Анна КОЗЫРЕВА
О МАЛЬЧИКАХ, МУЖЧИНАМИ СТАВШИХ В БОЯХ…

Смотрели с внуком кино «Юнга северного флота» (1973 г., режиссер Владимир Роговой). Смотрели в напряженном молчании…

Заканчивался фильм, звучащей на фоне играющих после морского боя в футбол мальчишек, песней со словами: «Родные… братья… в битву мы шли за вас… не забывайте нас… не забывайте нас… не забывайте…»

Но сегодня не то, что не забыли, но и осмеяли многие подвиги Великой войны; злобно обхихикали и тех мальчишек, и иных юных героев, и взрослых бойцов; высокомерно подвергли сомнению и саму значимость Отечественной, её величие, всё сведя к противостоянию усатого с бесноватым, совершенно игнорируя типичное для многовековой русской истории «нашествие двунадесятых языков».

Главный герой повести Валентина Пикуля «Мальчики с бантиками» (отчасти и послужившей основой для фильма) произносит: «Мое дело в этой войне — маленькое, но важное. И я уже вполне дорос до понимания своей великой ответственности. Что я могу сделать для победы, я, конечно сделаю. Если суждено погибнуть, я погибну. Так я решил сразу!»

Это слова не просто вымышленного героя, а самого автора, который, закончив знаменитую Соловецкую школу, прослужил юнгой на флоте всю войну. Как девиз, они близки и понятны были большинству его товарищей и соучеников.

Впервые юнги - подростки на суднах, будущие матросы, появились на русском флоте во времена Петра I. Основав в 1703 г. крепость Кронштадт, царь учредил в ней училище морских юнг. После революции 1917 г. юнги на флоте перевелись, но в мае 1942 г. приказом наркома Военно-Морского флота адмирала Н.Г. Кузнецова была создана Специальная Школа юнгов ВМФ с дислокацией на Соловецких островах, причем это был далеко не первый опыт восстановления старой традиции.

В 1940 г. на Валааме была организована для подростков «Школа боцманов», однако доучиться в ней юнги не успели — началась война. Когда наступающими немецкими войсками к Ладожскому берегу была прижата крупная воинская часть, юнги на шлюпках и парусных шхунах вывезли из окружения многих бойцов на Валаам. Вскоре всех юнг включили в 4-ю бригаду морской пехоты и бросили на Невскую Дубровку. Это был первый десант для попытки прорыва блокады Ленинграда; прорыв оказался неудачным, и почти все валаамские юнги, как и большинство морских пехотинцев 4-ой бригады, остались лежать на том пятачке.

Набор в Соловецкую школу из опасения колоссального наплыва широко не афишировался. В военкоматах отбирали юношей-добровольцев, имеющих 6–7-классное образование. Благонадежных. С безупречной биографией и родней. Однако мальчишки, искренне рвавшиеся на фронт, шли на различные ухищрения: приписывали себе возраст, утаивали хронические заболевания, выправляли новые документы, если в том была крайняя необходимость - а случалось, что была: кто-то был из семей репрессированных, раскулаченных, спецпереселенцев, лишенцев. И цель у всех была только одна - попасть в ту школу, а затем на фронт, чтобы защищать свою Родину, потому как уверенность в том, что Родину, как и мать, не выбирают, была непоколебимой и столь же непоколебимой была ненависть к врагу.

«Гнушайтесь врагами Божиими, поражайте врагов Отечества, любите враги ваша» - совсем не исключено, что для кого-то из тех мальчишек эти слова святителя Филарета (Дроздова) были знакомы. Если же и нет, то вполне созвучны чистой, готовой на жертвенный подвиг, душе, а чистые душой, как известно, десницу Божию видят.

Понятно, что в современном мире подобные мысли выглядят для кого-то смешными, если и не рабскими даже. Только стоит ли доказывать обратное? Истина всегда одна, и те мальчишки доказали ее, а наше «правы они или не правы» и для тех, кто погиб, и для тех, кто остался жив и свято хранил память о Великой Отечественной ничтожное ничто. Можно с пеной у рта доказывать, что и погибли зря, и что загубили миллионы людей глупо и т.п. Сверхумными критиками легко быть, особенно на расстоянии, как временном, так и пространственном.

А той холодной осенью 1942 г. первый тысячный отряд мальчишек появился на Соловках. Всего школа выпустит более четырех тысяч юнг, из них погибнут более тысячи, оставив по себе героическую память.

Первому отряду пришлось вначале обустроиться на отведенном под школу месте. Некогда знаменитый монастырь после страшных лет, когда здесь был концлагерь, пребывал в плачевном состоянии: монастырские корпуса, церковь, бывшая деревянная гостиница, ранее предназначавшаяся для богомольцев – всё было разрушено почти полностью.

Вначале ребят поселили в палатках, и они сразу же начали строить землянки. Копали землю, корчевали пни, ворочали валуны, валили лес и таскали на своих плечах бревна. И только к ноябрю 1942 года было закончено обустройство, и началась учеба.

Известно, что мальчишки - народ любопытный, и нет ничего странного в том, что однажды вслух был задан вопрос: а что такое СЛОН? Ответ последовал: СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения, то есть тюрьма для врагов народа. И тут же отослали к знаменитому очерку Максима Горького «По Советскому Союзу». В дополнение было сообщено, что здесь сидела Фанни Каплан, стрелявшая в Ленина. Сейчас это имя мало кому что-то скажет. Для кого-то уже и имя Ленина - загадка. А тогда? Тогда скрывалось, что здесь проводились изощренные издевательства и пытки, убийства без суда и следствия.

На протяжении почти двух десятилетий, с 20-х годов и до 1939 года, сотни тысяч заключенных плотно заполняли помещения монастырского кремля и отдаленных скитов, осужденные жили в старых землянках, душных бараках, едва отапливаемых каменных зданиях. И всё это не могло не оставить своих следов: кресты на стенах, решетки, глазки на тяжелых дверях, лагерные надписи, безымянные братские могилы по всей территории. Рядом зловещая Секирка – гора, все перила лестницы которой были все испещрены надписями убитых и замученных.

Напоминал о лагерном прошлом и быт школы юнг. Из воспоминаний: "В учебном корпусе было каменное подземелье с узким окошком. Через окошко еле-еле проникал свет в эту камеру, посреди нее находился каменный пенек, а в стенах на цепях висели железные кровати, которые задвигались. За провинность нас сажали не на сутки, а на один-два часа. Там бегали здоровенные крысы, нам было очень страшно".

И хотя не ведали мальчишки, что и тайно здесь когда-то служились литургии и звучали тихие молитвы, что были тайные молитвенники и рядом с ними, совсем не исключено, что в минуты опасности у кого-то и из них могло вырваться вполне искреннее: «Господи, помоги!»

Незримо соловецкие новомученники постоянно были рядом с теми, кто скоро-скоро принесет себя в жертву. Именно жертвенностью и объясняется готовность ребят к подвигу, причем не как к чему-то нереальному и показушному, а именно готовности «погибнуть за други своя», ибо подлинная глубинная память, несмотря на большевистскую идеологию, хранила именно понятие Родины корневое, почвенное и близкое народной душе.

По окончании школы юнг мальчишки давали клятву: «Родина!.. Мы клянемся отдать все силы, отдать жизнь, если надо, за свободу и независимость нашей Родины… Если ослабнет воля, если подведу товарищей, если трусость постигнет в бою, то пусть презирают меня в веках, пусть покарает меня суровый закон Родины».

И сколько же насмешек и сарказма могут вызвать приведенные слова у кого из тех, кто вдруг прочитает этот текст! Как говорится: Бог им судия… Трудно ой как трудно поверить современному человеку в это – лучше злобно осмеять и подвергнуть столь же злобной критике, чем согласиться, что произносились те слова с искренней любовью к Отечеству. Память о «героях былых времен» давно перестала быть чувством святым…

Командиром Соловецкой школы юнгов был капитан 1 ранга Николай Авраамов. По окончании первого выпуска он произнес: «Запомните, вы — первые! Так будьте же первыми и на флоте, мои родные североморцы. Прощайте!» - и низко поклонился уходящим на фронт мальчишкам.

Склонив седую голову, Авраамов стоял, как вкопанный. Стоял не шелохнувшись, а ребята, шагая вперед и нарушая строй, всё оглядывались и оглядывались на него. Этот человек прекрасно понимал, куда уходят мальчишки – уходят в пекло, в ад, уходят навстречу верной гибели. Следует отметить, что среди уходящих на фронт юнг был и его собственный сын, ставший, спустя годы, вице-адмиралом.

Навряд ли фамилия командира Соловецкой школы юнг Авраамов случайна? У Господа случайностей не бывает. Дети Авраамовы, как отдельное избранное племя, воевали наравне со взрослыми мужиками. Они и гибли наравне с ними! А сколько совершено ими подвигов, хотя и любой выход в море, любое столкновение с врагом – уже было действом запредельным. Да и награды им доставались самые настоящие – боевые ордена и медали.

Только два примера. Юнга Владимир Моисеенко служил на Тихоокеанском флоте и во время десантной операции уничтожил два вражеских дота и склад боеприпасов, за что ему присвоили звание Героя Советского Союза, причем он был не единственным из юнг в этом геройском звании.

Саша Ковалев, когда снарядом пробило водяной коллектор двигателя, и из пробоины начала хлестать горячая 70-градусная вода, перемешанная с маслом и бензином, надев телогрейку, лёг грудью на эту пробоину. Если бы вода, охлаждавшая двигатель, вытекла, то перегревшийся мотор мог взорваться или заглохнуть, и неподвижный катер стал бы легкой мишенью для фашистов. В том бою юнга Ковалев остался жив. Погибнет он несколько позднее. Его имя носит одна из улиц на Соловках, но это вовсе не его родная фамилия. Чтобы попасть в школу юнг, подросток сумел утаить, что отец его был на тот момент репрессирован, а мать находилась в ссылке.

Я понимаю, что ничего нового не сказала. И это скорее просто напоминание о тех ребятах – соловецких юнгах в эти памятные дни, хотя, кто знает, может быть для кого-то и это вдруг оказалось откровением: у нас сейчас больше знают про рядового Райна, чем про наших героев, а вот шестнадцатилетнему внуку мне ничего объяснять не было нужды. Он с 13 лет в составе одного из поисковых отрядов Москвы ездит подо Ржев, как они выражаются, «на раскоп», «на подъем». Не раз участвовал мальчишка и в захоронении поднятых останков солдат и офицеров прошлой войны…

Система Orphus
Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"
Комментариев:

Вернуться на главную