Валентина ЕРОФЕЕВА-ТВЕРСКАЯ (Омск)

ЖИЗНЬ ПОЭТА ПЛЕЩЕТ НАСТОЯЩИМ

***
Радость, горе, счастье
                        в жизни бурной
                              могут не однажды поменяться.
Если нашу жизнь
                         сравнить с холстами,
                                 что на них должно
  
                                             изображаться?
Для кого, –
                сомнительно пестрят,
                                 или вызывающе-кричащи
наши строки…
                       На виду у всех
                                жизнь поэта
                                        плещет настоящим. 

ПРЕДЪЮБИЛЕЙНОЕ
Когда тебе с заоблачных высот
Несмелый голос шепчет тихим эхом,
Что жизнь не мед из превосходных сот,
Что не всегда прикрыться можно смехом.
Зачем слова, когда горчит строфа,
Зачем предубеждений одеяло,
Зачем судьбе дана еще графа,
Которую убрать бы не мешало
Или поправить логике под стать.
А лучше, вопреки – картину маслом.
Когда года мелькают – за полста –
Не спрятаться за карнавальной маской.
Рутина, пыль, воронья толчея –
Забытые и трепетные чувства?
Наряды перемерю молча я,
Быть женщиной и выглядеть – искусство!
Быть женщиной?
Быть женщиной всегда!
Не просто нужно мне – необходимо.
А что года?
Ну, что мои года,
Когда я и желанна, и любима!
Когда еще, смущаясь, мужики,
Свернувши шеи, смотрят вслед ревниво…
Нужней всего, – невзгодам вопреки
Достойно жить – светло и терпеливо.
Зачем на кухне стынет свежий чай,
Когда спешу, когда не успеваю?!
Зачем сто раз кому-то отвечать,
Что я его и видеть не желаю…
Зачем, к чему, все снова, да ладом,
Ну, что талдычу и ворчу я всуе?!
Прижмусь к стеклу своим горячим лбом,
А за окном – весна напропалую!
Пришел апрель, нагрянул, накатил,
Плывя, бредя, спеша по бездорожью.
Апрель спешил, а мне-то хватит сил
Легко поправить скомканность берложью?
Свисти мой чайник, форточки вразлёт…!
Я все успею, сделаю, поправлю…
Душа поет – года сейчас не в счет,
В свой Первомай
пою весну и славлю!!!

Из цикла «БЛАГОДАТЬ»
1
МАСЛЕНИЦА
Снегириным жаром вспыхнет
                        утро праздничного дня,
Понесутся снежным вихрем,
                        тройки весело звеня,
Ликование и песни
                        шутки, крики детворы,
Заколышут поднебесье
                         и соседние дворы.

Эх-х-х, бубенчики литые,
               Яркой масленицы шум,
                             Песни, кони удалые,
                                          Балаган, весёлый шут…

По метельным пышным стёжкам
                          солнце пышущим блином.
Разольёт свой смех гармошка
                          по округе серебром.
Светом, милостью прощенья
                           наполняется душа.
Час Христова воскресенья
                                вскоре будем возглашать!

Эх-х-х, бубенчики литые,
                    Яркой масленицы шум,
                           Песни, кони удалые,
                                       Балаган, весёлый шут…

 
2
За окном пасхальный дождь
суету омыл людскую.
Город спит, а я ликую:
Господи, – в душе живёшь!
Три перста крестом кладу,
глубоко вдыхаю ладан...
День пасхальный будет ладным,
праздничным для божьих душ!
                                      (пасхальная ночь 2015г.)
3
ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
Медовым светом окоём
за дальним облаком струится.
На сердце благостно моём.
Душе есть повод веселиться.
Волнует православный люд –
Зазывный голос колоколен,
Он сердцу радостен и люб,
Рассыпчат перелив и волен.
Столов церковных полон ряд
Антоновкой, наливом белым…
Лампады жаркие горят –
Ранетом наливным и спелым.
Гуляет ароматный дух
Плодов, в корзинах принесённых.
Псалмами наслаждаю слух
Молитвенно произнесённых.
Творца победоносный лик
Преображением освечен.
Как беспределен, как велик
Господний мир, который вечен!

***
Круг судеб очерчивать курсорами
     может только Бог
              наверняка.
Мир прекрасен!
       Наслаждайся зорями
               с милым беспристрастьем чудака.

Пёстрая судьба смущает былями?
Друг, не позабудь,
                 что есть мечта!
Пусть душа,
       как флюгер
                 машет крыльями
                     с неуёмной жаждою летать.

* * *
Звёздный лучик – в окно открытое.
Стук сердечный – в ночной эфир.
Даль-пространство, луной омытое,
Отражает огромный мир.

Отражает и отражается,
Миллиардами огоньков.
Ах, как сладко сердечко мается,
От приветливых пустяков.

Эх! Рассея, Рассея-матушка,
Переливчатый свет-печаль.
Серебрится луною макушка
Китеж-градова, по ночам.

Подружиться с мечтами-былями,
Озариться в земном раю,
Чтоб с чуток, но, душа, побыли мы
В Богом ведомом даль-краю.

Заплутаюсь строфами-стёжками,
Услыхав в тишине гармонь.
Звёздный август расшит мерёжками,
Вольный ветер, раскрой ладонь…

***
Тишина-немота,
          ни шелохнется ветка,
                              ни листик.
За рекою огнями
          осыпается
                        в травы закат.
Засыпает Сибирь –
           край
                простора,
                           языческих
                                        мистик.
В полусонную тьму
            тихо песню журчит
                                  перекат…

Летний сон,
              исчезай!
                         Заиграли,
                                запели
                                      гармошки!
Высоко, высоко
               в перепевах
                              слились голоса.
Порассыпались
                 песни
                         жемчугами
                                     по лунной дорожке.
До утра продрожит
                  поперёк
                             Иртыша
                                      полоса.

***
Казалось бы, от сердца
отлегло,
но отчего крадутся сны,
как тати,
по лунным ниточкам
по-над кроватью,
и серебрят
оконное стекло?
Такие сны не жалко
и вспугнуть!
Смеётся месяц
юный понарошку.
Он спелых звёзд
из жёлтого лукошка
насыпал за ночь
к моему окну.
Они в траве мерцают
и горят,
как угольки…
Или глазами зверя
мне чудятся…
Я, веря и не веря
слежу, как звёзды
чудеса творят:
за столь совсем,
коротенькое время, –
в полночной тьме
мечты и свет даря.

СОЛДАТСКАЯ ВДОВА
(Баллада)
Перебрала
             пожитки в тишине,
Накопленные
              за десятилетья.
Ютится
           серый голубь на окне,
В немилости
             продрогнувшего лета,
Стучится
              жёлтым клювом о стекло,
Какое-то известие
                    пророчит.
Ах, боже, боже,
                         время утекло,
А память отпускать
                    никак не хочет.
Никак не хочет,
                  бередит покой,
Вдова живёт
                меж сумраком и светом –
И смерть не ждёт,
                    и жизни никакой,
И не к кому сходить ей
                            за советом.
За окнами
                   в ненастья стонет клён,
Ветра скребутся
                   под покровом ночи,
И напрочь сон.
                  Заботой окрылён,
Сон не о ней,
                  он о других хлопочет.
Пугливый сон уносится,
                                     летит
За синегорья,
                  за леса
                               и долы,
Он лёгок,
             многогранен,
                                     он сулит:
Кому дары,
                  кому-то
                             меч дамоклов.
А ей бы, каплю
               света дней былых,
ей – на мгновенье,
                       милого увидеть!..
Но хрупок сон,
                          как нет среди живых,
Кого всё ждёт
                  и всё никак не выждет.

Была соседка Тоня – померла,
И почтальона Глашеньку – сменили.
С кем поделится искренне могла
Или уехал, иль в сырой могиле…
Не скрипнет дверь, не зазвенят ключи,
И никому не приготовить ужин…
Нахохлившийся голубь, не молчи!
В урочный час ей собеседник нужен.

…Июнь парил, шелками разодет,
И в гнёздах подрастали сорочата.
Фата на стуле, на столе букет –
Но нарядили жениха в солдаты…
Горючим эхом в воздухе рвалось
Со всех окраин, из тарелок чёрных:
 «…Вставай, страна огромная», –
                                              неслось
И оседало в душах обречённо.

Как писем-треугольников ждала!
Как целовала их, как голосила…
Все самые важнейшие слова
И мысленно, и вслух произносила.
Ходила в храм, надеясь горячо,
И неумело Господа просила, –
Скорей уткнуться в милое плечо…
Ждала всегда!
Извёстку разводила,
Белила печь,
носила воду в дом,
До одури
работала в колхозе.
Но, даже одержимая трудом
Она цвела в жару и на морозе.
Но почтальон, однажды подойдя,
В глаза не глядя, протянул конверт ей.
И закружилась матушка-земля
В чудовищно бессмысленном конвейере…

… Давным-давно окончена война,
Давным-давно поблёкла похоронка,
В уютном доме бродит тишина,
А здесь мечтали слышать смех ребёнка.
 
Воспоминаний многолетних пласт
Могильным камнем придавил ей душу…

… а голубю вдова свой хлеб отдаст –
Не зря же он её так долго слушал…

ХАТЫНЬ
В белорусском полесье кукушка слышна…
Только помнят пролески доныне
Всю печаль:
не вмещает в себя тишина –
Горькой скорби по жертвам Хатыни.

…Всех, от стара до млада,
согнали в сарай.
Подожгли,
и огонь полился через край…
Поднимались от горя
ветра на дыбы –
Сатанински пожарище выло,
За сто вёрст
устрашающе были видны,
Как зловещие к небу
стремились дымы.
Всю листву на деревьях
знобило –
и Хатынь
становилась могилой.

Серым пеплом пожарищ
земля зацвела.
Горизонт
белой нитью просвечен, –
так стыдливо на запад
луна проплыла!
Вороньё зябкой тенью
легло у села,
черноглазо следило за всем
до утра…
В дикой ярости выли,
стонали ветра,
Тяжко охая по-человечьи.

В белорусском полесье кукушка слышна.
Горько помнят просёлки доныне
Боль и скорбь…
Не вмещает в себя тишина –
Жгучих слёз по невинной Хатыни.

* * *
Оттуда, куда сбежала я
Дорогу не разглядеть.
Погода шальная, шалая,
И ласковая, как смерть.

Не плачется, не страдается,
Не стонется по ночам.
Не уж-то, душа-красавица,
Привыкла к пустым речам?!

Выглядываю на улицу,
Чтоб счастья не просмотреть.
Подросток спешит, сутулится,
Бежит и не чует твердь.

Ему ни к чему, курносому,
Все думы мои, слова,
Кудрявому, светловолосому
На непогоду плевать.

На выжженное пространство
Болящей моей души…
Он с искренним постоянством
Навстречу мечте спешит.

Он день ото дня мудрее
Становится и взрослей…

Хочу, чтоб он был добрее
Нас взрослых теперь людей.

* * *
Пасмурно?
Пасмурно…
Омск, ты расстроен?
Что опечалило душу твою?!
Да, ты конечно ни Рим, и ни Троя, 
Но вырос прекрасным в суровом краю.
Город, мой город, сибирский характер,
Нам ли кручиниться?!
Слава дождю!
В разных селеньях, в тайге и на тракте
Знайте, что Омск мой
прекрасен и дюж.
Вскрылась река, мерно катятся волны.
Дремлет апрель у воды в камыше.
Милый мой Омск, мы с тобою довольны
Нашими судьбами.
Вольно душе, –
Лучшие песни ещё не пропеты,
Лучшие строки в предутренней мгле,
Самые спелые в мире рассветы
Здесь вызревают, на Омской земле.
Пасмурно?
Пасмурно…
Дождик закапал,
Свежими красками полон Иртыш.
Вешними травами полнится запах,
Гроздьями голуби сыплются с крыш.

* * *
На что мне день,
коли тепла в нем нет.
На что мне ночь,
коль немоту пророчит.
Болят стихи,
я вижу между строчек
измученный,
затравленный сюжет.
На что мне страсть,
когда посыла – ноль.
На что мне слёзы,
омывать пустое –
вопрос душе, –
спасительным настоем
или на рану брошенная соль?

Но всякий сон,
который жжет под корень,
и все слова,
горчащие внутри,
целительны.
И что ни говори,                   
добро и нежность
побеждают горе.

ВОСПОМИНАНИЯ ДУШИ
        И плывут по щекам виноградинки слёз,
        И волнуют дыханьем дыханье,
        И за горло берут без пощады – всерьёз –
        Накатившие воспоминанья…
                        А.А. Ахматова

Заскулили, заёрзали ветры, что дьяволы
По избитым, ущербным летя подворотням.
Только вот сомневаюсь я, хватит им тямы ли
 Разорить свет и память…
                                           Унылая сотня
Фонарей вдоль проспектов гуляет неспешно,
Всё глядят свысока на приблуды весенние.
Не предавшая память
                                         горчит неутешно, –
Все надеется впредь на добро и везение,
Да на русский «авось», что живёт до безвременья.
Так, что зря вы, унылые ветры, лукавите.
Нерастраченной нежности
                                        преданно верю я.
Ай, спасибо, моей согревающей памяти.
Потемнели снега, чуть теплей, и скукожатся.
…Зацветёт,
           запоёт,
                       прорастёт,
                                      заколышется…
И стихи очень светлые, славные сложатся,
Не пугайте, ветра,
                                    мне прекрасное слышится.
Время, время! Земля не меняет вращения.
Не черствея душа принимает страдания, –
Ей всегда помогают сдержаться от мщения,
Лучезарные,
                   светлые
                             воспоминания….

Из цикла «НЕБЕСНАЯ ЗВЕНь»
1
Вороны чёрно-синие –
звень в небесах.
Светы по-над Россиею –
в церквах да образах.
Вороны грациозные, –
клювы черны;
Моленья душевно-слёзные –
Богу слышны.
Кто за меня помолится,
Давно ни жена, ни дочь.
Ветры скулят вдоль звонницы,
не превозмочь.
Губы мои опаленные
болью – черствы.
Ночи и дни, просмоленные
стали пусты.
Не по-разверзлось небо
громом-грозой,
когда вопрошала, Боже,
что же Ты,
не со мной?!
Где благодати сила,
Господи, подскажи!
Нет, я не зря спросила
– стоит ли дальше жить!?
Ветры, ветра студёные
забористы да крепки.
Работы души подённые
смятенны и нелегки.
Путей – на четыре стороны:
кланяюсь, да крещусь.
Неистово,
птицы-вороны,
за души врагов
молюсь!

2
Княжат в округе вороны –
чёрная сыть.
Армаду полуголодную
не укротить.
Солнышко застят светлое,
синь-небеса.
Я прилетевшие ветры
знаю по голосам.
Доля моя студёная –
вся на семи ветрах.
Что Господом мне даровано
не превратится в прах!
Многое понадумалось,
многое проросло…
Работа души отчаянной –
вовсе не ремесло.
Строфы мои, да строчечки
жаром кипят,
думы мои кручинные
ночью не спят.
Всё, что бы я ни сделала,
Зачем ускользает вон.
Эко, большая невидаль –
плачи мои, да стон?!
Стаи, как угль чернённые,
освободите высь.
Душа моя непутёвая,
Господу пригодись!

3
Птицы мои крылатые –
Ночи и дни.
Подарки судьбы богатые –
Коряги да пни.
Ветры мои могучие –
Радость и боль.
Где, за какою кручею
Бродит любовь?
Грёзы ли, наваждения
Стынут в глазах?

Со дня своего рождения
Тоскую о небесах…

 4
Бах!
… на осколки счастье…
Штор паруса летят.
Искренне, в одночасье
гневно глаза блестят.
Склеить,
собрать ли,
в мусор,
плакать иль хохотать?
Модную кашу с мюсли, –
съем, и айда пахать.
Что черепки мне эти, –
лишь   под ногою хруст.
В форточку – стылый ветер,
В душу – тяжёлый груз.
Кто обещал, пророчил,
Кто накликал мороз?
Знайте, про между-прочим,
Не будет соплей и слёз.
Бах!
… и ознобом в спину,
Стиснула кулаки.

Не пропаду, не сгину,
Господи, помоги!

5
Отгуляли листопады,
Отшумело вороньё.
За чугунною оградой
Счастье мечется моё.
То ли ищет, то ли прячет,
То ли путает следы.
Убегает, не иначе,
От людей и суеты.
От зелёных глаз и чёрных,
От нелепостей и слов,
От докучливых учёных,
От всезнающих глупцов.
Ищет тихого приюта,
И ушедшего тепла.
Вдоль по улочке безлюдной
Тень сиренево легла.
В сумеречном вялом свете,
В тусклом свете фонарей
Всё никак не заприметит
Дверь одну из ста дверей.
Позади все листопады,
И воронья толчея, –
Пёстро-яркие наряды
Надеваю молча я.
Словно память будоражу,
Словно силюсь не забыть,
Как волнуясь и куражась
В осень
            ветрено
                           любить….
6
Панически ждут развязки
В нагрянувшие холода:
Космеи, анютины глазки
И горькая лебеда.
Трагически и наивно
Распахнуты в синь глаза…

Мне жаль их, ни в чём невинных,
И нечего им сказать.

7
ПРЕДОСЕННИЙ БЛЮЗ
Не переждать….
                 Не высказать….
                                 Хохочущая, молчать!
На прописные истины
                                     ставит закат печать.
Листья в аллее выстлали
                                         ребусовый расклад:
Шёпот ветров ненашенских,
                                      шорохи невпопад.
Мимо девчонка бойкая,
                                        цокают каблучки,
В рыжей копне красуются
                                              солнечные очки.
Вверяясь вечерним шорохам
                            палой хмельной листвы
Яркая, длинноногая
                            летит словно птица ввысь,      
Сливаясь с холодным пламенем
                                           пышущего огня….
Мелодия предосенняя,
                                 спетая для меня.

 

***
Не страшно голову терять!
Душой – в багряном бабьем лете...
Поверив ветреной примете,
В ладони лист поймав.
Не зря
Смотрю я в искреннею синь,
Талдычу глупости шальные,
Сама себе поняв, - шаль ныне
Пора достать!
Крадется стынь.

***
Скажу – не поверишь.
Нет сил больше плакать
Пронзительно, зло, горячо,
Когда поняла,
Неизбежною плахой
Мне стало родное плечо.
Ни взглядом, ни словом
Тебя не ославлю,
Всеполно за все заплачу!
Твой грех забирая,
Свой крестик нательный
Сорву
И подам палачу.
     
 ***
Гвоздями звёзд прибита ночь
                               под купол неба.
Я привыкаю без тебя…
                              Но где б ты не был:
Моргнет луна,
         дверной проём протяжно всхлипнет,
Тебе напомнит обо мне
                               сквозняк навылет…
Я пальцы рук израню в кровь,
                                         сдирая звёзды,
Как мне привыкнуть без тебя
                                  не быть серьёзной?
Пусть тьма ночная упадёт,
                                          лучи ослепят,
День приходящий
                   как-нибудь пространство слепит….
Пространство истинно твоё,
                                            где нет намёка,
Что жизнь,
                       мой милый,
                                  без тебя,
                                           втройне жестока…

***
Жизнь вернуть, душа, не проси!
Явь как сон… Пронеслись мгновения.
Можешь истово голосить,
но не выплакать всепрощения.
Поздно, поздно, душа моя!
Всё безжалостно время выкрало:
Всё что дорого – сАмо-сАмое.
Время, времечко, чья здесь выгода?
Нитью белой не ткать зари,
чёрной нитью не вышить солнышка.
Покручинься душа, замри,
выплачь слёзоньки все до-донышка….

***
Чувство моё сиротливое, выцвело?
Так, скажи!
Мне променять бы тебя у старьёвщика
на бельевые прищепки длинные
или ножи.
А может тебя упрятать
в старинный пыльный комод,
где валяются лоскуты от закройщика,
туда, где никто не увидит
и не найдёт?
Что ты молчишь?
Прежде пело, кричало, в небо рвалось,
гарцевало лихо на рыжих кометах,
Звёзды руками хватало голыми… 
Что, обожглось?!
Чувство моё одинокое,
слышишь, поют ветра.
Под песни эти
тебя припрячу, поистерю, поплачу,
водицы налью в надежде,
что различу, кожей почувствую
Шёпот луны из ведра:
- Радуйся, милая, Высшим дарам!

***                     
        Мне желанный дан, по-душе, – чужой.
         Мой желанный мне – сокол-заревой.
                               Из незаконченного стихотворения
Стоеросовая деревенщина!
Лапоть, самый, что ни на есть, лыковый.
Мне, Господь послал, глупой женщине,
Перекат-судьбу с горем луковым.

Хоть повдоль иду – поперечные,
Хоть и напрямки – топи-топлые.
Ухмыляются люди встречные,
Люди добрые и недобрые…

Горемычная, что неволишься,
Над душой своей изгаляешься,
От хорошего, всё сторонишься,
От ненужного, горько маешься?!

Трын-травиночка вьётся бедами,
Заплела судьба стёжки косами:
Пусть на радость я горе ведаю,
Коль на свете всё – волей Господа!

«Отче наш…» шепчу тихо-тихонько,
Как горит свеча ярким пламенем!
Прочь поди, ступай, горе, лихо ли.
Воском ласковым сердце плавится.

***
Полночь
       глазастым
               яблоком
лунно глядит по-над.                        
Съёжилась,
очень зябко мне.
Страхами дом богат.
Белой дорожкой выстлана
улочка вдоль двора.
Выстраданная
     истина
          ластится
                  до утра,
Душу мою баюкает:
«Баюшки-баю, спи…».
В такт домовой аукает,
аукает и сопит.
Тихо.
     Тревожно.
            Маятно.
Прячется жизнь в ночи.
Стать бы как в детстве –
                    маленькой,
на русской прилечь печи.
Вдыхать ароматы травные,
грезить чудесным сном,
что-то большое,
        главное
              прИ-у-берЕчь 
                         ... на потом.
***

Мне
     поведали небеса,
                              что замки на запретах
                                                                сорваны…
По космическим
                        адресам
                                 отпущу 
                                           на четыре стороны
нежность
             песенную свою,
                                    да хмельные слова
                                                                крылатые,
чтоб лететь им,
                      как соловью
                                        в синь-сады
                                                        облаками латанные.
У судьбины своей
                            на краю
                                      без волнений
                                                         и ложной скромности
всю Вселенную
                      перекрою…
                                            За такие
                                                        отличные новости!

 

***
Лунный свет на подушку выльется,
Ощущение сна усилится,
Но понять ли, коль не провидица,
Сон прекрасный в ночной тиши –
Мне со счастьем пристало ль свидеться,
Аль, всё прошлое ворошить?

Улыбнусь. Я с улыбкой выдюжу.
Ангел светлый мой, дал мне выдержку…
Приглядеться? Так ясно видно же,
Лучик светлый в окне дрожит.
Сон, спасибо за счастья выдумку,
С ней «блондинистой» проще жить.

КРАЙ БЛАГОДАТИ
(Триптих)
                         «Я от снега не бегу –
                          Я родился на снегу,
                         На меня струилась с неба
                         Благодать большого снега.»
                                      Семён Данилов, Народный поэт Якутии
1.
Саха сирэ* –
                улыбчивый простор, –
сомнений пыль
припудрили снега.
Медвяно песню
голосит пурга…
Саха сирэ,            
           твой любопытный взор
глядит вокруг,
глядит в саму меня, –
где радостное мечется волненье.
Как береста,
как жаркие поленья
душа горит
без помощи огня.
Саха сирэ,                 
               три ночи и три дня
Ты кутала
в уютные просторы.
А твой народ, озёра, реки, горы
душой богатой
приняли меня!
Саха сирэ,                   
                  снега во всю шалят,
куются льды
от взгляда Чысхаана.**
Теперь, когда
темнеет очень рано,
все олонхо ***
готова слушать я.
Саха сирэ,
             пусть жизни круговерть
несёт меня,
как лист осенний, палый.
Ещё хоть раз объятьями побалуй,
позволь снегами
              душу обогреть!
Саха сирэ,
               ты учишь сердце петь….

2.
Под снегопадом
                 ярче зелень
                                   елей.
Глотками воздух
               жадным ртом
                                   тяну.
Разноголосья
             ветреных
                            метелей
В душе живую
                     тронули струну.
Приход зимы, –
                   не мыслимы упрёки.
Расшита даль
                      мерёжками
                                   шагов
сплетённых
          с олонхо***
                   в тугие строки
голубизною
                  выпавших
                              снегов.
Тыалчаан****
                взбивает тучи
                              в стаи,
у кылысах*****
                 свой
                      ветреный
                                мотив.
Душа и сердце,
     разве вы устали
у Чысхаана**
               славно
                      погостив?!
Саха сирэ,
              Кысын хотун ******
                         вздыхает,
И с каждым вздохом
                 сыплется
                            с небес,
по всей Сибири
                 кружится,
                              летает
пушистый снег
            из новогодних
                              мест.
Он освежает,
        серебрит пространство,
              подсвечивает
                   радостью глаза.
О, благодать –
     с упорным постоянством
            нам очищают
                        души
                                небеса!

3.
Густеет даль,
      пророчит
             сказку тайна.
Глаз не сомкну,
                и нынче
                      не усну.
Ночь спелых звёзд
         щедра
                необычайно,
 И дарит свет
               полночному
                            окну.
Метёт пурга,
          от края
                   и до края,
Сибирь купает
              в снежной
                        пелене.
Снежинками
               холодными
                             играя
Кысын хотун,******
          в серебряном
                           огне
сжигает слёзы,
            недомолвки,
                             охи…
Чтоб научилась
           вечная
                    душа,
В годины
   нашей взбалмошной
                                эпохи
не обижаться
               и
                     не обижать…!
________________________
*Саха сирэ - Якутия
**Чысхаан  - холод, властитель зимы, Дед Мороз…
***Олонхо  - Якутский эпос, (типа Гильгамеша или Калевалы) состоящий из 9 песен
****Тыалчаан  - ветерок, игривый проказник в образе мальчугана
*****Кылысах  - тип горлового пения
******Кысын хотун  - госпожа Зима

 

Валентина Юрьевна Ерофеева-Тверская - секретарь правления Союза писателей России (СПР) и Ассоциации писателей Урала, Поволжья и Сибири (АсПУр); председатель правления Омской областной организации СПР.
Родилась 1 мая 1961 года в Омске. Образование высшее.
Автор девяти поэтических книг: изданных в Омске, Москве, Екатеринбурге, Орле. Член-корреспондент «Академии Поэзии», лауреат ряда всероссийских, региональных премий и наград. Стихи, критические материалы и очерки публикуются в российских и международных журналах, альманахах, а также в хрестоматиях, антологиях, коллективных сборниках, периодике. Соавтор ряда музыкальных дисков в проекте «Созвучье нот и слов».  Стихи переводились на немецкий, болгарский, белорусский, якутский языки.
Живёт в Омске.

Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" от души поздравляют замечательного русского поэта Валентину Ерофееву-Тверскую с круглой датой, которую она будет отмечать 1 мая! Желаем здоровья, радостных событий в жизни и конечно же новых прекрасных строк!

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную