ФРОНТОВАЯ ПОЭЗИЯ ВЛАДИМИРА КАЛАЧЁВА
Воспоминания Кузнецова Виктора Александровича,
полковника в отставке, в 1941–1944 годах ответственного секретаря редакции газеты
«Отважный воин» 2-й ударной армии
 Владимир Калачёв и тогда был настоящим поэтом. Я был убеждён, что он не пройдёт незамеченным в русской литературе. После войны я интересовался и смотрел в газетах, не встретятся ли его публикации. Искал его имя в справочниках и в энциклопедии. Но его имени нигде не было, поэтому я почувствовал, что Владимир Калачёв не вернулся с войны. О его гибели я узнал впервые только в этом году от фронтового товарища Ф.Г. Смирнова, которому сообщила об этом недавно Т.Н. Тихова.
Войну я встретил в Москве, когда сдавал экзамены на литературном факультете пединститута им. Ленина. Весь институт вместе с преподавателями пошёл в народное ополчение. Это была Пятая дивизия народного ополчения. В ноябре 1941 года наша дивизия, вместе с большинством других таких же дивизий, попала в окружение. Наша дивизионная газета выходила тогда под названием «За отечество». Небольшому числу редакторов удалось выйти их окружения, потом на базе этой газеты и возникла газета «Отважный воин». Она была отдана 2-й Ударной армии и переброшена на Волховский фронт, зимой 42 года участвовала в прорыве блокады. Редакция почти полностью погибла в ночь на 24 июня при выходе из окружения: из 33 человек вышло из окружения 6 человек. Тогда наших воинов погибло 20 тысяч.
Из политотдела в живых остался только один человек, поэтому я был назначен начальником партийной комиссии при политотделе, которая должна была выяснять, сколько людей вышло из окружения и кто погиб. Погибло 20 тысяч, вышло только 2 тысячи. Прорывались через узкий коридор шириной всего 200 метров. Армия сражалась до последнего солдата. Люди пухли от голода, не могли встать на ноги, но если голова работала, то они стреляли до последнего патрона.
После прорыва редакция газеты «Отважный воин» пополнилась новыми редакторами, появился ряд новых имён: Это Сергей Наровчатов, Михаил Дудин, О. Бергольц, работала наездами В. Кетлинская. Возможно, с Калачёвым встречался С. Наровчатов, он только тогда ещё начинал. А. Прокофьева называли тогда «ладожским соловьём-разбойником».
Осенью 1942 года началась Синявинская операция, армия была переброшена под Ладогу, новое наступление не закончилось прорывом блокады. 11-й армии Манштейна был дан приказ покончить с Ленинградом, и она вступила в бой со 2-й Ударной армией. Манштейн израсходовал все свои силы и не смог наступать на Ленинград. Обе армии полегли. Последняя попытка овладеть Ленинградом была предпринята немцами в январе 1943 года, и только в январе 1944 года была окончательно снята блокада.
В это напряжённое время и выходила газета «Отважный воин», в которой печатался В. Калачёв. Надо сказать, что редакция с большим уважением относилась к нему. Это чувствовалось по тому, что печатали его стихи на второй странице, подписывали «Владимир Калачёв», отмечали стихотворение особым рисунком. Художником работал в газете скульптор Вучетич, начал он с дивизии народного ополчения ещё под Москвой.
14 марта 1943 года было напечатано первое стихотворение Владимира, 4 апреля - стихотворения «Знамя» и «Разведчик» – с особой заставкой, 16 мая – стихотворение «Боец», 3 июля – «На переднем крае», а 15 июля, то есть за 10 дней до гибели Владимира, было напечатано стихотворение «Пулемётчик». Оно было подписано «Старший лейтенант Владимир Калачёв», чувствуется - автор очень гордился, что ему было присвоено новое воинское звание. 1 сентября в газете было напечатано последнее стихотворение «Коммунист». Ещё тогда никто из нас не знал, что это стихотворение Владимира опубликовано посмертно.
(Записаны Т.Н. Тиховой в 1985 году) |
|
ВЕСНА
Зола да пыль на пепелище,
И жизни, думаешь, конец.
Но как светло, когда засвищет
На старой яблоне скворец.
Здесь был народ.
Здесь жизнь кипела.
Сейчас – равнина и покой:
Сгорело всё, лишь уцелела
Скворечня с яблоней сухой.
Но и гнетущему покою
В ответ и в оправданье есть
(Врагам да будет роковое)
Победоносной силы месть.
НА ПЕРЕДНЕМ КРАЕ
Безголосая ночь опустилась
На изъеденный пулями лес.
По траншеям болотная сырость
Собралась с неизведанных мест.
Возле дзота, водой залитого,
Вихрь огня пролетит, прометёт.
Но душа для сражений готова,
И готов, как душа, пулемёт.
Здесь в томительных днях обороны
Зреют солнцем в предутренней мгле
Путь на запад, ещё не пройдённый,
И свобода родимой земле.
ДОРОЖНЫЙ МОТИВ
Звёзды все погасли, лишь одна
Над моей дорогою видна.
В этот час скрестились все пути –
По одной дороге мне идти.
Путь держу один – в горячий бой.
Попрощаюсь, милая, с тобой.
Ты меня на бой благослови
Верностью мучительной любви.
Близок бой, и в сердце ты одна.
Пью любовь, но не испить до дна.
ТВОЁ ПИСЬМО
Конверт в пыли
И почтальон в пыли.
И счастью этому ещё не верю,
Как будто жизнь вторую принесли
С твоим письмом
На нашу батарею.
И всё милей,
Когда твоя рука
В письме слова такие начертала,
Чтоб бить врага я мог наверняка
И сохранить любовь
Светлей кристалла.
КОММУНИСТ
С простой медалью «За отвагу»
На кровью залитой груди,
Назад не сделал он ни шагу,
Врагам дорогу преградив.
Была отменная работа:
Ползли враги со всех сторон.
Один в живых у пулемёта
Косил врага. И был сражён.
Душа на смерть была готова,
И он пощады не просил,
Он в битве пламенное слово
В святое дело претворил.
Пусть рядом смерть,
Но сердце чисто.
И цель одна была – вперёд!
Бессмертный подвиг коммуниста
И нас на подвиги зовёт.
АВТОМАТЧИК
Над дорогой фронтовою
Опускается закат…
Замолчал во время боя
Безотказный автомат.
Не искал за жизнь поруки,
Смерть свою не счёл бедой -
На песке раскинул руки
Автоматчик молодой.
Бил фашистов парень метко,
Был один за семерых,
Прикрывал отход разведки,
Спас товарищей своих.
При дороге запылённой
Под ракитовым кустом
Автоматчик спит спокойно
На песке на золотом.
ЗНАМЯ
Взвейся, знамя полковое,
На врага в штыки пора.
Крепнет наше боевое
Многозвучное «Ура!…»
Знамя к чести призывает
Побеждать всегда врага
И навеки утверждает
Славу русского штыка.
Вейся, пламенное знамя,
В бой решительный веди.
Наша Родина за нами,
А победа – впереди.
ПОРТРЕТ
Вместе с пламенной любовью
Я дарю тебе портрет
И заране приготовлю
Для тебя один ответ:
«Если слишком взгляд спокоен,
Это просто потому -
Я страны родимой воин,
Нужно быть таким ему.
И упрямо губы сжаты,
В них улыбка не скользит,
Это значит враг проклятый
На родной земле стоит.
Я на битву устремился,
И не знаю – мил, не мил?
Пусть лицом я изменился,
Но тебе не изменил».
ВЕРНОСТЬ
Завечерело.
Воздух свеж и мглист,
За горизонтом катится гроза.
В руках письмо держал артиллерист,
Вниманьем были скованы глаза.
Но вдруг разрыв –
Артиллерист упал
(В таком конце не отыскать ошибку).
Письмо от милой
Он не дочитал,
Но удержал
Счастливую улыбку.
* * *
Быть может, за разлукой долгой
Ты позабудешь образ мой.
Забудешь голос и глаза ….
Пройдёт военная гроза,
И я попутною дорогой
Под вечер забреду домой …
И вспомню я при нашей встрече
Бои смертельные в лесу
И сил последних напряженье …
Но я не покажу волненье.
После того, что видел – легче
Измену я перенесу
|
* * *
Запахло пылью придорожной,
И ясный полдень на пути.
Над отцветающею рожью
Ясней простора не найти.
Ещё раздумьям и тревогам
Не настаёт конечный час,
И по просёлочным дорогам
Пройду в огне боёв не раз.
КОМАНДИР
Их было всего восемнадцать,
И в этом неравенстве сил,
Чтоб сквозь окруженье прорваться,
Шесть раз он в атаку ходил.
Шесть раз….! И товарищи знали:
У них командир волевой,
В глазах - ни дыминки печали,
И в сердце – огонь боевой.
Погиб командир … Огневые
Три раны темнеют в груди.
Прорвались друзья боевые,
Носилки несут впереди.
Несут на походной палатке.
Багряный закат на лугу …
В их тихой и твёрдой походке
Презренье и злоба к врагу.
ПУЛЕМЁТЧИК
Слепнет ночь. Траншея опустела.
Бой окончен. Пулемётчик спит.
Кажется, что каждой складкой тела
С пулемётом воедино слит.
В жаркой схватке крепко поработав,
Спит, хвалы себе не говоря,
Руки не снимая с пулемёта,
Крепким сном бойца-богатыря.
НА ПРИВАЛЕ
На фронтовом пути с востока,
Далёкий совершая марш,
У обмелевшего истока
Отряд остановился наш.
В минуты сна, в часы похода,
В любое время ночи, дня
Родная русская природа –
Как исцеленье для меня.
По всем путям пройдя с боями,
Я разлюбить никак не мог
Облитый кровью и слезами
России каждый уголок.
У обмелевшего истока
И в этот вечер на мосту
Я помяну словами Блока
Природы русской красоту
У КОЛОДЦА
К колодцу быстрою походкой
Едва успевши подойти,
Боец поднял с водой пилотку
И пьёт за здравие в пути,
И за грядущее сраженье,
В котором будет нелегко …
Но улыбнулся широко,
Своё увидев отраженье.
СЛОВО О РУССКОМ СОЛДАТЕ
В начале жаркого сраженья,
Почуявши нерусский дух,
Боец стремительным движеньем
Сражает насмерть сразу двух.
Потом, когда волной воздушной
Был опрокинут на пути,
Наказу Родины послушный,
Он встал и продолжал идти,
Круша врага. Но при разрыве
Сам рухнул наземь не дыша.
И в этом в боевом порыве -
Солдата русского душа.
ПЕРЕД АТАКОЙ
Песок сыпучий под ногами
И верный автомат в руке.
За опалёнными кустами
Темнеет дзот невдалеке.
Пятнадцать ставим на прицеле …
И ждём … Прошелестел снаряд …
И снова ждём …
(Мы ждать умели),
Когда все в раз заговорят.
У НЕИЗВЕСТНОЙ МОГИЛЫ
Песчаный холм возле дороги,
А под холмом, под тем холмом
За гранью жизненной тревоги
Здесь спит боец последним сном.
Обозначением покоя
И памятником навсегда
Солдата русского рукою
Над ним вознесена звезда …
Пройдут года, и здесь прохожий,
Рукою пыль смахнув с лица,
Привет – поклон земной положит
Перед могилою бойца.
Как ныне будет через годы
Немеркнущая никогда
Обозначением свободы
Красноармейская звезда.
ПОЭТУ ВСЕВОЛОДУ РОЖДЕСТВЕНСКОМУ
Золотые в небе точки.
Ночь и запах смоляной
И твои литые строчки
Зазвенели надо мной.
И куда ни собираюсь
По дорогам фронтовым
Я испытываю радость
К строчкам огненным твоим.
Ну, а если ненароком
Где-нибудь паду в бою,
Отмежёванную сроком
Кончу молодость мою,
Как-нибудь, узнав сторонкой,
Если можешь – от души
Обо мне литых и звонких
Пару строчек напиши.
КУКУШКА
Я на лодке, никем не замечен,
По реке задремавшей плыву.
Хорошо в этот медленный вечер
На прибрежную глянуть траву.
Приближается грань горизонта,
И на грани заката – пожар,
И глаза отвести неохота,
И чего-то становится жаль.
Тишина. Неоконченность линий.
И не трогаю даже весло.
По зеркальности заводи синей
Без движенья меня понесло.
Покачнулась звезда золотая
Над водой, но не тонет до дна.
Закричала кукушка, - считаю,
Сколько раз прокукует она.
Публикация материалов из семейного архива – Людмилы Калачёвой (Яцкевич).
|
