Сергей Гончаров. Избранное. Составитель Анна Маркина. Второе дополненное издание. — Москва: Редакционно-издательский дом «Российский писатель», 2014. — 176 с.

* * *
                Ты веришь в себя, немного в Бога,
                Немного в смерть.
                Ты хотел жить и, как и все,
                Хотел жить не как все.
                        (Из ранних стихотворений)
Входи, смотри: здесь жил я, а сейчас,
Рассматривая мёртвые кварталы,
Я даже рад, что вдруг покинул их.
Но в этом городе остались уголки,
Где жизнь ещё струится меж развалин,
И иногда я прихожу туда,
И никого с собою не беру.
Зачем? Ведь я увижу только то,
Что для других уже не существует.
А имена и даты, адреса,
Мои слова – всего лишь упаковка.
Мы все здесь собиратели, и я,
Конечно, зря открыл вам эту дверь.
Но что ж теперь –
Входи, смотри.
Я жил здесь.

* * *
              Не оставляй свою вахту бессменную,
              Бог тебе в помощь, лети…
Медленно, медленно, по нарастающей
Капли стучат и стучат.
Дождик врачующий, дождик прощающий
Льёт, а часы стоят.

Вот уже годы стали минутами,
Стали годами века.
Вот человек, в плащ дорожный укутанный.
Замер. Плывут облака.

Как мы привыкли искать постоянно,
Силиться что-то понять,
Мерить дорогами все расстояния
И на прощанье молчать.

Чтобы когда-нибудь воды небесные
Вымыли из глубины
Все сожаления бесполезные,
Отзвук любви и вины.

Эй, человечек, летящий на облаке
Из никуда в никуда,
Все твои горести пущены по боку,
Вот их уносит вода.

* * *
Коридоры и лестницы, коридоры и лестницы.
Не хочешь по лестнице – вниз из окна.
Только странное дело, и тут хоть тресните:
Коридоров-то множество – дорожка одна.
А дорожка по комнатам проходным,
Пару фраз то с одним, то с другим.
И у каждого на антресоли
Что-то прячется в антимоли.

* * *
Обломки недописанных стихов
Разбросаны по свалками бытия.
Мы снова натыкаемся на них,
Бродя по закоулкам старых жизней,
Несбывшихся и, кажется, забытых.
Но время искривляется, и вновь
Когда-то нас носившие потоки
Вплетаются в застывший водопад,
Зачем-то называемый судьбою.

А я опять стою на берегу,
Которому названья не придумал,
И я, который здесь, не понимаю
Того, который тоже я, но там.
Но есть невыражаемое нечто,
Что всех соединяет воедино,
Всех, кто барахтается в этих водах,
И тех, кто созерцает те движенья.

И это нечто тоже я,
Весь космос поглощающий собою:
Себя в потоке, в поисках любви,
Себя в покое с лёгкою улыбкой.
Ещё лишь шаг, и я сойду с ума
От этого величья неземного,
И с наслажденьем устремляясь вниз
К обломкам строчек, вспомненных вначале,
Я кутаюсь в обрывки простоты.

Но слышишь ли? Я вспомнил о тебе
И кутался в обрывки простоты.
Спасибо, милая, за то, что есть и ты,
За то, что ты – не я, и я могу
Прийти к тебе и молча раствориться,
И позабыть себя, и умереть,
И воскресать послушно, с неохотой.

* * *
В этой зиме и весна – только оттепель,
Лето – как сказка, а осень – во сне.
Милые люди, ну где же вы бродите,
На огонёк не зайдёте ль ко мне?

Может, метель раскидала вас по миру,
Может быть, кто-то в сугробе увяз?
Может, вы просто давно уже померли,
И дожидаюсь напрасно я вас?

* * *
На запасных путях стоит вагон,
А проводник на две минуты отлучился.
С тех пор он как сквозь землю провалился –
И бурелом, и глушь со всех сторон.

А мы всё ждём, что рельсы зазвенят,
Гудок протяжный растревожит душу,
И стук колёс часами можно слушать –
Он ближе музыки. Он ближе во сто крат.

И мы поедем, даже полетим,
Но вот я возвращён с небес на землю,
Сижу и утешениям не внемлю –
Ведь мы уже который день сидим.

СОСТЯЗАНИЕ В СПЛЕТЕНИИ ФРАЗ
Мрамор крошится. Это уже песок.
Тёплое море слизывает следы.
Море – это много солёной воды
Плюс нечто, что мы называем «рок».

Помнишь? Провинция, тёплая сень садов.
Дело заброшено, скоро начнёт темнеть.
Солнце уже разменяло злато на медь –
Факт поважнее казни чужих богов.

Скоро придут друзья. Из других проказ
Нам, как всегда, будет милей одна:
К кубку прильнув и вкусив аромат вина,
Посостязаться в искусстве сплетенья фраз.

Что занесло нас в этот безумный век?
Видно, где-то, когда-то переиграли мы,
Вот и месим слова посреди зимы.
Мрамор крошится, но не в песок, а в снег.

* * *
Открылась дверь, и появился кто-то
Скучающий, чуть-чуть навеселе,
И занялся привычною работой –
Разглядываньем бликов на стекле.

А некто вспоминал Намардашвили,
Поддерживая светский разговор,
И кавалеры вежливо шутили,
Подбрасывая веточки в костёр.

Немного утомительной беседы
О том, о сём, о слухах, о деньгах,
Об основном значенье Аюрведы,
О символах в посткоитусных снах.

И лишь она одна не замечала
Ни блеклых лиц, ни пустотелых фраз.
Она стояла где-то у причала,
Она была не здесь и не сейчас.

Он подошёл и взял её за руку.
Они ушли, никто не возражал.
Закрылась дверь почти совсем без звука –
За нею были море и причал.

* * *
Доброе утро всем, кто проснулся, всем,
Кто в процессе взаимной любви остался в живых.
Любовь принимает здесь довольно странные формы –
Вот она идёт горлом, вот она бьёт под дых.

Добрым утром, когда мы встречаемся снова,
Добрые люди, что мы можем сказать?
Ты видишь – я улыбаюсь, а что мне ещё остаётся,
Когда солнце уже растопило дом и мою кровать.

Мы, словно змеи, меняем кожу и лица,
Но память неприкосновенной остаётся где-то внутри.
Что всё будет, как надо – не могу поручиться,
Но о том, что всё будет, я мог бы держать пари.

* * *
Люди проходят, как сновидения,
В травах высоких ветер гуляет.
Зиму смывают воды весенние,
Воды осенние лето смывают.

Что ж говорить о следах человеческих,
Смятые травы в рост поднимаются,
Сердце усталое без толку мечется,
Время проходит – всё забывается.

* * *
Гитаристы, гитаристы,
По России, по России,
По колено в нашей грязи
Да по пояс в облаках.
Гитаристы, гитаристы,
Ваша слабость в вашей силе –
Лишь сыграли б, лишь бы спели
Нашу боль, любовь и страх.

Гитаристу всё простится.
Замелькают песни-спицы,
И помчится колесница
К горизонту на осях.
И кому какое дело,
Что с наездником случится –
Где уж тут остановиться
На таких-то скоростях!

Каждый знает свои песни,
Что, плохая? – Пусть сгорает.
Песню не измеришь мерой
Славы, ругани, хвальбы.
Гитарист, ты остаёшься
Сам с собой. Не один ты –
Слышишь где-то раздаётся
Звук серебряной трубы.

Это плата за возможность
Жить и спеть о чём-то большем
И дышать полней и глубже,
И пространства открывать.
Это плата за возможность
Позабыть про осторожность
И, желая-не желая,
На чуть-чуть героем стать.

ТЫ ОСТАЁШЬСЯ ОДИН
В виртуальном пространстве новогодние свечи.
Между смертью и сном образуется лёгкий зазор.
Я бы вышел на связь, да боюсь – похвалиться мне нечем,
И в шифровках из центра всё явственней слышен укор.

Я агент сам себя, был заброшен сюда по ошибке,
А радистку мою повязали и выслали прочь.
Устарели инструкции, планы туманны и зыбки,
И спецслужбы мои мне, похоже, не в силах помочь.

А вчера я полдня простоял на условленном месте.
Только снег, только слякоть и гарь, и потоки машин.
И меж кадров и слов в передаче последних известий
Совершенно отчётливо: «Ты остаёшься один».

* * *
Нас ждут этажом выше!
Но, Господи, ты не при чём.
К Тебе мы не станем ближе,
Если туда пойдём.

Но пойдём мы по шатким ступеням
И в новом доме услышим
Молчанье как откровенье:
«Нас ждут этажом выше!»

Ты никому не должен,
Ты можешь жить, неподвижен,
Но, если ты встанешь всё же,
Нас ждут этажом выше.

И даже на самой крыше
Нас ждут этажом выше.
Пока человек дышит,
Нас ждут этажом выше!

О стихах Сергея Гончарова читайте:

Григорий Блехман ХОРОШО БЫ УСПЕТЬ ДО ЗАКАТА

Олег Дорогань ПОЭТ ИЗ НЕСОСТОЯВШЕГОСЯ ПОКОЛЕНИЯ