|
БАЙКАЛ
1.
Я узнала тебя! Я – познала,
Как огнём обжигает волна.
Крещена благодатью Байкала,
Для него одного рождена.
Постели новобрачной туманы,
Лепет сердца прими на постой,
Зачарованный, страстный, желанный,
Синеглазый возлюбленный мой!
Я глубин твоих верная жрица.
Знай, мой суженый, мой властелин,
Что сравниться с тобой, что сравниться
Ни один не сумел, ни один…
В одеянии сопок зелёных
Ты дарил в то, шальное из утр,
Мне, влюблённой, смешной, обновлённой
На муаре небес перламутр.
И залогом – свершилось венчанье! –
Слал сокровищ своих сундуки.
И твои – простота и молчанье, –
Глубоки, глубоки, глубоки…
А тумана свежо покрывало.
Бесшабашная! – не утаю,
Как под ним до утра отдавала
Обновлённую песню свою.
И признанья бессонно шептала,
Как шальная, на все голоса
Прямо в чистую душу Байкала,
Голубые Байкала глаза.
2. Шаманка*
Лёгким даришь холодком...
Полная звонкой отваги,
Пред бесшабашным прыжком
Застыла на полушаге, –
Без суеты и стона
В крепких ладонях Ольхона, –
Дерзко, тревожно, манко, –
Шаманка.
Тоже в бунтарки гляжу. –
Выученица снега,
Так же перед побегом
Не усмиряю жуть. –
Жизнь заварила круто.
Слёзы глотая, путы
Режу, и я – беглянка,
Шаманка...
Твой понимающий взгляд –
Будто компресс на рану.
Каменной тоже стану,
Не оглянусь назад.
Ветра расслышу пенье:
«В камне – сердца биенье...»
В стан принимай подранка,
Шаманка!..
3. Ольхон
Я к тебе на поклон. –
Вот и вина, и брашна, –
Величавый Ольхон,
Исполин задремавший.
На отвесном краю
Яви, вытканной тайной,
Не дыша, постою
Гостьею неслучайной.
Без протеста – в полон
Отчих тёплых ладоней.
Как врачует Ольхон!
Оживу на Ольхоне.
Постою на юру, –
Влюблена, легковесна.
И от счастья умру,
От блаженства воскресну.
Воркута-Иркутск-Красноярск-Воркута
____________
* Скала Шаманка — мыс в средней части западного побережья острова Ольхон, на озере Байкал.
***
Деду Мише
Стащили дети, искренне решив,
Что – побрякушки. И безумно рады.
И в чернозёмной вековой глуши
Твои молчат военные награды.
Кричу беззвучно сквозь года: «Не трожь!..»
Но сеют ветер детские ручонки…
По осени взошла густая рожь.
На ордена прислала похоронки.
А ты лелеял мирные поля,
Шёл за сохой на хлеба тихий голос.
И знала только мудрая земля –
Как раны памяти отчаянно болят.
Какой здесь горький вызревает колос…
***
С тыла друг зашёл, как тать.
… Душу поприкрой, дурёха!
Никому не надо знать,
Как тебе бывает плохо.
И своих бессонниц кладь
Оброни, светло и кротко. –
Только удаль, только стать!
Только лёгкая походка!..
Как безумно до зари
Сердце мечется в неволе,
Никому не говори.
И не падай в ноги боли.
Устоишь! Одна. Опять…
О цене такой победы
Никому не надо знать.
Никому не надо ведать.
***
Рыдайте по русской бабе!..
Ты что натворил, Иван?! –
Славянка идёт в хиджабе,
Затверживает Коран.
Спокойной идёт походкой.
Сыновнюю плоть – под нож...
А ты упивайся водкой,
А ты недороды множь.
Не слушай в бескрайней сини
Тоску нерождённых душ.
Пропасть помоги России,
Дурной, непутёвый муж.
В реке – упыри да жабы,
Вконец запугали баб.
И русские плачут бабы,
И прячутся под хиджаб.
***
Ты не поверишь – я вполне жива.
Москва меня тоской не раздавила.
Наоборот! – одалживает силы,
И для стиха заветные слова.
И губы снова учатся «люблю»
Произносить, и очень сладко спится.
Разжала руку – улетай, синица! –
Я крепко приглянулась журавлю.
Ты подожди немного, карачун. –
Ведь я впервые, жизни на излёте,
В таком высоком нахожусь полёте, –
Впервые – с равным – по небу лечу.
***
Душа моя не повзрослевшая,
Не можешь без поводыря.
Скажи, душа, какого лешего
По ласкам плачешь января?..
Зачем с убогою котомкою
Сквозь ветра ненасытный вой
Моими топаешь потёмками.
Грызёшь сухарь несладкий мой.
Неужто там, на Небе, выбора,
Таки, не выпало тебе?..
А у меня – судьба навыворот.
Сплошные сумерки в судьбе.
Вот и январь светло печалится,
За тихий плач упрямо мстя,
Моя родная постоялица,
Моё ревущее дитя…
Душа, кровинушка болезная,
Иди, укутаю строкой.
Кàк мы с тобою шли над бездною…
Да над какой… да над какой…
К ФОТОГРАФИИ
«Чужие. Можно ль быть родней!..»
В. Салтанова
Часов песочных горлышко вот-вот
Прихватит горло.
Расстрига-жизнь, обманщица, банкрот
Удачу спёрла.
Осколки звонкой доли размело
Во все пределы.
О, как тебе несладко, нетепло,
Осиротело...
Смотреть на след удушенной мечты –
Такая мука...
И всё одним сказала взглядом ты,
Не обронив ни звука.
2018
НЕНУЖНЫЙ РОМАНС
Будет барабанить в окна дождь.
Листьями укроется планета.
Ты моей беды не отведёшь,
Даже и не помышляй об этом.
Не посмеешь поднебесья глубь
Пригласить в молчание сюжета.
Только вспомнишь горечь дерзких губ,
Да ещё солёный привкус лета.
Разве в этом кто-то виноват,
Что приходят непогоды в гости.
Потихоньку облетает сад.
Всё тесней ушедшим на погосте.
Ты моим печалям не моги
Присылать надежды бандерольки...
Не друзья, не музы, не враги. –
Постояльцы памяти, и только.
В наши сны апрель теперь не вхож.
Очертанья судеб стали строже.
Ты моей беды не отведёшь,
Да и я с твоей не справлюсь тоже.
Приобнимет ветер-однолюб.
Усмирит ненужную заботу:
Хоть во сне твоих коснуться губ
Перед близким к Вечности полётом...
ДВА ЛЕГКОМЫСЛЕННЫХ СТИХА
1.
Бьёт судьбина неслабо,
И спасения нет.
Я обычна баба,
Хоть немного поэт.
Хоть исправно колдует
Мой взыскующий слог,
Ветры стылые дуют
На продрогший порог.
Надоело, ей-богу!
Даже больно в груди,
Что к любимым дорогу
Размывают дожди.
Не опомнится слякоть,
Не спохватится высь.
Эй! Вверху, хватить плакать!
Небо, слышишь, уймись!
Но дожди снова рядом,
И глумятся себе.
Нужен срочно порядок -
Генеральный! - в судьбе.
Позовите прораба, -
Починить небеса.
Пропадает ведь баба,
Голубые глаза.
2.
А вчера с независимым видом
Ты ушёл. Я ни слова вдогон.
Слава Богу, подохло либидо,
И тоска улетучилась вон.
Ни отчаянья нет, ни бессилья.
И рассвет прочитав по слогам,
Я достала забытые крылья,
Что не нравятся так мужикам.
И такая знакомая сила
Вновь взошла на забытый порог.
Я - свободна. К себе возвратилась.
И спокойно жую пирожок
В десять вечера. Стайка калорий
Охмуряет мой сдобный филей.
Не зову. Не жалею. Не спорю.
Да и ты, милый друг, не жалей. -
Знаю, - скоро наступит расплата.
Чуя сердцем внезапную дрожь,
Ты в толпе странных женщин крылатых
Станешь взглядом искать.
Не найдёшь.
|
***
Ах, как же была хороша
Моя Воркута на рассвете...
Не петь не умела душа,
И фальшь не терпела в куплете.
Примолкла, вконец ослабев,
Безумцев исполнила прихоть:
Сдала потихоньку припев, –
Бескровно, безропотно, тихо.
Нелепое сборище туч
Надёжно скрывает потерю:
Записку: «Под ковриком ключ!»
И в счастье открытые двери,
И ворох безоблачных лет,
И слёзы, и смех, и годины...
Петлёй захлестнуло куплет, –
Последний, живой, лебединый.
Отдам все свои барыши:
И просьбы, и слёзы, и жалость,
Колдуя в полночной тиши,
Жилось чтоб тебе и дышалось.
И сердца измученный стук
Впустив на рассвета бумагу,
Я в круг твоих любящих рук, –
Вот сроки свершатся, – прилягу.
***
Сад присмиревший теперь не узнать, –
Листья совсем нездорового цвета.
Как ты смогла уцелеть, благодать,
В кавардаке увядания этом?..
Низкие-низкие тучи зовут
К новым потерям и старым причалам.
Ластится к пятнам огня неуют,
И георгинов увядших мочала.
Тайны тревожные у камелька
Греют несмело озябшие руки.
Как же ты близко, и как далека –
Радость отравленной светом разлуки.
И хорошо, что закончился спор
Света и тьмы, так возникший некстати.
Выйди впотьмах в обездоленный двор,
Что-то вослед бормоча благодати…
***
Молчи, скрывайся и таи…
Ф. И. Тютчев
Надерзил ливень и – был таков.
Убежал, громыхая, по крыше.
Не дописывай старых стихов, –
Их с натуры уже не напишешь.
Немотой запечатанный вскрик
Поручи правоте люминалов.
Пусть позволит забыть черновик
Всё, о чём никогда не сказал он.
И для слова привычен острог.
И в прозрениях дремлет отрава.
…И, молчанью, пустив на порог,
Скажешь: «…золото…золото, право…»
***
Вершит октябрь нетрудную работу, –
Белее снега стелет простыни.
А ты вчера был грустным отчего-то.
Ты отчего был грустным? Намекни.
К забытым Богом пристаням усталым
Осенних туч приходят корабли.
Нам – розно жить.
Но и под одеялом
Мы ближе быть с тобою не смогли б.
Пусть только небо остаётся хмуро,
Топчась несмело у судьбы крыльца.
Скрипи, перо. Слагай литературу,
Внимая грусти милого лица.
***
Отъездов наших под шумок
Брега заветные Тавриды
Закрыли сердце на замок.
Какие могут быть обиды! –
Не стану я рубить сплеча.
… В краю метелей и морошки,
Воспоминанья горячат
Мои озябшие ладошки.
К себе налаживай маршрут.
На ужин вермишель с котлетой
Тебе с улыбкой подают,
А не – до прошлого билеты…
И мы за несколько недель
Уйдём далёко друг от друга.
В твою весеннюю капель
Моя никак невхожа вьюга.
В объятьях праздничной поры
Тебя, конечно! – спросят гости
Про Афродиту, море, Крым.
Ты им, смеясь легко: «Да, бросьте!..»
И ты подумаешь – на кой
В московской давке оглашенной
Ту помнить, нежную, морской
Укрытую
одной лишь пеной…
И ты приветишь гладь и тишь,
Бродя с авоськой в гастрономе,
И с облегченьем удалишь
Из телефона лишний номер.
Твой ко всему привычный пёс
В парк позовёт, видавший виды.
Какие могут быть обиды!..
… О, злые… жгучие… до слёз.
МИТЬКА
Воздух грядущего нем.
…Горблюсь от этой докуки:
Книг не читают совсем
Наши упрямые внуки.
Не отрывают лица
От душегубных экранов
И Золотого тельца
Жалуют – страстно и рьяно.
Как тут спокойно уснуть?
Сны невесёлые вижу.
В чьи же мы руки – страну,
Нашу, великую, – в чьи же?..
Где он, надёжный приют
Памяти? Адрес неведом…
Горькую думу таю
В день нашей славной Победы.
…Сердце, нам будет покой! –
Душу отдам я за это:
Гладил племянник рукой
Два пожелтевших портрета.
Дрогнул у сердца причал,
Кончилась времени пытка.
Долго смотрел и молчал
Книг не читающий Митька.
– Кто они? Что за беда?
– Деды и прадеды наши.
– Кем они были? Когда
Жили? Наверное, страшно –
Рухнуть в войны закрома?..
Памяти трогая свитки,
Всё, что я знала сама,
Не утаила от Митьки.
Так выводила мотив,
Что позабудет едва ли:
– Прадеды, Митька, твои
Честно за Родину пали,
Землю спасли от беды,
Шею свернув супостату…
…Водки не пьющий, воды
Выпил. А водку – солдатам.
Смейся, душа! Примечай,
Память – не бойся потравы!
…Тронул, почти невзначай,
Ленточки воинской славы.
Смейся, душа! А ещё
Вспомнить, конечно же, надо:
Митька морпехом прошёл
Красную площадь парадом.
Ты уж, племянник, прости,
Что отвернулась и плачу…
Память и душу спасти –
Главная, Митька, задача.
Больше безверья рука
Сердце так больно не ранит,
Что не читает – пока, –
Книг не читает племянник.
Не обошла благодать –
Искра заронена Божья.
Можно страну передать
Митьке. Уверена: можно!
ПЕТРОВНА
Памяти плещется отсвет неровный
И побеждает ушедшего мрак.
…Помню тебя через годы, Петровна,
Как приходила в наш старый барак.
К вечеру солнца сгорала глазунья.
С фабрики шёл невесёлый народ.
И ребетня врассыпную: – Лизунья!
– Ребя, спасайся, – Лизунья идёт!
Да убегать от неё бесполезно, –
Всех обцелует, носы подотрёт.
Ласково, тихо, беззлобно, нетрезво
Грустной улыбкою вымучит рот.
Детство моё не пошло в забияки, –
В спину камней не швыряло, глумясь.
…Я дожидалась тебя у барака,
Самую кровную чувствуя связь.
Кем ты была? Молодой или старой?
Верно, войны опалила гроза?..
Сизые щёки, платок, шаровары
И бесконечная кротость в глазах.
Сердце ль твоё приголубила чем я?.. –
Только сюжет получился таков:
Новое наше нашла ты кочевье
Вёрст за полтыщи от Березников.
…Не отыскали и ниточки кровной…
Замысла против небес погрешив,
Не пригласили в семейство Петровну,
Не разгадали сиротства души.
Надо бы с прошлым поладить мне как-то, –
Вижу в далёком живом далеке,
Как ты уходишь по летнему тракту
С палочкой, крепко зажатой в руке…
К ИКОНЕ БОЖИЕЙ МАТЕРИ С ГОЛУБЫМИ ГЛАЗАМИ
… и узнаванья тихий вскрик,
И тайна, близкая до вздрога.
Твой увидав небесный лик,
Уверовать нетрудно в Бога, –
Такая русская печаль,
Биенье жизни под окладом…
До всепрощения не жаль
Души мятущейся разлада.
Почтарь безвестный письмецо
Подкинул – полны кладовые!
Живят печальное лицо
Глаза небесно-голубые…
Из подреберья неуют
Ушёл, с тщетою примиряя.
Новорождённая, стою,
Как будто ключ нашла от рая.
В глухонемое ухо дню
Шепчу, с какой скажите стати? –
– Дай, на колени преклоню
Головушку лихую, Мати…
|