ПРОРОЧЕСКИЙ ЗОВ
К 80-летию Анатолия Степановича Иванова
Год 2008-й богат юбилеями выдающихся русских писателей, чей талант формировался в советские, ныне отчаянно хулимые годы. Недавно патриотическая общественность страны отметила 80 лет покойному Владимиру Чивилихину – страстному защитнику русской природы, истории, нашей национальной памяти. Близится такая же дата прекрасному певцу русской героической истории Валентину Пикулю, оставившему неизгладимый след в отечественной романистике.

5 мая исполнится 80 лет и прекрасному прозаику современности, ушедшему от нас в 1999 году, Анатолию Степановичу Иванову. Даже либеральная в те годы «Литературная газета» признала его «автором знаменитых романов-эпопей «Тени исчезают в полдень» и «Вечный зов», особенно прославившихся благодаря многосерийным телеэкранизациям в 70-е годы», наградив его именем «популярного советского беллетриста, который яростно боролся с сионистами, декадентами и диссидента«С Анатолием Ивановым и такими, как он, отходит в прошлое целая историческая эпоха, - не преминула поёрничать «ЛГ». - Проводим её молча и по возможности спокойно и прилично. Достойное расставание с нашим прошлым -залог достойного будущего» (Там же, с. 9).

Думаю, куда достойней нынче по меньшей мере с уважением относиться к своему прошлому, дабы не прослыть дикими и невежественными, о чем предупреждал еще великий Пушкин... А. Иванов олицетворяет идеалы той ушедшей в историю великой эпохи, куда все чаще и чаще очень многие соотечественники обращают свои взоры с надеждой на её хотя бы частичное возвращение. Значит, эта эпоха не канула в веки, коль утвердилась столь прочно в сознании потомков...

Отнюдь не «рыночный успех», превзошедший рыночный успех «самого Виктора Ерофеева», определил колоссальную популярность книг А.Иванова, как опять-таки, мягко говоря, заблуждается всё та же «ЛГ», а их глубочайшая правдивость, остроконфликтность, как сама жизнь, психологическая убедительность его рассказов, повестей, романов, очерков, многочисленных публицистических выступлений.

Главная задача народного художника, как говорил сам писатель, «правдиво отображать жизнь, не боясь ее трагедийности, ибо в каждой трагедии существует мощное героическое начало и содержание. Недаром в нашем советском искусстве давно утвердился и бытует термин «оптимистическая трагедия». Вот почему А.Иванов, следуя традиции русской реалистической литературы, прежде всего идя по стопам великого Шолохова, утверждает героическое начало в тех драмах и трагедиях, которые обильно выпадают на долю его исключительно ярких, самобытных, с неординарными судьбами героев, а мир его произведений при всей суровости красок всегда пронизан светом справедливости, человеческого участия и теплоты, социального и исторического оптимизма.

...Имя А.С. Иванова засияло на литературном небосводе в конце 50-х - начале 60-х годов с выходом в свет его романтически-возвышенных рассказов «Алкины песни», посвященных, конечно же, вечному и всепоглощающему чувству любви, романов «Повитель» и «Тени исчезают в полдень», в которых поднята зловещая проблема, чрезвычайно актуальная для наших дней, - собственничества.

Как показало с исчерпывающей полнотой конфликтное развитие событий в «перестроечной» России, «Повитель» и «Тени исчезают в полдень» стали пророческими книгами. Не потому ли и нынче их активно читают люди, оказавшиеся в цепких лапах пресловутых «реформ» и псевдодемократических «преобразований», а точнее сказать, под жутким прессом молниеносно реставрируемого на крови миллионов капитализма.

Следуя завету М. Горького: «Для того чтоб ядовитая каторжная мерзость прошлого была хорошо освещена и понята, необходимо развить в себе умение смотреть на него с высоты достижения настоящего, с высоты великих целей будущего», А.Иванов задался нелегкой целью написать произведения, в которых бы зримо раскрылась тема растлевающего и одурманивающего, как наркотик, влияния потребительских инстинктов на человека нашей эпохи. Не случайно он однажды заметил: «Особенно я люблю «Дело Артамоновых» - один из самых лучших романов XX столетия».

А.Иванов не принадлежал к сонму творцов-славословов социалистической жизни. Россия первой половины XX века им представлена отнюдь не идиллически, в жестоком противоборстве национальных и антинациональных сил, в диалектике сложной и противоречивой общественной динамики, в драматическом, нередко трагедийном поиске человеком смысла жизни, своего места в социальном пространстве. Мелкособственнические отношения, уродующая людей частно-потребительская психология и сопутствующие ей аморализм и безнравственность оказались чрезвычайно живучими, и, как показало время, советская власть не справилась с задачей их окончательного уничтожения, а потому и потерпела историческое поражение. Таков концептуальный вывод писателя, с которым трудно спорить.

...60-е годы ознаменовались в нашей литературе бурным развитием романа, главным объектом изображения которого стала история, тесно сопряженная с отдельной человеческой судьбой. В романе «Тени исчезают в полдень» выражен пристальный интерес автора к противоречивой идеологической сфере советской действительности, к морально-этическим и национальным ценностям духа и нравственным поискам, причем решаются они в философском ключе, в аспекте истинных и мнимых ценностных ориентиров. В романе четко и недвусмысленно определена авторская позиция: действия людей не хаотичны и не случайны, обусловлены сложными внутренними связями, прежде всего социальными обстоятельствами, хотя кажутся на первый взгляд сугубо личными, индивидуальными, независимыми друг от друга.

Выработался четкий творческий метод писателя, строго направленный в сторону осмысления народной судьбы, сложных, неоднозначных, противоречивых до парадоксальности народных характеров. Налицо заимствованная и развитая А. Ивановым эстетическая неодномерность и драматическая конфликтность персонажей Достоевского.

Писатель тонко и убедительно развенчал скрытую, жестокую жизнь врагов советской власти: дочь бывшего уральского золотопромышленника Серафиму Клычкову (Пистимею), кулаков-бандитов Костю Жукова (Устина Морозова) и Дорофея Кругляшкина (Демида Меньшикова), лавочника в прошлом Тараса Звягина (Илью Юргина). Социальная природа их ясна: это зловещие тени прошлого мира, готовившие так или иначе почву для реставрации в России буржуазных отношений.

В какие камуфлирующие одежды рядятся эти нравственные отщепенцы, чтобы скрыть свою враждебную деятельность - вот что интересует писателя в первую очередь. Представ под личиной религиозных фанатиков-сектантов, они на самом деле заражены лютым русоненавистничеством, поддерживают активную связь с зарубежными идеологическими центрами, где верховодят кукловоды-русофобы. Так еще в 60-е годы А.Иванов прямо обозначил истоки формирования в СССР «пятой колонны», которая сыграет впоследствии решающую роль в разрушение Советского государства и окончательно возьмет власть в свои руки в начале 90-х...

Вершиной в творческой эволюции А. Иванова критика признала роман-эпопею «Вечный зов», в котором писатель не только достиг высокого художественного мастерства и гражданской зрелости, но и показал, что литература призвана исполнять роль вечевого колокола, чтобы будить сознание соотечественников на защиту родины от нависшей над ней опасности в канун пресловутых разрушительных «реформ». Без преувеличения, «Вечный зов» -пророческая книга, предсказавшая крушение социализма в России.

Объективности ради следует отметить, что в 70-е годы немало смелых и мужественных русских писателей-патриотов, озабоченных тлетворным влиянием на общество пресловутого западного либерализма, выразили серьезную тревогу о грядущем Отечества. Сложное сочетание времени и пространства в ретроспективном изображении проявилось в «Судьбе» П.Проскурина, «Истоках» Г. Коновалова, «Береге» Ю.Бондарева, рассказах и повестях В.Распутина, В. Белова, В. Чивилихина, В. Солоухина, Б. Можаева и других писателей-«почвенников».

А.Иванов остается верным себе в разоблачении матерых врагов советского образа жизни. Полипов, Лахновский, Валентик не просто противостоят положительным героям «Вечного зова», но выражают политическую программу русофобствующих сил на Западе, проникают в самую сердцевину компартии, чтобы дискредитировать и разрушать её изнутри. Напомню читателям ключевой фрагмент романа, из которого со всей очевидностью явствует, как в строгом соответствии с известной доктриной Даллеса на Западе планировалось уничтожение Советского Союза, когда еще страна не успела оправиться после кровавой изнуряющей Великой Отечественной войны.

- Мы? Кто мы? - переспросил Полипова Лахновский. - Мы -это мы. Вы называете нас до сих пор троцкистами... Это была грозная сила. Вы много болтаете о троцкизме, но не знаете, не представляете, какая это была сила...

И какое возмездие ждало Россию! Но ваш проклятый фанатизм одолел и эту силу. Это вам, всей России, всей вашей стране никогда не простится! Борьба далеко не окончена! Наших людей еще много в России.

А за её пределами ещё больше. Ты даже не представляешь, какими мы располагаем силами. Какой мощью... Только действовать будем теперь не спеша. С дальним и верным прицелом... после войны мы пойдем другим путем. Будем вырывать эти духовные корни большевизма, опошлять и уничтожать главные основы народной нравственности. Мы будем расшатывать таким образом поколение за поколением, выветривать этот ленинский фанатизм. Мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать её!

На вопрос Полипова: каким же методом враги собираются сокрушить, казалось бы, незыблемую и несокрушимую советскую твердыню, Лахновский самоуверенно разглагольствует:

- Газеты, журналы, радио, кино... всё это у большевиков, конечно, есть. А у нас - еще больше. Вся пресса остального мира, все идеологические средства фактически в нашем распоряжении. Мы бросим всё, что имеем, чем располагаем... всё золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способно к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить! Мы найдем своих единомышленников своих союзников и помощников в самой России! Мы их воспитаем! Мы их наделаем столько, сколько надо! И вот тогда, вот потом... со всех сторон - снаружи и изнутри - мы приступим к разложению... Мы как черви разъедим этот монолит, продырявим его. Общими силами мы низведем все ваши исторические авторитеты, ваших философов, ученых, писателей, художников - всех духовных и нравственных идолов, которыми когда-то гордился народ, которым поклонялся до примитива, как учил, как это умел делать Троцкий... Историю народа мы будем трактовать как бездуховную, как царство сплошного мракобесия и реакции. Постепенно, шар за шагом, мы вытравим историческую память у всех людей. А с народом, лишенным такой памяти, можно делать что угодно. Народ, переставший гордиться прошлым, забывший прошлое, не будет понимать и настоящего. Он станет равнодушным ко всему, отупеет и в конце юнцов превратится в стадо скотов. Что и требуется! Я приоткрыл тебе лишь уголочек занавеса, и ты увидел лишь крохотный кусочек сцены, на которой эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия о гибели самого непокорного на земле народа, об окончательном, необратимом угасании его самосознания... Конечно, для этого придется много поработать» (Вечный зов. -М., 1977, с. 393-400).

И «поработали»!.. И, надо признать, получили то, что планировали: полуразрушенную страну, вымирающий народ, лишенный исторической памяти и внутреннего самодостоинства, всякой надежды на духовное и социально-экономическое исцеление.

Одного только не учли злобствующие «плановики» на Западе вкупе со своими марионетками в России: никогда не была и не будет сломлена воля великого русского народа. Никогда, ни в какие самые тяжкие времена своей многовековой истории русичи не мирились и не станут мириться с рабством.

Русская свободолюбивая душа и рабство - несовместимы. Это квинтэссенция романа «Вечный зов», его основная идея и глубокий философско - пророческий смысл.

В киноповести «Ермак» А. Иванов обратился к XVI веку - эпохе окончательного утверждения и закрепления российской государственности. Художник ищет причинно-следственные связи между прошлым, настоящим и будущим, пытается получить ответы на мучительные вопросы: что с нами происходит, как могло случиться, что созданная веками упорнейшего труда и великой крови могучая российская держава вдруг оказалась на грани полного развала, в состоянии страшного социального хаоса и удручающей духовно-нравственной деградации...

«Ермак» резко встряхнул наше национальное самосознание, напомнил о славных деяниях предков и заставил самокритично, остро, взыскательно взглянуть на самих себя «со стороны», глазами героических предков: достойны ли мы их священной памяти?..

Праволиберальная пресса тут же обвинила писателя в пресловутом «русском шовинизме», в «колонизаторских настроениях»: как же, ведь инициировавший поход Ермака в Сибирь Иван IV «кровью расширял свои владения», «угнетал свободные народы» Сибирского края...

А. Иванов показывает, что присоединение Сибири к России, как и Севера, и расширение южных границ - процесс исторически объективный и прогрессивный, в нем были заинтересованы как русские люди, так и многочисленные коренные народы, которых более трехсот лет жестоко угнетали пришедшие с востока татарские завоеватели. Стычки с отдельными князьками местных племен не были правилом, скорее, исключением, «они не нарушали общей картины мирного и бескровного присоединения к России народов Сибири. Приход русских, стоящих на более высокой ступени развития, дал им (коренным жителям Сибири. - В.Ю.) толчок для продвижения по пути исторического прогресса. Дальнейшее освоение сибирских земель, лесов и недр шло совместными усилиями русских и народов этого края», - подчеркивает известный донской писатель и историк Василий Гнутов, автор романа «Подвиг Ермака» (Ростов-на-Дону, 1986, с. 360).

Широко бытующие выражения - «колонизация Сибири, Севера, Востока», «покорение Сибири Россией» и пр. следует понимать с большой долей условности, и, в общем-то, смею заявить по сути неверные: разве справедливо называть «покорением» подлинное освобождение местных сибирских племен и народов от их злейшего врага и угнетателя Кучума, избавление от непомерной дани и дикого геноцида, приобщение к великой русской нации в области экономики, культуры, духовной жизни?.. Не секрет, что северные и сибирские народы сохранились этнически, уберегли свой язык, культуру, обычаи, нравы, только благодаря сближению (сближению - а не ассимиляции!) с Россией.

Напомню, что на протяжении всей своей многовековой истории Россия складывалась как государство многонациональное и поликонфессиональное. Ни одна страна в мире не отличается такой широкой национальной пестротой и, главное, межэтнической уживчивостью, как Россия.

Благодаря удивительной этнической и религиозной терпимости русского народа в России мирно уживались десятки и сотни наций, народностей и этнических групп. Не потому ли, нисколько не впадая в сладкозвучный захваливающий елей, Достоевский называл русских «нацией будущего»?..

Разумеется, не следует идеализировать сложные межнациональные отношения в российской империи, особенно на местно-бытовом, житейском уровне: были и многолетняя Кавказская война, и штурм генералом М.Скобелевым туркменской крепости Геок-Тене, и поход войск Ивана Грозного на Казань, и покорение Крымского ханства, и присоединение Сибири. Но всякий раз эти войны не носили характер зловещей экспансии, не ставили целью истребить коренные народы, уничтожить их культуру, как это с легкостью неимоверной и потрясающей воображение «естественностью» делали иные «цивилизованные» европейцы с коренными индейцами или африканцами, оставляя после своих конквистадорских походов кровь и пепел...

...Народный дух художественного сознания А.Иванова ярко проявился в его повести «Вражда», опубликованной незадолго до кончины писателя. Это произведение можно было бы назвать романтическим, если бы не столь суровая реальность жизни в ней, нарисованная столь же суровыми реалистическими красками. А романтизм мышления автора виден в метафорической насыщенности словаря, в мощных, духовно приподнятых образах, переплетении лирики с эпосом.

1944 год. Далеко от фронта расположилась сибирская деревня Романовка, в которой «молодых мужиков, кроме председателя Пилюгина да хромоногого Петрована Макеева, колхозного кузнеца... давно уж не было». Дотянулась сюда война: нескончаем поток зловещих похоронок, усталые лица женщин, угрюмые старики, голодные неулыбчивые дети... В эти-то годы пришлось растить шестерых ребятишек Катерине Афанасьевой. От роду ей двадцать, а на руках братья и сестры, да чужие мальцы, ставшие родными. Сильна и красива духом Катерина. Глубока и трогательна ее любовь к детям. И не пересилить эту любовь никаким страданиям. Нравственная сила девушки - в умении ощущать чужое горе, как свое, в ее жертвенности, в готовности найти слово надежды уставшим от войны людям. Люди говорят ей: «Сердешная ты душой у нас...»

Как однажды обмолвился в беседе с автором этих строк обычно не словоохотливый Анатолий Степанович, в образе Катерины им воплощены черты его матери, о которой он хотел написать отдельную повесть. Но осуществить свой замысел не успел...

Нравственное благородство Катерины обусловлено, как убедительно показал автор, не только ее врожденными качествами русского характера - добротой, отзывчивостью, доверительностью, но и социальными причинами: судьба Катерины неотделима от судеб миллионов советских людей, высокую духовность которых определили впитываемые с детства корневые морально-этические устои, национальная этика, нравственность. Обильно насыщенные драматической экспрессией картины повести не вызывают чувств безысходности, напротив -рождают оптимизм, веру.

Картина жизни сибирской деревни, создание в нашей прозе сибирского женского характера (Катерина), выразительные эпизоды времен гражданской войны в их неразделимом сочетании с современностью, тонкое проникновение в мир детской души (черты автобиографизма тут очевидны), насыщенность пейзажей - несомненные достоинства повести «Вражда». Отступив от традиционной для него романной формы, Анатолий Иванов остался мастером крупных жанровых форм. Повесть «Вражда» подлинно эпична, ибо «эпос не в количественной широте охвата жизни, не в объеме произведения, - как справедливо отмечал Феликс Кузнецов, - а в изображении народа как решающей силы общественного развития, во взаимосвязи социально-философской, нравственно-этической и исторической мысли, воплощенной в произведении».

...Творчество А.С. Иванова многожанрово и многопроблемно. В каждом своем произведении писатель демонстрирует безоглядную преданность Отечеству, России, памяти предков, стремится воспеть благородную душу русского человека.

Мой краткий рассказ о творчестве писателя был бы вовсе не полным, если бы я не упомянул еще одну, важную область его деятельности - журналистскую. На протяжении многих лет А.С. Иванов был главным редактором одного из самых популярных и патриотичных журналов «Молодая гвардия», в котором увидели свет лучшие произведения начинающих авторов. «Молодая гвардия» и сегодня является оплотом высокой духовности, русского национального воодушевления и гражданственности в лучших традициях отечественной классики.

А.С. Иванов ушел из жизни в полном расцвете творческих сил, жизненной мудрости и гражданской зрелости. Его книги читают столь же активно и чутко, как и прежде. Больше того, они обрели в наше непростое время особую, жгучую, живительную актуальность, помогая людям труда глубоко осознать настоящее и предвидеть будущее. Истинно выдающийся художник слова по праву заслужил народное признание.

Владимир Юдин, профессор, г. Тверь


Проголосуй за статью
Вернуться на главную