Валерий МИХАЙЛОВ, главный редактор журнала «Простор» (г. Алма-Ата, Казахстан)

«ПРОСТОР»: ИНСТИНКТ ПРАВДЫ – ИНСТИНКТ ЖИЗНИ

Последнее десятилетие, как и предыдущее, прошло «в отчаянном борении добра со злом» (Валентин Распутин), «и всё отчётливей видно, на чьей стороне кто пребывает». Вот этой отчётливостью и замечательно наше время. Каждый проявился в своём существе, никто не укрылся в умолчании. Когда-то «общий» литературный процесс распался, по сути, на непримиримые друг к другу лагеря. Это разделение особенно остро сказалось на литературных журналах, которые и прежде во взглядах не сходились друг с другом и даже враждовали. Зададим себе вопрос: свободен ли хоть один журнал от той или иной партийности (речь не столько о политике , сколько о верности духовным и художественным традициям русской литературы)? Ответ один: нет.

Но если так, как быть тогда с утверждением критиков, что русская литература – едина, ведь партийность – это частичность, дробность, неполнота целого?

Да, едина – и в первую очередь в стремлении к правде. Русский человек не может без правды. Инстинкт правды – инстинкт жизни. Всё минется, правда останется, - говорит пословица. В прошлом веке жил один старик. У себя дома он наклеивал на стене вырезанные из газет портреты «текущих» руководителей: на Ленина – Сталина, на Сталина – Хрущёва, на Хрущёва – Брежнева и так далее. С годами портреты стали проступать друг сквозь друга и, наконец, пропечатались мутным пятном на лбу Горбачёва. Так в советское время законопачивалась и правда, потому что с каждым вождём прибывала и накапливалась его ложь.

А чем была русская литература в то время? Она была отсветом правды и светила ею сквозь законопаченность времени. Литературные журналы первыми печатали то или иное произведение, опережая издание книги (та после журнала могла вообще не выйти в свет или выйти урезанной), и потому людей тянуло к ним. Когда цензуру отменили, тиражи некоторых журналов стали миллионными: столько скопилось прошлой правды…

Разумеется, к ней поналипло немало лжи, но, как бы то ни было, именно журналы, а не лживые по своему существу газеты, восполняли тогда утаённую или искажённую правду, что, конечно, не могло продолжаться долго. Поток запретной правды иссяк, а вместе с ним – и тиражи литературных журналов. К тому же в новой действительности рынок, низведя читателя до уровня бездумного потребителя товара, быстро свёл их роль на нет.

Впрочем, это – одна сторона проблемы, есть и другая: литературный журнал таков, каков его редактор. Возьмем, к примеру, «Новый мир» Твардовского. Чем отличается от него «Новый мир» Василевского, – и козе понятно. Разница такая же, как между стихами Твардовского и стишатами Василевского. Служение литературе, стране, народу подменилось обслуживанием одной из литературных тусовок, причем в понятиях, ограниченных пределами Садового кольца и каких-нибудь парижских или тель-авивских задворок. Раньше на страницах «Нового мира» действительно дышали почва и судьба , теперь там благоухают испарения асфальта, удобренного химреагентами, бензином и комнатными собачками. Это пример того, как пала сама литература, как в условиях новой действительности чернухой и щекотанием читательских эрогенных зон журналы пытаются завлечь читателя и увеличить тираж.

Подобной болезнью в послеперестроечное время переболел и наш журнал, но, думается, рецидива уже не будет.

Ежемесячных «толстых» литературных журналов, выходящих на русском, в Казахстане два: наш – «Простор» – и «Нива», выпускаемая в Астане. Есть ещё журнал иностранной литературы «Аманат» (свежих переводов в нём, увы, мало, и он не ежемесячник). Также издаются альманахи в Алма-ате, Усть-Каменогорске, Семипалатинске, Кустанае, Петропавловске.

Наш журнал, пожалуй, отличается от этих изданий более широким кругом авторов, ну и тем, что мы отдаём предпочтение литературе русской, а не «русскоязычной».

Писатель определяется принадлежностью к культуре того или иного народа. «Чистота крови», место проживания, гражданство и даже язык, на котором он пишет, – дело второстепенное. В русском языке слово «культура» непременно имеет духовно-нравственный аспект. Каковы дух и мораль общества – такова и его культура. Этимологи утверждают: «культура» – производное от «культа». Культивировать – значит, обрабатывать землю (ср.: «агрокультура»), на которой ты живёшь, и почитать божество, которое тебе её подарило и оберегает тебя как жителя этой земли 1. Отсюда: «храни тебя Бог». И отсюда же понимание культа (духа) как творения веры. Именно поэтому немыслимо представить русскую культуру не православной. И именно поэтому Иван Бунин не сделался русскоязычным писателем, прожив полжизни во Франции, а Олжас Сулейменов – русским поэтом, хотя сочинял стихи только на русском (по менталитету, по прорывающимся в творчестве архетипам культурного бессознательного Сулейменов, конечно же, казахский поэт.)

Русская литература представляется мне тысячелетним громадным деревом, на котором в последние десятилетия в результате изменений в атмосфере и действий различных «мичуринцев» от политики и культуры появилось множество каких-то корявых боковых веточек-привоев с причудливыми листками, - им явно век не вековать, они засохнут и отпадут, а вот неохватный ствол и могучие корни останутся и будут дальше жить, покуда жив народ. Что ты наращиваешь – ствол с раскидистыми ветвями или эти боковые случайные веточки – и определяет, кто ты: русский писатель или же русскоязычный. Кстати, так называемую русскоязычную литературу точнее называть литературой русскоязычных. Ничего уничижительного в словосочетании «русскоязычный писатель» нет, если иметь в виду подлинно национальную литературу в силу тех или иных обстоятельств созданную на русском языке. Дело в другом.

Мы живём во времена фальшивой водки и сомнительных терминов, – и тем и другим легко обмануться, если не отравиться. Ещё полвека назад термина «русскоязычная литература» и в помине не было, а теперь он в нахраписто вытесняет ясное и твёрдое понятие «русская литература». Если так пойдёт и дальше, то скоро мы услышим от шибко учёных людей термин «русскоязычная культура», а с подмостков концертного зала кто-нибудь объявит: «Русскоязычная народная песня “Вдоль по Питерской”. Исполняет…» Давайте всё-таки назовём вещи своими именами: русскоязычная литература – явление маргинальное и русской литературы не заменит, как бы ни хотела её собою подменить. Или иначе: есть русская словесность как часть русской культуры – и есть литература русскоязычных авторов, представляющих субкультуру маргиналов.

Что касается Казахстана, то у нас имеется и русская литература, и русскоязычная. Впрочем, как и в России или же в Москве, в которой, как мне кажется, русскоязычных писателей сейчас уже больше, чем русских, а русскоязычных литературных журналов в пределах того же Садового кольца можно навскидку назвать с десяток, тогда как русских – раз-два и обчёлся.

«Простор» – прежде всего журнал русской литературы, хотя мы печатаем и русскоязычных авторов, и переводы с казахского, уйгурского, корейского и других языков, представляя, таким образом, все ветви казахстанской литературы. Чтобы понять дух нашего журнала в последнем десятилетии, достаточно взглянуть на его графический символ. Если прежде символом было «языческое» солнце с человеческим лицом, то теперь это орёл с книгой на небесах. Это символ Иоанна Богослова. «В начале было Слово…» И ещё: именно евангелист Иоанн поведал о последних временах

В первые годы после распада СССР «Простор» пережил тяжёлую пору: выходил с опозданием, сокращал объём, – теперь это позади. Журнал живёт. Выходит ежемесячно, хорошая полиграфия, имеет сайт в интернете и тысячи читателей во многих странах мира. Правда, тираж у нас небольшой – 1 500 экземпляров, но это вполне сопоставимо с тиражами самых известных российских «толстых» журналов, хотя бы потому, что по численности населения Казахстан в десять раз уступает России. Из 15 миллионов казахстанцев треть – русские. Раньше, разумеется, русских было больше, но после распада Союза 1,5-2 миллиона уехали, кто в Россию, кто и подальше. Важная подробность: покинули новую суверенную страну большей частью бывшие целинники и те, кто после целины приезжал на большие стройки, а вот «коренные» русские – остались.

Журнал почти целиком распространяется по подписке – и это хорошо, все мы знаем – бибколлектора давно нет и в небольших городах и селениях из печатной продукции торгуют разве что «жёлтой» прессой и коммерческим чтивом.

Русская литература, русские писатели Казахстана не уведены в тень. Они не только работают, но и имеют свои печатные издания (ежемесячный частный журнал «Нива» в Астане, альманахи в Петропавловске, Кустанае, Усть-Каменогорске). Много книг русской прозы и поэзии выпускается теперь издательствами в областных городах республики. Наверное, это исключение на постсоветском пространстве, но новой русской литературы, по сравнению с советскими временами, стало даже больше, – правда, качеством она не улучшилась: слишком много «самодеятельности», если не откровенной графомании, а грамотных редакторов и корректоров в издательствах попросту не осталось.

Возможно, кто-то думает, что русские Казахстана свой родной язык подзабыли или утратили и говорят на выморочном «советском»? Это не так, хотя, к сожалению, «процесс пошёл»: язык засоряется чем попало, беднеет, размывается, – однако разве это не общая наша с Россией беда?

На Руси слова «народ» и «язык» тождественны (вспомним Пушкина: «И назовёт меня всяк сущий в ней язык …»). Тут прямая зависимость: крепнет и развивается народ – расцветает и богатеет язык, слабеет народ – беднеет язык. И, наверное, наоборот: здоров и силён язык – здоров душою и телом народ.

Казахстан – большая страна, на его территории в прошлые века находились: на западе – земли уральского казачества, на севере и востоке – сибирских казаков, на юго-востоке – казаков семиреченских, «семиреков». Это острова старинного природного русского языка, сберегаемого потомками, там ещё до сих пор есть, что могут записать собиратели народной словесности. И многие авторы нашего журнала – с берегов Урала, Иртыша, из рудного Алтая – живут и работают у себя на родине, где ещё бьют родники живого разговорного слова. Назову Александра Ялфимова из Уральска: это самобытный прозаик, глубокий знаток истории и жизни яицкого казачества, в совершенстве владеющий их ярким и сочным говором с его неповторимыми по музыке интонациями. Недаром Александра Петровича, замечательного к тому же рассказчика своих баек из народной жизни, нарасхват зовут то в Оренбург на фольклорные слёты, то в Вёшенскую на Шолоховские праздники. В Усть-Каменогорске и Риддере интересно работают в литературе Сергей Комов, Валерия Иванова, Юрий Манаков, в Семипалатинске Евгений Титаев, в Алма-Ате Виктор Мосолов, Николай Верёвочкин.

Казахстан заселялся русскими, в основном, в 19-20 веках: кто вольно пришёл на эти земли – во времена Столыпина и освоения целины, а кого пригнали под конвоем – во времена коллективизации и сталинских лагерей. Люди духом и волей твёрдые, натурой талантливые. Так что языковая картина пестра, ведь со всей России собрался народ, причём в большинстве крестьяне, носители слова, самые даровитые и «языкастые» земледельцы, которых обозвали «кулаками» и бросили на голую, необжитую землю. Например, у себя в доме в Караганде я с детства слышал два говора: курско-орловский, южной Руси, откуда родом отец, и средне-волжский, откуда родом мама. Приведу и другой пример, так сказать, от обратного: казахи, в большинстве владеющие русским языком, говорят на нём гораздо чище других коренных народов бывших национальных краёв и республик – и это, по-моему, свидетельство не только природной талантливости казахов в усвоении чужой речи, но и замечательности по обаянию, силе и чистоте того русского языка, на котором говорили переселенцы из России.

Сейчас разговорный язык «усреднился», и вряд ли его ожидают лучшие времена, потому что мы находимся уже не в пределах Российской или же Советской империи, а в границах независимого Казахстана, где государственным языком является казахский, а русский – языком межнационального общения. Тем не менее факт остаётся фактом: русские писатели Казахстана живут (или - ещё живут) в ареале живого русского языка, великой русской литературы, которые и питают их творчество. Не случайно казахстанская земля дала русской литературе Павла Васильева и Ивана Шухова, Ивана Щеголихина и Николая Корсунова, Валерия Антонова и Мориса Симашко, Евгения Курдакова и Надежду Чернову. Я мог бы назвать ещё десятки имён талантливых поэтов и прозаиков. Некоторые из них продолжают и сегодня служить литературе. Все они составили основу и, собственно, создали тот «Простор», что был широко известен в 60-70-е годы прошлого века и ныне продолжают его традиции.

Одна из этих традиций – переводческая работа. Все классики казахской литературы и все самые даровитые современные казахские писатели приходили и приходят к русскому читателю через наш журнал. Конечно, в последние два десятилетия переводческое дело сильно разладилось, потому что гораздо меньше поддерживается государством. Тем не менее по-прежнему самые видные произведения сначала переводятся на русский язык, в уже потом на английский, немецкий, французский и другие языки мира. Недавно в нашем журнале впервые в переводе на русский вышли произведения классика казахской литературы, основателя казахского романа Жусипбека Аймаутова. Это – его романы «Акбилек» и «Карткожа» в переводе Шахимардена Кусаинова. Аймаутов был расстрелян в 1931 году, более 70 лет его главные романы не были переведены на русский язык.

Мы напечатали новые переводы и другого казахского классика Мухтара Ауэзова: отрывок из его романа «Путь Абая» и рассказ «Матёрый».

Опубликованы повести известных прозаиков Абиша Кекильбаева и Толена Абдикова (в переводе Анатолия Кима, кстати, уроженца Казахстана), новые прозаические произведения Смагула Елубаева, Дукенбая Досжана, Медеу Сарсеке, Акима Тарази, Адама Мекебаева и других. Напечатаны стихи Фаризы Унгарсыновой (в переводе Татьяны Фроловской), Жадиры Дарибаевой и Куляш Ахметовой (в переводе Надежды Черновой), Улугбека Еслаулетова, Жуматая Жакипбаева, Акуштап Бахтыгереевой.

«Простор» никогда не был «замкнут» на казахстанскую литературу. По мере наших возможностей мы знакомим наших читателей с зарубежными авторами. Так, в последние годы были напечатаны переводы ведущего поэта Республики Корея Ко Ына, а также стихи древних корейских поэтов – и то, и другое в переводе Станислава Ли, стихи белорусского поэта Миколы Метлицкого в переводе Любови Шашковой, стихи и христианский букварь «Маленький Ангел» сербской писательницы Невены Витошевич, рассказы сербского писателя Слободана Симича в переводе Кайрата Бакбергенова и другие произведения из ближнего и дальнего зарубежья. Совместно с посольством Франции в Казахстане «Простор» выпустил дополнительный номер журнала, целиком посвящённый современной французской литературной критике, причём тексты шли параллельно на французском и русском языке.

Вот уже лет двадцать все мы – и в Казахстане, и в России, и в других странах СНГ – существуем в разорванном культурном пространстве. Из-за оторванности от материнской культуры многие настоящие книги русских авторов, волей судьбы ставших гражданами новых независимых государств, редко выходят за пределы городов, где издаются. Что читать – теперь диктует торгаш, которого занимает только немедленная прибыль. В этих условиях литературные журналы, продолжающие держать планку художественности, выполняют незаменимое дело: по сути они маяки в мутном бушующем море издательского рынка.

«Простор» знакомит своего читателя с тем, чем живёт современная русская литература в России и в других странах. В гостях у «Простора» побывали журналы «Москва» и «Наш современник», «Сибирские огни» (Новосибирск), альманах «Сибирские Афины» (Томск), писатели Белгорода, Омска, Барнаула, Оренбурга, Калуги, Харькова, Сыктывкара, Кишинёва и других городов. Недавно мы познакомили казахстанцев с литературой Белоруссии, представив почти два десятка поэтов и прозаиков. Среди многих российских писателей, чьи произведения печатались у нас в последнее время,– Юрий Кузнецов, Валентин Распутин, Леонид Бородин, Вячеслав Дёгтев, Николай Дмитриев, Александр Сегень, Владимир Берязев, Николай Шипилов, Вячеслав Куприянов, Владимир Молчанов, Вадим Рабинович, Виктор Кушманов, о.Владимир Нежданов, Надежда Мирошниченко, Диана Кан, Андрей Расторгуев, Юрий Перминов, Евгений Семичев, Игорь Тюленев…

Надо заметить, что русские писатели Казахстана, а среди них немало тех, кто состоит в российских писательских союзах, тоже печатаются в литературных изданиях России, однако всё же не так широко. Разумеется, нам хотелось бы, чтобы российский читатель лучше знал то, что пишется здесь, и не только из интернета. Наверное, уместно вспомнить и о том, что было раньше, в советское время, – о «живых» творческих контактах, совместных встречах, Днях литературы, участии в работе съездов, пленумов, посвящённых русскому языку и литературе, – неужели всё это так уж не реализуемо?.. Польза от всего этого очевидна.

«Простор» был весьма популярен в нашей бывшей стране. Если бы казахстанская почта работала, как прежде, мы бы и сейчас имели немало подписчиков в России, но, увы, теперь наш журнал не значится в каталогах российской периодики. Зато часто доводится слышать, что навещающих республику бывших казахстанцев и её гостей просят первым делом привезти журнал «Простор». Желающим следить за тем, что происходит в литературе Казахстана, остаётся заглядывать в интернет – там мы уже давно представляем наш журнал в полном объёме.

Добро пожаловать на сайт «Простора»: http://prostor.ucoz.ru!

1 См. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.,2001. С.15

Вернуться на главную