ВСЕГДА В СТРОЮ Исполнилось 80 лет со дня рождения известного рязанского прозаика Алексея Петровича Хлуденёва. Он является членом Союза писателей СССР и России, членом Союза журналистов РФ, лауреатом Международного литературного конкурса имени А.П. Платонова «Умное сердце» и областной премии имени С.А. Есенина. Родился А.П. Хлуденёв 30 марта (по документам 7 апреля) 1939 года в селе Сысои Сараевского района Рязанской области. Окончил Можарскую среднюю школу, Скопинское техническое училище, историко-филологический факультет Рязанского государственного педагогического института. Работал слесарем в Рязанском троллейбусном парке, сотрудником молодёжной газеты в Вологде, учителем, корреспондентом многотиражных изданий РРТИ и завода САМ, редактором, а затем руководителем регионального отделения издательства «Московский рабочий». С 1991 года является главным редактором издательства «Русское слово». Секретариат правления Союза писателей России и редакция "Российского писателя" сердечно поздравляют Алексея Петровича Хлуденёва с юбилеем! Желаем крепкого здоровья, благополучия и вдохновения, осуществления новых творческих замыслов!
Алексей ХЛУДЕНЕВ (Рязань)ВИДИТ ЛИ НЕБО ЗЕМЛЮ?Рассказ Работая веслами, дядя Коля направляет резиновую лодку к острову. Гладь озера изредка вспарывается выпрыгнувшей рыбой, иногда столь крупной, что звучный шлепок эхом отдается в лесу за озером. Племянник Митя вертит головой, смотрит туда, где расходятся круги по водной глади, с волнением ожидая нового всплеска. Но шлепок вдруг раздается сзади или сбоку... И вновь по воде лишь круги, и мальчику так и не удается увидеть саму рыбу – какой она величины, и как изогнется в воздухе, и как игриво шлепнется. Солнце еще не выглянуло из-за леса, но отовсюду доносятся звуки раннего утра – то, свистя крыльями, пролетят дикие утки, то сочно квакнет лягушка, то где-то в лугах заржет лошадь. Поодаль, на мели, стоят цапли, вытянув шеи. Вот одна поднялась, неуклюже машет огромными крыльями-полудужьями, серым оперением почти сливаясь с водой. Остров все ближе, ближе. Дядя Коля гребет ровно, вроде бы и несильно, но лодка идет споро, уверенно. Лицо его, обычно озабоченное, сейчас распустилось, оно доброе, почти беспечное, – ведь редко, разве лишь для приехавшего на летние каникулы городского племянника, он урвет часок-другой для рыбалки, и этому короткому отдыху в череде крестьянских дел отдается со всей душой. Перед тем, как спустить лодку на воду, им встретился на берегу ехавший на трехколесном мотоцикле Борька Диван – рыбхозовский бригадир, невероятной ширины в плечах, шея короткая, голова большая, брови сведены строго. Борька и его бригада караулят пруд, в котором разводят карпа – пруд этот отделен от озера земляным валом. Неприветливо, сумрачно взглянул бригадир на дядю Колю. Сказал, что на озере ловить можно, а на пруду – ни-ни, сторожа спуску не дадут. Теперь рыбхоз акционировался – свое стерегут. Сказал, поправил на круглой большой голове белую кепку – и тронул дальше. Из коляски грозно торчали темные стволы ружья. Но о ружье быстро забыто; сейчас душа мальчика наполняется новыми впечатлениями. Перед островом кажется ему, что там кто-то шевелится в кустах, таинственный и невидимый. А ведь остров этот непростой, загадочный, жуткие истории рассказывают о нем, случаются здесь и видения – конечно, по ночам. Да и название острова мрачное – Черная Поляна. В старину он служил местом для погребений. И хотя рядом с Митей дядя Коля, мальчику становится не по себе – что за шевеление в кустах в такую рань? Какое затаилось там чудище? И зачем им надо плыть к этому древнему кладбищу, когда можно выбрать для рыбалки другое местечко, поспокойнее. Но вот над кустами взмелькивает удилище – и Митя сразу успокаивается: рыбак. Видимо, из здешних – удилище простое, ореховое. Вот уже показалась и сгорбленная фигура его. – Ктой-то там? – всматривается в человека дядя Коля. Вдруг лицо его оживляется, веселеет: – Х-ха! Гриша Спутник! По приближении лодки человек встает, и теперь уж не усомниться – да, это он, Гриша. Небритый, со впалыми щеками, штаны засучены до колен, а руки кажутся ненормально длинными оттого, что он сильно сутул. Гриша идет к тому месту, куда направляется лодка, и когда она, мягко прошуршав по зеленой, как мох, ряске, тычется в берег, – помогает вытащить ее из воды. Он смотрит на Митю добрыми глазами, и мальчику кажется, будто его обогрели. Подобрав со дна лодки удочки и банку с навозными червями, пахучими, увертливыми, он разматывает удочки, закидывает лесы. Дядя Коля пока еще возится с лодкой, переговаривается с Гришей, добродушно подшучивает над ним, восклицает: "Х-ха", – и Мите окончательно становится хорошо и уютно на берегу острова, издали кажущегося жутковатым. В самом деле – остров как остров – от древних могил нет и следа, лишь ивняк, кое-где ольха да трава. И рядом с ним дядя Коля да безобидный, вечно готовый всем услужить, Гриша. Он перекладывает с места на место дождевик, сложенный подушечкой, и усаживается. Мальчик задумывается: зачем в такое тихое, безоблачное утро дождевик? Обращает внимание на дождевик и дядя Коля: – Х-ха! – говорит он, подойдя. – Да ты чего, Гришунь, с плащом-то? Ай всю ночь тут сидишь? – Всю ночь... – сипло отвечает Гриша. Вдруг он шарит рукой в кармане, извлекает из него четвертинку. В четвертинке – самогонка, и Гриша высасывает остаток. Пустую четвертинку засовывает в карман и спрашивает – нет ли чего жевнуть. Круто сваренное яйцо он ест мелкими кусочками, прожевывает их в беззубом рту подолгу, но яйцо так и не доедает, завертывает недоедок в лопух и прячет в другой карман. На губе остаются крошки. И вообще он неухоженный, к самому себе крайне небрежный. Еще юношей Гриша уехал из родного села куда-то в Казахстан, оттуда – на Дальний Восток, потом завербовался на шахту в Воркуту, но сколько бы ни кружил по великой стране, нигде надолго зацепиться не мог или не хотел, – как бобылю, квартиру ему нигде не давали. Когда умерла мать, он прилетел, похоронил ее да так и остался в опустевшем доме. В колхозе его руки пригодились, но началась перестройка, образовалось товарищество, и в нем Грише, заядлому выпивохе, не нашлось места. В поисках случайного заработка он частенько кружит по селу – не позовут ли напилить или наколоть дров, что-нибудь починить... Вот за это кружение – по стране, по селу – и зовут его так чудно – Спутник. Митина бабушка как-то сказала о Грише: "Оголыш... Палкой подпоясывается, рогожей утирается". – Рыбы-то, небось, ого-го наловил, – шутливо спрашивает дядя Коля, приметив в опущенной в воду сетке карасика. – Небось, на продажу в село понесешь? – Да ладно... – всерьез отвечает Гриша, и по лицу его пробегает тень досады. – Кошке на зубок... Вчера пришел на ночь – сел сперва на пруду. Карп там на полкило! Думаю, с десяток наловлю – и на бутылку, и на ушицу... Да не тут-то было! Только наживил червяка – слышу, мотоцикл трещит на дамбе. Ну, думаю, как бы не Борька Диван. У них теперь – не подойди к пруду! Стали злые. Как же – свое охраняют! А Борька пуще всех придирчив. Бригадир... Смотрю – он и есть, с ружьем в коляске. Орет во всю глотку: мотай де отсюда, не то стрельну! Думаю – дурной ты... Много ль я у тебя выловлю? Не с сетью же пришел – с удочкой! Спорить не стал, на остров в мелком месте перешел и вот сижу караулю, когда он укатит домой. Мите этот разговор неинтересен, он переводит взгляд с недвижного поплавка на ряску, потом на чистую воду. В воде отражается голубое небо, и уже кажется – озеро без дна. Не понять, где настоящее небо – вверху или внизу, под тобой. Оцепенение находит на мальчика, вроде бы он невесомый, висит между верхним небом и нижним, и ему немножко страшновато, но и хорошо. Страшновато – ведь можно сорваться в бездонье, а хорошо – он все же висит, не срывается, будто кто разумный и всесильный бережет его... Ему видно – не только нижнее небо и верхнее, но и многое другое. Вот и кусты ивовые отражены, вот и чайка вылетает откуда-то сбоку, вдруг распустив хвост и вскинув крылья, резко останавливается и разбивает гладь воды. Синяя стрекоза висит на дрожащих сетчатых крыльях, внезапно отлетает и вновь повисает - глаз у нее холодный, выпуклый. ... – А не штрафанут? – слышит Митя предостерегающий дядин голос. – Небоись... – небрежно отвечает Гриша. Выйдя из оцепенения, Митя поворачивает коротко стриженную голову и видит – Гриша снимает рубаху, штаны и остается в трусах. В сетку, из которой вытряхивает карася, засовывает одежду и банку с червями. Сматывает удочку. Прямо перед ним приткнутое к берегу бревно, и он укладывает на него, между двумя сучками, и одежду, и удочку. Как раз в это время по валу проезжает на мотоцикле бригадир, слегка притормаживает, оглядываясь на остров, и едет дальше. Большая голова его в белой кепке подпрыгивает вместе с мотоциклом на ухабах. – А штрафанут – что им с меня взять? – улыбается виновато Гриша, обнажив два уцелевших зуба. – Портки, рубаху? Кому они нужны? – На минуту он задумывается. Вдруг злобно говорит: – А кто сказал, что я поддамся? Вот они – кулаки-то! Гриша хилый, костлявый, кожа синеватая, на впалом животе и груди редкие белесые волосинки. Трусы едва держатся. Перед тем, как войти в воду, он мелко крестится, пробует кривоватой ногой воду, потом осторожно ступает с берега, окунается и выводит бревно в сторону вала. – Будь оглядчивее! – предупреждает дядя Коля. Когда вода доходит Грише до подбородка, он начинает плыть вместе с бревном. Митю охватывает тревожное чувство. Вдруг бригадир приметит Гришу? Мальчика начинает мучить простая мысль: почему Гриша не воспользовался лодкой? Не догадался? Митя спрашивает об этом дядю, но тот словно не слышит вопроса – занят важным делом: насаживает на крючок червей, увивающихся вокруг пальцев. – Лодку-то? – не сразу отвечает дядя, – На лодке его сразу бы приметили. Да и кто ему даст? Ему дай, а его поймают, отнимут лодку – доказывай потом сторожам, что она моя! Тем временем Гриша доплывает до вала, прячется в кустах, и через минуту воровски перескакивает на ту сторону. Если бы его увидели сторожа, то послышался бы мотоциклетный шум, но шума не слышно, и мальчик, по примеру дяди, успокаивается. Вскоре он уже отрешен от всего и вся, он в оцепенении, он по-прежнему висит между верхним и нижним небом... – Дядь Коль, – голос мальчика тих и таинственен. – Ну? – А, как думаешь, – видит ли небо землю? – Небо? Землю? Взбредет же такое в голову!.. Солнце окончательно выпросталось из-за леса, озеро блестит, небо раздалось, в траве стрекочут кузнечики, а в воде будто кто стонет. Теперь все существо мальчика поглощено этими пугающими звуками. Откуда они? Их происхождение он связывает с Черной Поляной... И вновь мальчику жутковато, и, лишь взглянув на дядю, – тот сидит как ни в чем не бывало, внимательно наблюдая за поплавком, – успокаивается. Внезапно, глянув на толстый слой ряски, Митя догадывается: странные, едва слышимые звуки издают лягушки! Стоит только повнимательней посмотреть на ряску, как увидишь – она шевелится от множества серо-зеленых лягушат... Одни совсем неподвижны, другие за чем-то крадутся... Вот один лягушонок, вытянув голову с выпученными оранжевыми глазами, вкрадчиво ползет по зеленому мягкому ковру. Кого опасается? Чего ищет? Сколько всего непонятного в их жизни! Митя пропустил момент, когда на дядиколиной удочке клюнуло, и дядя, подсекши рыбу, стал тянуть удилище. Удилище согнулось, а рыба стремилась уйти в коряги. Вот она взбурлила поверхность озера, показав желтоватый бок. – Сачок! – взволнованно говорит дядя Коля. – Подай-ка, Митряша, сачок! Митя бежит с сачком и не обращает внимания на треск приближающегося по валу мотоцикла. Дядя Коля водит рыбу из стороны в сторону, изматывает ее. Рыбак и рыба соперничают в силе и хитрости, и мальчика, как и дядю, рука которого дрожит, охватывает азарт. Он пропускает момент, когда мотоциклист, резко затормозив, выхватывает из коляски ружье. "Стой, ворюга! – слышится грозный окрик рыбхозовского бригадира. – Стой, сукин сын! Стрелять буду! " И тут же раздается громкий выстрел... Машинально Митя всовывает сачок в дядину руку и испуганно оглядывается на вал Человек в белой кепке, окарачив мотоцикл, все еще направляет стволы ружья в ту сторону, куда стрелял. От очередного выстрела раздается истошный крик. Теперь Борька Диван оставляет мотоцикл и, с ружьем же в руках, спускается по ту сторону вала. В этот момент дядя Коля успевает вытащить карпа. Карп большой, но уже бессильный, и переправляется в садок. – Ох, беда! – бормочет дядя Коля, стаскивая лодку в воду. – Неужто этот зверь застрелил Гришку? Он приказывает племяннику сидеть на острове, а сам энергичными толчками направляет лодку к валу. Мите страшно смотреть на вал, и он отворачивается. Перед его глазами небо с мелкими перистыми облаками, пронизанными светом солнца, справа видится стена темного леса, а слева, в километре, виднеется село с низкими избами и высокими ветлами. И во всем, что теперь он видит, уже ничего нет таинственного. Со стороны вала раздается дядин гневный голос: "Что ж ты, зверюга, наделал? За какую такую провинность? " – "Заткнись, такой-сякой! – матерится Борька Диван. – Ишь, раскукарекался! Много вас тут таких, указчиков!.." Дальнейшее, явно угрожающее по адресу дяди Коли, Митя уже не слышит сквозь стоны раненого, которого бригадир и дядя Коля, переругиваясь, несут под руки и под ноги. Митя начинает плакать. Наконец, мотоцикла на валу уже нет – уехал. Дядя Коля подгребает к острову. Сокрушенно трясет головой. Едва лодка тычется в берег, он начинает собирать удочки, складывать в лодку. Отчаливают, и вскоре Черная Поляна с каждым взмахом весел все дальше. Митя спрашивает у дяди, жив ли Гриша, и когда слышит в ответ, что Гриша ранен в живот, вздыхает: – Его спасут? – В больнице, думаю, спасут... Оба подавлены. На берегу, разобрав лодку, дядя Коля укладывает ее в вещевой мешок и, под тяжестью мешка сильно сутулясь, идет к селу. – Беззащитный, Спутник-то, – бормочет он. – Кто за него вступится? В другого-то, небось, Диван не бабахнул бы... Митя, избочась, несет ведро с карпом, прикрытым травой. Ему неудобно с ношей, он перекладывает ведро из одной руки в другую, сопит. Вот-вот опять заплачет. Саднит душа, из которой, будто выстрелами из ружья, выбито все очарование раннего утра, вся его таинственность и красота. Хорошо еще, что он пока чувствует свою защищенность, и хочется верить, что так будет всегда... |
||||
Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-" |
||||
|
||||