Литературный фестиваль им. Михаила Анищенко. Слайд-шоу

Но у подлинной поэзии путей всегда много. А главным, неизменно сулящим новое и бесконечным, является исследование человеческой души. Тут поле неистощимое. Чем больше открытий, тем больше загадок.

В том числе и об этом говорили мы с участниками поэтического фестиваля Михаила Анищенко в Самаре. И. кажется, находили взаимопонимание.

Они оказались очень разными, эти поэты.  С разным жизненным опытом, образованием, степенью начитанности, представлением о прекрасном.

Кстати, о начитанности… Редко кто из молодых сегодня знает творчество своих предшественников, изумительных поэтов 60-80 годов прошлого века. Николай Рубцов, Владимир Соколов, Николай Тряпкин, Анатолий Жигулин, Владимир Цыбин, Анатолий Передреев…  Имена эти и многие другие звучат для многих из них откровением. Образовался некий межпоколенческий культурный разрыв и это печально. Нужно думать над тем, как его преодолевать, как восстанавливать преемственность поэтических поколений. И в этом смысле то, что делается писателями в Самаре, греет душу. Ведь смысл литературного фестиваля Михаила Анищенко не только в том, чтобы вспомнить замечательного поэта, но и в том, чтобы продолжалась традиция высокой русской литературы. Литературы сострадательной, взыскующей, человечной.

Здесь лишь несколько участников поэтического семинара. Алёна Синица – из Москвы, Мария Митрофанова – из села Борское Самарской области, Михаил Макрушин из Самары, Милена Исаева – из Оренбурга, Екатерина Агеева – из Самары, Дина Толмачёва – из посёлка Красногорский Республики Мари Эл. Все молоды, всё только в начале пути. Встречайте!

Виктор КИРЮШИН,
Председатель Совета по поэзии СП России

Алёна СИНИЦА

***
Мой папа прошел Афган
Он видел барханы, пески
Бушующий ураган
Не людей – только их куски.
А что видел ты?

Мой папа смотрел на Восток
Стальные его кулаки
Сверкали огнями дорог,
Он слышал за милю шаги.
А что слышал ты?

Мой папа отдал свою кровь
И алым налились цветы,
Слегка только дернуло бровь,
Но невозмутимы черты.
А чем наливаешься ты?

Мне передалась его честь,
Мне перелилась его боль,
Не слово одно - сразу шесть!
Не мир, не спокойствие – бой.
А ты кто? А ты – не герой.

Мой папа прошел Афган
Дурной головой под бинты
Он видел насквозь туман,
Он словом срывал болты,
Он был не такой,
Как ты.

Мария МИТРОФАНОВА

***
Живёшь, поёшь, порхаешь по верхам - 
куда нам глубже? Это бы осилить! 
Сидишь, молчишь, покуда не спросили; 
идёшь, не ждёшь, не ведаешь греха. 

Не страшно жить, не жалко отдавать, - пусть ты сама совсем не совершенна, но в мире, полном раненых душевно, всегда нужны и добрые слова, и крепкая рука, и вкусный чай, и тот, кто сможет выслушать, не споря, и если не спасти других от горя, то просто, может, вместе помолчать. И это не обуза и не долг, а просто - путь, который видишь ясно. И жизнь всегда понятна и прекрасна, и многих тянет в твой уютный дом... 

Но вот однажды в жизнь приходит тот, кому не нужно помощи и шефства, кто ценит всё твоё несовершенство, кто цел - и сам не ведает о том. Вы встретитесь, пожалуй, по пути: возможно, в тихом сумраке плацкарта, а может быть, в затерянном на карте местечке, что повторно не найти.  И радостью, что рядом - Человек, тебя захватит, боль с души сметая; и всё, что мучило, в один момент растает, едва скользнув слезинкой из-под век. 

Не жаль, что только встретились - и вот
уже разводит жизнь тропинки строго. 
Тебе - своей, ему - своей дорогой. 

Так, видно, будет правильней всего.

Михаил МАКРУШИН

***
они сидят в облупленных подъездах
играют в карты
ходят на хоккей
мотор заводят и парят над бездной
на дельтапланах
едут из икей
в автобусах, трамваях
на мопедах
они ныряют в пестрые ручьи
закладывают сотни за победу
разбрасывают камни
кирпичи
они меняют памятники
флаги
идеи
культивируют грехи
стыдятся и
добравшись до бумаги
рождая бесподобные стихи
они глядят сквозь трафареты текста
на тлеющий в бескрайней темноте
огарок жизни
быстрой
интересной
и прыгают зажмурившись во тьму
они летают
как они летают
сгорают
падают
и исчезают
поскольку темнота не знает края
и с ней не совладать
по одному

Милена ИСАЕВА

***
Не троллейбус. Не трамвай.
И не Питер. Не Москва.
Откусила каравай.
Там степные кружева.
А на кладбище нет близких.
Нет живых костей.
Тоска…
Я бродячей кошке в миску
Наливаю молока.
И бродячих кто-то гладит.
И бродячим кто-то ставит
Миски с теплым молоком.
А меня-то отчего же,
А меня-то почему же…
Не погладит, не обнимет
Ни троллейбус, ни трамвай.
Откусила каравай.
Откусила каравай.
А внутри-степной мой край.
А внутри-чужой мой край.

Екатерина АГЕЕВА

***
Красит шею ворот рубашки в оттенок синий.
Я пришита к воротнику уже третий год.
У владельца - свежий парфюм, и двойственность линий
Параллельную жизнь в его лице выдает.

Ежедневно женские руки меня касались,
Чтобы я залезала в прорезь, тревожа нить.
Эти руки были проворными, всем на зависть,
И любого пальцев тепло могло бы пленить.

Но меня как-то раз коснулись руки моложе,
Суховатые и неловкие. И теперь
Вслед за точно сплетенной, спетой для дома ложью
Мы входили в обитую новой кожей дверь.

Так ладони чередовались. Однако вскоре
Выходя за каждый истоптанный им порог,
Мой владелец резко расстегивал (будто в ссоре)
Давящий ворот. И всё надышаться не мог.

А потом, однажды, оставшись один в квартире,
Влез как пуговица он в петлю. Повел плечом.
Его шея в последний раз окрасилась синим,
И отглаженный ворот был уже не причем. 

Дина ТОЛМАЧЁВА

***
Ах, тоска, ты душу рвёшь на части!
Я стою, вверх голову задрав…
Счастья нет, мы только верим в счастье.

Лес июльский тих и безучастен,
Воздух напоён дыханьем трав.

Стадо переходит мост скрипучий,
Мальчик с золотою головой
(как у солнца, что сокрыто в тучах)
Кнут зажав в своей чумазой ручке,
Гонит скот вдоль озера домой.

Вдоль избушек – серых и убогих,
По дороге в ямах и пыли,
Он идёт – босой посланник Бога,
Чуть касаясь пальцами земли...