что оставалось делать… Олег встал, вышагнул в проход, чтобы не пропустить никого за спину. Колян махнул ногой, целя в голову. Рогов прихватил ногу, дёрнул ещё вверх, по опорной ноге под колено пнул, и Колян сел. И тут чернявый подскочил, выхватывая что-то из-за пазухи. Олег не успел увернуться… Уже падая, обхватив руками голову, прижимаясь к сиденьям, увидел – рухнул Карась, упал чернявый, повалился, едва успев подняться, неудачливый бритоголовый главарь…

…"Ну и крепкий же котелок у тебя, братан", - первое, что услышал Рогов, придя в себя. Рядом сидел, придерживая его, тот неказистый мужичок, бабулька, охая, прикладывала к голове Рогова тряпицу.

- Где… эти?

- Убежали почему-то, - усмехнулся мужик. – Как самочувствие-то?

- Да всё нормально. Спасибо…

- Ой, я уж напугалась, что убили, - подала голос женщина.

- Спасибо, мать. Всё нормально. – Олег тронул голову, нащупал набухшую в месте удара шишку. – Вот гады-то…

… Бабушка вышла на каком-то полустанке, одарив Олега и Петра (так звали нового знакомца) вкуснейшими лепёшками с яйцом и сметаной. Пётр вытащил из своей тощей сумчонки бутылку пива, и так как больше пить было нечего (Олег не решился запивать пироги монастырской водой), приложился к бутылке и Рогов. Говорили.

- Я по молодости-то, когда в пэтэухе учился – боксом занимался. Даже второе место у меня было по области.

- А где живёшь?

- Да в деревне, не прижился в городе. Тракторист я. Колхозишка там у нас еле дышит…

Олег выяснил, что деревня Петра как раз на той речке, по которой они с Хомутовым собирались сплавляться.

- А ты зачем в наши края?

- Да просто, путешествую… Вот, с детства мечтал Северные Увалы поглядеть – единственные горы в нашей области.

- Да какие там горы. Ну, увидишь… Только, чего-то ты не похож на путешественника.

- А зачем лишнее тащить, в городке всё куплю.

- А-а. Ну, можно и так… - кивнул Пётр.

… Ничего, конечно, не купил в городке. Пётр к себе позвал. И машина попутная подвернулась им. Как было отказаться Олегу – ведь где-то уже рядом, Рогов чувствовал, лагерь этих "белоризцев".

Ехали на потрепанных, но, видимо, давно притерпевшихся, неусыпной заботой владельца, конечно, и к местным дорогам и к бездорожью "Жигулях" какой-то древней модели.

Поначалу-то Олег, решил, что Пётр повстречал какого-то давнего врага, так яростно орали они друг на друга, казалось не далеко и до драки. И вот этот "враг", оказавшийся председателем колхоза, в котором Пётр работает трактористом, везёт их, и беседа, прерываемая иногда долгим молчанием, вполне мирная. Курили они оба, и хотя форточка была приоткрыта, у некурящего Рогова от табачного дыма заболела голова…

Уже поздний вечер, но по-летнему светлый. Олег смотрит на дорогу, по сторонам, где всё леса да поля, да снова леса, и проблескивающая справа река.

А дорога то тянулась вверх, то ныряла под гору.

- Холмы какие, - сказал Рогов.

- А вот тебе и Северные Увалы, - отозвался Пётр. И добавил: - Говорят, что когда-то горы были…

- Чего к нам-то? К кому? – спросил Олега председатель Василий.

Хотя вопрос был вполне законный, такой же и Пётр ещё в электричке задавал, почувствовал Рогов в голосе председателя настороженность и какое-то раздражение. "А чего темнить-то? – подумал". Всё им и рассказал…

- Так ты бы сразу сказал! – встрепенулся Пётр. - Видел я этих мудаков в белых портках…

- Кто их тут не видел-то! – перебил Василий. – Целую деревню купили.

Уже по темноте въехали в деревню. Встали у большого, осевшего на правый передний угол, дома. Пока Олег, разминая ноги, прошёлся по когда-то широкой, а теперь заросшей травой улице, с одной вытоптанной тропкой до колодезного сруба, председатель и тракторист опять успели поругаться. Олег не вслушивался в их разговор.

- Я тебя предупредил! – крикнул напоследок председатель, хлопнул дверью и, развернув машину, покатил на большак.

Дома вдоль улицы стояли тёмные, молчаливые, глухие…

Пётр сидел на скамейке у крыльца, курил. Тут же во дворе стоял и трактор "Беларусь" с прицепом.

Вспыхнул свет в окне, скрипнула дверь.

- Петька, ты, что ли?

- Я, мать.

- Трезвой…

- Трезвой, трезвой… Погрей чего-нибудь на двоих.- И подошедшему Олегу сказал: - Вот так и живём – хлеб жуём… Завтра наведаемся к твоим "белым рубашкам".

- Как маму-то твою зовут?

- Александра Ивановна.

- Слушай, мне как-то неудобно, у меня же деньги есть, а я с пустыми руками…

- Да брось ты, Олег, не говори ерунду-то… - Пётр плюнул на огонёк сигаретный, окурок старательно замял каблуком в землю. – Ну, пошли в избу…

… После ужина (Олег давно не едал такой вкуснятины – молодая нынешнего урожая варёная картошка, огурцы, лук, грибы…) вышли опять на крыльцо. Темнота – глаз коли, и тишина до звона в ушах. Наверное, никогда Олег Рогов не сталкивался с такой естественной, не нарушаемой присутствием человека темнотой, с такой всеобъемлющей тишиной. А к небу поднял глаза – звёзды, бесконечное звёздное небо… Пётр закурил. Сказал:

- Слушай, с утра-то не получится у меня – надо и поработать. Сделаем так, если хочешь – я тебя подниму часов в пять, и ты сможешь сам посмотреть со стороны, чем там они занимаются. Только не суйся один. И правда, чёрт их знает… А вечером вместе съездим, потолкуем с ними.

Пётр ещё объяснил, где Олег сможет увидеть "белоризцев", и пошли укладываться. Ему постелили в горнице – небольшой комнатке с одним оконцем, с голыми без обоев стенами. Кровать была старая, металлическая с пружинной сеткой, застеленная чистым. И едва лёг Рогов, - сетка скрипнула, прожалась, - в сон опустился…

Олег проснулся сам. Когда Пётр заглянул к нему, он уже был одет.

- Встал уже, ну добро. Там мать чаю погрела. Я поехал. Вечером увидимся. Не суйся один-то…

Вскоре во дворе, возмутительно громко, по-хозяйски, заработал мотор трактора, потом голос его стал глуше, затих…

Олег вошёл в избу. Александра Ивановна уже хлопотала у стола. Пахло дымком, тёплым тестом, ещё чем-то, напомнившим Олегу что-то давнее, из другой, но его, его жизни…

Потом по росному лугу спустился к речке. Вымок по грудь и пожалел сейчас, что не надел, брезентовую курточку, которую предлагала Александра Ивановна.

Река была не широкая, тихая, вся в клубах тумана. По тропе двинул вдоль речки. Тропка то ныряла в прибрежный ивняк, то взбегала по береговому откосу. А на том берегу лес приступал к самой воде, и казался тот берег тёмным, угрюмым.

Рогов шёл сторожко, бесшумно и минут через двадцать вышел к месту, указанному Петром.

Тропа здесь выбегала из зарослей и резко уходила в гору, вокруг которой и речка делала петлю. Олег остался в кустах, присел. Из-за горы, из-за этого высоченного зелёного холма, величаво поднималось багряное солнце…

И вдруг на самой вершине появились белые фигуры, будто из холма выросли. Лицами к солнцу, вскинув руки стояли. Потом, все как один, правую руку к груди прижали, склонились низко, а выпрямившись, прямую правую руку опять к солнцу вскинули. "Ура!"

"Кино снимают!" – почему-то первая мысль при виде всего этого мелькнула в голове Рогова. "Нет, не кино…" Стояли там тринадцать человек. Двенадцать одинаково бородатых, не старых, крепких мужиков в длинных белых рубахах, напоминавших армейское зимнее бельё. Тринадцатый – похож на старика, но (Олег сразу это отметил) далеко не старик, тоже в длинной белой рубахе, но с вышивкой по вороту, подолу и краям рукавов и подпоясанной красным кушаком. Длинные седые волосы перехвачены берестяным ободком, и палка-посох в руке. Он что-то сказал, и десять человек скрылись по другую сторону холма, стали не видны Олегу. Двое, и один из них был Хомутов, стояли перед волхвом. Он снял с пояса что-то похожее на флягу, дал первому, тот сделал большой глоток, потом подал Хомутову, и тот тоже изрядно к питью приложился.

Волхв зашёл за их спины и резко толкнул обоих. И они побежали под гору прямо к реке и… Олег не верил глазам, но это было – по воде перебежали на другой берег и скрылись в лесу. Волхв стоял, опершись на посох, глядел в тот берег, куда убежали зачем-то два "белоризца". Потом махнул рукой, будто давая знак кому-то и пошёл в ту сторону, куда ушли первые десять человек.

Олег ещё подождал немного и вышел из кустов. Сначала обошёл холм и увидел метрах в трёхстах от него деревеньку в десяток домов, явно, брошенных полуразвалившихся уже, но два дома жилые, со следами недавнего ремонта. У крыльца одного из них – машина, серебристая "десятка". Во дворах "белоризцы" копошатся.

Не выдавая себя, Олег снова ушёл за холм и спустился к воде. На влажной земле чёткие следы босых ног. Рогов встал правой ногой точно в след, а левой осторожно шагнул в воду. И в тёмной непрозрачной воде сразу нащупал камень. "Ага, вот в чём дело!.." По каменной дорожке, лишь один раз оскользнувшись в воду, переправился на лесистый берег. "Ну, если потренироваться, можно и бегом. Аки по суху!.. Мудрецы…"

- Здорово, десантник. – Из леса, вышагнул тот самый "крепыш", усмешка в бороде. – Я ж говорил – мы тебя проверили. И не ошиблись – сам пришёл к нам. – На нём сейчас был армейский камуфлированный зелёно-жёлтый сетчатый костюм. Были такие и во взводе у Рогова, но десантники никогда их не надевали.

- Здорово. – Рогов сделал вид, что нисколько не удивился встрече. – Не к вам я пришёл, а к своему другу Сергею Хомутову. Поговорить нам надо.

- Ему сейчас не до разговоров.

- Ничего. Мы разберёмся. Посижу, подожду. Он ведь скоро обратно побежит…

- Не скоро. Пошли в деревню, там поговорим. – В планы "крепыша" явно не входила встреча Рогова с Хомутовым в ближайшее время.

- Слушай, иди ты… на хутор бабочек ловить. А я здесь посижу. – И Олег, правда, присел на валежину. Ему надоел этот разговор.

А "крепыш" махнул рукой, и на берег вышли ещё двое в камуфляже.

- На базу его.

"Ввязаться в драку… Ешё вчерашняя шишка болит… Бежать… Догонят…"

А те двое уже обходили его справа и слева…

- Ладно, пошли, поговорим.

- Ну, вот так-то лучше, – кивнул "крепыш" и даже протянул руку: - Егор.

Олег подал руку, ощутил крепость и цепкость руки этого Егора, но сам не представился.

- Пошли, пошли, Олег, потолкуем, - ещё раз давая понять, что его действительно "проверяли", сказал Егор. Но пошёл не к каменному переходу, а вдоль берега. Метров через пятьдесят за поворотом реки открылся полуразвалившийся мостик. По нему и перебрались на другой берег. Двое "камуфляжных" шли чуть позади Егора и Олега.

"Погляжу хоть чего там у них. Может, и Хомута увижу. А вечером Пётр шум поднимет, не даст пропасть…", - думал Олег, шагая рядом с Егором по сухой твёрдой тропе. Солнце уже поднялось над горизонтом, уже нагоняло жару, и в набирающем жар, линяющем до белизны небе, парила какая-то крупная птица. Олег не разбирался в них и почему-то решил, что это ястреб. Но запел негромко, заунывно не про ястреба: "Чёрный ворон, чёрный во-о-орон, что ты вьёшься надо мной, ты добычи не дождё-о-шься, я солдат ещё живой…" И руки, как пленный, за спину заложил. Егор усмехнулся, ничего не сказал.

- Егор! – окликнул один из сопровождавших, - бегут.

Егор обернулся, и Олег повернул голову за ним – в той стороне от реки к деревне бежали двое в белых одеждах. Впереди Хомутов. И была в его беге, в ритмичных, без сбоев, движениях ног и рук, в постановке корпуса какая-то неутомимая энергия, сила. Они бежали, глядя только вперёд и вскоре, подбежав к одному из отремонтированных домов, исчезли из виду.

Минут через десять вошли в деревню и Егор с Олегом.

По крыльцу из свежеструганных пьяняще-пахучих досок вошли в дом. Из тёмных сеней попали в просторную светлую комнату: три окна по передней стене; стол большой ничем не покрытый, на нём компьютер-ноутбук и какие-то бумаги; печь чисто выбеленная; к потолку прикреплены полосы липкой ленты – чёрные от мух.

- Серый, убери, - брезгливо поморщившись, сказал Егор. Один из "камуфляжных", привстав на носки, сдёрнул мушиные ловушки.

- Идите пока, - махнул Егор своей охране. – Садись, - Олегу сказал.

Посидели молча. Наконец, Егор сказал:

- Ну, в белоризцы не буду тебя агитировать. Ты в сказки, в отличии от твоего друга, не веришь… Но мне нужны толковые, крепкие мужики.

- Как эти? – Рогов кивнул на дверь.

Егор понял его, покачал головой:

- Нет. Это не для тебя, конечно. Хочешь – в дело тебя возьму. В реальное дело.

- Ты же не первое лицо в этой организации…

- Ну, как сказать… Без меня-то Волхву тоже никак… Слушай, вот ты детдомовец – а такой умный парень…

- А чего, у нас там, вообще, дураков не было.

- Хомутов тоже умный, даже очень умный, но он при этом наивный. Ну, что ж, и такие нам нужны. Да?- Он опять вперился в Олега, как тогда в городе и заговорил резко настойчиво: - Пастуху нужно стадо! Стаду нужен пастух! Да!..

- Да не действует на меня гипноз! – перебил его Рогов.

- Это хорошо, что не действует, хорошо, что не действует.

- Слушай, Егор, прекращай ты эту комедию. И с чего ты взял, что я могу согласиться. Вы же моего друга обобрали. И не только его. И, вообще, я простой слесарь…

- Нет. Ты не простой слесарь.

И опять замолчали надолго. Егор сидел, опустив голову, вперившись взглядом в столешницу. Олег глянул в окно, находившееся сбоку от него, но увидел лишь какой-то глухой крапивой заросший угол двора. Прислушался – обрывки разговоров неразборчивые, стук топора, звон металла. Запах дыма – где-то рядом готовили еду…

- Хоть и не докажешь ты ничего, с правовой точки зрения мы неуязвимы, но – не могу я тебя отпустить просто так, да ты ведь и не отвяжешься, тебе ж друга надо спасать… Готовься десантник к бою. Узнаешь, что такое белоризцы-поединщики. Мы тебя даже до райбольницы довезём. Знаешь, на тренировках ведь бывают травмы, обычное дело… - Егор поднялся, прихлопнув при этом ладонью по столу: - Вот так вот! – И тут же в комнату вошли "камуфляжные".

- В сарай его! В оба глядеть!

Сарай был щелистый, в одну доску. Не то что ногой, кулаком пару раз стукни – и гуляй. Да небольно-то среди бела дня тут разгуляешься… Был сарай абсолютно пустой, с земляным полом. По широким воротам и следам колёс понятно, что использовался как гараж на случай дождя.

Покормить Олега, видимо, "забыли". И он, не долго думая, лёг прямо на землю. Крыша крытая толью нагрелась, как сковородка, а земля холодила.

"Чего-то там этот Егор про тренировку трепался, после которой меня в больницу повезут… Ну-ну… Посмотрим… Хоть бы Пётр пораньше всполошился…"

… - Подъём, десант! – весело и зло крикнул Егор.

Рогов поднялся с тяжёлой головой – от жары, от голода, от вчерашнего удара. "Умыться бы хоть, холодянкой бы окатиться…"

Жара ещё не спадала, но солнце уже давно перевалило зенит, вечерело. Лёгкие облачка кучились где-то за рекой, над лесом…

На широком крыльце второго, не того в котором беседовали с Егором, дома, в высоком с прямой спинкой кресле, сидел Волхв. В той же одежде, что и утром на холме, с тем же посохом в руке. На Олега глянул сперва с живым нормальным интересом, но сразу будто плёнкой глаза задёрнул, в роль вернулся. Медленно поднял левую руку и опустил.

- Ну, давай, десант, держись, - даже с каким-то вроде бы сочувствием сказал Егор и отошёл в сторону.

Из дома вышел "белоризец", молодой, высокий, бородатый мужик, встал перед Волхвом, приложил правую руку к груди, поклонился в пояс, а выпрямившись руку вверх вскинул.

- Хайль Гитлер! – куражливо вставил тут Олег.

Волхв опять на него вскинулся живыми глазами и сразу отвернулся. "Белоризец" же будто ничего и не слышал, принял от Волхва ковш с питьем, пригубил.

- Иди! – пристукнув посохом, скомандовал Волхв, и "белоризец" тут же повернулся к Олегу и пошёл на него раскачиваясь, болтая опущенными вдоль туловища руками.

"Обдолбаный… Точно под наркотой…", - определил по глазам, по раскованным, но в то же время, будто запрограммированным движениям, Олег.

А "белоризец" вдруг будто почёсываться начал, правой рукой к левому плечу потянулся, левой рукой по правому колену хлопнул, запритопывал… И будто гирьки к верёвкам привязанные, полетели с полного замаха кулаки. Олег увернулся, но удара ногой не ожидал и пропустил пяткой в грудь. Целил-то "белоризец" в солнечное сплетение. И Рогов согнулся, сделал вид, что "пробили" его. Противник подскочил вплотную, и, краем глаза Олег увидел, Егор к ним дёрнулся, наверное, остановить "белоризца" хотел. Разгибаясь, резко, пружинно, локтем в лицо, в нос целя, саданул Олег. Как подрубило "белоризца"… Но на Олега, приплясывая и почёсываясь, издавая какой-то горловой хрипящий звук, уже двигался второй – бородатый, в белой рубахе, с неживыми глазами…

Олег кинул взгляд по сторонам, увидел, как к Егору подтянулись ещё двое "камуфляжных"… У стены дома стояла штыковая лопата. Одним прыжком до неё долетел, ухватил за черенок. А "белоризец" бегом к нему. Рогов присел, пропуская первый удар и, не жалея, рубанул железным полотном лопаты под левое колено и в сторону откатился. "Белоризец" боли как не почувствовал, опять на Олега кинулся, но на втором шаге споткнулся, осел. И пока не схватили подбежавшие охранники, успел Олег по всей широкой спине лопату приложить – так что черень сломался на сучке.

- Молодец… Ну, шутки кончились… - сказал Егор и отвернулся от Олега. – В сарай, отметелить, и увезите, где-нибудь выкиньте, искать его некому. – Егор говорил не для Рогова, а здоровому парню тоже в "камуфляже", которого Олег раньше не видел. Но говорил, от волнения, что ли, громко, Олег услышал. И так стало тоскливо… Его вели, по-милицейски заломив руки за спину.

Что-то треснуло вдалеке. Олегу показалось, что это спасительный трактор на подходе, оглянулся: чёрная туча наползала, выкидывая из себя кинжалы молний, погромыхивая…

И когда его втолкнули в тёмный сейчас сарай (он упал ничком) и уж готовы были пинать и бить, чётко затарахтел трактор, какая-то суета во дворе закрутилась, а сквозь тракторный стрекот, звук машинного двигателя слышался.

"Камуфляжные" выскочили из сарая, не закрыв дверь. Олег поднялся, вышел.

Посреди двора стояли трактор Петра и председательская машина. Серьёзный, средних лет милиционер с погонами старшего лейтенанта слушал, что втолковывал ему, энергично взмахивая руками, Егор. Пётр курил, стоя у колеса своего "Белоруса", председатель осматривался по сторонам. Не было видно ни Волхва, ни "белоризцев", ни "камуфляжных".

- А! Вот ты где! Говорил же – не суйся один! – увидев Олега, радостно крикнул Пётр, пошёл к Рогову.

- Так получилось, - буркнул Олег.

Оценив его помятый вил, Пётр спросил:

- Били?

- Не успели.

На крыльцо вышел, в обычной одежде – чёрных брюках и клетчатой короткорукавной рубашке – бородатый мужчина в очках, с гладко забранными в хвост волосами – Волхв. Олег не сразу и узнал его. Подошёл неспешно к милиционеру, поздоровался за руку, председателю кивнул с улыбкой, и тот, с явной неприязнью, но кивнул в ответ.

- Хомутова надо забрать, - сказал Олег и пошёл к милиционеру, видимо, местному участковому. – Они человека силой держат, Сергея Хомутова.

Волхв крикнул в открытую дверь дома:

- Хомутова там позовите, за ним приехали.

И вскоре вышел Хомутов – в джинсах и футболке, со спортивной сумкой в руках.

- Я всё равно до вас доберусь, прикрою вашу малину! – подступил вдруг к Волхву председатель. Тот усмехнулся и ничего не сказал.

Участковый поморщился, махнул:

- Ладно, Василий Григорьевич, поехали, криком тут не возьмёшь…

Небо совсем затянуло, запокрапывало, загромыхало уж над самой головой.

- Ну, всё, поехали…

Участковый сел к председателю, туда же и Рогов с Хомутовым уселись. Пётр трактор завёл.

Ехали под ливнем, высвечивая путь фарами, да и молнии вспарывали чёрную непроглядь…

… Хомутов только к утру более-менее очухался, что-то связное, осмысленное начал говорить.

- Ведь всё как игра сначала… Ну, серьёзная игра… Общественная организация у них. "Историко-патриотический клуб "Белоризец" называется… Как я квартиру-то согласился продать – вот чего не могу понять! И деньги на их счёт перевёл… Ох, дурак-то! – Хомутов обхватил голову то ли от отчаяния, то ли от боли.

- Чем вас всё время поили-то? – спросил Рогов.

- Дурью какой-то, не знаю…

- Пиши заяву в милицию.

- Бесполезно.

- Ну, к журналистам обратимся. Надо же и остальных вытаскивать.

- Обратимся. Да прикроют они всё, распустят всех "белоризцев"… пока…

Они вышли из электрички.

- Где жить-то будешь?

- Ну, попрошусь снова в общагу институтскую… А пока, не знаю… к Колобку попрошусь… А всё-таки, знаешь, Олег – интересно, всё это очень интересно – "белоризцы", "библиотека Ивана Грозного"… Я, между прочим, с Петром, а классный мужик, да?, договорился, на следующее лето к нему поеду, сдаётся мне, что холм-то тот не простой – могила арийского князя… Ты как?

- Как всегда, – усмехнулся Олег Рогов.