Как провожают пароходы Если верить «Соннику» Миллера, видение во сне уходящего парохода предвещает легкие потери и разочарования. В Одесском порту проводы парохода, носившего имя «Ильич», произвели впечатление тягостное и породили самые дурные предчувствия, оправдавшиеся в полной мере. А происходили зловещие проводы наяву в ночь на 11 февраля 1929 года. Для этого почтово-пассажирского парохода название «Ильич» было не первым. Строили судно в Англии по заказу Русского общества Пароходства и Торговли. По случаю восшествия на престол Николая II предложено было дать новому кораблю имя - «Император Николай II». Одобрение было получено. А что: добротный, представительный пароход водоизмещением 7785 т – стальной, винтовой. Вертикальная паровая машина тройного расширения мощностью 3400 л.с. обеспечивала скорость хода в 12,5 узла. Пароход брал груза до 240 тысяч пудов и 345 пассажиров. Его поставили на самую престижную линию тех лет: Одесса – Констанца – Александрия. Вместе с другими судами «Император Николай II» участвовал и в перевозке переселенцев из Одессы на российский Дальний Восток. В «первую германскую» он был задействован как вспомогательный корабль в составе Черноморского флота. Когда император отрекся от престола, пароход тотчас переименовали в «Вече». Вече – слово желанное: народное собрание, совет, форма народовластия и самоуправления в древней Руси, некая утопия, что-то типа киевского майдана. Портрет «Николая Кровавого», висевший в столовой парохода, по утверждению очевидцев, искололи штыками, оплевали и выбросили. А пароход «Вече», словно оправдывая своё новое название, отдался во власть стихии: в декабре 1917-го экипаж судна встал на сторону Советской власти, в мае 18-го транспорт захватили войска кайзера, в ноябре того же года корабль достался белогвардейцам, в декабре был перехвачен англо-французскими интервентами. С апреля 1919 года пароход вновь включили в состав белогвардейского флота. А за 10 дней до вступления в Одессу Красной Армии группа рабочих-подпольщиков проникла в трюм и открыла кингстон. «Вече» легло на борт в акватории судоремонтного завода. Это не позволило увести судно за рубеж. Отремонтировали пароход к лету 1922 года, и, присвоив ему имя «Ильич», включили в состав Черноморской конторы Совторгфлота, где он и начал работать. Но история готовила «Императору Николаю II» - «Вече» - «Ильичу» новые сюрпризы.
Неравноценный обмен С окончанием Гражданской войны в верхних эшелонах власти развернулись жестокие споры о пути дальнейшего развития России. Одним из вершителей судеб рядом с признанным лидером нового государства Владимиром Ильичем Лениным оказался Лев Давыдович Троцкий. В Петроград профессиональный революционер Троцкий приехал 4 мая 1917 года с американским паспортом (подлинным). Попал он в Америку после мытарств в Европе. В сентябре 1916 года Троцкого в благодарность за его «зажигательные» статьи, изданные в Париже, французская полиция через испанскую границу выдворила из своей страны. Мадридская полиция вскоре арестовала навязанного им гостя. В префектуре заявили, что он должен как можно скорей покинуть Испанию и прямиком отправили в тюрьму, после чего выпустили под надзор, пригрозив депортацией в Россию. Тем временем приехала семья Троцкого. В Барселоне их посадили на пароход «Монсеррат», следовавший в Нью-Йорк. Новый, 1917 год семья встретила в океане, не предполагая, что этот год принесет всему миру. Левая пресса писала о Троцком как о ветеране борьбы за свободу, изгнанном из Австрии, не допущенном в Германию, преследуемом во Франции и Испании. Собственно, в США Троцкий пробыл недолго, всего три месяца и обстоятельства его пребывания в Америке известны лишь в самом общем виде. Сам он в автобиографии описал свою американскую эмиграцию, не вдаваясь в детали. Весть о падении монархии в России оказалась для него полной неожиданностью, как, впрочем, и для других политических эмигрантов. 18 марта 1917 года Временное правительство объявило всеобщую амнистию, и открылась возможность вернуться в Россию. Отъезжавших на родину революционеров провожали речами и букетами цветов. 27 марта 1917 г. Троцкий с семьей и несколькими близкими единомышленниками взошёл на борт трансатлантического лайнера «Кристианиафиорд», взявшего курс на норвежский порт Берген. Нет, не взошёл: как свидетельствует эмигрантская мемуаристика, его внесли на своих плечах почитатели, а он, «лучезарно улыбаясь, послал своим товарищам прощальный привет». Ноша была, очевидно, не слишком тяжелой. Роста Лев Давыдович, согласно полицейским картотекам, был среднего - 170 см. Как утверждали современники, в отличие от изображений на плакатах, он не производил впечатления великана, однако, стоило ему снять фуражку, вздымалась копна чёрных курчавых волос, и Троцкий сразу казался гораздо выше ростом. Недруги отмечали необычайно развитые лобные кости над висками, которые в сочетании с небольшой козлиной бородкой придавали ему сходство с чёртом из ярмарочного театра. В Галифаксе (провинция Новая Шотландия) 3 апреля 1917 года Троцкий был задержан канадскими и британскими военными моряками с подозрением, что он германский шпион. Тем более что у бедного революционера и журналиста обнаружили приличную сумму наличных денег – 10000 долларов. В переводе на современные деньги это примерно четверть миллиона долларов. Задержанный протестовал в чрезвычайно бурной и оскорбительной форме. Явившийся на борт корабля британский адмирал со свитой офицеров потребовал, чтобы Троцкий с семьей и еще пятеро «русских» покинули борт для выяснения их намерений. С точки зрения военного положения решение не было экстраординарным. Но Троцкий заявил, что с места не сдвинется. Произошла театральная сцена: матросы на руках отнесли его на катер. Из лагеря для интернированных его выпустили по письменному запросу Временного правительства. Одновременно с Л.Троцким из эмиграции в Россию прибыло огромное количество революционеров: Г.Мельничанский, Г.Чудновский, В.Володарский, М Урицкий и многие другие (несколько сотен человек). Поразительна скорость, с которой произошло их внедрение в политическую жизнь демократической России. В июле 1917 года американская команда вступила в РСДРП. Ленин, как известно, терпеть не мог «Иудушку Троцкого», тем не менее, приветствовал этот массовый наплыв. По оценке Вячеслава Молотова, «Ленин… умел всех использовать — и большевика, и полу-большевика, и четверть-большевика, но только грамотного». Ильич увидел в Троцком полезный инструмент агитации и организации в духе «Апрельских тезисов». Едва став большевиками, люди Троцкого получали ответственные руководящие посты в партии. В 1918 году степень доверия доходила до того, что председатель Совнаркома даже выдавал Троцкому чистые бланки приказов, заранее Лениным подписанные. Люди из эмигрантских команд с ходу овладели инициативой: Антонов-Овсеенко арестовал Временное правительство, Урицкий возглавил питерское ЧК и т.д. В годы революции и Гражданской войны Троцкий занимал многие ключевые посты и фактически стал вторым лицом в государстве. Мощная пропагандистская машина, одним из создателей которой он сам и являлся, лепила из Троцкого героический образ «вождя победоносной Красной Армии». В его честь были переименованы эскадренный миноносец, бронепоезд, город Гатчина. И фактически до 1929 года на его компанию не было никакой управы. Из Америки постоянно поступало пополнение. Генеральный прокурор США Александр Палмер и его помощник Эдгар Гувер собрали досье почти на 150 тысяч инакомыслящих. Были проведены внезапные (и позднее признанные незаконными) налёты на офисы профсоюзов, коммунистических и социалистических организаций. В ходе этих акций особое внимание уделялось лицам с иностранным происхождением, по которым была информация об их сочувствии революционным настроениям. В декабре 1919 года агенты Палмера арестовали 249 радикальных активистов, посадили их на торговый пароход «Buford» и 23 декабря отправили в советскую Россию. Пассажиры корабля фактически находились на положении заключённых; для их охраны был размещён отряд из 58 морских пехотинцев с 4 офицерами, а экипажу были выданы пистолеты. Сохранилась почтовая открытка – фото с текстом: «Советский ковчег. Транспорт армии Соединённых Штатов «Буфорд» везёт в подарок Ленину и Троцкому на Рождество 249 красных». 16 января 1920 года пароход прибыл в финский порт Ханко, а 19 января арестованных доставили под конвоем на российскую границу и там передали большевикам. Под звуки «Интернационала» депортированную публику пригласили в специально подогнанный поезд и доставили в Петроград. В основном это были иммигранты, признанные неблагонамеренными, подозреваемые в причастности к подпольным боевым отрядам. Среди депортированных оказались и «философы» - идеологи американского анархизма Эмма Голдман и Алекс Беркман. В России их встретили с распростертыми объятиями; сам Ильич принял их в Кремле и предложил поработать на Советскую Республику. Однако подавление Кронштадтского мятежа в начале 1921 года вызывало у гостей разочарование. Анархисты пришли к выводу, что «триумф государства означает поражение революции». Многие из них покинули Советскую Россию, «опустошенные и лишенные мечты». Историки почему-то не любят вспоминать об этом «советском ковчеге». Гораздо больше разговоров вокруг «философских пароходов» - ответной акции, менее масштабной и не такой грубой. Первый «философский пароход» — его название не сохранилось — отвез из Одессы в Константинополь троих высланных: историка А.В. Флоровского, физиолога Б.П. Бабкина и ассистента Г.А. Секачева. Осенью 1922 года из Петрограда пароходами «Oberbürgermeister Haken», затем «Prussia» отправлены 160 гуманитариев - представителей отечественной философии, науки и литературы. Четвертый - итальянский пароход «Jeanne» - увез из Севастополя в Константинополь высланного религиозного мыслителя С.Н. Булгакова с семьей. Был еще и пятый пароход, на борту которого прибыли из Одессы в Варну три профессора Новороссийского университета, высланные по так называемому украинскому списку. Обмен персонами, как видим, был далеко не равноценным, и о том, для чего происходило выдавливание из России элиты, существуют разные интересные догадки. В ноябре 1920 года Троцкий инициировал широкую общепартийную дискуссию, настаивая на милитаризации по образцу Цектрана (Центрального комитета рабочих железнодорожного и водного транспорта, созданного по постановлению пленума ВЦСПС от 3 сентября 1920 г.) вообще всей промышленности, избрав основным рычагом профсоюзы. Дискуссия привела к расколу партии на ряд различных «платформ», состав и идейные взгляды которых постоянно менялись. «Левацкая» платформа Троцкого настаивала на дальнейшей милитаризации труда, тогда как «рабочая оппозиция» выступала в духе бакунинского анархо-синдикализма. Требования дальнейшего «закручивания гаек» прозвучали на фоне окончательного краха экономики «военного коммунизма». Как отметил профессор по русской истории Гарвардского университета Ричард Пайпс, именно в этот период слово «троцкизм» начало «становиться ругательным». Борьба между Лениным и Троцким стала приобретать еще более острый характер на почве НЭПа ... Новая экономическая политика имела целью введением частного предпринимательства и возрождением промыслов снять социальную напряжённость, укрепить социальную базу советской власти. НЭП во многом был импровизацией и считался делом временным. Однако за семь лет своего существования НЭП стал самым удачным экономическим проектом. Пока Ленин находился у руля, можно было говорить о «коллективной диктатуре». Лидером он был исключительно за счёт авторитета, хотя с 1917 года эту роль ему приходилось делить с Троцким. Оба портрета украшали не только государственные учреждения, но порою и крестьянские избы. Однако художества «демона революции» в Гражданскую войну: уничтожение людей, поставленное на поток, дисциплина, поддерживаемая массовыми расстрелами, превышали все мыслимые границы. У него появились сподвижники, такие же палачи. К числу его адептов относили и Тухачевского, который применил против крестьян боевые отравляющие вещества. Участие Троцкого в организации трудармий, предложение «перетряхнуть профсоюзы» подорвали его авторитет. Слишком многие понимали, чем обернется воплощение в жизнь главной идеи Льва Давидовича, - нацеленности на перманентную революцию. На память приходили трагические истории стихийных восстаний, потопленных в крови, крестовых походов, в том числе подобный неудержимой лавине так называемый Крестовый поход детей на завоевание Гроба Господня – кошмар, организованный фанатиками и авантюристами в 1212 году. Большинство партийных вождей опасались связываться со своевольным «красным Бонапартом», и отдавали предпочтение «тройке» Зиновьева – Каменева - Сталина. Если во время Гражданской войны кипучая энергетика и театральные эффекты Троцкого были вполне уместны, то с наступлением мира они уже начали отдавать истерикой. Если в 1917 году Троцкий собирал в петроградском цирке «Модерн» толпы рабочих и солдат, слушавших его яркие речи как откровение, то в 1923 году он смог зажечь своими проповедями только молодых фанатиков. Однако в январе 1924 года Сталин сдерживал Зиновьева, требовавшего арестовать Троцкого за предполагаемую подготовку «бонапартистского» военного переворота. В декабре 1925 года Сталин защитил от атак Зиновьева уже Бухарина. В 1926—1927 годах Бухарин, Рыков и Томский вполне определённо «забегали вперёд» Сталина, требуя репрессий для оппозиции. Поводом для раскола стала разработанная Сталиным доктрина «построения социализма в отдельно взятой стране».17 декабря 1924 года он выступил против продвигаемой Троцким гипотезы перманентной революции, идеи распространения революции на Запад и его «теории хвороста»: Россия рассматривалась им как исходный пункт для разжигания социалистического переворота в Европе. Сталинское идеологическое направление в корне противоречило Энгельсу, утверждавшему, что коммунистическая революция произойдёт одновременно во всех цивилизованных странах. Но надежды на победоносные революции в передовых странах капитала не оправдались, а уроки советско-польской войны открыли глаза на реальное соотношение сил. Эту жестокую правду осознавали многие партийные лидеры, но больше всего их раздражали претензии Сталина на роль нового ведущего теоретика. На XIV съезде РКП(б) в декабре 1925 года Григорий Зиновьев не удержался, заявив, что сталинская доктрина «отдаёт душком национальной ограниченности». Агитаторы оппозиции стали выступать перед беспартийной рабочей массой на предприятиях. Колонны заводов выкрикивали лозунги: «Да здравствуют истинные вожди мировой революции!» В Москве было организовано массовое собрание, где Троцкий и Каменев излагали свои взгляды. Демонстрация в Ленинграде была последней каплей, которая переполнила чашу терпения.
К выносу невыносимого На заседании Президиума Исполкома Коммунистического Интернационала Троцкому были предъявлены обвинения в усиленной фракционной деятельности. Объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б) осудил линию оппозиции и исключил Троцкого и Зиновьева из состава ЦК. Организация оппозиционерами нелегальной типографии, проведение тайных собраний стало поводом для исключения Зиновьева и Троцкого из партии. Характерно, что будущие лидеры «правой оппозиции» Бухарин, Рыков и Томский требовали применения против Троцкого более жестких репрессий, чем Сталин. Когда Троцкий был выселен из служебной квартиры в Кремле, он остановился у своего сторонника А.Г. Белобородова, наркома НКВД. Того самого Белобородова, который 12 июля 1918 г., будучи председателем исполкома Уралоблсовета, подписал решение о расстреле царской семьи. В 1927 г. Белобородов как троцкист был исключен из партии, в 1930 г. восстановлен, в 1936 году вновь арестован и по обвинению в соучастии в заговоре расстрелян 9 февраля 1938 г. на полигоне «Коммунарка». При Н.Хрущеве цареубийца был посмертно полностью реабилитирован и восстановлен в партии. Квартира Белобородова с появлением в ней Троцкого стала своего рода военным лагерем. В ней собирались руководители оппозиции, сюда приходили за указаниями активисты, дежурили сторонники Троцкого из числа военных, которые сопровождали его при передвижениях по городу в качестве вооруженной охраны. Проходивший в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) утвердил Директивы первого пятилетнего плана и решал вопрос - что делать с Троцким, ставшим и вовсе невыносимым. Съезд признал, что оппозиционный блок нарушил не только устав партии, но и советские законы. Это грозило в лучшем случае ссылкой. Рыков и Томский настаивали на аресте оппозиционеров. Однако съезд разрешил исключенных принимать в партию в индивидуальном порядке, если они откажутся от своих «ошибочных и вредных взглядов». Зиновьев предпочёл публично покаяться в «ошибках». Троцкий каяться в чём-либо отказался наотрез. Его отъезд из Москвы был назначен на 16 января 1928 года. Но в этот план пришлось внести поправку. На Казанском вокзале собралась толпа возбужденной молодежи. «Молодежь - барометр революции!», - подстрекал на митингах Троцкий. Очевидно, кто-то из его адептов постучал по «анероиду». Народ собрался горластый. На крыше вагона, где предполагался главный пассажир, установили портрет Троцкого. Намеревались даже, взявшись за руки перед паровозом, остановить состав. Однако герой истории так и не появлялся. Прошел слух, будто Троцкого провели в вагон незаметно. Группа людей ворвалась в вагон, произошла стычка с агентами ОГПУ. Отдельный вагон («Сев. дор. № 5493») с паровозом приготовили на Ярославском вокзале Москвы. Вагон должны были перегнать на промежуточную станцию Фаустово, чтобы там прицепить к поезду «Москва – Ташкент», следовавшего от Казанского вокзала. Троцкий ехать отказался категорически, и пытался объявить об этом как можно громче. По воспоминаниям старшего сына Льва Седова, Лев Давыдович с семьёй забаррикадировались в одной из комнат, и ГПУ пришлось выламывать двери. Обнаружив, что Троцкий одет по-домашнему, агенты разыскали ботинки и стали надевать ему на ноги. Точно так же были надеты шуба и шапка. Троцкий не сопротивлялся, но и не помогал гэпэушникам, которые затем понесли его к выходу на руках. За ними последовали жена и сыновья. Старший сын Лев звонил во все квартиры и кричал: «Смотрите, несут товарища Троцкого!» В элитном доме жили видные деятели, находившиеся в это время на службе. В дверях появлялись их жены, дети или домашние работницы, которые испуганно отшатывались и запирали двери квартир. Никакого сопротивления никто не собирался оказывать. К вагону Троцкого также пришлось нести на руках. По воспоминаниям самого Льва Давыдовича, его выносили три человека, «им было тяжело, все время невероятно пыхтели и часто останавливались отдыхать». Во время доставки присутствовали оба его сына; старший, Лёва, кричал железнодорожникам, занимавшимся своими делами: «Товарищи рабочие, смотрите, как несут товарища Троцкого!». Как только поезд тронулся, Троцкий явился к конвою, и заявил, что «не имеет ничего против них, как простых исполнителей», а «демонстрация имела чисто политический характер». И Лев Давыдович даже поделился опытом: «Мне приходилось участвовать и организовывать операции посложнее этой; как бы я здесь поступил, будучи на вашем месте...». С железнодорожной станции Пишпек (г. Фрунзе, ныне Бишкек), Троцкий, его жена и старший сын Лев ехали на грузовике до Курдайского перевала. Дело в том, что строительство Турксиба (Туркестано-Сибирской магистрали), к тому времени еще не закончилось. Укладку трассы вели с двух сторон - с севера (от ст. Семипалатинск) и с юга (от ст. Луговая). Первый поезд на Алма-Ату пришел с южной ветки только 19 июля 1929 года. Смычка, ярко описанная в романе гудковцев И.Ильфа и Е.Петрова «Золотой теленок», произошла позднее. Перевал преодолели на телегах. Дальше опять на автомобиле, высланном навстречу из города. В Алма-Ату, находившуюся в 250 км от Пишпека, прибыли 25 января 1928 г. ночью. Еще со станции Троцкий начал непрерывно «бомбить» председателя ОГПУ Менжинского, председателя ВЦИК Калинина, ЦИК и ЦКК жалобами на плохое жилья, на утерю чемоданов по дороге, (которые впрочем, нашлись, поскольку из-за суеты отправлены были со следующим поездом), позже – на то, что московские газеты доставляются ему с опозданием на десять дней, а письма задерживаются до трёх месяцев, что «ГПУ препятствует выехать на охоту». Условия ссылки были мягкими. Троцкому был отведен дом, разрешено сохранить при себе несколько личных телохранителей; к ним приезжали погостить младший сын Сергей и невестка (жена старшего сына). Переписку не ограничивали. Это позволило ссыльному развить бурную деятельность, непрерывно общаясь со своими сторонниками. Но ему нужна была еще связь неподконтрольная. Для этой нелегальной связи из столицы в Алма-Ату был направлен М.Бодров, который тайно, под чужим именем возил почту до ближайшей железнодорожной станции. Из своей ссылки Троцкому даже удалось организовать печатание и распространение оппозиционных листовок от имени «большевиков-ленинцев». В августе 1928 года его единомышленники организуют выпуск листовки, требовавшей его возвращения в Москву из «малярийной Алма-Аты». Наиболее активную помощь Троцкому в этой деятельности оказывал Лев Седов, которого он назвал «нашим министром иностранных дел, министром полиции и министром связи». Только за апрель – октябрь 1928 года Л.Д. Троцкий послал 800 политических писем, отправил около 550 телеграмм, получил же свыше 1000 политических писем и около 700 телеграмм. «Идеологическая жизнь оппозиции в то время кипела как в котле», - писал впоследствии Троцкий. Дом Троцкого в Алма-Ате стал центром политических интриг. Работники ОГПУ потребовали от ссыльного прекратить политическую деятельность, но получили категорический отказ. В конце концов 26 ноября 1928 г. Политбюро, обсудив вопрос «О контрреволюционной деятельности Троцкого», поручило ОГПУ передать ультиматум о прекращении им всякой политической деятельности. В Алма-Ату был направлен специальный уполномоченный Волынский, зачитавший Троцкому меморандум, в котором сообщалось, что у коллегии ОГПУ имеются данные о том, что его деятельность «принимает всё более характер прямой контрреволюции». Поэтому в случае отказа Троцкого ОГПУ «будет поставлено в необходимость» изменить условия его содержания с тем, чтобы максимально изолировать его от политической жизни. Троцкий ответил на ультиматум длинным письмом в ЦК ВКП(б) и Президиум Исполкома Коминтерна, в котором наотрез отказался прекращать «борьбу за интересы международного пролетариата». Реакцией на это письмо стало постановление Политбюро ВКП(б) от 7 января 1929 года о высылке Троцкого за пределы СССР. Это решение было принято большинством голосов. Рыков и Ворошилов голосовали за более жёсткую меру - заключение Троцкого в тюрьму. Троцкий пишет Волынскому расписку в получении копии документа: «Преступное по существу и беззаконное по форме постановление ОС при коллегии ГПУ от 18 января 1929 г. мне было объявлено 20 января 1929 г. Л. Троцкий». В служебном отчёте о выполнении своего поручения Волынский сообщал, что Троцкий сказал ему: «Для Сталина «эмигрант» - бранное слово, и попасть в эмиграцию для него означает политическую смерть... он своим ограниченным мозгом не в состоянии понять, что для ленинца одинаково, в какой части рабочего класса работать». Волынский объявил, что отныне Троцкий и его семья находятся под домашним арестом, и предоставил им 48 часов для сборов в дорогу. На рассвете 22 января 1929 г. Троцкий, его жена и сын Лев были под конвоем посажены в автобус, который отправился из Алма-Аты к Курдайскому перевалу, затем на санях и снова на автомобиле на станцию Фрунзе (Пишпек). Там Троцкого и его сопровождающих посадили в поезд, который двинулся в направлении на Москву. На протяжении пути Троцкому запрещалось выходить из поезда, который останавливался только, чтобы набрать воды и топлива. В районе Самары сообщили, что дело идет о Константинополе. Троцкий заявил, что, протестуя против высылки за границу вообще, он будет всеми доступными ему средствами сопротивляться высылке в Турцию и потребовал отправить его в Германию. Об этом по прямому проводу было сообщено в Москву. Москва начала новые переговоры с заграницей. Тем временем особый поезд с Троцким был переведен на глухой полустанок в Курской области и стоял там неподвижно 12 суток. Паровоз с вагоном отправлялся ежедневно за продуктами и обедом на ближайшую крупную станцию. В эти дни советское правительство обращалось ко многим правительствам с просьбой принять Троцкого, но только Турция дала положительный ответ. Первый президент Турции Мустафа Кемаль Ататюрк считал, что Троцкий сыграл большую роль в национально-освободительной борьбе Турции, будучи наркомом по военным делам РСФСР. В знак благодарности Турецкая Республика избрала Троцкого и Ленина почетными гражданами своего меджлиса. И ответить «черной неблагодарностью» Ататюрк не мог. Новый уполномоченный ОГПУ Буланов сообщил, что немецкое правительство категорически отказалось впустить Троцкого в свою страну, и что получен окончательный приказ доставить его в Константинополь. 10 февраля 1929 г. особый поезд, сопровождаемый сотрудниками ГПУ, доставил Троцкого в Одессу. Вагон подали прямо к причалу. Здесь предполагалась посадка на пароход «Калинин», но он так вмерз во льды, что портовые ледоколы не смогли его высвободить. Спешно поставили под пары другой пароход, «Ильич», в каютах которого в первые часы еще было холодно, о чем руководителю операции - уполномоченному ГПУ Фокину был заявлен Троцким сперва протест устный, затем вручён ещё и письменный. Ранним утром, 12 февраля 1929 года пароход «Ильич» прибыл в Константинополь. Вскоре к «Ильичу» подошел бот с двумя турецкими офицерами полиции. Троцкий вручил заранее подготовленное им послание на имя президента Турецкой Республики Кемаль-Паше (Ататюрку): «Милостивый государь. У ворот Константинополя я имею честь известить Вас, что на турецкую границу я прибыл отнюдь не по своему выбору и что перейти эту границу я могу, лишь подчиняясь насилию…». Но турецкие офицеры продемонстрировали полное равнодушие к демаршу Троцкого и, оформив формальности, связанные с возможностью пребывания Троцкого и членов его семьи на территории республики, покинули советский пароход. Неделю спустя газета «Правда» поместила краткую заметку: «Л.Д. Троцкий за антисоветскую деятельность выслан из пределов СССР постановлением Особого Совещания при ОГПУ. С ним, согласно его желанию, выехала его семья». В Стамбуле Троцкий с семьей целый месяц прожил в советском консульстве. У него был советский паспорт и деньги - полторы тысячи американских долларов, переданных на обустройство сотрудниками ОГПУ. В эти дни произошел у него первый турецкий «политический инцидент». Лев Давыдович решил пригласить в консульство стамбульских и европейских журналистов и сделать им заявление в связи со своей высылкой из СССР. Но европейская пресса отказалась печатать заявление Троцкого, а стамбульские газеты, по его мнению, исказили смысл его речи, и настоял на печатании опровержения. После этого турецкие власти решили подыскать Троцкому особняк для жительства подальше от стамбульского политического центра на одном из называемых Принцевых островов в Мраморном море. Такое название эти острова получили еще во времена Византийской империи, когда они стали местом ссылки опальной знати, в том числе принцев и принцесс.
Гнездилище на Принцевых островах «Красный Наполеон» с семьей и многочисленной челядью - секретарями, референтами, единомышленниками и сотрудниками охраны - поселился в огромном двухэтажном доме и немедленно развернул там новую политическую штаб-квартиру, стремясь наладить связь со своими сторонниками в СССР. Здесь он был в полной безопасности. Его охраняли одновременно и турецкая контрразведка, которая поставила условие, что на территории Турции против Троцкого и членов его семьи не будут предприняты теракты, и сотрудники ОГПУ, которые отслеживали контакты Троцкого и перлюстрировали его огромную переписку. Работы всем хватало, поскольку Троцкий решил начать широкомасштабную политическую борьбу против Сталина. Он постоянно что-то пишет, и постоянно что-то издает. На какие средства? Никогда семья Троцкого и он сам не знали финансовых лишений – средства сами собой появлялись как бы из ниоткуда. Он сразу же стал издавать «Бюллетень оппозиции», завершил начатую в Алма-Ате автобиографию «Моя жизнь», пишет «Историю русской революции» и другие работы, где отчаянно ругает СССР, который вышел из-под его контроля. Главное, при содействии Н.Бухарина Троцкий смог вывезти на пароходе «Ильич» свой огромный личный архив (28 ящиков). Возможно, именно за эту дружескую услугу Бухарин впоследствии и поплатился головой. Этот архив включал в себя копии и выписки из постановлений Политбюро, Реввоенсовета, ЦК, Коминтерна, ряд записок Ленина за 1917 - 1923 годы, ранее никому не известных, также другие ценные для историков сведения о революционном движении до 1917 года, тысячи писем, полученных Троцким, и копии писем, им отправленных, телефонные и адресные книги и т. д. Опираясь на свой архив, Троцкий в мемуарах с лёгкостью цитирует ряд подписанных им документов, включая иногда и секретные. Лев Давидович получал уникальную возможность поведать миру о всех тайнах большевистской революции 1917 года и об Иосифе Сталине. Троцкому действительно удалось нанести удар по международному политическому престижу не только Сталина, но и Советского Союза, выставить самого себя в качестве «революционера мирового уровня». Интерес лично к Троцкому и троцкизму стали искусственно поддерживать определенные силы на Западе. Активизировались троцкистские группы в ряде зарубежных компартий (США, Германии, Греции и Испании). Известно, например, что «Моя жизнь», представляющая собой вымышленную автобиографию «вождя», была быстро переведена на многие европейские языки. Она получила высокую оценку Гитлера, который якобы заявил: «Блестяще! Эта книга научила меня многому ...». Возможно, полученные им знания обнадежили и подзадорили «фюрера» на принятие «окончательных» решений, которые и привели к известному финалу в 1945 году. Но подлинно известно, что в период прихода Гитлера к власти в Германии Троцкий с «чистой совестью» предавал известных ему коминтерновцев. Гонорары, полученные от издания книги, заметно улучшили материальное положение семьи Троцкого. Например, только одно американское издательство «Скрибнер и сыновья» выплатило ему 45 тыс. долларов - огромную сумму по курсу того времени - за еще готовившуюся «Историю русской революции». Часть этих средств стала использоваться Троцким для публикации периодических изданий своей ориентации и на создание IV (троцкистского) Интернационала. В 30-е годы агенты ГПУ неоднократно пытались (иногда успешно) выкрасть отдельные фрагменты архива, а в марте 1931 года часть документов сгорела во время подозрительного пожара. Опасаясь, что архив всё-таки попадёт в руки Сталина, Троцкий продаёт большую часть своих бумаг (20 тысяч единиц хранения) парижскому филиалу Амстердамского института социальной истории, а также Гарвардскому университету (США). Ряд других документов, связанных с деятельностью Троцкого, хранятся в других местах. Принцевы острова стали настоящим местом паломничества для политиков различных мастей. Не случайно в предисловии к французскому изданию своей книги «великий революционер» называет время, проведенное на Принцевых островах, «периодом огромной теоретической и литературной работы, главным образом над историей русской революции». При этом он многозначительно отмечает, что «связь с друзьями по родине оказалась, разумеется, нарушенной, хотя далеко не в такой степени, как хотели и надеялись вожди правящей фракции». В интервью, немецкому писателю Эмилю Людвигу Троцкий заявил: «Россия зашла в тупик, пятилетний план потерпел неудачу, вскоре появится безработица, наступит экономический и промышленный крах, программа коллективизации сельского хозяйства обречена на провал». «Сколько у вас последователей в России?» - неожиданно спросил Людвиг. «Трудно определить. Мои сторонники разобщены, работают нелегально, в подполье», - последовал ответ. На вопрос: «Когда вы рассчитываете снова выступить открыто?» - Троцкий ответил: «Когда представится благоприятный случай извне. Может быть, война или новая европейская интервенция, тогда слабость советского правительства явится стимулирующим средством». В значительной степени это был чистейший блеф. Но писания выглядели вполне убедительно, и Сталин решил, что Троцкий готовит переворот. В донесениях сотрудников ОГПУ из Турции указывалось тогда, что Троцкий не успевал принимать многочисленных журналистов, вел переговоры с различными политическими деятелями, заключал негласные союзы даже с представителями находившейся в эмиграции Белой гвардии. По отношению к Троцкому, среди его соратников и союзников не было единого мнения. Многие находились под гипнозом ореола «второго человека после Ленина». В их глазах «кавказец Сталин» воспринимался как политическая аномалия в руководстве страной, что создавало иллюзию «легкой» политической борьбы с ним. Поэтому деятельность Троцкого в эмиграции воспринималась не в ракурсе антигосударственной деятельности, а как привычный в рядах старой партийной гвардии образ действий революционера. В Европе многие ждали переворота в Москве и устранения от власти Сталина. А в западной печати появились сообщения о том, что главная роль в выполнении этого плана отводилась Ю.Л. Пятакову, который якобы был уполномочен Троцким руководить всеми силами «сопротивления Сталину» в Советском Союзе. Первой кровавой расправой с оппозиционером стал расстрел в 1929 году Якова Блюмкина (известного террориста, убийцы германского посла Мирбаха и др.), бывшего сотрудника Троцкого. Во время своей работы в Турции Блюмкин тайно от своих чекистских начальников встретился с Троцким. Тот дал Блюмкину послание в Москву для своего бывшего сторонника Карла Радека. От любовницы Блюмкина ГПУ узнало о его встрече с Троцким и о секретном поручении. Российское правительство никогда не реабилитировало Блюмкина. Только 20 февраля 1932 г. Троцкий и его сын Лев Седов были лишены советского гражданства. Правительства стран Западной Европы отнюдь не жаждали видеть у себя человека с репутацией «знаменитого революционера», имеющего своих последователей во многих государствах. В середине 1933 г. Троцкий перебрался во Францию, но летом 1935 г. ему приходится, по временной визе, переехать в Норвегию. Там тоже постаралась избавиться от опасного гостя, поместив под домашний арест, его поторапливали с отъездом, угрожая выдать советскому правительству. А в Москве начались политические процессы. Троцкий и его деятельность становятся для ОГПУ—НКВД необходимым компонентом для предъявляемых обвинений. Всех арестованных обвиняли, как правило, в «троцкизме», в пропаганде его идей, связях с Троцким, выполнении его указаний, замыслах контрреволюционного переворота. Его блестящая публицистическая деятельность принесла много горя людям, - практически всем, кто прямо или косвенно соприкасался с этим «дьяволом революции». 9 января 1937 г. на танкере, предоставленном норвежским правительством, по приглашению одного из великих художников XX века Диего Риверы Троцкий прибыл в Мексику. Какое-то время он жил на вилле художника, но затем их отношения осложнились. 20 августа 1940 года в местечке Койоакан агент НКВД испанский революционер Рауль Меркадер нанес Троцкому смертельный удар ледорубом… Советской властью Троцкий не был официально реабилитирован. Даже в период перестройки и гласности Горбачев от лица КПСС осуждал историческую роль Троцкого. Только по запросу НИЦ «Мемориал» Л.Д.Троцкий (Бронштейн) был реабилитирован Прокуратурой РФ (Архив НИЦ «Мемориал»).
А что же пароход «Ильич» (бывш. «Император Николай II», бывш. «Вече»)? В декабре 1931 года, приняв на борт в турецком порту Измир 2000 тонн чая, в ночь на 13 число он направился в Одессу. Судно, прошло всего 40 миль, как внезапно поднявшийся сильнейший - в 10 баллов по шкале Бофорта - шторм на полном ходу выбросил его на прибрежные скалы в Эгейском море. Пассажиры и команда судна по канату перебрались на берег. Только в январе 1932 года совместными, поистине героическими усилиями пароход сняли со скалы. Чтобы облегчить судно, некоторую часть ценного груза передали подошедшим к месту катастрофы судам. Испорченным чаем слегка замутили Эгейское море. В память о событии выпустили даже особый нагрудный знак «За спасение п/х «Ильич». В Севастополе пароход возродили и перевели котлы на жидкое топливо. В 1934 году судно отдали Дальневосточному пароходству. «Ильич» там эксплуатировался на грузопассажирских линиях Владивосток – Советская Гавань – Петропавловск (Камчатский). В 1937 году «Ильич» прославился тем, что доставил в Петропавловск-на-Камчатке первую партию девушек из Москвы и Ленинграда, откликнувшихся на призыв Валентины Хетагуровой ехать на Дальний Восток. В начале сороковых годов XX века даже в городе Комсомольске-на-Амуре на одну девушку приходилось около трехсот парней. Амурный вопрос на Дальнем Востоке обрел крайнюю остроту. 8 апреля 1937 года на том же Ярославском вокзале, где за руки и за ноги выносили к вагону «демона революции», москвичи провожали в Дальневосточный край девушек, откликнувшихся на призыв Вали Хетагуровой. К осени 1937 года на Дальний Восток прибыли 11 500 комсомолок, в том числе 50 инженеров, 550 техников, 20 врачей, 400 медработников со средним специальным образованием, 140 агрономов, 300 зоотехников, 380 учителей, 800 культработников, 300 шоферов, 1100 токарей, слесарей и электромонтеров, 1100 счетных работников. Времена были строгие. В 1936 году аборты в СССР были запрещены законом. Комсомол поклялся, что энтузиасток в обиду не даст. Почти все «хетагуровки» через месяц-два после приезда повыходили замуж. Во время военного конфликта у озера Хасан «Ильич» вывозил раненых. В годы Великой Отечественной войны совершал рейсы между Владивостоком и портами США. Из американского города Портленда по ленд-лизу во Владивосток, затем железной дорогой через Сибирь в Европу перетащили почти две трети подвижного состава (паровозы и вагоны). Весной 1944 года изрядно износившийся «Ильич» прибыл в Портленд для замены котлов. Через два месяца судно неожиданно потеряло остойчивость и 23 июня 1944 года затонуло у стенки судоремонтного завода. История мутная; погиб один из членов экипажа. А время военное – ежедневно на море, на суше и в небе люди гибли тысячами и десятками тысяч. Администрация завода свою вину признала, однако поднимать и восстанавливать «Ильича» прагматичные американцы отказались, - водолазы разрезали его старый корпус прямо на грунте. В качестве компенсации Советскому Союзу безвозмездно передали два товаропассажирских парохода «OTSEGO» и «GENERAL W.C. GORGAS», переименованные соответственно в «Урал» и «Михаил Ломоносов». ОБ АВТОРЕ
|
||
