Олег ИГНАТЬЕВ

Люблю стихи, звучащие набатом...

(Из новых стихов)

* * *
Где шума нет вокзального,
Любое место – рай.
Взамен вагона спального
Плацкартный выбирай.

С оконной занавескою
Неспешно разберись
И дальше перелесками
Знакомыми катись.

Куда? В любую сторону!
А лучше в край родной,
Куда мосты не взорваны
Пока ещё войной.

Смотри в окно, разглядывай
Ту жизнь, что за окном, –
То чудится бодягою,
А то безумным сном.

А ведь была заманчивой,
Мерещилась вдали
Как море одуванчиков
Ликующей земли.

Цветущим палисадником
Казалась нам весной
И всенародным праздником
С салютом над Москвой.                            

 * * *
Жизнь течёт обычная,
Без междоусобиц –
Она гарна дивчина,
А вин добрый хлопец.

Попадёт ресничина
В глаз – и слёз колодец.
Ты ль не гарна дивчина,
Я ль не добрый хлопец?

* * * 
Художник прячется от ветра,
От глаз насмешливых в тени,
Стоит и пишет лужи света
На сером золоте стерни.

В соседстве с рощей листопадной
Ему ль не знать, что русский люд
Крестился с верою отрадной
И Богу посвящал свой труд.

Какие ни мети сусеки,
Всё будет пусто без любви,
Не будет мира в человеке,
Не будет мира меж людьми.

Гордыней травленые мысли,
Дурниной всходят тут и там,
А вечер, солнце пряча в листьях,
Прислушивается к сверчкам.

Ума не много нужно, дабы
Понять, что тянет душу ввысь.
– Так жить нельзя! – стенает слабый,
А сильный духом славит жизнь.

Вот и художник, зная это,
Привычно спрятавшись в тени,
Стоит и пишет лужи света
На сером золоте стерни.

* * * 
– Приветствую маем! –
Встречает лесничий меня,
И нас обнимает
Сияние тёплого дня.

В прогретых урёмах
Стоит медоносный угар,
И пчёлы с черёмух
Берут благодатно хабар.

На влажных полотнах
Рисуют себя облака
Фактурно и плотно –
Поставлена, в общем, рука.

Да славится небо
И чудный его карандаш!
Себе на потребу
Рисунок такой не продашь.

Что явлено свыше,
Того не унизить – шалишь!
И радостный, рыжий,
У ног моих трётся камыш.

* * * 
Покуда пламень шевелится
И тлеют угли под золой,
Русь не снимает власяницы
Во имя Троицы благой.

Путь ко Христу тернист и узок,
Так издавно предрешено.
Всё, что позволено французу,
То русскому запрещено.

В житейской схватке своеволья
И веры в действенность Творца
Мы, как и прежде, Божьи вои
В лучах тернового венца.

Кто любит Русь, тот в Божьей славе!
Тому поклон и похвала.
Христу перечить мы не вправе,
Как и молиться спрохвала.

Жрецы разрухи, чтоб вы знали:
Пойди по кругу вспять земля,
Вам головы бы поснимали
На Лобном месте у Кремля.

Живёте вы, ополоумев,
Забыв особенность стыда:
Кто без него живёт, тот умер,
Чтоб не воскреснуть никогда.

А мы продолжим крестным ходом
Прямить стези святой Руси
К сияющему небосводу
И Сущему на Небеси. 

* * * 
         Как ныне сбирается вещий Олег
         Отмстить неразумным хазарам. 
                           А.С. Пушкин 
Как шаток мир, стоящий на платформе,
Похожей на разрушенный редут!
В своей стране поэта не накормят,
Но и в чужой ему не подадут.

Идя путём заснеженным, покатым,
Ловлю себя на том, что всей душой
Люблю стихи, звучащие набатом,
Люблю строку, летящую стрелой.

Чтобы успех не выглядел провалом,
Я верую, что над самим собой
Трудиться надо, и притом немало,
Служа усердно Троице святой.

Легко работать с мыслями о Боге,
Ведь так всегда и было на Руси:
Не вытащить телегу без подмоги,
По ступицу застрявшую в грязи.

Я вот что осознал на самом деле,
Осмыслил и запомнил до конца:
Смерть часто ошибается в прицеле,
Когда, куражась, метит в храбреца.

Святая Русь недаром сохранила
Завет отцов, что я пропеть могу:
Могилы предков – это тоже сила,
Способная противостать врагу.

А если так, идя в лучах заката
Мальчишками раскатанным путём,
Что мне мешает слышать звон булата
Хотя бы в том же имени моём?
  
* * *
Чтоб сердце выпорхнуло птицей,
Ему достаточно порой
Увидеть, ахнуть и влюбиться
В цветенье кашки полевой.

Глянь, по воде, встречая утро,
Крылом гусиным ветер бьёт
И правит к берегу, как будто
Его камыш к себе зовёт –

Высокий, ладный, с рыжим чубом,
Такой, что глаз не оторвать,
С которым и девчонкам любо,
Купаясь, поозоровать.

Перемигнуться с ним игриво,
Да и спросить про тех парней,
Что косят сено вдоль залива,
Мол, сердцем кто из них верней?

Ему ли этого не ведать,
Ему ли этого не знать,
Кто однолюб, кто привереда,
А кто сватов готов заслать?

Пусть объяснит им, бестолковым,
Открыв познания свои,
Волшебное подскажет слово,
Как выйти замуж по любви.

Стою в лучах дневного света,
И мне подсказывает он,
Что в образ солнечного лета
Не только я один влюблён.

* * *
Туманом балки выстилая,
Дымя кострами в полумгле,
Приходит осень, адрес зная,
Без приглашения ко мне.

И что чиниться в самом деле?
Пусть не родня, а всё ж свои.
Мы с нею вместе сиротели,
Гоняя русские чаи.

С шалфеем ли, со зверобоем
Да с богородичной травой,
Почти не ссорясь меж собою,
Как муж с покладистой женой.

Друг другу души изливали,
Шептались ночи напролёт
Про чуткий сон на сеновале
И грешный бабий приворот.

Смеясь, арбузный мёд варили
Во славу щедрости земной
И ничего не позабыли,
Что стало личною виной.

Терпели беды и напасти
Среди утрат, в ряду потерь…
Тогда мы были позубастей,
Отчаяннее, чем теперь.

И хорошо, что нынче осень
Загостевалась у меня,
В костёр охапку листьев бросив
Для поддержания огня.

* * *
Загрустив душой и словом,
Ощутив небесный шёлк,
Что ж я славного такого
На родной земле нашёл?

А нашёл я ветер с моря,
Штормовой прибойный гул,
Для которого я вскоре
Стал своим на берегу.

Я ведь кто? Островитянин
По рожденью, самый он.
Оттого меня и тянет
К Сахалину на поклон.

Раньше думалось беспечно:
Запечалюсь, тронусь в путь,
А теперь с тоской сердечной
В даль такую не махнуть.

Ну да что вздыхать об этом,
Горевать об этом что ж?
Если я рождён поэтом,
Лиру звонкую – даёшь!

Только где ж её добудешь?
И опять же струны к ней
За какой червонец купишь,
У каких таких людей?

Я нашёл её меж делом,
Как подкову под луной,
На кочкарнике замшелом
Заполярною весной.

А еще нашёл дорогой,
По которой ходит мгла,
Беспокойство и тревогу
За судьбу и жизнь села.

За печальный в час заката
Присмиревший пенный вал,
Для которого когда-то
Я родным и близким стал.

* * *
Пока осенний лес не обнищал
На ягодную россыпь и орехи,
Дух щедрости земной меня смущал
Для собственной, конечно же, потехи.

Я это понимал – чего уж тут
Прикидываться полным идиотом!
Но радовался, что дела идут,
Что я вполне успешен для кого-то.

– Ну что же, – в оправданье говорил,
Довольствуясь обидою горячей, –
Я долго в неудачниках ходил
Среди людей, балованных удачей.

Когда всерьёз уныние прижмёт,
Любой решит поэт или художник:
Кто в гиблый попадал водоворот,
Невольно ищет пристань понадёжней.

Былое малодушие моё!
Его никак нельзя считать забытым,
Пока шуршит опавшее листьё –
Весны моей потрёпанная свита.

Пока, претерпевая морок дней
В кромешном завывании метели,
Мне слышен голос памяти моей
И крик гусей, что к югу отлетели.

* * *
Что ждут солдаты? Писем от родных,
Как и родные – весточки от них.

И даже смерть той связи не прервёт,
Пока душа молитвою живёт,

Пока Всевышний, чуткий к позывным,
Не отказался нашим быть связным.

* * *
То не крики праздничных колонн,
Что шагают сбоку Мавзолея,
Это стаи галок и ворон
Зимнего приюта не имеют.

Вот и мы ни крыши, ни угла
Не смогли найти в земном круженье.
Ты стояла рядом и ушла,
Вроде как расклеить объявленья.

Значит, мне всю жизнь тебя искать,
Вглядываться в лица: уж не ты ли?
За двоих молиться и опять
Горушки осиливать крутые.

Кожу на лице моём дубя,
Снова налетает вьюга-злюка,
Точно мстит за то, что я тебя,
Как ребёнка, на руках баюкал.

Видимо, узрела, что вдвоём
Там, где листья с ветром целовались,
Мы с тобой стоим под фонарём,
Словно никогда не расставались.

* * *
Осень – это лошадь пристяжная,
А коренником идёт зима.
Это всё, что я сегодня знаю,
В сказанном уверенный весьма.

Вывод мой не стоит поклоненья,
Да и что он значит меж людьми?
Все мы, все – разорванные звенья
Молодости нашей и любви.

В юности мы форму обретаем,
В зрелости гордынею крепки,
А потом собою представляем
Глиняных сосудов черепки.

Склеивать – занятие пустое,
Да и клея стоящего нет.
…Мы с тобой стояли оба двое,
За руки держались тет-а-тет.

Хорошо быть юным и наивным!
Только ты не верила, смеясь,
Что любить друг друга неизбывно –
Это никакая не напасть.

На ресницы длинные с изгибом
Падал снег и вызывал твой смех.
Для меня он был метельно-гиблым,
Для тебя весёлым, как на грех.

Вот оно, сердец противоречье,
Жизни ощутимый перекос…
Но и в этот наш последний вечер
Пахла ты, как спелый абрикос.

Это всё любви метаморфозы,
Всё её стрекозы и шмели…
У тебя в душе пылали розы,
У меня подснежники цвели.

Разошлись у нас пути-дорожки,
Я не стал завидным женихом.
…Осень – это лошадь на пристёжке,
А зима идёт коренником.

* * *
Ты опять проходишь над рекою
С зачехлённым зонтиком своим
И отводишь волосы рукою
Памятным движением твоим.

Милая, взгляни! Иль не признала?
Это я стою перед тобой,
Как тогда, когда ты уезжала,
Следуя, как все мы, за судьбой.

Не в обиде я и не в утрате,
Если вижу неба синеву,
Если чаю жить по благодати,
А живу… Да плохо я живу!

Сердце стоном стонет под луною,
Жалуется, плачется оно,
Будто бы с персидскою княжною
Камнем опускается на дно.

Так спаси его, пока не поздно,
Выхвати да приголубь к тому ж…
Всё это, конечно, не серьёзно,
Если помнить о спасенье душ.

Ты молчишь и робко отступаешь,
Словно видишь пред собой обрыв,
И опять ночным виденьем таешь,
Летний зонтик так и не раскрыв.

ОЛЕНИЙ БЕГ
…Ух ты! На ухабах нарты подлетают.
Шалые олени – в инее рога –
Так хватают воздух, словно волчью стаю
Вслед им насылают гиблые снега.

Если бы не север и олени эти,
Я бы вспомнил бричку, степь и чернобыл,
А еще солому жёлтую в кювете –
Многое бы вспомнил, если б не забыл.

Я забыл, как ливень пляшет в огороже,
Как скрипит мажара в летнюю жару,
И о днях рожденья забываю тоже,
Словно я задуман так, что не умру.

* * *
Снега. Просёлок. Чернобыл.
Бревенчатые срубы.
Не верь себе, я не забыл
Глаза твои и губы.

Сквозь дым незримый суеты,
Сквозь осени и зимы
Я вижу образ красоты
Вовек невыразимый.

Так видят, стоя у окна,
Сквозь поезд, встречь летящий,
Дорогу возле полотна
И край небес горящий.

СТИХИ К РОМАНУ
Проходит жизнь, как говорится,
Но всё ж с отвагой и талантом
И я блистал с моей царицей
В мундире флигель-адъютанта!

Но перед этим чудным, ярким
Блистанием с любимой в зале
За драгоценные подарки
Благодарил её не я ли?

Зачем я в свите самодержца
Провёл полжизни на паркете,
Когда в груди горело сердце,
Как солнца луч на эполете?

Теперь я стал годами старше,
С посеребрёнными висками,
Обласкан милостью монаршей,
Его командую войсками.

Но всё ж, подумав о могиле,
Прошу хромого коменданта,
Чтобы меня похоронили
В мундире флигель-адъютанта.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную