Геннадий ИВАНОВ

Костромские заметки

* * *

В Костроме я был один день. Отмечали 60-летие писательской организации. Началось всё с небольшой экскурсии для гостей по старому городу. Хотя здесь, кажется, так не говорят – по исторической части города. Шли по знаменитой липовой аллее в центре города, которая теперь называется Аллея Признания. На ней вмонтированы в пешеходную дорожку отлитые бронзовые плиты с именами выдающихся людей, прославивших костромскую землю своими делами и талантами. Вот плита , на которой написано: ЮРИЙ ДОЛГОРУКИЙ. Он основал Кострому. До этого мы посмотрели памятник ему. Идешь дальше и читаешь на следующей плите: РОМАНОВ МИХАИЛ ФЁДОРОВИЧ. Тут всё понятно . Отсюда пошла царская династия Романовых. Идёшь дальше: БОРИС ГОДУНОВ…

На этой аллее отмечены и подвиг Ивана Сусанина, и таланты поэта Николая Некрасова, художников Бориса Кустодиева и Ефима Честнякова, драматурга Александра Островского, отмечены географические открытия мореплавателя, адмирала Геннадия Невельского… И вдруг я читаю на одной из этих бронзовых плит: ФЁДОР ЧИЖОВ. Промышленник и благотворитель. Раньше я о нём ничего не знал. А этот промышленник столько, оказывается, доброго сделал для своей родины – и училища построил в уездных городках, и первый родильный дом в Костроме, издавал газеты и журналы, много помогал людям пишущим, был близко знаком с великим Гоголем, даже стал душеприказчиком его наследия и редактором его полного собрания сочинений. Прах Чижова покоится рядом с могилой Гоголя в Свято-Даниловом монастыре. Да именно с могилой. Потому что самого Гоголя в этой могиле сейчас нет, его перенесли потом на Новодевичье. Вот такой промышленник Фёдор Васильевич Чижов (1811 – 1877). Он был известным организатором железнодорожного строительства. Построил ж/д дорогу Москва – Кострома. Был председателем Московского купеческого банка.

Так вот на этой липовой аллее я подумал, что и в наше время есть такие промышленники, имена которых за свои добрые дела, за свою благотворительность достойны быть отлитыми в бронзе. Одного такого промышл6енника и благотворителя Союз писателей России знает довольно близко. Это Сергей Павлович Козубенко, который столько много уже сделал для русской культуры, начиная с памятника Шукшину в Сростках и заканчивая литературной премией «Слово» у нас в Союзе и проведением замечательного литературного фестиваля в Сибири, посвящённого сказочнику Петру Ершову.

Да, вот на этой аллее вдруг вспомнился мне дорогой наш Сергей Павлович.

* * *

Чего это я начал свои заметки с воспоминания о меценате?

А с того, что, как потом увидел, по всему ходу этого юбилейного дня, нет у Костромской писательской организации своего такого промышленника и благотворителя. Нету и доброй заботы администрации области. Не было ни губернатора, ни подарков каких-нибудь. Не было главного человека по культуре. Финансовые затраты этого дня были в основном из преподавательской зарплаты руководителя организации Наталии Мусиновой. Это дело, конечно, деликатное. Может, кто-то ещё помог ей, но её зарплата была вложена точно.

Да дело даже не в том кто был, кто не был. Бедность она сразу видна. Отношение власти сразу видно. Есть у нас в России немало организаций, которым костромские писатели в этом смысле могут позавидовать. Это и Дагестан, и Якутия, и Чечня, почти во всех республиках забота о писателях есть, и финансы есть, и хорошие помещения есть. Да и в областях, например, в Кемеровской, в Белгородской, в Орловской, в Вологодской, в Курской, в Алтайском крае…

А писатели в Костромской области хорошие. Настоящие. Они не на слуху в России, но читать их стихи и прозу, и глубокие статьи очень интересно. Я даже не ожидал такого плотного ряда настоящей литературы, которую встретил в альманахе «Кострома» и в подаренных мне книгах. Замечательные писатели Владимир Проскуряков, Николай Муренин, Александр Бугров, Валерий Молчанов, Василий Травкин, Юрий Лебедев, Александр Бурлаков, Станислав Михайлов…

Конечно, я не всех читал, поэтому уверен, что есть и ещё хорошие писатели. Вот, например, до поездки в Кострому не знал, что руководитель организации Наталия Мусинова такой интересный исследователь творчества Николая Гумилёва. Её книга «Диалог акмеизма и символизма…» очень интересна. Это подлинное литературоведение. Думаю, что и главный костромской гуру в этой области Игорь Дедков отнёсся бы с интересом к такой работе.

А с каким интересом сейчас читаю книгу Алексея Вячеславовича Зябликова «Неравный спор писателей у барьера истории». Вот замечательная фраза этого замечательного профессора в самом начале книги: «Здоровые общественные идеалы достижимы, но лишь тогда, когда государственный уклад органичен сверхчувственным началам культуры».

Да уж. Как-то в печальную минуту о культуре и у меня написались четыре строчки:

КУЛЬТУРА
В океане пошлости, коммерции
мы плывём куда-то по инерции.
За бортом - бутылки, грязь, ошмётки…
с перископом вражеской подлодки.

* * *

Ещё вернусь на Аллею Признания.

Экскурсию вела, как я потом узнал, талантливая поэтесса Елена Смоленцева. Я прочитал её книжку стихов «Стрижи». Тонкая лирика, большая поэтическая культура.

Так вот я её спросил, почему на Аллее нет бронзовой плиты в честь земляка Алексея Плещеева.

Да, почему-то пока нет.

В этом году Костромские писатели решили свой юбилей отметить проведением Первого Международного литературного конкурса имени А.Н Плещеева. Я присутствовал на вручении наград победителям.

Алексей Николаевич Плещеев, конечно, не Некрасов, хотя и писал «Вперёд без страха и сомненья/На подвиг доблестный, друзья!», и как лирик он не Фет, но в его багаже есть замечательные стихи, особенно для детей и о детях. Наши бабушки и прабабушки, и дедушки тоже через всю жизнь пронесли многие плещеевские хрестоматийные строки, а стихотворение «Травка зеленеет,/Солнышко блестит…» знали и знают все. Это гениальное стихотворение. Никогда эта «травка» не кончит зеленеть, никогда это «солнышко» не зайдёт за тучи…

Выступая на юбилейном торжестве, я вспомнил про памятник композитору Алябьеву в Тобольске. По сути весь народ тоже знает всего один романс композитора – романс «Соловей». А вот настоящий в полный рост памятник стоит. Заботами одного человека, но горячо любящего родной Тобольск. Елфимов Аркадий Григорьевич. Его идея, он и скульптора нашёл, и деньги. Памятник замечательный Алябьев стоит с артистично поднятой рукой, а на пальце у него поёт соловей. Посмотрите, на сайтах есть фото.

Костромские писатели надеются, что Плещеев будет каким-то образом прославлен на своей родине. И что-то делают для этого.

Когда-то, в 1993 году, я написал стихотворение, по сути подражание плещеевским стихам о детях. Реальный мальчик Вова в реальной деревне Трофимцево реально сломал ногу. А я в Трофимцево приезжал к моей тётушке Тоне. И вот эта история нашего знакомства легла в основу стихотворения, которое я пока нигде не публиковал. А к Плещееву оно к месту. Посмотрите его стихи «На берегу», как детки радуются возвращению отца с рыбной ловли, а потом сладко, счастливые, засыпают: «Ласково мерцали/Звёзды с вышины;/ Детям обещали/ Радостные сны».

А вот моё стихотворение:

МАЛЬЧИКУ ВОЛОДЕ
(На мотив Плещеева)
1.
В хорошей деревне, у самой реки,
Не только старухи живут, старики.
Живёт здесь и Вова, семи только лет,
Ему и семи ещё, кажется, нет.

Всё было бы славно, да вот не везёт
Ударился крепко Володя об лёд.
Он в гипсе теперь, как в железе, лежит.
Не очень весёлый у мальчика вид.

Но время пройдёт, и нога заживёт –
И снова Володя пойдёт в огород…
Пойдёт он гулять по родной стороне
И в гости, конечно, заглянет ко мне.

С Володей мы чай будем дружеский пить,
Про всё говорить да деревню хвалить!

2.
Ночь. За окошком сияет луна.
Мальчик давно уже спит.
Ангел-хранитель сидит у окна,
Ангел Володю хранит.

В доме таинственный свет от луны.
Тёмная зимняя ночь.
Ангел-хранитель тревожные сны
Гонит от мальчика прочь.

Сны прилетают с полей и морей,
Даже с небесных орбит…
Пусть прилетает к Володе скорей
Сон, что здоровье сулит.

Ласточку видеть во сне или луг,
Вкусное яблоко есть –
Это к чему-нибудь доброму, друг,
Это хорошая весть.

Воду холодную пить во сне,
Видеть свиней в избе,
Или поленья в печи в огне –
Будет здоровье тебе!

Сны, словно бабочки в свете луны.
Тихая зимняя ночь
Ангел впускает хорошие сны.
А нехорошие – прочь!
Прочь, прочь…

Одним словом, даёшь бронзовую плиту Плещееву на Аллее Признания!

А мальчик Вова стал потом моим крестником. И сейчас у него самого уже сын растёт.

* * *

Да, мне понравилась Костромская писательская организация. Бедность, конечно, не порок. Но тогда, когда миллионы и миллиарды в стране в целом и в регионах в частности крадутся, куда-то уводятся, да просто не на то тратятся – грустно делается. Культуру жалко. Столько каких-то глупых фестов, каких-то безобразных постановок с огромными бюджетами…

В культуру надо вкладывать ресурсы не потому есть ли в области Шолохов или Евтушенко (фигуры несопоставимые, но некоторые чиновники порой говорят: а где тут у вас писатели, где Евтушенко?), а потому надо вкладывать, что мы, современники, ещё чётко не можем видеть кто есть кто сегодня . Это во-первых. Вадим Валерьнович Кожинов вспоминал: «Я писал тогда, что наши потомки будут с изумлением читать восторги, расточаемые по поводу очень бесхитростных творений Евтушенко и Вознесенского, и будут поражены тем, что никто не замечал в это же время таких прекрасных поэтов, как Николай Рубцов...Обсуждали современную поэзию в редакции журнала «Вопросы литературы». И вот, вспоминаю, когда я произнёс фамилию Рубцова, большинство присутствующих дружно…рассмеялись. Меня это не смутило нисколько».

В том же интервью у Кожинова спрашивают, что такое будущее? И он отвечает: «Будущее? Это тёмная ночь в незнакомой местности».

Так вот, это во-первых. А во-вторых, традиционную нашу культуру и литературу надо всячески и в любом случае поддерживать, потому что её могут заглушить такие сорняки, такие жуткие борщевики, что потом будем ором орать: что делать? А традиция – она не подведёт. Народ всегда будет рождать из себя традиционные таланты. Кто-то будет делать прорывы в неизведанное, но при этом не уничтожать традицию. Это стали понимать даже на телевидении, каждую субботу Малахов два часа поёт русские народные песни. И он не лицемерит. Его не передёргивает от русских народных песен, он искренне подпевает замечательным нашим голосам. (Замечу в скобках, что он вообще неплохой парень, он из города Апатиты Мурманской области. Мне говорили знающие его мурманчане. Православный человек, помогает местной епархии. Но на ТВ свои порядки.

Своя русофобия.

* * *

Любопытный факт про поляков. Недавно группа польских туристов решила без русского провожатого пройти по болотным местам, где когда-то шёл польский отряд погубить Михаила Романова. Шли поляки и шли – и заблудились. Костромской МЧС их спас…

Хорошо в Костроме постоять у мощного памятника Сусанину! Постоять на набережной Волги, сейчас добавляют: где снимали фильм «Жестокий романс», где Михалков…

Хорошо, конечно, было бы побывать в Богоявленском –Анастасиином монастыре, где чудотворная Феодоровская икона, которой инокиня Марфа благословила на царство своего сына Михаила Романова, перед ней он принёс в 1613 году царский обет верности Отечеству, Православной Церкви и Русскому народу. Когда-то я был там и стоял перед этим еле-еле просматривающимся ликом.

Но в этот раз мероприятий было так много, что не получилось побывать где бы хотелось. Только на берегу Волги и у памятника Сусанину.

Был когда-то у меня в Костроме мистический эпизод. В своё время, размышляя над тем, какой из святых Геннадиев – Константинопольский, Новгородский или Костромской - мой небесный покровитель, не именно в этот момент, но в этот период моей жизни, я услышал где-то в центре Костромы вечером колокольный звон и пошёл на него. Пришёл к храму, перед входом в который за стеклом стояла большущая икона святого Геннадия Костромского и Любимоградского. В храме есть его придел. А вообще в Костромской земле есть Спасо-Геннадиев монастырь, который основал сам преподобный. Правда теперь это уже в Ярославской области. Костромскую губернию урезали, урезали, потом вообще не было такой области, она появилась во время Великой Отечественной войны, в 1944 году, когда Сталину доложили, что очень много Героев Советского Союза появилось в войну из бывших костромских земель.

А преподобный Геннадий Костромской был духовником Ивана Грозного. Был прозорливцем. Приехав по монастырским делам в Москву. В доме боярина Романа Юрьевича Захарьина он предрёк его дочери Анастасии, что она будет царицей. И на самом деле Грозный выбрал её себе в супруги.

Мы с покойным поэтом Геннадием Фроловым много лет поздравляли друг друга с именинами 5 февраля – день памяти преподобного.

* * *

Вот я говорил о Плещееве и его одном гениальном стихотворении. И вдруг из газеты «Вечерняя Москва» просьба коротко ответить на вопрос: «Почему Вяземский подзабыт как поэт?». Там идёт статья о его семейной жизни, ну и хотят в неё вклинить такие врезки о его стихах. Вот мой ответ:

«Почему Вяземский подзабыт как поэт? Сейчас много подзабыто и поэтов и прозаиков…Вообще литература утратила своё народное значение.

О поэзии Вяземского могу сказать, что она многословна, рассудочна. Нудновата. Не случайно его тянуло и к критике и к литературной теории.

Идёт время, и идёт уплотнение рядов. От плеяд остаются единицы, от отдельных поэтов остаются отдельные стихи…Русская поэзия такая великая, что в ней за честь и одним стихотворением остаться в веках. У Вяземского есть «Тройка мчится, тройка скачет» . И слава Богу!»

* * *

Безмерны наши печали по поводу утраты литературой былых позиций в обществе. Виним власти, СМИ, политиков…Порой и самих себя, конечно, писатели винят. Но вот в этой связи есть такой поворот: не предопределено ли всё это определённым алгоритмом движения мировой истории?

В Костроме я узнал про судьбу генерала Мошкова Валентина Александровича. Он был из костромских дворян, член Русского географического общества, координатор Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете. Его двухтомное исследование «Новая теория происхождения человека и его вырождения, составленная по данным зоологии, геологии, археологии, антропологии, этнографии, истории и статистики», изданное в начале двадцатого века в Варшаве, это настоящая книга судеб нашего Отечества. Кто-то его называет «русским Нострадамусом», предрекшим основной ход российской истории до 2062 года.

По теории генерала, все государства и все общества, от самых больших до самых малых, совершают «непрерывный ряд оборотов», которые он назвал «историческими циклами». Каждый цикл без исключения у всех народов длится ровно 400 лет. «Получается такое впечатление, - пишет Мошков, - что через каждые 400 лет своей истории народ возвращается к тому же, с чего начал. Цикл - это год истории».

В первой половине цикла «государство растет и крепнет и ровно в конце 200-го года достигает максимума своего благополучия, а потому этот год можно назвать «вершиной подъема», а во второй половине «оно клонится к упадку, пока не достигнет в конце цикла вершины упадка. Затем начинается первая восходящая половина нового четырехвекового цикла». Каждая из половин цикла, состоящая из 200 лет, в свою очередь, делится на два века, отличающихся «своим характером», а каждый век - на два полувека (50 лет). Первая половина каждого века означает упадок, а вторая - подъем, за исключением последнего (четвертого) века, представляющего «сплошной упадок». Словом, по схеме Мошкова, во всем историческом цикле подъемы и упадки не продолжаются более 50 лет.

А теперь соотнесем теоретическую схему Мошкова с конкретной историей России. За начало первого исторического цикла он взял 812 год, когда вожди полян, ильменских славян, радимичей, кривичей и других племен заключили союз, объединив свои земли в первое древнеславянское государство - Киевскую Русь. Получается, что в 1612 году у России начался третий 400-летний цикл, который продлится до 2012 года.

Наглядно таблица истории России выглядит так: Золотой век: упадок - 1612 - 1662, подъем - 1662 - 1712. Серебряный век: упадок - 1712 - 1762, подъем - 1762 - 1812. Медный век: упадок - 1812 - 1862, подъем - 1862 - 1912. Железный век (целый век) - упадок - 1912 - 2012.

По Мошкову в периоды упадка во все исторические циклы происходит одно и тоже: чувство патриотизма у народа в это время исчезает. Государство стремится поделиться на части, которые с течением упадка становятся все мельче. «В это время измена царит во всех ее видах. Отечество продается и оптом, и в розницу, лишь бы нашлись для него покупатели».

Деградируют культура, искусство: «Изучение наук сводится к зубрежке и к погоне за дипломами, дающими преимущества в борьбе за существование». «В литературную область врываются в качестве чего-то нового декадентщина и порнография…Люди делаются падки на всякого рода игры, в особенности азартные, предаются пьянству, употреблению наркотиков, кутежу и разврату».

Когда упадок достигает своего апогея, появляются первые признаки подъема. В чем состоит подъем? "Вражда между людьми исчезает и заменяется согласием, любовью, дружбой и уважением. Партии уже не имеют никакого смысла и потому прекращают свое существование. Междоусобия, бунты, восстания и революции отходят в область преданий, так как человек подъема миролюбив и не стремится к власти... Чужое имущество начинает пользоваться таким же уважением, как и его хозяин... Начинают процветать земледелие, скотоводство, промышленность, торговля... В науке народ спешит догнать своих цивилизованных соседей, от которых сильно отставал во время упадка... Человек держится веры своих отцов, видя в ней знамя своей национальности. Злоупотребления власти прекращаются. Чиновники делаются честными. Дети в это время любят и высоко ценят своих родителей. Армия реформируется и приобретает неоценимые качества. Граждане страны связаны между собой общим патриотизмом, безграничной, безотчетной и инстинктивной любовью к общей родине. Правительство связывается с народом искренней, но не рассудочной, не выдуманной, не внушенной кем-либо любовью".

И добавлю от себя, что в периоды подъёма литература начинает играть опять в обществе существенную роль.

Я так понял, что всё-таки с 2012 года в России должен начаться некоторый подъём. Хочется верить, что костромич Мошков не ошибся.

* * *

Из Костромы я уезжал ранним утром. Поезд «Ласточка». Четыре часа и ты в Москве. Утро было такое туманное и седое, что и Тургенев вспомнился. Когда по мосту переезжали Волгу, то самой Волги не было видно в тумане. Потом пошли Ярославль, Ростов, Александров, Сергиев Посад…Уже и солнце пробилось, красивая осень осветила дорогу, купола храмов засверкали…Поэтическая дорога! Вспомнилось, как мы вчера затеяли разговор о будущей литературе. Точнее, есть ли будущее у литературы? И в целом каким-то кисловатым был наш оптимизм.

…А через несколько дней на эту же тему читаю в интервью моего тверского земляка, замечательного профессора Литературного института им.А.М.Горького Владимира Павловича Смирнова: « В России поэзия – а под поэзией я имею в виду художественную словесность в целом – имеет огромную значимость. Человек может сам не понимать, сколько в нём изменила наша литература – в высшем смысле. У нас даже балбесы и те каким-то странным образом оказываются воспитаны словесностью.

Поэзия в России – позволю себе это сказать – почти равновелика религии. И дело не в том, что в ней сильны церковно-религиозные, духовные, интеллектуальные мотивы – хотя и это, конечно, есть. Во всей нашей поэзии. Включая даже авангардных авторов, в том числе, например, Маяковского. Он по-своему насквозь религиозен, и его «религионизм» – космический. Или, например, Хлебников. Что это за птица такая?.. Зачем он пришёл в этот мир? Я был когда-то на его могиле на Валдае. Там в глуши на сельской могиле стоит памятник: мальчик играет на дудочке. Эта игра на дудочке очень символична: люди, которые шли за Христом, с собой виолончелей не несли.

Но, повторюсь, дело не в этом. Мы отчасти обречены на особую связь с поэзией из-за нашего пейзажа, ландшафта. Сердце и душа чувствуют: то, что мы называем жизнью природы, – на самом деле нечто большее, нечто совершенно другое. Поэзия приближает нас к этому «нечто».

Поэтому все разговоры о том, что «поэзии не будет, литературы не будет», – они пусты. Телевидение, интернет – это всего лишь формы реализации. Возможно, будут меняться технологии. Возможно, станут по-другому издавать книги. А быть может, книг вообще не будет. Но суть литературного творчества останется неизменной.

Трудно себе представить, что станет с нами, если не будет русской литературы. Тогда мы окажемся в мире, который трудно определить. После крушения социализма легко вообразить себе всякие крушения общественно-политических сил, но я не могу себе представить, что когда-нибудь, пока существует Русский Мир, что-то произойдёт с Пушкиным.

Русская литература ставит и решает задачи мирового масштаба. И потому помимо художественной ценности она несёт в себе и некие высшие начала».

Душа такими словами утешилась.

24.09.21

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную