Новороссийский дневник Владимира Казмина

<<<Далее    Ранее>>>

12 января 2016 г.

ЗАРУБКИ НА ВЕРСТОВЫХ СТОЛБАХ ПАМЯТИ
Литературная экспедиция «Донбасс – земля героев»

* * *

Широка земля русская!
Воля льётся, плещется, вьётся с ветром буйным от края до края, от океана до океана, вплетается в кроны могучих деревьев и стелется нежными клубами туманов в ложбинах и оврагах, тихо вздыхает на степной, девственной груди и лежит эта чудо-воля во широких полях под небом русским, православным. И кто потревожит эту Волю, данную Богом русскому человеку, тот обречет себя на неминуемую погибель и бесславие, потому что эта земля – земля героев.
Потому-то и не дают покоя просторы наши недругам и тьме вселенской, потому-то и случаются здесь битвы божественного добра со злом. Потому-то и выбрана высшими силами богоносная душа русская для поля сражения человеческого грехопадения и святости, потому-то и одолевает простых людей, живущих на этой земле, гордость за славных, великих сынов Отчизны, что стояли и стоят на страже нашей Родины.

* * *

Литературная экспедиция «Донбасс – земля героев» посвященная семидесятилетию Великой Победы и выхода в свет бессмертного романа Александра Фадеева «Молодая гвардия» началась в Москве 2 декабря 2015 года. Эта благородная миссия была задумана и осуществлена при поддержке Союза писателей России, Луганской писательской организации им. В.И.Даля и Луганского землячества в Москве.

Писательская экспедиция стала составной, мобильной частью Х Международной научно-практической конференции «Восточнославянская цивилизация: история и перспективы», которая проходила на Луганщине с 3 по 6 декабря. Конференция была организована Русским Народным Собором, Союзом писателей России, Центром славянской культуры, Луганским землячеством в Москве, Всемирным Институтом Восточнославянской цивилизации, Луганской писательской организацией им. В.И. Даля и Украинским центром русской культуры.

Декабрьская экспедиция стала продолжением январского литературного писательского десанта в Краснодон и Луганск. Тогда, участники поездки, делегация Союза писателей России, посетила музей Молодой Гвардии и провела ряд незабываемых встреч на Луганщине. Мы символически подняли копию Знамени Победы на месте гибели краснодонцев, переданную писателями-фронтовиками Юрием Бондаревым, Михаилом Лобановым, Владимиром Бушиным и Михаилом Годенко, которое писатели торжественно разворачивали и в Калининграде, и на Кавказе, и во многих других местах бывшего Советского Союза.

 С поднятия Знамени Победы в Краснодоне, на земле молодогвардейцев, и начался для писателей России год литературы – 2015. Январские события широко освещались в прессе и электронных средствах массовой информации, поэтому я не стану на этом останавливаться, а скажу то, что эти мероприятия не остались без внимания руководства нашего писательского Союза.

В декабре правлением Союза писателей России было принято решение: такую же копию священной реликвии передать на вечное хранение в Ровеньковский Мемориальный музей «Памяти погибших», посвященный героям «Молодой гвардии».

Вдохновителем этих акций стал Председатель правления Союза писателей России, Заместитель Главы Всемирного Русского Собора Валерий Николаевич Ганичев, а неизменными участниками и руководителями были сопредседатели Союза Сергей Иванович Котькало и Николай Федорович Иванов. К сожалению, Николай Федорович не смог участвовать в декабрьской поездке, по причине важных организационных дел писательской организации, но он, провожая нас в дорогу,  сказал: «Я душой и сердцем с вами, кланяйтесь земле героев и от меня…»

* * *

Путь экспедиции во главе с Сергеем Ивановичем Котькало лежал через Белгород, где к нам присоединились прекрасные белгородские писатели Сергей Александрович Бережной, Александр Васильевич Тарасов и Виктор Яковлевич Череватенко.

Легендарная белгородская земля встретила нас заснеженными дорогами, практически непроходимой для автотранспорта трассой и непредвиденными путевыми инцидентами. По нашему пути следования всё чаше стали встречаться, свалившиеся в снежную кашу кюветов, большегрузные автомобили. Огромные пробки скопившихся авто, ледяной ветер и уместная в таких случаях брань шоферов – всё это дополняло картинку зимы, которая как всегда пришла внезапно для водителей и дорожных служб. Мы пробивалась сквозь непогоду в сторону донецких степей, ехали в Донбасс, на Луганщину, где вот уже второй год полыхает война. Люди этого трудового края грудью встали на защиту своей земли, они поднялись против мракобесия фашиствующих украинских националистов, против неправды и злобы идущей от киевских властей, которые захватили власть в результате майданного переворота и развязали братоубийственную войну. Простые труженики – шахтеры, металлурги, интеллигенция вместе с русскими братьями добровольцами остановили хлынувшее на донецкие просторы зло воспрянувшего фашизма и не посрамили память великих предков.

Сегодня война на Донбассе притихла, трудовые люди Луганска и Донецка дали отпор неофашизму и охладили пыл воинствующих националистов, но не остановилась она в умах киевской хунты, поэтому Донбасс, как и прежде, готов отстаивать свои идеалы и свободу, если потребуется, то и с оружием в руках.

Мы ехали по бескрайним южным приделам России и, глядя на просторы нашей земли, говорили о том, что всё-таки немецко-фашистские захватчики, которые ринулись к нам в сороковых годах прошлого века, были не совсем умными, а попросту – дураками, кто их ждал здесь? Никогда наша земля не потерпит поступь вражеских сапог, она задавит любого захватчика своим пространством, величием и звоном колоколов православной веры. Так было, так есть и так будет всегда!

Мы ехали уже по донской земле, когда снежные мокрые хлопья превратились в пелену мороси холодного зимнего дождя. Чем дальше мчали на юг, тем шире и прозрачнее становилось небо. Дождь прекратился, уже стемнело, и донская степь наполнились тихим, тускловатым светом звезд. По обе стороны трассы «Дон» сияли островки мерцающих огоньков – это были казачьи станицы и хутора, они словно магнитом притягивали к своей широкой степной груди звезды. Вся округа наполнялась этим сияющим сплетением божественного естества и рукотворного света.

Впереди вспыхнуло огромное зарево большого ночного города – это был Камянск-Шахтинск. Дорога к таможенному пропускному пункту «Изварино» Луганской Народной Республики, через ростовский Донецк, прошла без особых приключений.

На российской границе, как нестранно, русских писателей таможня встретила не очень дружелюбно, пришлось отбиваться от «бдительных таможенников», объясняя, что наша писательская бригада везёт с собой не какую-то там контрабанду, а клад великого русского слова запечатлённого в книгах, везёт учебники и тетради для детей Донбасса, везёт им скромные продуктовые гостинцы. В итоге, нашли взаимопонимание, и мы пересекли границу. Впереди была непокоренная Луганщина, бойцы народной милиции ЛНР встретили нас приветливо, с душой, и наша машина пошла уже по опаленной войной луганской земле. 

Огромная вереница встречных легковых, грузовых машин, автобусов терпеливо стояла на границе, ожидая своей очереди проезда – это были не беженцы, перед нами была жизнь.

Граница разорванных судеб, в результате величайшего преступления в истории русского мира, трещиной боли, с развалом Советского Союза разрезала по живому, физически разорвала этих людей, но не разорвала их сущность, их душу. Они были обречены на страдания, порой и на голод, а теперь и на войну, но они выстояли и живут. И чаяния всех этих людей направлены на то, чтобы поскорее бы убрать эти ненавистные границы между братьями единокровными.

* * *

Наша машина нырнула в молоко ночного тумана. Разбитые фронтовые дороги сразу дали о себе знать, мы ехали медленно, неподалёку замаячили редкие огоньки светящихся окон. Дорога запетляла по краснодонской земле, по земле молодогвардейцев.

Окраина Краснодона мало чем изменилась с тех далеких времен Великой Отечественной, всё те же казачьи курени, шахтерские хаты, кое-где даже виднелись старые заборы из камня-дикаря. Хутор Сорокино, так назывался Краснодон до советской власти, исконная земля донских казаков и земля шахтерская, сквозь клубы тумана виднелись старые терриконы. Мы въехали в город. К нашему удивлению пустынные улицы были хорошо освещены и тем самым, как бы говорили нам, что здесь непросто теплится жизнь, несмотря на войну, здесь жизнь идет своим чередом. Пустынным ночной город был от того, что по всей территории Луганской Народной Республики действует комендантский час с 22 до 6 утра, поэтому любое передвижение без спецпропусков запрещено. Машин на улицах города было совсем мало, но встречались рабочие автобусы с шахтерами. Кто-то ехал после смены домой, а кто-то наоборот спешил в забой. Практически все шахты Краснодона, как Свердловска и Ровенёк работают и дают уголь.

Наша экспедиция повернула на Свердловск, на старый казачий шлях. Именно по этой дороге шли танковые колонны фашистов летом 1942 года через Краснодон на Ростов, именно здесь и увидели впервые немецкие кресты на броне краснодонские комсомольцы, будущие молодогвардейцы.

Туман сгущался. Дорога больше была похожа на прифронтовую разбомбленную рокаду, чем на торный тракт. Тревога и напряжение витала в самой атмосфере этой некогда мирной округи – это был другой, прострелянный войной мир. Мы ехали медленно, но уверенно, зная о том, что патрули Народной милиции и МГБ республики предупреждены о нашем визите. На нашем пути не было блокпостов, не было военной техники, но это не означало, что в этой молочной темноте не было глаз, хранящих тишину и спокойствие людей, живущих здесь на отрогах Донецкого Кряжа.

Время было за полночь. На опасном участке дороги нас сопровождал джип, то приближаясь, то отставая от нашей машины, как бы прикрывая нашу экспедицию. Потом, когда мы уже почти подъехали к Свердловску, не известные покровители растворились в тумане также незаметно, как и появились. 

Я рассказывал своим друзьям об этом дивном уголке Донбасса. Слева от казачьего шляха лежала, изрезанная балками, с величественными курганами и кручами, девственная степь Провальского природного заповедника. Здесь ещё можно встретить в дикой природе: дрофу и огаря, ушастого ежа, барсука и каменную куницу, а летом, утопая в цветущем разнотравье и вдохнув полной грудью дурманящие ароматы, можно упасть навзничь, раскинув руки под голубым, бездонным небом, и ощутить себя в единстве с божественной природой. Друзья-писатели улыбались, слушая мои восторженные речи, и видели, конечно, за окном только непроглядную темень декабрьской ночи.

Мы проехали город Свердловск, старинное шахтерское поселение Шарапкино. Петляя по извилистым улицам, мы встретили несколько многотонных фур. Уставшие водители-дальнобойщики пили кофе, пожалуй, в единственном на весь город открытом ночью магазине и то, как оказалось, по их просьбе. Продавец понимая, что эти мужественные люди день и ночь в пути, возят так нужные молодой республике грузы, устали, поэтому и открыла магазин, нарушая свои должностные инструкции. Повезло и нам, мы выпили по чашке кофе и перекинулись несколькими словами с водителями и миловидной продавщицей, а также оценили продуктовый ассортимент магазина, голодом здесь не пахло…

И вот, наконец, дорога нас привела в шахтерский город Ровеньки. К ещё большему нашему удивлению улицы городка были практически полностью освещены, кое-где даже мигала рекламная иллюминация, несмотря на поздний, мертвый час, а было уже около двух часов ночи, по улицам ходили люди. Я объяснил, что это шахтеры возвращаются домой после третьей смены.

Мы подъехали к гостинице «Идиллия», долгий путь нашей экспедиции в этот день благополучно закончился. Нас ждал и радушно встретил героический, шахтерский город Ровеньки, где во время Великой Отечественной войны приняли мученическую смерть пятеро героев-молодогвардейцев: Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Виктор Субботин, Дмитрий Огурцов и Семён Остапенко. Здесь они вместе с сотнями патриотов шагнули в бессмертие.

* * *

Угрюмо склонили свои ветви вековые дубы Гремучего леса. В настоящее время этот легендарный лес находится практически в центре города. Гостиница, в которой мы поселились, находилась на самом краю дубравы. Утром наша делегация отправилась в Музей «Памяти погибших», сопровождала нас Ольга Орлова заместитель начальника управления образования города. Она весь день будет с нами и ей от всех писателей, что были 4 декабря в Ровеньках, низкий поклон за заботу и тепло, что подарили нам все организаторы нашей встречи во главе заместителем городского главы Викторией Викторовной Обоевой.

Музей находится в подвалах здания горбольницы, на берегу роскошного пруда, за которым начинается Гремучий лес. Мы отправились к скорбному месту, где фашисты истязали и мучили людей. Но прежде несколько слов о Гремучем лесе, где и были расстреляны герои-молодогвардейцы.

В далеком прошлом здесь был сплошной массив байрачных лесов, тянувшихся от Бахмута до Ростова. В конце XVIII века по указу Сената лес был вырублен для постройки русского флота на Азовском море, и только около восьми сотен вековых дубов Гремучего леса сохранились и стоят поныне. Среди них остались с десяток исполинов, которым за пятьсот лет. За последние лет пятьдесят лес увеличил свою площадь, ровеньчане любят свой лес, лелеют его и охраняют. Кстати, именно дуб изображен и на гербе города, как одна из основных достопримечательностей, символизирующих Ровеньки.

История этой земли неотъемлемо связана с историей казачества. После подавления Булавинского восстания 19 казачьих сел было сожжено, в том числе и Осиновый Ровенёк на реке Айдар (Ровеньки, Белгородской области, Россия). Вольные казаки, убегая от царской жестокости и притеснений, пришли в незаселенные земли «дикого поля», где нашли «вторую Родину». Новое поселение было названо в память оставленного городка – Ровенёк, позже переименованное в Ровенецкую слободу.

Белгородские писатели с трепетом и особыми чувствами ходили по этой земле, и открывали для себя новые страницы нашей истории, может быть и их далёкие предки жили здесь. Кстати, Бережные и Тарасовы очень распространенные фамилии в этих краях. Я видел полные удивления и восхищения глаза Сергея Александровича Бережного, когда он узнал, что во время войны одним из руководителей ровеньковского партизанского движения был его однофамилец Владимир Кузьмич Бережной, о котором речь пойдет ниже.

У входа в Мемориальный музей «Памяти Погибших» нас встретили экскурсоводы и директор музея Ирина Ивановна Ширяева, мы окунулись в тревожную, до глубины души, атмосферу памяти о страшных днях, когда в этом здании хозяйничали фашисты.

Я впервые побывал в залах музея ещё мальчишкой, когда нам юным пионерам рассказывали о бессмертном подвиге молодогвардейцев, тогда в начале семидесятых годов прошлого века ещё были живы свидетели тех кровавых событий, они жили рядом с нами, и я слышал немало рассказов о пламенных днях Великой Отечественной войны. Но сейчас, спустя десятилетия, по моей спине всё также бежал холодок, сами стены подвалов больницы, где во время войны оккупанты устроили окружное гестапо, дышат муками и стенаниями героев.

* * *

Мемориальный музей «Памяти погибших» был открыт 27 декабря 1967 года по инициативе общественных организаций города в память о жертвах фашизма, экспозиция состояла из трёх камер. В сентябре 1972 года, в тридцатую годовщину создания «Молодой гвардии», музей был расширен. К прежним камерам добавились помещения-подвалы бывшей тюрьмы, в которых разместили новые разделы экспозиции. К 60-летию создания подпольной молодежной организации «Молодая гвардия» была проведена реэкспозиция музея. Ныне экспозиция размещена в семи залах.

Необходимо рассказать более подробно о ровеньковском музее и истории его создания, потому что у большинства людей сложился определенный стереотип о мученической смерти героев-молодогвардейцев, прежде всего руководителей Молодой Гвардии Олега Кошевого и Любы Шевцовой. В бессмертном романе Александра Фадеева и в одноименном фильме Герасимова «Молодая гвардия» всех бросают в шурф шахты и не многие знают, что они были расстреляны в Ровеньках. О Викторе Субботине, Диме Огурцове и Семёне Остапенко вообще мало кто знает, что они играли огромную роль в организации, и в Ровеньки эти молодогвардейцы были этапированы из Краснодона в окружное гестапо для очной ставки с комиссаром подполья Олегом Кошевым.

После того как 15, 16 и 31 января 1943 года в Краснодоне были казнены большинство юных мстителей, пятеро отважных продолжали стоически держаться в застенках ровеньковского гестапо.

Олегу Кошевому не удалось перейти линию фронта. 11 января 1943 года он вернулся в Краснодон. Дома его ждала засада. С помощью соседки Лидии Макаровны Поповой на ее квартире Олег в последний раз встретился со своей матерью и в ту же ночь отправился в Боково-Антрацит к своим родственникам. В семи километрах от Ровеньков, в районе станции Картушино, его задержали полицаи. При обыске у Олега нашли пистолет, после чего доставили в ровеньковскую жандармерию, где при повторном обыске у него нашли печать подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» и два чистых бланка временных комсомольских удостоверений. Начальник ровеньковской полиции понял, что в его руках оказался комиссар краснодонской «Молодой гвардии». После доклада по инстанциям он получил указание перевести Кошевого в окружное отделение гестапо, размещавшееся в подвалах городской больницы.

Любу Шевцову фашисты арестовали по дороге в Ворошиловград, куда она направлялась за рацией, с помощью которой передавала сведения партизанам. Любу пытали сотрудники СД. Но она молчала. Молчала она и в краснодонской полиции. Фашисты понимали, что она является главным связующим звеном краснодонского подполья с луганскими партизанами. 31 января 1943 года под усиленным конвоем солдат и полиции Люба Шевцова, а также молодогвардейцы Семен Остапенко, Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин были доставлены в Ровеньки. Здесь, в застенках гестапо, гитлеровцы надеялись с помощью пыток сломить подпольщиков, вырвать нужные сведения, тем более что в их руках был комиссар организации. Но они стойко держались до конца, не нарушив священную клятву.

По исследованиям ровеньковского историка и краеведа Павла Федоровича Донцова известно, что летом 1960 года в Ровеньках состоялась встреча представителей трех поколений, героев Гражданской войны, ветеранов Великой Отечественной и комсомольцев города. На ней было принято решение создать в подвалах городской больницы, где в период временной оккупации города и района располагались казематы фашистского гестапо, мемориальный музей «Памяти погибших», а на месте расстрела молодогвардейцев в Гремучем лесу воздвигнуть памятник.

Началась кропотливая поисковая работа. В районной газете «Вперед» и шахтных многотиражках было напечатано «Обращение к бывшим узникам гестапо в городе Ровеньках», в котором оргкомитет музея просил откликнуться всех, кто помнил события того времени или был непосредственным их участником. Так стали открываться новые страницы в истории Молодой Гвардии, собираться бесценные экспонаты для музея.

9 мая 1965 года в Гремучем лесу на месте гибели героев состоялось открытие памятника. На черном лабрадоритовом камне выбиты слова: «Здесь в феврале 1943 года зверски замучены молодогвардейцы: Олег Кошевой, Любовь Шевцова, Семен Остапенко, Виктор Субботин, Дмитрий Огурцов». На цоколе высечены слова Юлиуса Фучика: «...Но и мертвые мы будем жить в частице вашего великого счастья, ведь мы вложили в него нашу жизнь».

* * *

Мы шли по залам музея, и когда экскурсовод рассказывал о том, как был арестован Олег Кошевой вспыхнули воспоминания из детства. Мой родной шахтерский поселок Михайловка всего в трех километрах от станции Картушино, где в заснеженной степи был схвачен полицаями Олег. Дело в том, что предателей, как и героев не выписывают откуда-то издалека, они рядом, как тогда, так и сегодня!

Один из тех полицаев, не хочу называть его фамилии, после того, как отбыл свой срок, а отсидел он в лагерях, от звонка до звонка, двадцать пять лет, коптил остаток своей жизни в окрестностях Михайловки, пас колхозных коров. Все в округе знали, что это предатель, полицай, который был причастен к аресту Олега Кошевого. Мы мальчишки, бегая по окрестным балкам, часто «охотились» за фашистским прихвостнем, бросали камни в несчастную душонку, за что, мне часто попадало от матери. Отвесив материнский подзатыльник, она говорила: «Вы что, негодники, фашисты что ли? Он же, плохой, но тоже человек!» Так он и сгинул где-то без следа и могилки. Через много лет, от сельчан слышал, что нашли его грибники в зарослях Орловой балки далеко от поселка повешенным.

Правда или нет, не знаю.

Когда я рассказал эту историю своим друзьям, Сергей Иванович Котькало сказал: «Может быть наказание жизнью, для этого человека, было самым страшным Божьим наказанием. Десятилетия жить с кровавым клеймом – предатель, жить во всеобщем презрении и ненависти, что может быть страшнее?»

И я с Сергеем Ивановичем полностью согласен.

* * *

Мы шли по залам музея. Еле слышно, словно из-под земли звучит мелодия песни А.В. Александрова «Священная война». Экспонаты знакомят нас с обстановкой 1941 года. В плакатах, призывах, документах тех лёт слышится набатный голос Родины, призывающий сынов и дочерей на защиту.

Под плакатом на планшетах помещены фотографии «Запись добровольцев в ряды Красной Армии в 1941 году» и «Отправка добровольцев на фронт», в витрине фотография и заявление одного из первых добровольцев города А. А. Мухина.

Специальный раздел зала посвящен боевому пути 395-й стрелковой дивизии, в рядах которой сражались и ровеньковские шахтеры. Здесь фотографии тех дней, документы одного из ветеранов дивизии, уроженца Ровеньков Ф.А. Семенко. На карте «Боевые действия на территории Донбасса летом и осенью 1941 года и летом 1942 года» отмечено, где на пути к Волге и Кавказу вела ожесточенные бои шахтерская дивизия, входившая в состав 18-й армии Южного фронта.

18 июля 1942 года после пятидневной бомбежки с воздуха, подло убив более двух тысяч мирных жителей,  гитлеровцы захватили Ровеньки, установив в городе оккупационный режим.

Об организации краснодонского подполья и о пребывании молодогвардейцев в Ровеньках рассказывает экспозиция следующего зала. На карте флажками отмечены города Ворошиловградской области, где действовало подполье и партизанские отряды. На отдельном стенде расположены портреты молодогвардейцев.

О Любе Шевцовой и Олеге Кошевом, об их подвигах, мы знаем многое, а вот о троих героях, которые покоятся в ровеньковской земле, хочется рассказать подробнее.

Виктор Субботин

Витя был старшим в семье, и ему с детства было присуще чувство ответственности. Каждый год он переходил из класса в класс с похвальными грамотами. Виктор был всесторонне одаренный юноша: пел, играл на баяне и гитаре, хорошо танцевал, увлекался рисованием, занимался спортом, мечтал стать летчиком и сам делал небольшие модели самолетов.

 Ценя его организаторские способности, ребята каждый год избирали его старостой класса. В 1938 году он вступил в ряды комсомола. В этом же году, после окончания седьмого класса, успешно сдал экзамены в Ростовский электромеханический техникум. Приезжая домой на каникулы, юноша, как правило, работал в центральных электромеханических мастерских слесарем.

Когда началась война, Виктор вернулся в Краснодон и стал работать в военкомате писарем, надеясь попасть на фронт, но его оставили в городе, как связного партизанского подполья.

Во время оккупации он устраивается на работу в электромеханические мастерские, где и сконцентрировался основной центр взрослого партийного подполья во главе с Филиппом Лютиковым. В октябре 1942 года по рекомендации Ивана Туркенича Виктор вступает в «Молодую Гвардию». Участвует во многих боевых операциях, добывает оружие, распространяет листовки, ведет агитацию среди населения.

Когда в январе 1943 года были арестованы многие молодогвардейцы, Виктор Субботин не ушел из города, пытаясь помочь товарищам, он стремился организовать побег из застенок краснодонской полиции, но был схвачен фашистами утром 31 января в день казни молодогвардейцев, а затем этапирован в Ровеньки.

Дмитрий Огурцов

Дима, как и все юноши тридцатых с детства мечтал стать военным летчиком. Любил книги, особенно те, в которых описывались подвиги отважных, смелых, бесстрашных людей. Среди учащихся своего класса за свою эрудицию пользовался уважением: у него можно было найти ответ на многие интересующие вопросы. В 1937 году Дмитрий вместе с родителями уезжает на Сахалин. Через два года Огурцовы снова возвращаются в Краснодон, где Дмитрий идет работать в шахту № 7-10 и одновременно учится в вечерней школе. В 1939 году вступает в комсомол.

Осенью 1941 года Дмитрий призывается в ряды Военно-Морского Флота. Закончив курсы военно-морских радистов, служил на катере в Новороссийске. Летом 1942 года в составе 144-го отдельного батальона 83-й бригады морской пехоты воевал в Краснодарском крае, на Кубани. В конце июля 1942 года батальон, в котором сражался Огурцов, вел ожесточенные оборонительные бои на подступах к городу Темрюку. Будучи тяжело раненным, юноша попадает в окружение, а затем в плен, откуда совершает побег. В первых числах сентября 1942 года Дмитрий возвращается в Краснодон, где устанавливает связи со своими школьными товарищами, а затем вступает в подпольную организацию «Молодая гвардия». Как специалист радиодела, он помогал товарищам монтировать радиоприемник. «Я поражалась его терпению, – вспоминала мать. – Часами, не разгибая спины, он наматывал проволоку виток за витком на катушку... Дмитрий спешил. Он хотел в день 25-й годовщины Октября услышать голос Родины. Не раз заявлял, что не в силах больше терпеть, что он должен жестоко отомстить врагу за все».

По заданию штаба «Молодой гвардии» Дмитрий Огурцов имея боевой опыт участвовал практически во всех боевых операциях организации. Когда в городе начались массовые аресты, мать уговаривала Дмитрия уйти из города. Но он ответил: «Не могу я уйти, мне нельзя! Я должен оставаться со своими товарищами до конца! Нужно искать пути освобождения товарищей!»

Арестовали Дмитрия Огурцова 28 января 1943 года. В краснодонской полиции его истязали до 31 января, а затем вместе с Любой Шевцовой, Семеном Остапенко и Виктором Субботиным был отправлен в окружное гестапо города Ровеньки. Но и здесь он не прекращал сопративляться врагу. Однажды, когда узников выгнали расчищать вокруг здания гестапо снег, Огурцов совершил побег, но неудачно. Его схватили, избили до полусмерти и снова бросили в застенки.

Семен Остапенко

Трудно представить, но герою на момент гибели было всего пятнадцать лет! Родился Семен 10 мая 1927 года в деревне Пятигоровке Новосветловского района Ворошиловградской области в семье рабочего. 

В 1929 году родители переезжают в город Краснодон.

Семен отличался спокойным, уравновешенным характером. С 1934 по 1942 год учился в школе № 1 имени А. М. Горького. Он много читал, особенно нравились ему «Кобзарь» Т. Г. Шевченко, произведения Н. В. Гоголя, «Как закалялась сталь» Н. А. Островского. Увлекался спортом, рисованием, игрой на балалайке.

За хорошую учебу и активное участие в школьной жизни в 1940 году Семен Остапенко был премирован экскурсионной путевкой по Днепру. Сбылась его давняя мечта - увидеть и проплыть по реке, описанной его любимыми писателями Н. В. Гоголем и Т. Г. Шевченко.

Летом 1942 года Семен закончил 7 классов. Он, как и многие его сверстники, в мечтах уносился на передовую и вместе с красноармейцами бил там фашистов, совершал подвиги. А вечером при свете коптилки рисовал. На листе бумаги оживали мальчишеские фантазии: красноармеец в буденовке с саблей, сильный и неукротимый в своей вере в победу Тарас Бульба.

Когда Краснодон был оккупирован, Семен вошел в группу Сергея Тюленина, которая впоследствии влилась в подпольную комсомольскую организацию «Молодая гвардия». Как и другие молодогвардейцы, переписывает и распространяет листовки, собирает оружие. По заданию штаба он доставил гранаты и патроны со склада, который находился на шахте № 22.

Из отчета командира «Молодой гвардии» Ивана Туркенича мы узнаем, что Семен Остапенко извлекал оружие из тайника, находившегося во дворе дома, где жил начальник фашистской биржи труда. Вместе с Сергеем Тюлениным, Владимиром Осьмухиным и Демьяном Фоминым отбил стадо скота, отобранного фашистами у населения. «А однажды, когда у Соликовского собрался вечер, – вспоминает Валерия Борц, – Семен Остапенко перерезал электрические провода, и вечер был испорчен».

Для выполнения боевых заданий штабу необходима была карта города, и Семен взялся за ее составление. Ему также было поручено вырезать из резины шрифт, необходимый для печатания листовок (до создания подпольной типографии). На одном из заседаний штаба «Молодой гвардии» Семен был принят в ряды Ленинского комсомола.

27 января 1943 года Семена Остапенко арестовали. Пытки и истязания продолжались в Ровеньковской жандармерии, куда Семена доставили 31 января, а 9 февраля его вместе с Олегом Кошевым, Любой Шевцовой, Дмитрием Огурцовым и Виктором Субботиным фашисты расстреляли в Гремучем лесу.

* * *

Среди экспонатов музея привлекает внимание копия графической иллюстрации О. Верейского к роману А. Фадеева «Молодая гвардия». На ней непокоренная Люба стоит перед палачами с высоко поднятой головой. В витринах личные вещи молодогвардейцев: залитые кровью рубашка и брюки Олега Кошевого, пуховый платок и варежки Любы Шевцовой, рубашка Виктора Субботина. В центральной витрине текст Указа Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза Ульяне Громовой, Ивану Земнухову, Олегу Кошевому, Сергею Тюленину, Любови Шевцовой посмертно. Здесь же выписка из Указа Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями героев-молодогвардейцев.

Рядом на пьедесталах бюсты Олега Кошевого и Любови Шевцовой, выполненные заслуженным деятелем искусств Украины скульптором Н.Н. Щербаковым.

О мужестве, с каким держались молодогвардейцы в застенках гестапо, рассказала в своих воспоминаниях на страницах газеты «Советская Россия» от 23 июля 1959 года учительница из Белгородской области Мария Дмитриевна Попова. Будучи задержанной жандармерией, она находилась в Ровеньках в одной камере с Любой Шевцовой.

«В тюрьме мы видели ужасы, мучения и издевательства над людьми. Бесстрашие и мужество незнакомых нам советских патриотов вселяли силу и бодрость в наши сердца. И здесь я не могу умолчать о геройстве Любы Шевцовой. Всем нам троим (Анастасии Пикаловой, Марии Поповой и Софье Заболоцкой) Люба сообщила, что ее арестовали как партизанку. Она думала, что ее сразу расстреляют, как только вывезут из краснодонской тюрьмы. Здесь, в Ровеньках, ее снова допрашивали и били...

Мы разговорились с ней. Люба сказала: «Передайте всем, что я люблю жизнь. Впереди у советской молодежи еще не одна весна и не одна золотая осень. Будет еще чистое мирное голубое небо и светлая лунная ночь, будет еще очень хорошо на нашей дорогой, близкой, всеми нами любимой Советской Родине...».

На одном из стендов помещены воспоминания С.В. Каралкина о пребывании в ровеньковском гестапо Олега Кошевого и Любы Шевцовой:

«Наш родной город Ровеньки заполнила смрадная гитлеровская чума. Тупоголовые фашистские варвары надменно расхаживали по улицам, выискивая, как собаки, очередную жертву. Пустыми и вымершими казались улицы. Зато в холодных казематах гестапо было многолюдно. Фашистские мерзавцы набивали каменные мешки людьми, а по ночам выводили их группами и расстреливали. Это было жуткое время. Каждый из нас, сидя в казематах гестапо, ждал своей участи. Но, несмотря на террор и строгую изоляцию, до нас доходили сведения о приближении Красной Армии. Фрицы становились злее. Во время допросов нас жестоко избивали.

6 февраля 1943 года в нашу камеру втолкнули 5 молодых людей, среди которых были Люба Шевцова и Олег Кошевой. Мы скоро познакомились и узнали, что это молодогвардейцы из Краснодона. На пришедших страшно было смотреть. Так они сильно были избиты. Один белокурый юноша сплюнул кровь и, глядя на нас, с трудом проговорил: «Вот как они разукрасили нас». Наступила тишина. Над нашими головами раздавались тупые шаги фрицев. Они почему-то суетились.

– Эх, пару бы гранат, – вдруг с ненавистью в голосе проговорил другой молодогвардеец. Лицо этого юноши носило страшные следы пыток. Голова отливала серебром. Это был Олег. Обращаясь ко всем, он сказал:

– Не вешайте головы, товарищи. Смерти нужно смотреть прямо в глаза. А ну-ка, запоем любимую! И мы пели!

Звонким голосом Люба первая затянула донбасскую «Через рощи шумные и поля зеленые». И вдруг стук в двери, а затем в камеру вваливается огромного роста фашист в длинной шубе. Не вытаскивая рук из карманов, фриц усмехается.

– Партизан, – сказал он на ломаном русском языке. И, увидев Любу, притворно изумился: – Почему такой молодой девушка в тюрьме? Люба зло выпалила:

– Молодая партизанка я, понимаешь, гад?!

Глаза Любы горели огнем ненависти. Во всей ее фигуре было что-то властное и грозное, от чего немец шарахнулся к двери.

В тот же день мы узнали, что Олег Кошевой и Люба Шевцова являются руководителями краснодонской подпольной организации «Молодая гвардия».

* * *

Мы вошли в камеры пыток и смертников. Словно из преисподней повеяло холодом, здесь нормальному человеку невозможно находиться без давящих горло чувств сострадания и боли, трудно представить, что перенесли в этих застенках узники.

Проникновенно описал это страшное место музея Павел Федорович Донцов.

«С металлическим скрежетом раскрываются тюремные решетки, и экскурсанты попадают в четвертый зал музея – камеру пыток, стены которой до сего времени носят следы крови. Темная, без окон, с тяжелыми, нависшими над головой балками, камера пыток возвращает нас к черным дням оккупации.

На серой стене висит копия картины художника М. Поплавского «Олег Кошевой на допросе». На ней доподлинно изображена камера пыток. Юноша стоит перед палачами с высоко поднятой головой. Гитлеровцы знали, что перед ними – один из руководителей «Молодой гвардии», но никак не ожидали, что он такой юный.

В процессе допросов и нечеловеческих пыток они убедились, сколько силы и воли у юноши, которого не смогли сломить истязания ни плетьми, ни шомполами, ни раскаленным железом и острым лезвием клинка от винтовки, ни металлическими клещами, ни буравами, ни обрывками цепи, которые были найдены в камере после освобождения города и сегодня экспонируются в музее.

В углу стоит железная печка, в которой палачи раскаляли металлические прутья и жигало. Этим раскаленным железом выжигали на телах юношей и девушек пятиконечные звезды и номера комсомольских билетов.

С замиранием сердца смотришь на эти иезуитские орудия пыток и вспоминаешь слова Александра Фадеева: «Мучения, которым их подвергали, были мучения, уже не представимые человеческому сознанию, немыслимые с точки зрения человеческого разума и совести».

Справа стоят два больших стола. На одном из них телефон, по которому принимались и отдавались команды и распоряжения. Утром 9 февраля 1943 года по этому телефону было передано указание о расстреле молодогвардейцев.

Из камеры пыток, не добившись показаний от допрашиваемых, палачи тащили обессилевшего узника в камеру смертников, которая находится за тяжелой, обитой железом дверью с маленьким тюремным глазком. Над дверью – обгоревшая доска с надписью на немецком языке: «Оставь надежду, всяк сюда входящий». Эти слова, начертанные над входом в ад в «Божественной комедии» средневекового итальянского поэта Данте, здесь звучали особенно цинично.

Темная, узкая, сырая камера, в выбоинах цементный пол, маленькие окошки под самым потолком. Закопченные черные стены с заплесневелыми углами, затянутыми паутиной, сохранили слова, написанные узниками гестапо в последние дни и часы их жизни:

«Мама, я тебя сейчас вспомнила. Твоя Любаша. Прошу простить меня. Взяли навеки. Шевцова».

«Скоро придут наши. Фашистские гады, за нас ответите!»

«Умру – не сдамся, лучше смерть, чем рабство!»

«Лучше умереть стоя, чем жить на коленях».

«Кровь за кровь, смерть за смерть!»

Яркий луч света вырывает из темноты дверь одиночной камеры и мраморную доску, на которой золотом написаны слова:

«Товарищ, остановись! Земной поклон отдай этому месту. Здесь, в застенках фашистского гестапо, в феврале 1943 года провел последние дни и часы своей жизни комиссар «Молодой гвардии» Олег Кошевой».

В торжественно-скорбной тишине камеры звучат проникновенные слова «Реквиема» Роберта Рождественского и воззвание к грядущим поколениям матери Олега Кошевого – Елены Николаевны.

* * *

На рассвете 9 февраля 1943 года группу патриотов, в которой были Олег Кошевой, Люба Шевцова, Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин, Семен Остапенко, фашисты вывели на расстрел в Гремучий лес, сюда же к вырытым ямам привели ещё более трехсот ровенчан. Но даже перед смертью герои не просили пощады.

* * *

Подвиг молодогвардейцев предстает как яркая частица всенародного подвига, в залах музея мы ознакомитесь с боевыми делами ровеньковских коммунистов-подпольщиков. Это они на железнодорожных станциях Ровеньки, Дарьевка, Лобовские Копи, Картушино выводили из строя железнодорожные вагоны и паровозы, из-за чего подолгу простаивали вражеские эшелоны. Это они взрывали мосты, затапливали шахты, не дали возможности гитлеровцам добыть из шахт района ни одной тонны угля.

В августе 1942 года народные мстители Ровеньков по заданию Ворошиловградского подпольного обкома партии вывели из строя железнодорожную линию на перегоне Ровеньки – Щетово. Руководил этой операцией Иван Иванович Мотузов.

Партизанский отряд Ровеньковского района состоял из 8 групп в количестве 82 человек. Наиболее действенной и боеспособной оказалась группа №8 которая действовала в районе шахт №30-35 «Михайловка». Командиром этой группы и был Иван Иванович Мотузов, путевой рабочий, житель поселка Михайловка.

Я с детства был наслышан о подвигах моих земляков. Был хорошо знаком с внуком Ивана Ивановича – Сергеем, мы играли часто вместе в футбол. Сергей был без одной руки, ему ещё в раннем возрасте отрезало руку на железной дороге.

Мотузовы жили на железнодорожном перегоне Примыкание, четырехлетний Сережка влез под вагон и остался на всю жизнь инвалидом. Именно с Примыкания Иван Иванович Мотузов ушел со своими товарищами на крупную диверсию.

В наших степных краях невозможно было сформировать крупное партизанское соединение, поэтому и были разбиты партизаны на небольшие группы. Одной из такой групп руководил дедушка моих сводных брата и сестры Василий Ильич Соловьев. Коммунист, десятник шахты №28 «Венгеровка», Василий Ильич был оставлен для уничтожения шахты и работы в тылу у врага. Перед тем как немцы вошли в Ровеньки, Василий Ильич и ещё семеро шахтеров успели взорвать стволы «Венгеровки» и уйти в район Орловой балки.

Шахтеры-подпольщики дислоцировались в пещерах, так как группа была малочисленной, приходилось нападать только на одиночные машины и обозы фашистов, они резали провода связи и совершали другие различные диверсии.

Я часто в детстве бывал у деда Василия, наверное, никогда мне не забыть хрипы его бетонных легких, забитых угольной и породной пылью. Несмотря на тяжелейший силикоз, дед Василий прожил долгую жизнь.

Сидя в саду на скамейке с неизменной, вырезанной собственноручно, палочкой Василий Ильич часто рассказывал иногда с юмором о своем, как он говорил, «паратизанстве».

 – Да чаво мы, каки мы герои, – говорил дед Василий, – паратизаны, етит мать. Славо Богу, отсидели у орловах пичерах, у то и всё паратизанство.

Мы с братом всё допрашивали Ильича, мол, что, дед, ты хоть одного немца убил? Что ж ты за партизан такой, коль немца не убил! Дразнили мы деда, вызывая его на разговор, ведь мы знали с братом, что у Ильича в шкатулке хранятся орден Красной Звезды и партизанская медаль, а такие награды просто так не дают.

Дед, долго хрипел каменными легкими, хмуро смотрел на нас из-под могучих, густых век, своими старческими, мутно-стеклянными, но живыми и добрыми глазами, всегда после долгой паузы он словно выстреливал.

– Как же, двох саданул, само лично. Подкараулили мы обоз с провизией, на дороге неподалеку от села Орехово. Одного я с винтаря шпокнул, а другого недобитка штыком пырнул. Пятерых немчиков мы тогда под откос пустили. Продукты раздали местным бабам, себе кой чё взяли, а после таго нашаго налёту недели две хрицы лютовали. Лучше бы мы их гадюк и не трогали. Спаслись чудом у пичерах. Но тади не до нас было. Вся немчура на Сталинград пошла…

Дед Василий, несмотря на силикоз, курил самосад. Он с каким-то неистовым свистом выдыхал дым, целые клубы дыма вылетали вместе колокольным кашлем из его впалой, седовласой груди. Я помню его коричневые от табака округлые ногти и огромные, сильные кисти рук. Когда он гладил меня по голове, мне казалось, что эти руки живут сами по себе, и движутся как-то отдельно от деда Василия, от этого было жутковато моему мальчишескому сознанию.

Когда Василий Ильич был в хорошем настроении после двух – трех рюмок, тайком от бабушки выпитых, начинал свой любимый рассказ.

– Паратизаны, етит мать! Машейдер у нас в группе был. (Я тогда не понимал, кто это такой «машейдер», но детским своим понятием чувствовал, что очень важным человеком был этот «машейдер», то есть маркшейдер)

–  На Лобовке были склады, – продолжал весело дед Василий, – провизии там видимо-невидимо. Так у то, Тимофеевич, машейдер наш, покрутил свои стекляшки и нам свинорылым диспозицию выдал, а мы уж не посрамили шахтерского званию. В акурат штоленку пробили в сто восемьдесят сажен, да прямо в центр склада. Две недели копали обушком да лопатами. Усё по науке, с крепежом, так сказать, на века вечные. И зажили мы тогда у то, не иначе коты в сметане. Объедали, можно сказать, усю энту чертову Европу. Брали провиант так, чтобы не заметно было, следы ловко заметали, да и лаз устроили ловко под тюками сена. Цельный месяц кормились, да и баб Михайловских подкармливали. Склады на Лобовских Копях были огромные, кожен день вагоны немчики подгоняли. Усё для хрицев проклятых, что под Сталинградом сидели, с энтим, как его, Павлюсом, хрен бы ему в затылок.

Лаз махрой посыпали, чтобы собаки не учуяли. Потом всё ж хфашист заподозрил недостачу видать, охрану усилил, но лаз не нашли, слава Богу, а то бы нам каюк все было. Решили мы последний раз взять по крупному, но тут-то чуть и не погорели, ждали нас ночью в самом складе. Они урозумить никак не могли, куда провиант девается, не могут же мыши стоко сожрать, да ещё и с ящиками, да мешками, – смеялся сквозь кашель довольный дед Василий. – Когда мы стали выползать из лаза, аккурат шо черти с табакерки, хрицы в штаны наложили от неожиданности. Обомлели немчики, ведь мы из-под земли появились, у нас тоже поджилки затряслись, тоди мы дали ходу назад. Хрицы спохватились шмаляют из автоматов, а мы уже в штоленке. На такой случай у нас было с килограммчик динамиту, да и перегородочка была припасена, всё по науке, всё по науке, чтобы при отступлении не побило народ взрывной волной. Вот и отпалили мы наш чудо-лазик, да так, что и склад загорелся. Только вот чуть не задохнулись мы, когда драпали. Ну не чаво, у страха глаза шо у быка бешенного, выскочили из мышеловочки, ось не впервой из-под земельки драпать… Хрицы так и не поняли, видать, откуда мы вынырнули и что произошло. С полночи стреляли по сторонам, но в балку по темноте не пошли, да и хрицы, то были не те, тыловики пузатые. А к утру мы уж далече были, в орловых печерах. Паратизаны, етит мать…

Вспоминая эти рассказы дедушки Василия Ильича Соловьева, я стоял с друзьями писателями у стендов Мемориального музея «Памяти погибших» и всматривался в фотографии этих настоящих героев. И я думал, что без каждого из них, без их отдельной солдатской судьбы, без их, пусть небольшого, но подвига, который складывался в Великий Подвиг всего советского народа, не было бы и Великой Победы!

* * *

В октябре 1942 года Ивана Ивановича Мотузова, командира михайловской  подпольной группы, по доносу предателя, арестовывают и вместе с другими партизанами его бросают в шурф шахты «Богдан». Руководство Михайловской группой народных мстителей взял на себя бывший боец Красной Армии, вернувшийся из окружения в Ровеньки Владимир Кузьмич Бережной.

Ровеньковские подпольщики продолжают совершать диверсии на тыловых коммуникациях 6-й немецкой армии, которая своими фашистскими зубами вгрызалась в сталинградскую землю. Партизаны рвали полотно железной дороги, жгли склады с продовольствием, вырубали подземные кабеля на линии связи, взрывали мосты, закладывали противотанковые мины на дорогах, приближали разгром врага на Волге.

Я хорошо знал сына Владимира Кузьмича Бережного – Валентина Владимировича, он долгое время руководил Ровеньковским ДОССАФ. Однажды, в девяностых годах прошлого века, я был у него на базе и он мне показал тетрадь воспоминаний отца. Валентин Владимирович мечтал издать книгу, но развальные девяностые ударили по всем нам словно обухом, а самое страшное, что это время и преступная власть, развалившая Советский Союз, ударила по памяти нашей! Книга так и не вышла, и где теперь эта бесценная тетрадь?

Общее руководство ровеньковских партизанских групп осуществляли командир партизанского отряда Ровеньковского района С.Я. Яковлев и комиссар отряда И.П. Радионов. На стендах и стеллажах музея личные вещи подпольщиков, выписки из партбилетов, трудовые книжки, записки, переданные на волю из застенков гестапо. Здесь же – «Акт комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков в Ровеньковском районе», составленный 10 августа 1943 года.

Рядом фотографии участников партизанского движения в Ровеньковском районе М.П. Пидоненко и В.Д. Долгополова, документы, рассказывающие о них, а сколько их было ещё безыменных героев. Большинство из них погибли.

* * *

В ночь на 17 февраля 1943 года части 39-й танковой и 56-й мотострелковой бригады 23-го танкового корпуса, 203-й и 333-й стрелковой дивизии Юго-Западного фронта освободили город Ровеньки. Всего неделю не дожили до этого дня герои.

19 марта 1943 года комиссия по расследованию злодеяний, совершенных гитлеровскими захватчиками на территории Ровеньковского района, при помощи горожан производила в Гремучем лесу вскрытие ям с расстрелянными жертвами фашистов. Здесь же присутствовали Елена Николаевна Кошевая и уцелевшие от расправы члены подпольной организации «Молодая гвардия» сестры Ольга и Нина Иванцовы.

Трупы славных борцов за народное дело носили следы нечеловеческих истязаний. На теле Любы Шевцовой было вырезано несколько звезд, лицо изуродовано разрывной пулей. У Семена Остапенко ударом приклада был размозжен череп, у Виктора Субботина вывернуты конечности, у Олега Кошевого выколот глаз, на лице – следы ударов.

* * *

В мемориальном музее "Памяти погибших" находятся документы, рассказывающие о последних минутах и секундах жизни молодогвардейцев. Из показаний о расстреле Олега Кошевого и Любы Шевцовой, данных Военному трибуналу бывшим переводчиком ровеньковской жандармерии Томасом Гейстом, следует:

«Когда привели следующую группу на расстрел (шесть человек), в ней были Олег Кошевой и Люба Шевцова. Люба была одета в темно-синее пальто, ботинки, на голове – пуховый вязаный платок. Она стояла от меня шагах в пяти-шести, была спокойна. Сняв с себя пальто и платок, она бросила их в лицо одному из полицаев, потом быстро повернулась, подала руки товарищам, и все, как по уговору, начали кричать проклятья в адрес палачей. Шевцова еще крикнула: «За нас ответите, гады! Наши подходят! Смерть...» - и еще что-то хотела сказать, но по команде Веннера раздались залпы, оборвавшие ее жизнь, и она повалилась в яму... Местный полицай взял пальто и платок, а другие, по обычаю, начали раздевать казненных и выгружать их карманы».

Фашистский палач, командир взвода жандармов Отто Древитц, рассказал Военному трибуналу:

«Когда арестованных поставили на край заранее вырытой ямы, Кошевой поднял голову и, обращаясь к рядом стоявшим, громко крикнул: «Смерти смотреть прямо в глаза!..» Последние слова заглушили выстрелы. Затем я заметил, что Кошевой еще жив и был только ранен. Я подошел к лежащему на, земле Кошевому и в упор выстрелил ему в голову».

 

* * *

20 марта 1943 года молодогвардейцев вместе с другими жертвами фашизма с воинскими почестями похоронили на площади в центре Ровеньков, возле Дворца культуры имени А.М. Горького. Фотография первого памятника экспонируется в музее.

11 декабря 1982 года в Ровеньках был торжественно открыт мемориальный комплекс «Слава» в честь героев-молодогвардейцев и воинов, павших при освобождении города от немецко-фашистских захватчиков. Мемориальный комплекс расположен на месте сквера, где весной 1943 года были похоронены узники фашистского гестапо.

Отлитые из бронзы фигуры молодогвардейцев стоят на вершине холма, в центре мемориального комплекса. У их могилы на гранитной вертикальной стене надпись: «Подвигу молодогвардейцев жить в веках». Слева – могила погибших советских воинов, напротив пять могил молодогвардейцев. Монумент и могилы опоясывает гранитная стена, возле которой посажено 40 серебристых елей в честь 40-летия «Молодой гвардии».

Создала мемориальный комплекс творческая группа из Киева: архитекторы В.Смирнов и Р.Юхтовский, скульпторы Н.Запорожец и А.Редько, конструктор Л. Викторов.

В день открытия мемориального комплекса «Слава» из Краснодона в Ровеньки был доставлен Вечный огонь. Зажгли его у подножия монумента член «Молодой гвардии» В.Д. Борц, руководитель бригады рабочих очистного забоя шахты имени Космонавтов производственного объединения «Ровенькиантрацит» Герой Социалистического Труда Г.И. Моцак и комсорг Ровеньковской средней школы №5 десятиклассница Елена Манева.

На митинге было оглашено решение присвоить средней школе №5 имя «Молодой гвардии», бригаде проходчиков А. А. Оверченко шахтоуправления «Ровеньковское» - имя Олега Кошевого, бригаде проходчиков Г.И. Проскуровского с шахты имени Космонавтов - имя Дмитрия Огурцова, бригаде горнорабочих очистного забоя Г.И. Моцака с шахты имени Космонавтов – имя 40-летия «Молодой гвардии».

* * *

Из музея мы вышли потрясенными увиденным и услышанным, а я это потрясение пережил ещё раз, спустя многие годы после первого посещения этого скорбного места на земле.

Наши писательские души оттаяли только тогда, когда мы встретились с прекрасной ровеньковской молодёжью в городской музыкальной школе. Театрализованное представление детей не оставило нас равнодушными. Их песни и стихи, особенно их искренние, полные понимания своего предназначения, взгляды пронизывали зал. Здесь были такие же молодые, такие же юные патриоты молодой Луганской республики, как их земляки-герои из далёкого сорок третьего. Вот он настоящий патриотизм! Поэтому никакому фашиствующему национализму не сломить их волю и стремление к свободе!

С проникновенными словами и приветствием от Союза писателей России выступил Сергей Иванович Котькало.

Сергей Иванович рассказал детям о Всероссийском конкурсе «Гардемарины, вперед!» и прочитал несколько замечательных работ победителей конкурса, которые были написаны на тему «Молодой Гвардии», написанные такими же юными сверстниками из разных уголков необъятной русской земли.

От души выступил Сергей Александрович Бережной, он вручил детям привезенные от писателей России книги и журналы.

Взволновано и торжественно выступил Председатель Совета ветеранов города Ровеньки Владимир Степанович Глущенко, он прочитал свои стихи и вручил гостям подарки от Совета ветеранов. Владимир Степанович потрясающий композитор, его патриотические темы оркестрованы лучшими аранжировщиками, его песни звучат не только на ровеньковских сценах, но и далеко за пределами Луганщины.

Александр Васильевич Тарасов и Виктор Яковлевич Череватенко прочли свои прекрасные стихи. Я спел песню «Седой ветеран», написанную к 50-летию Великой Победы и посвященную моему отцу, которая стала уже своеобразным памятником всем героям Великой Отечественной войны, но главными на этом празднике были не мы, а именно эти юные ребята, за которыми будущее нашей великой страны!

Были незабываемые встречи в Музее «Шахтерской Славы», с творческой интеллигенцией в библиотеке им. Григория Сковороды. Если говорить о Музее «Шахтерской Славы» – это отдельная тема, требующая основательного подхода, ведь Ровеньки от края до края шахтерский город. Сама природа благословила эту землю, здесь залегают огромные запасы ценнейших сортов антрациты, тем более, что все ровеньковские шахты не опасны по газу метану. Ровеньки дали стране целую плеяду выдающихся шахтеров, героев, мастеров своего благородного дела.

Кульминацией всему стало поднятие Знамени Победы над могилами молодогвардейцев и возложение цветов к вечному огню. Знамя Победы было торжественно передано Мемориальному музею «Памяти погибших» на вечное хранение. Через семьдесят лет это Великое Знамя, вмести с нами и молодежью города, незримо подняли герои-молодогвардейцы и тысячи погибших в годы Великой Отечественной войны ровенчан!

* * *

В городской администрации наша делегация встретилась с руководством Ровеньков. Мы передали огромный привет от писателей России и слова благодарности главе администрации города Сергею Николаевичу Княжеву за всестороннюю поддержку и теплый прием нашей делегации, а также за его заботу в деле сохранения памяти героев ровеньковской земли.

Заместитель главы города Владимир Русаков рассказал о городских проблемах, он рассказал нам, как они решаются. По словам Владимира Русакова, у городских властей всегда было и остается приоритетным направлением работы – это постоянное улучшение жизни людей, их быта и благосостояния.

От нашей делегации и руководства Союза писателей России мы выразили слова благодарности и восхищения высокому профессионализму работникам культурной сферы города: директору музея истории города Наталье Витальевне Канивцовой, директору центральной городской библиотеки им. Г. Сковороды Татьяне Терентьевне Зверевой, заведующей музеем «Памяти погибших» Ирине Ивановне Ширяевой, директору музея «Шахтерской Славы» Антонине Григорьевне Семикиной, начальнику отдела культуры Администрации города Ровеньки Наталье Николаевне Канивцовой, заместителю начальника управления образования Ольге Викторовне Орловой, директору школы искусств №1 Ольге Николаевне Пономаревой и, конечно же, заместителю главы города Ровеньки Виктории Викторовне Обоевой, которая внесла огромный вклад в организацию нашего визита в город Ровеньки.

Мы ещё раз поблагодарили руководителей города за теплый прием и распрощались с пожеланиями продолжить творческие и культурные контакты в будущем.

* * *

Утром 5 декабря мы посетили Городской краеведческий музей, где совершили увлекательное путешествие в прошлое Ровенецкой Слободы, Дикого поля, Войска донского и трудового шахтерского края.

Путь нашей экспедиции лежал в столицу республики город Луганск.

* * *

В Луганске 5 и 6 декабря продолжилась Х Международная научно-практическая конференция «Восточнославянская цивилизация: история и перспективы», где обсуждали вопросы общности культурно-исторической корней украинско-российских отношений в социально-экономической, политической и культурной сферах, проблемы научно-образовательного сотрудничества. В центре внимания стояли политико-правовые проблемы и экономические аспекты развития украинско-российских отношений в условиях трансформации и их перспективы.

Руководили работой Конференции директор Института гуманитарных исследований Леонид Соломко, сопредседатель Союза писателей России, член бюро Президиума Всемирного Русского Народного Собора Сергей Котькало, научный секретарь Института Восточнославянской цивилизации Александр Глинецкий. С докладами и сообщениями выступали писатели Виктор Череватенко, Александр Тарасов, Сергей Бережной, Глеб Бобров, Елена Заславская и мн. др.

Прибывшие гости Луганщины встречались с руководством ЛНР, с учащейся молодежью, жителями и сотрудниками народной милиции городов Ровеньки, Алчевск, и Стаханов.

Посещали коррекционные школы-интернаты и детские дома не ради праздного любопытства, а с целью поддержать оказавшихся в беде детей, передавали в школьные библиотеки книги, журналы, канцтовары, спортивный инвентарь…

* * *

В Луганской республиканской универсальной научной библиотеке имени Максима Горького наша делегация встретились с коллегами-луганчанами.

В приветственном слове я передал слова поддержки всем литераторам Луганщины от руководства Союза писателей России, Луганского землячества в Москве и лично от Президента Луганского землячества Николая Ивановича Челомбитько, а также рассказал о ходе литературной экспедиции.

В свою очередь, директор «Горьковки» Наталья Расторгуева рассказала о нынешнем отношении к подвигу «Молодой гвардии» и о преемственности поколений, связанной с этими подвигом и событиями последнего времени на луганской земле.

«Мы должны всегда помнить, что главная сила «молодогвардейцев» была именно в их непоколебимой вере!» – отметила она. «Ведь это были, по сути, дети. Но их вера в неминуемую победу была непреодолима. Вы только представьте себе, что это был за год – 1942! Что они слышали, какая была пропаганда, и какое страшное положение было на всех фронтах. Но это не могло поколебать их убежденности в правоте своего дела и неминуемой победе над врагом. Именно поэтому стал возможен их подвиг. Вот это – главный урок для всех нас», – отметила Расторгуева.

Директор ведущего научно-библиотечного центра Республики продемонстрировала гостям уникальные раритеты, хранящиеся в «Горьковке»: экземпляр «Роман-газеты» 1946 года выпуска с впервые напечатанным романом Александра Фадеева «Молодая гвардия», первое издание книги с изначальным авторским вариантом романа и номер журнала «Искусство кино», посвященный выходу легендарного фильма Сергея Герасимова.

В ходе полуторачасового открытого общения были рассмотрены наиболее острые вопросы литературной жизни Республики и России.

По завершению работы Форума, участники и гости возложили цветы к памятнику Владимира Ивановича Даля во дворе музея его имени.

* * *

Наша литературная экспедиция на следующий день выехала в город Краснодон, где мы поклонились вечному огню, горящему у подножья памятника «Непокоренным».

И снова замелькали верстовые столбы вечной дороги памяти. Литературная экспедиция «Донбасс – земля героев» отправилась уже в историю, и я думаю, что всех нас участников этой незабываемой творческой поездки одолевают самые высокие чувства любви и гордости за нашу русскую землю.

Москва – Белгород – Краснодон – Свердловск – Ровеньки – Луганск – Алчевск – Стаханов – Луганск – Краснодон – Белгород – Москва

Владимир КАЗМИН,
председатель
Луганской писательской
организации им. В.И. Даля
Союза писателей России

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"
Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную