Авторская страница Романа Круглова

<<< Ранее    Далее >>>

02.11.2021 г.

От модернизма к традиции: социалистический реализм второй половины ХХ века

Советская художественная критика отрицательно оценивала модернизм, противопоставляя его реализму, который она последовательно поддерживала. Однако советское искусство не только многое усвоило из авангарда начала века, но и, зачастую, базировалось на модернистских мировоззренческих принципах.

Модернизм – основное художественно-эстетическое течение первой половины ХХ столетия. Его идейные основы обусловлены модерном как антропоцентрической культурной парадигмой, доминирующей в западной культуре нового времени. Эта культурная парадигма достигла к рубежу XIX – XX веков предела своего развития, который выразился в наиболее радикальных формах творческого самоутверждения. Пафос модернизма заключается в переосмыслении духовных и эстетических ценностей, предполагающем, в конечном итоге, отрицание ранее существовавших и утверждение новых. Если старые приоритеты были закреплены в традициях, а значит, были общими для того или иного социума, то новые, соответственно, мыслились как изначально индивидуальные или свойственные изменившемуся обществу – состоящему, опять-таки, из индивидов, лишенных традиционной ценностной опоры. Это опору заменили модернистские идеи, революционные по содержанию и методам воплощения.

Радикальные перемены происходили не только в искусстве, но также в политике, науке, философии. К примеру, фрэйдизм предполагает рассмотрение человека как больного животного, подавляющего свое естество, а любое творчество – как его сублимацию. Подобное переосмысление всей человеческой жизни по некому интеллектуальному принципу предполагало, что старые, сформировавшиеся естественно ценности оказывались в тени новых. Это свойственно и построению модернистских общественных проектов – в частности, созданных на основе марксизма. Вторая мировая война была столкновением не только разных цивилизаций, но и модернистских социальных проектов – обществ, построенных на искусственно созданной модернистской атеистической идеологии.     

Одной из наиболее значительных перемен в советской литературе, происходивших в середине и второй половине столетия, стало усиление тенденции возвращения к религиозно-нравственной традиции. Эта перемена может быть рассмотрена как закономерное следствие глобальных изменений в человеческой культуре, поскольку аналогичные процессы происходили и в других странах мира. Реакция на вторую мировую войну, подытожившую эпоху модерна, в западной литературе выразилась в явлениях театра абсурда, постмодернизма, антиромана и т.д. В Советском Союзе сомнение в ценностях цивилизации модерна выразили писатели таких направлений, как лейтенантская проза, тихая лирика, деревенская проза и т.д.

Разница между путями западного и русского послевоенного искусства очевидна, однако в обоих случаях исходным импульсом художественных и философских исканий стал крах модернистских доктрин. Во многом, этим объясняется сходство послевоенной литературы разных стран. К примеру, в русской лейтенантской прозе, как и в литературе французского экзистенциализма, центральное место, зачастую, занимает проблема неоднозначного этического выбора – проблема, как никогда остро поставленная перед человечеством Второй мировой войной.

В рамках советской послевоенной литературы векторы переосмысления модерна чрезвычайно многообразны, однако наличествует и общая тенденция: литература зафиксировала, что на смену строителю социализма («… вместо сердца – пламенный мотор» (П.Герман, «Авиамарш» 1923 г.)) пришел человек сомневающийся и кающийся. Безусловно, это обобщение – мировоззренческий климат эпохи не может изменить основ человеческой природы.

Для современной социокультурной ситуации (2021 год) в целом все еще характерно утвердившееся в эпоху перестройки принципиальное отрицание достоинств официального советского искусства. Этот стереотип уже более двух десятилетий навязывается в печати, СМИ и даже через школьное изучение литературы. Необходимо понимать, что он искусственно создавался идеологической пропагандой на протяжении длительного времени, стоек он только поэтому и не имеет под собой реальных оснований. Данный стереотип искажает читательское восприятие истории литературы и таким образом лишает читателей ряда значительных произведений ХХ века. 

 В период перестройки, по словам Михаила Елизарова, «буржуазная реставрация мешала с грязью весь советский проект целиком1 », это справедливо и по отношению к литературе. Активно насаждаемые в обществе антисоветские настроения предполагали, что факт травли со стороны власти в СССР является как бы необходимым подтверждением таланта того или иного автора, а одобрение идеологической цензурой должно восприниматься как клеймо бездарности или безнравственности писателя. Как удачно выразился Захар Прилепин, «история литературы ХХ века в России зачастую воспринимается как история борьбы писателей с советской властью. … чем больше в писателе антисоветского – тем больше его шансы попасть в литературные святцы 2». К сожалению, сфабрикованные либеральной пропагандой стереотипы до сих пор не изжиты в массовом сознании. С этим связана одна из наиболее актуальных задач современного литературоведения и преподавания литературы – непредвзятая оценка и реабилитация подцензурной, официальной советской литературы.

Социалистические реализм – основной официально одобряемый советской властью метод искусства, основанный на принципах народности, исторического оптимизма, интернационализма и партийности. Теоретические предпосылки социалистического реализма были заложены в статье А.В. Луначарского «Основы позитивной эстетики» (1904) и дорабатывались в его полемике с Г.В. Плехановым (после его доклада «Искусство и общественная жизнь в 1912). Соцреализм – искусственно сформированное явление, разработка которого была продиктована исторической необходимостью. После Великой Октябрьской Социалистической революции впервые возникла прежде небывалая ситуация основанного на философских принципах переустройства всего общественного здания, когда не только власть, земля и фабрики, но и культура должна была быть переориентирована на служение интересам большинства. Искусство тоже должно было стать не «частным», а государственным. Альянс государства и искусством осуществился при помощи учреждения творческих союзов (Союз писателей, Союз кинематографистов, Союз художников и т.д.). Так государство стремилось обобществить – отдать народу – средства производства не только материальных, но и духовных ценностей (киностудии, издательства, театры и т.д.). Однако, чтобы поставить искусство на службу интересам народа, необходимо было определить, какое именно искусство этим интересам соответствует. Соцреализм стал теоретической мерой освоения литературы – попыткой максимально целостно ответить на вопрос, какую литературу следует считать нужной.

Выработать определение нужного человеку искусства, которое вполне подходило бы для всех без исключения произведений, едва ли вполне возможно. Несмотря на теоретическую закрепленность определенных принципов и ценностных ориентаций, издаваемая в Советском Союзе литература далеко не всегда соответствовала этим принципам. Зачастую публикации сопровождались статьями, в которых произведение и его автор интерпретировалось с точки зрения их отношения к социалистическому реализму и советской идеологии. Иногда эти интерпретации были натянутыми. Некоторые произведения, считавшиеся лучшими образцами соцреализма, при непредвзятом рассмотрении не вполне вписываются в его доктрину. Прекрасного прозаика В.Я. Шишкова, удостоенного ордена Ленина (1943 г.) и Сталинской премии 1-й степени (посмертно – 1946 г.) принято было рассматривать в качестве социалистического реалиста, а в современном литературоведении направление его творчества определяют как духовный реализм.

Социалистический реализм тесно связан с ориентацией на классику, свойственной советской культуре. Если искусством революционного коммунизма был модернизм, противопоставлявший себя традиции и внешне стремящийся к ее ниспровержению, то в сталинский период искусство обратилось к классическим образцам и традиционным формам репрезентативности. Модернистское мировоззрение предполагает индивидуализм, а значит, не заключает в себе идеи служения общему делу и полноценного творческого развития каждой личности, которые свойственны социалистической идеологии. Наряду с чуждостью и непонятностью форм модернизма трудовому народу, это привело к переориентации советского искусства на классические образцы. Принципы народности, исторического оптимизма, интернационализма были присущи большей части русской классической литературы предыдущих эпох.

Искусству социалистического реализма, несмотря на свойственную советскому государству антирелигиозную пропаганду, присуща четкая духовная вертикаль, идеи служения и подвижничества, имеющие много общего с христианством. М.М. Дунаев в своей работе «Вера в горниле сомнений» (2003) говорит о социалистическом реализме как о литературном проявлении «пародийной советской псевдорелигии». Такое определение ценностной основы социалистического реализма не соответствует действительности – точнее подходит термин «квазирелигия» («псевдо» указывает на предполагаемое, но обманчивое сходство; «квази» указывает на подлинное сходство … не предполагаемое, а основанное на идентичности некоторых сторон»3 . Советская квазирелигия – не пародия (искажение с целью высмеивания) на религию, а попытка усовершенствования религии в русле последовательного материализма.

Как было сказано выше, идеологические основы социалистического реализма были изложены в работе А.В. Луначарского «Основы позитивной эстетики». В этой статье автор, буквально цитируя апостола Павла (Рим. 8:24), говорит о переосмыслении христианских ценностей: «“Мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда, ибо если кто видит, чего ему надеяться?” Не вера-уверенность в фатальном наступлении царства счастья, делающая нас пассивными, делающая лишними наши усилия, а вера-надежда – вот сущность религии человечества; она обязывает способствовать по мере сил смыслу жизни, то есть ее совершенствованию или, что то же, – красоте, заключающей в себе добро и истину как необходимые условия и предпосылки своего торжества. Рассчитывать же на мир потусторонний, быть религиозными религией бога, активные люди не желают и не могут, ибо тот мир, если и существует, то, уже ввиду трансцендентности своей, никак себя нам не объявляет». Таким образом, в основе квазирелигии социалистического реализма лежит переосмысление христианских ценностей, попытка переориентировать духовное стремление человека на посюсторонние цели. Тот факт, что А.В. Луначарский уравнивает творчество с идеологией и ориентирует искусство не на сущее, а на должное, подтверждает, что основанный на его идеях социалистический реализм направлен на утверждение квазирелигии –«религии человечества». Она сходна с учением Л.Н. Толстого («отвлеченное международное христианство без Христа4 »), стремившегося гармонизировать разум и веру по законам разума и отрицая трансцендентное. Однако основы модернистской квазирелигии социалистического реализма, тем не менее, коренятся в православном христианстве. Парадоксы этой квазирелигии обусловлены отказом от веры в трансцендентное, почти неизбежным в эпоху секуляризации культуры.

Согласно религиоведу И. Ваху, «отказ марксизма от идеи греховности человека не позволяет ему подняться над задачами простого экономического освобождения человека и общества». Анализ литературных произведений, к примеру, Александра Фадеева и Николая Островского показывает, что в той превращенной форме русской религиозности, которую отразил социалистический реализм, присутствует даже некий аналог понятию греха – он состоит в нравственном падении, искажении души человека вследствие проявлений стяжательства, эгоизма, трусости.

Так или иначе, социалистический гуманизм ближе к христианству, чем, например, абсолютизирующий человека (а значит, отрицающий грех и необходимость раскаяния) либеральный гуманизм. Добавим, что в условиях постперестроечной России, перед лицом широко распространенной антирусской пропаганды, отрицание родства социалистического гуманизма с христианским не только теоретически ошибочно, но и идеологически разрушительно. Отрицание этого родства делает сомнительным духовный смысл культурной и общественной жизни России в XX веке, а значит ставит под сомнение и целесообразность сохранения русской идентичности в веке XXI.
_____________________


1 Литературная матрица: Советская Атлантида. СПб.: Лимбус Пресс, 2014. 528 с. С. 50-51

2 Там же, с. 278

4 Мережковский Д.С. Лев Толстой и Достоевский

Роман Геннадьевич Круглов (1988, г. Ленинград) – поэт.
Секретарь Союза писателей России, председатель Санкт-Петербургского отделения Совета молодых литераторов СП России.
Литературовед, кандидат искусствоведения.
Автор пяти поэтических книг, а также ряда художественных, критических и научных публикаций в сборниках и периодике.
Заместитель декана факультета экранных искусств Санкт-Петербургского института кино и телевидения, доцент кафедры искусствознания.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Вверх

Нажав на эти кнопки, вы сможете увеличить или уменьшить размер шрифта
Изменить размер шрифта вы можете также, нажав на "Ctrl+" или на "Ctrl-"

Система Orphus Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев:

Вернуться на главную