СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Валерий Николаевич, первые Ваши произведения были публицистическими, Вы исследовали роль России, Европы и Азии в мировой истории, роль русских героев и подвижников в жизни страны, изучали духовное и социальное состояние российского общества, развитие литературного процесса. Далее, Вы почти все свое внимание сфокусировали на исследования истории России XVIII века, Черноморского флота и Новороссии. Больше 25 лет посвятили сбору материалов и написанию книг о Федоре Ушакове – великом флотоводце и государственном деятеле. Чем обусловлен ваш выбор?

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: Знаете, мы, мальчишки военной поры, были настроены на самое главное, что было в стране. А в стране была война. В 41-м году я пошёл в первый класс. В апреле 42-го года только-только отогнали от Москвы немецкие войска, ещё Украина вся почти в руках немцев находилась, Белоруссия, Ленинград - в блокаде, вроде бы, детский ум все это еще не совсем осознает. Но заходит наша учительница на урок, Валентина Семёновна, и говорит:

– Дети, мы сегодня победили немцев!

– Ура!

– Нет, это было 700 лет назад, это сделал Александр Невский на льду Чудского озера.

И пишет на доске: «Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет».

Вот эта педагогика военной поры была вся в нас, мы знали героев с детства. Я думаю, что ноябрь 41-го года был самый тяжёлый месяц войны. И в это время на параде 7 ноября произносится (это какая-то фантастика!), на Красной площади: «Пусть вдохновляет вас образ великих предков – Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Михаила Кутузова, Александра Суворова». И потом к этому ряду присоединились Ушаков и Нахимов, их ордена тоже появились рядом с этими победителями.

Так что, Ушаков в моей жизни появился давно. Потом, увлекли вышедшие тогда на экраны два фильма «Корабли штурмуют бастионы» и «Адмирал Ушаков». Дальше - после университета я приехал по назначению в город Николаев - город корабелов, штаб нашего флота, побывал в Военно-морском музее, перед которым стоят бюсты русских адмиралов, в том числе и Ушакова. Ну и, поскольку я историк, я всегда интересовался историей этого края, и, конечно, историей флотоводцев.

Я стал собирать материалы, очерки небольшие писать. Так появился мой первый большой роман «Росс непобедимый» - о том, как создавалась Новороссия. Херсонская, Николаевская, Одесская, Днепропетровская, Запорожская области были заселены выходцами, крепостными крестьянами из Орловской, Воронежской, Черниговской губерний. Отставниками, иностранцами, была даже Новая Сербия там. Потёмкин написал в своих письмах, что «новую столицу, третью столицу России (Москва, Петербург) он закладывает и делает Екатеринославль», то есть Днепропетровск. Что было бы исторически, если бы вдруг там оказалась третья столица, я не знаю, сослагательного нет у нас наклонения в истории, но вот это факт: Новороссия – это великий подвиг. Большой подвиг, который был затуманен как-то в нашем сознании, этот подвиг равен для русского народа - освоению Сибири. Почему? Потому что, если Пётр сделал окно в Европу через Балтику, то Екатерина решила со своим соратником Потёмкиным сделать окно через юг – «полудённое окно», как она называла. И вот этот великий подвиг, конечно, связан не только с императорскими именами, а именно с именами великих полководцев: Кутузова, Суворова, Ушакова. Был создан Черноморский флот России. А Севастополь стал его базой. И вот туда назначен был в 1783 году капитан 1-го ранга Федор Ушаков, переведенный к новому месту службы с Северного Балтийского флота.

Набор этих фактов приводил меня всё время к работе над образом Ушакова. И вот вырисовывалась такое лицо: он – великий флотовождь. 43 победы и ни одного поражения. Речь идёт не только о сражениях, но и о переходах из Кронштадта в Чёрное море, ведь переход в XVIII веке на деревянных парусных кораблях – это фактически тоже победа. Дальше, я пишу о нем, как о великом стратеге, потому что именно с его помощью Чёрное море, бывшее «озером турецких султанов», оказалось русским морем. Ушаков с октября 1798 года освободил один за другим острова: Занте, Кефалинию, Лефкаду, Корфу-остров святого Спиридона.  И создал на Ионических островах греческую республику. Вся Греция ещё под турецким игом, а он создаёт республику! У России-то не было конституции, а он даёт конституцию, признанную в XVIII веке самой демократической. Дает греческий язык, законы, власть. Может, самое главное – он создаёт там православную епархию (с 1400-х годов на островах было католичество).

 Дальше - он продолжает освобождение юга Италии. Идёт на Бари, освобождает Неаполь, Рим. Кстати, в нашей истории почему-то не принято говорить о том, что именно наши войска освободили Рим. Все знают о том, что мы брали Варшаву, брали Берлин, брали Париж, но вот про Рим мало, кто знает. Мне бы хотелось, чтобы об освобождении Рима был когда-нибудь снят фильм...

 А в это время, на севере, земли освобождал Суворов. Они дружили с Ушаковым. И Суворов прислал ему телеграмму, когда он взял Корфу, самую неприступную крепость в Европе: «Как жаль, что я не был под Корфу мичманом, хотя бы мичманом!» – пишет Суворов - так он восхищался флотоводцем. И эти два великих наших полководца, они фактически освободили от Наполеона эту часть. Военный министр русский, Милютин, в XIX веке сказал: «За блеском побед Суворова как-то был не замечен блеск побед Ушакова».

Я осмыслил многие его победы, нашел документы. И в 88 году написал книгу о великом флотоводце, где рассказал о его жизни, о его победах, о том, как он закончил свои дни в монастыре.

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Как добываются новые факты? Где в историческом романе заканчивается документальное и начинается художественное?

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: «Росс непобедимый» - это собирательный образ, именно в этой книге проявляются все силы и народные, и государственные. Тут переламываются какие-то мифы о потёмкинских деревнях.  Действуют все: и моряки, и казаки, и полководцы, флотоводцы, и Суворов, и Ушаков. Это книга, очень населённая историческими персонажами. Но я - писатель исторического склада, поэтому я опираюсь на факты, для меня это принцип. Есть и фантазия, когда в художественном образе изображаешь что-то, делаешь лирические отступления. Но факты -на первом месте.

Вот, например, когда я работал в архивах Афин и Корфу, попросил дать мне папки с документами 1798-1790 года. Они говорят:

– У нас нет.

Я говорю:

– Но как нет! Была совместная с турками. Турки признали Ушакова – «Ушак-паша! Всё, только он может с нами, нас возглавлять».

Они говорят:

– Нет, нет.

Но потом я говорю:

– Найдите мне 99-й год.

Они приносят папку 98-й, 99-й и в нём написано: «Русско-турецкая оккупация».

Я этому архивисту говорю:

– Как вам не стыдно! Он вас освободил, он дал вам конституцию, он дал вам епархию православную, а вы – «оккупация».

Он покраснел и говорит:

– Знаете, у нас 50 лет после того как русские ушли, с 1819 года, 50 лет был протекторат Англии, и они дали нам всю хронологию.

- Вот так, это типичные англичане. Там, где они, – демократия и свобода, где кто-то – оккупация. Сейчас, когда я приезжал уже, папки заменены на другие. В архивах нашел много интересных документов. С подписями Ушакова на Корфу, как он объявил амнистию. Один купец в документе пишет: «Слава богу, что к нам пришёл такой полководец как Ушаков! Мы отдали русским семь храмов, которые были у нас, и они все заполнены. Всегда стоит там адмирал Ушаков, генерал Волконский, они вместе с солдатами. Какое это чистое, прекрасное воинство!».

Каждый год мы в октябре месяце проводим дни России в Греции, дни Ушакова, каждый год – Всемирный собор.

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: В России было немало полководцев, почему такое внимание именно к этому человеку?

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: Это всеобщее народное признание. Как-то близок оказался этот герой нашему народу. Близок по поступкам, по служению, по отношению к делу. Он не был пай-мальчик – нет, он добрый был, но справедливый. Наказывал. В одном документе пишет: «линьками наказать». Но линьки – серьезное наказание. Раз наказывал, значит, за то, что кто-то не справился. Когда совершалась какая-то победа, обязательно устраивал молебен. Бывали случаи, когда адмиралтейство вовремя не посылало денег на всю эскадру, он писал: «Отдаю из своих». То есть, свои деньги отдавал. И неизвестно, возвращались они ему или нет. Даже до курьёзов доходило. На Корфу вдруг в первые дни пошёл снег (никогда не бывает). И он тогда принимает решение купить халаты. А халатов не оказывается, только женские. «Покупайте!» Это был смех, когда моряки жаловались: «Мы, как женщины, ходим в халатах». Но, зато тепло было. Зато был великий штурм, который он предпринял. И крепость, которую и сейчас, на мой взгляд, невозможно взять, она вся в камне, вниз - несколько этажей, там и колодцы, и штольни. Он взял. Нельсон, знаменитый английский адмирал, которому на Трафальгарской площади в Лондоне стоит колонна, завидовал Ушакову: он не мог взять Мальту, а Ушаков - взял. Кстати говоря, первый свой орден он получил– это тоже интересно, не за военные битвы, а за то, что спас целый экипаж от чумы. Он выселил моряков в Херсоне, окружил своими орлами, задымил там всё, и спас, кругом умирал народ. Потом вдруг получает орден от Екатерины «За спасение людей». Это был человек праведного толка, считавший своих моряков братьями во Христе. Они воевали, они преклонялись перед ним не только, как перед своим командиром, но и как перед духовным руководителем. Ни один солдат у него не сдался в плен. Все корабли, на которых он работал, носили имена святых. Закончив свою военную стезю, он - вельможа, большой человек, вдруг – раз, все оставляет и едет в Тамбовскую губернию в Санаксарский монастырь. Но не в сам монастырь, а вначале город Темников, который там рядом. Строит дом и начинает свою милосердную работу, колоссальную работу. Он богач, Екатерина птенцов гнезда своих екатерининских хорошо оплачивала, побед у него было много. И он раздаёт эти деньги отставникам, жёнам погибших командиров, отдаёт это солдатам 1812 года на строительство госпиталей. Он становится одним из самых, сейчас бы сказали «меценатов». Да не меценат – он милосердец был! И после его смерти в газете тамбовской было написано: «Вы его знали - как великого флотоводца. Мы его знали - как великого милосердца».

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Валерий Николаевич, Ваши биографические книги послужили основанием для канонизации непобедимого российского адмирала. Расскажите, как это было? Ведь для того, чтобы кто-то был причислен к лику святых, необходимы особые условия: святость жизни, страдание за православную веру, дар творить чудеса, нетленность мощей...

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: Я понял, что его жизнь была праведной с первых шагов и до последних. Изучаю документы, нахожу очень важные, говорю Владыке:

– Вы смотрите (мы проводим с ним конференцию, посвящённую 100-летию со дня рождения Ушакова), смотрите, это же святой человек!

– Да, – говорит, – это по своим поступкам он человек действительно праведный.

Я говорю:

– Но давайте напишем письмо Святейшему патриарху, чтоб обратить внимание на это.

Но он как человек опытный, он говорит:

– Валерий Николаевич, вы светский человек, вы пишите, а мы поддержим, конечно.

Хотя уже к этому времени я был одним из соучредителей Всемирного русского народного собора, тем не менее, считая себя человеком светским, я написал довольно дерзостное письмо Алексию II. Он внимательно его рассмотрел. Я привёл в пример множество заслуг Ушакова: он боролся с врагами отечества: турками, якобинцами – это первое.

Второе: он создатель моста дружбы между Россией и Грецией. Вся Греция ещё под турками находится, а он уже освобождает, даёт им возможность приобрести некий опыт. И третье, конечно, – его милосердие, и то, что он проводил очень многие дни в кельях монастыря. Как писал митрополит Тамбовский: целые седмицы - по семь дней в монастыре молился. За своих бывших воинов, за моряков, за офицеров, за экипажи, за Отечество наше.

В 1817 году Ушаков ушёл из жизни. Но перед этим его избрали руководителем народного ополчения Тамбовской области. Он был уже в возрасте. Собрал ополчение и там сказал знаменитые слова: «Не отчаивайтесь! Сии грозные бури обратятся к славе России». И эти слова потом стали, когда он был прославлен, на иконе его. И вот когда Святейший патриарх получил мое письмо, он сказал: «Вы знаете, если наш народ, наш флот получит такого небесного покровителя, это будет очень важно». А годы были тяжёлые 95-е, мы потеряли выход к Балтике, мы потеряли Черноморский флот. Тут «Курск», другие беды обрушились. И, вот, иметь такое ободрение небесное, поддержку, пример из жизни праведного человека, было необходимо.

Нетленные мощи, то есть частицы живого Ушакова, сохранились. Дальше, во время Отечественной войны, всем духом России он был призван на рать, понадобился как воин, спаситель, защитник России. Был учреждён его орден для героев. Ну и, конечно, он был милосердец, праведный человек всю свою жизнь - эти факты мной тоже приводились. И в 2001 году в Санаксарском монастыре, сейчас-то это Мордовия, а раньше это была Тамбовская область, произошло прославление великого святого. Прославление проводил митрополит Кирилл Калининградский и Смоленский, ему поручено было синодом это сделать.

Это был великий праздник, все мы помним. Для меня это было тоже чудо каких-то своих усилий. Когда мне говорят, что: «Вот вы там чего-то принимали, прославляли, и от вас зависит», я говорю: «Нет, не так. Это всё, во-первых, на небесах совершается, а во-вторых, решением церковного нашего руководства, это решение верующих, монахов». 5 лет это рассматривали, все епархии: Московская и Саранская, Тамбовская, Крымская, Санкт-Петербургская.

5 августа 2001 года сотни тысяч людей собрались во дворе Санаксарского монастыря. 40 адмиралов, такого в Москве-то не увидишь, собрались. Все командующие флотами. И Ушаков был причислен к лику святых. Он вначале был местночтимый, а через 2 года стал уже всецерковного почитания, то есть, во всех церквях появились иконы, монастыри, часовни его имени. Особенно впечатляет воздвигнутый Саранский храм Святого Фёдора. Я помню, как освящал его Алексий II. Он вышел и сказал: «После Храма Христа Спасителя это - самый впечатляющий храм».

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Расскажите про Ушаковское движение. Чем занимаются юные Ушаковцы?

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: Это движение возникло стихийно, после прославления праведного Феодора в 2001 году, хотя и до этого были группы ребят, которые увлекались изучением морского дела.  Но после прославления появились именно Ушаковцы, а началось это в городе Темникове. Вторая по счету группа организовалась в городе Николаеве (что очень значимо), потом в Нижнем Новгороде, Москве и так далее. Они изучают морское дело, историю Отечества и русского флота, жизнь самого адмирала Феодора Ушакова, его заслуги, победы… Это настоящее военно-патриотическое воспитание.

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Вы были лично знакомы с выдающимися современниками: Юрием Гагариным, Михаилом Шолоховым, Виктором Астафьевым, Георгием Свиридовым, и многими другими. Наверное, они все олицетворяют собой, так или иначе, «Россов непобедимых». Но кого можно назвать «непобедимым» по всем статьям?

ВАЛЕРИЙ ГАНИЧЕВ: Юрий Гагарин был мой друг, я не побоюсь этого сказать. Я работал в ЦК Комсомола директором издательства «Молодая гвардия». И Юрий Алексеевич – необычайно душевный, спокойный, весёлый. В наше время он был для нас просто свой, такой рядом находящийся парень-герой. Один только факт. 1965 год. Ушёл недавно Никита Сергеевич Хрущёв на пенсию, как говорили. И ещё довольно такой антицерковный подход, ещё рушатся храмы. И у нас проходит пленум комсомольский Всероссийский о воспитании молодёжи. И одним из первых на этом пленуме выступает Юрий Алексеевич Гагарин. Он выходит, мы по старой традиции ему посылали бумажечки: «Почитай!» Он эти бумажечки - в сторону и стал свою точку зрения высказывать.

А в это время мы напечатали в «Молодой гвардии» письмо гигантов нашей культуры: Корина - художника, Конёнкова и Леонида Максимовича Леонова. Они обращались к молодёжи: «Берегите святыни наши!» Но это довольно необычное было обращение в то время, это 64-й год. А мы в 65-м проводили. А Юрий Алексеевич все прочитал и сказал, что надо восстанавливать памятники Отечественной войны. Восстановить Храм Христа Спасителя – это прозвучало, как гром среди ясного неба! Он говорит: «Надо восстановить! Это храм в честь победы 1890 года, в честь наших героев. Я считаю, что нужно». Народ молодой хорошо воспринял, так вроде бы и надо, хотя многие понимали, что это какой-то поворот неожиданный. А после этого ко мне подошёл один инструктор ЦК партии, который курировал это дело, и говорит:

– Как вы думаете, Юрий Алексеевич согласовал это со всеми? Согласовал это?

Я говорю:

– Согласовал на самом верху, – сказал я и указал наверх.

Он не понял всей иронии.

Вот такой Гагарин – смелый, храбрый, весёлый. Мы отдыхали вместе, купались в море. И вот, отдыхаем в Аюдаге - это рядом с Артеком. У нас там был небольшой комсомольский домик. Мы утром, конечно, спим. А Юрий Алексеевич в 5 часов, или в 4 даже, всех ребятишек собирает и говорит: «Всё, поедем!» Едут в море. Там рыбаки все дают им рыбы. Он приезжает, потом уже в 6-7 часов, когда мы встали:

– Вот мы вам наловили рыбы!

Неугомонный до невероятности! Я помню, когда он выступал. Мы поехали, молодые писатели, в 67-м году в Вёшенскую – это станица, где жил Шолохов, к Гагарину в гости. И вот он мне говорит:

– Валерий, волнуюсь!

Я:

– Но что ты волнуешься? Ты же выступишь перед казаками, перед всеми. Расскажи, как, что ты видел сверху, и всё, больше ничего не надо.

– Ну, ладно.

Он вышел и стал рассказывать. Значит, все там наряжались: и молодицы, и казачки, достав свои наряды, и старики. Я помню, вот они стоят в калошах, в шерстяных носках, все смотрят с любовью. Он выступал час, так интересно рассказывал об этом полёте, о цветах Земли.

Юрий Алексеевич – это действительно небожитель, это наше счастье. Мы жили в его время, мы видели. Он абсолютно «Росс непобедимый», по всем статьям.

СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА: Спасибо вам большое за беседу, Валерий Николаевич!

Вверх