|
ПОСВЯЩЕНИЕ
Соцветья рифм на гибких стеблях ямба
Ты собираешь медленно в букет,
Которому название - Сонет…
Где мастерство, там снисхожденья нет,
И ты священнодействуешь упрямо.
О, мой поэт, любимый мой поэт!
Как никогда, желаю в этот год
Тебе больших писательских работ,
И радостных забот литературных;
Уединенья, что так ценишь ты,
Подальше от интриг и суеты,
Вдали от мелких, неприглядных, «шкурных»
Делишек…
от нелепостей амурных,
Ненужных воздыханий…
Идеал
Поэзии пусть осенит пределы
Твоей великолепной мастерской:
Ведь ты всегда за новое радела,
Стих уважает мастера и дело;
Не говори «не пишется» с тоской.
Несокрушим порой материал,
А было ли, чтоб ты не одолела?..
***
Продлился август в ярком сентябре,
Как яблоки, литом и многоцветном.
Обманывала зелень во дворе,
Как было хорошо чудесным летом!
…Но, в ночь одну, со стороны Москвы,
Беснуясь, налетела ведьма - осень,
Порывом злым с ветвей содрав листы,
Все – разом, сплошь, и черным ливнем – оземь!
…К утру утих неистовый налет,
Природа притаилась, и – ни шагу…
Согбенный куст, как переписчик нот,
Раскачивался, подбирал бумагу…
До самого рассвета я не спал
И на крыльце провел остаток ночи.
Твой взгляд в окно, где буря, вспоминал,
И долгих поцелуев многоточье…
ИЗ «ЛЕТНИХ ЭТЮДОВ»
Четвертый день блаженствую на даче,
(чужой, конечно, но не в этом суть)
Тугой закат рыбацкие удачи
Сулит к утру, и надо бы заснуть…
На рукописи – баночка с червями;
Немыслимо работать у реки;
Ведь здесь кругом такие остряки!
«Профессора»! Я новыми друзьями
Был принят сразу, запросто, как свой.
Засыпала листва стихов наброски…
И кстати, как удобно той листвой
Невнятных угрызений отголоски
Покрыть…
Однако,
где же мой налим?
Волнуется могучая стремнина;
А это не пустяк, не писанина,
Давно пора бы потягаться с ним.
А корифеи курят долго, мудро.
А вот уже и первый всплеск весла…
Я не могу…рыбалка, Волга, утро!
Как это все талантливо весьма!
Молчу, как никогда сосредоточен.
Прилежно подражая «старикам»,
Передаю спокойствие рукам…
И тут Геннадий как бы «между прочим»»
Леща втащил, и, радуясь не очень,
Пошлепал великана по бокам.
АКРОСТИХ
Куда глаза глядят…В день августа, с рассветом
Авто как жук вползло и скрылось в толще крон.
Пора! Грибов полно повсюду этим летом.
Леса без берегов, кругом, со всех сторон.
Я здесь не первый год, но всякий раз, как внове
Ступаю с трассы в мир древесной мрачной мги,
И ходят волны мха, как будто хмурят брови…
Но любит грибников владычица тайги:
ЕЙ – миллионы лет, и мы тут на минутку.
Рассыпано, как дар, боровиков, груздей!
Оглядываюсь и…сонет слагаю в шутку
СЫрым сапожкам спутницы моей.
***
Опять в трамвай я за стихами прыгаю,
К стеклу в дожде, в котором город мой,
Смешной, до подворотенки родной,
Я сравниваю с первой детской книгою.
Развешаны причуды акварельные
По комнатам и залам площадей,
А старенький вагончик мимо времени
Стучит на поворотах галерей.
СТАНСЫ
Аллея в парке. Сосны и березки.
Я, не спеша, почти по - стариковски,
Присаживаюсь на краю, в тенек,
Встречая пенсионный свой денек.
Серьезней не бывает… Возраст. Годы…
Но с радостями замечаю я,
Как новые явления природы
Берут свое, восторга не тая…
Стремлюсь к тому, чего достигнуть в силе;
И потому легко на склоне лет.
Хочу писать стихи и жить в России,
И не хочу быть больше, чем поэт.
НОЯБРЬ
Лужи как разбухшие «нули».
Гаснет снег на грязных тротуарах.
Ноябрю тепло в калошах старых
Клянчить у народа на базарах,
Кланяясь до вспененной земли…
Город вымок, сник…Пора скитаний
Выхода из нулевой тоски…
И слова, стихи – они близки,
Но к чему сейчас порыв исканий?
«Где, поэт, «гражданственность» твоя?
Что ты все про тучи, да про морось?
Временем дана иная скорость:
Мелко жить, о рифме беспокоясь,
Птахой над полянками паря…»
…Что сказать, оно, пожалуй, верно.
Не рожден вещать для площадей.
Не настроен. Я – другого нерва;
Не люблю рифмованных статей,
Нудных стихотворных репортажей,
Резонерства в виде бойких строф…
Болен я предзИмьем темным нашим,
И зимою светлою здоров!
СОБАЧКАМ СЕЛА В…
Четвероногие, привет!
Заливистая стая!
Едва завидели ЕЕ,
пустились чуть не в пляс;
Лаская добрую ладонь,
Поете, нежно лая.
Пусть это странно прозвучит,
но я – один вас…
Она приехала на день –
как много и как мало…
Слезится в вишнях ваших глаз, -
бездомной доли грусть.
И не уняться мастерам
собачьего вокала!..
Пусть это глупо прозвучит,
но я ее боюсь:
Заметит, топнет, станет гнать:
«Здесь ряженым не место!
Но кто ты? Я не узнаю,
ни человек, ни пес…»
И я останусь горевать
среди красот окрестных,
И умолять, и звать ее,
и выть до самых звезд…
|
***
Человеку было грустно,
Он по улицам бродил.
С ним вчера начальник грубо
По работе говорил.
Шел и шел, забыв про зонтик,
Шел без цели, наугад.
Добросовестный работник.
Он ни в чем не виноват.
Нависали ниже тучи,
Дождь еще сильнее лил…
Человек хотел как лучше,
Но он тихо говорил.
Был он очень образован,
Только криком не владел:
Хамством был парализован
И ответить не сумел.
***
Беглец, хранимый хитростью святою,
Я обитаю в собственной стране.
Что судят обо мне, чего я стою –
Не интересно. Это – в стороне.
Здесь ни один сонет, что сделан мною,
Не пропадет в корзине ли, в огне.
Когда в нем что-то видится порою
Читателю единственному. Мне.
И только тем свое существованье
Оправдываю я. Неужто с вами
Мне умствовать в одной из тощих групп?
Вселенная – мои стихотворенья.
За окнами – листва, свобода. Время.
И я средь вас неуязвимо глуп!
***
У зимнего окошка – лапки ели.
Оставшиеся птички митингуют.
Голодные, в три яруса засели.
Ораторы продрогшие ликуют.
Я крошек им насыпал: «гули-гули»…
Метелица проветривает «келью».
Снежинки через форточку – на стулья,
А я соображаю еле-еле.
Мне лень. Я ни к чему не приспособлен.
Меня бы на лыжню, на воздух, в поле!
Тетрадочка упала на колени,
Нетронутая, чистая, святая…
Талантлива зима! А я не гений;
Как счастливо, что я об этом знаю!
***
У старых окон камни и песок.
Покой – кино. – Конец. Опять за дело.
В зеленом зное не пришедших строк
Авоська с овощами пролетела.
Красавица! Средь выжженных дорог
Она победно и светло глядела
И расточала совершенство тела
(Но тут стихосложение – порок).
Как рисочка в оглохшей радиоле,
Я возвращался, снова брел вперед.
Июль, июль, невыносимый гнет…
Я безнадежно пуст, я нем до боли!
Что не написано – пусть поживет на воле,
На воле не умрет.
***
Я не из тех, кто грубо льстит Пегасу.
Не надо о мифическом коне.
Уж как-нибудь, не торопясь, не сразу
Я разберусь один в своей брехне.
Нелепо, знаю, маясь в тишине,
Грызть авторучки нежную пластмассу
Часами… Но, необходимо мне
Найти одну единственную фразу,
Которую любой бы мог прочесть
Не запинаясь, будто так и есть;
Такую, что обыденна, обычна…
Все дело в фразе, вся загвоздка в ней,
Единственной, и вместе с тем, привычно
Знакомой всем, и все-таки – моей!
СОНЕТ
Нет на земле торжественнее вида,
Чем небо Гизы в гранях пирамид.
Настроены на космос пирамиды,
И это беспокоит и томит.
И под песками саркофагов плиты,
И миллиард невидимых орбит –
Весь мир в единой формуле сокрыт
И тайны все одной причиной свиты.
И хочется постичь, и тянет ввысь –
Философом, ребенком и поэтом
Блуждать в тумане том инопланетном,
В тех заревах, багровых, как Матисс…
И как же нам не размышлять об этом,
Без этого никак не обойтись.
***
Нельзя иначе, каждая эпоха
Выращивает собственных стиляг.
В сторонке от родительского вздоха
И школы ненавистной. Только так.
Я поступаю плохо. Очень плохо.
Наивреднейше -злостный я сорняк.
Мои коленки – сплошь один синяк.
Я благодарен россыпям гороха…
Но это ничего, да вот беда:
Настанет тот проклятый день, когда
Угаснет озорство, устанет Фраза,
Уляжется смешной переполох,
И я родного сына-лоботряса
Заботливо поставлю на горох.
СОНЕТ КАЗАНИ
«Кольцо», Булак – родимые места!
Заветные названия -пароли.
По Баумана прошвырнуться, что ли?..
Уж больно ночь казанская густа!
Здесь все мои волнения и боли,
Печать любви ложится на уста.
А Волга ходит, дышит на приволье,
И бьет волной у старого моста.
Соседство минаретов, колоколен
Приветствую! Свободно мне! Я волен
Сююмбике назвать сестрой своей…
И не боюсь я чудаком казаться,
Когда, водя по городу гостей,
Бахвалюсь гордым титулом Казанца.
Из новых стихов |