Это имя я впервые встретил в начале 1970-х, в примечаниях к роману Александра Куприна «Юнкера» (1928—1933). Прототипом одного из героев столь замечательного, исполненного ностальгической ноты произведения как раз и являлся поэт Лиодор Пальмин  (1841—1891), автор стихотворения «Rekviem» («Не плачьте над трупами павших борцов...») Оно было впервые опубликовано в 11-м номере журнала «Искра» за 1865 год, получило широкое распространение в демократической среде и даже стало известной революционной песней. Стихотворение «Rekviem» неоднократно входило в поэтические антологии советского периода.

Не плачьте над трупами павших борцов,
     Погибших с оружьем в руках,
Не пойте над ними надгробных стихов,
     Слезой не скверните их прах!
Не нужно ни гимнов, ни слёз мертвецам,
     Отдайте им лучший почёт:
Шагайте без страха по мёртвым телам,
     Несите их знамя вперёд!
С врагом их, под знаменем тех же идей,
     Ведите их бой до конца!
Нет почести лучшей, нет тризны святей
     Для тени достойной борца!

Помню, какое впечатление произвели на меня в тревожные месяцы моей предармейской юности эти пронзительные, вольнолюбивые строки!

В романе «Юнкера» Лиодор Пальмин выведен под именем Диодора Миртова. Вот как описывает его Александр Куприн: «Он был длинен, худ... Одет он был фантастически: в долгую, до земли, и преувеличенно широкую размахайку цвета летучей мыши... Он был очень одинокий человек». Проживал Миртов в Москве, на Плющихе, «вверху на голубятне». Возможно, это было и местом жительства Пальмина, оказавшего восемнадцатилетнему юнкеру московского Александровского военного училища Куприну в публикации его пробы пера — рассказа «Первый дебют» в 48-м номере «Русского сатирического листка» за 1889 год. А какова же судьба самого Лиодора Ивановича? Родился Л.И. Пальмин 15 (27) мая 1841 года в Ярославской губернии. Отец будущего поэта и переводчика «происходил из старинного, но обедневшего рода», получил образование в Московском университете, служил офицером, затем вышел в отставку.

Он не только писал стихи, но и печатал их. Отец оказал большое влияние на сына,  познакомив того с детских лет с классической отечественной литературой. Трепетное отношение к русскому слову Лиодор Пальмин сохранил в своей душе на всю жизнь. Оставшись в 15 лет сиротой, он поступил на казённый кошт в третью петербугскую гимназию. Окончив её, стал студентом юридического факультета Петербурского университета. Однако проучился здесь Пальмин недолго. В 1861 году за участие в студенческих выступлениях он был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. Зтем последовало исключение из университета. Средством к существованию Лиодора Ивановича отныне стала подённая литературная работа.

Первая публикация Пальмина состоялась ещё в 1859 году. Свой перевод с французского начинающий автор предложил журналу для девушек «Луч», который выпускался известной детской писательницей Александрой Ишимовой, последним пушкинским адресатом. Произведения Пальмина в дальнейшем печатались в журналах «Век», «Библиотека для чтения», изданиях демократического направления: «Будильник», «Дело», «Вестник».

Поистине «золотым» периодом для поэта стало его сотрудничество в 1863—1868 годах с журналом «Искра», выходившим под редакцией «короля российской сатиры» Василия Курочкина. В то время Пальмин публикует здесь произведения, обличающие половинчатость тогдашних «великих реформ», общественное равнодушие, трусливую беспринципность краснобаев-либералов («Смотри, как мы мелки, ничтожны, точь-в точь/Писателей русских идеи... /Хоть мы просветители, всё же не прочь/Порой поступить и в лакеи...»)

В 1860—1880 годы его произведения выходят также на страницах самых различных, иногда даже противоположных друг другу, изданий. Это «Заноза», «Литературная библиотека», «Русская мысль», «Стрекоза», «Наблюдатель», «Развлечение», «Осколки», «Всемирная иллюстрация», «Московский листок» и другие. В Москве увидели свет и авторские сборники Лиодора Пальмина: «Сны наяву» (1878), «Собрание стихотворений» (1881), «Цветы и змеи: Сатира, юмор и фантазии» (1883). Поэт оставался по-прежнему верен революционно-демократическим заветам шестидесятничества. Он критически описывал «век тупой, дешёвый, меркантильный» и «всесильный эгоизм толпы», резко отзывался о приспособленчестве современников-литераторов («Тенденций гречневая каша, /Патриотизма кислый квас... /Вот, вот она, словесность наша, /Вот журналистика у нас»).

Пальмин слыл плодовитым автором, только за последние семь лет своей жизни, в 1884— 1891 годах, он опубликовал около 300 произведений: стихотворений, стихотворных фельетонов, аллегорических сказок, басен. К тому же почти 70 сочинений поэта было в то же самое время запрещено цензурой. По словам писателя Владимира Гиляровского, Пальмин до конца жизни оставался «грозой цензоров».

Одарённый поэт отдал дань и переводческой деятельности: известны его переложения произведений Генриха Гейне, Адама Мицкевича, Владислава Сырокомли, Генрика Сенкевича, оперных либретто «Тангейзер» Рихарда Вагнера, «Дон Карлос» и «Трубадур» Джузеппе Верди.

Изнуряющая литературная подёнщина, тяжёлые бытовые условия, разочарованность не только в окружающих, но и в себе — всё это ускорило уход Лиодора Пальмина: он скончался в Москве 26 октября (7 ноября) 1891 года, успев перешагнуть полувековой рубеж.

Поэт-искровец, создавший в 23-летнем возрасте пронзительный и трагически яркий «Rekviem», удостоился сочувственных откликов своих литературных современников: «У Пальмина был свой стих, были свои образы, был свой темперамент» (Александр Амфитеатров); «...в высшей степени интересный и типичный представитель бескорыстной,  немного беспорядочной, но высокочестной, искренней и милой богемы 60 гг.» (Николай Лейкин); «Пальмин — это тип поэта... Личность поэтическая, вечно восторженная, набитая по горло темами и идеями... за все 3—4 часа беседы вы не услышите ни одного слова лжи, ни одной пошлой фразы...» (Антон Чехов).

На этом можно было бы завершить статью, но мне вдруг вспомнилось, как тогда же, в начале семидесятых годов прошлого века, практически одновременно с прочтением романа «Юнкера», я отыскал в первом томе собрания сочинений Сергея Есенина его юношеское стихотворение «Поэт», лирический герой которого мне как раз отчего-то и представился Лиодором Пальминым:                      

Он бледен. Мыслит страшный путь.
В его душе живут виденья.
Ударом жизни вбита грудь,
А щёки выпили сомненья.
Клоками сбиты волоса,
Чело высокое в морщинах,
Но ясных грёз его краса
Горит в продуманных картинах.
Сидит он в тесном чердаке,
Огарок свечки режет взоры,
А карандаш в его руке
Ведёт с ним тайно разговоры.
Он пишет песню грустных дум,
Он ловит сердцем тень былого.
И этот шум… душевный шум…
Снесёт он завтра за целковый.

Не правда ли, почти подробный портрет некогда знаменитого «шестидесятника»  Лиодора Пальмина, о котором Антон Чехов в одном из своих писем сказал: «Поэт он оригинальный...»

А вот и мой стихотворный отклик на эту неприкаянную судьбу:

На чердаке, на голубятне —
да будет только жив поэт! —
слова звучат звончей и внятней,
когда над ними Вышний свет.

Когда над ними звёзды, зори,
лишь стоит руку протянуть.
И там, в заоблачном просторе,
лежит сквозной извечный путь.

И для сердец, в беде поникших, —
слова, чья сила не умрёт:
— Нет, вы не плачьте о погибших —
несите знамя их вперёд!

И, значит, жив поэт забытый,
пусть вспомнить имя нам невмочь.
...Гудят холодные орбиты,
уходит день, уходит ночь.

А горький мир в крови и дыме.
И к сердцу тянется ладонь.
И под ресницами густыми
не спит бунтующий огонь.

И вольным гневом дышат строки.
И нет ни смерти, ни оков.
...И кружит голубь одинокий,
едва касаясь облаков.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: