Римляне справляли юбилей только два раза в жизни – в пятьдесят и, при особой милости богов, в сто лет. Сегодня юбилеев, как огурцов в кадушке. Всё лезет в патриции. Всё юбилеит по поводу и без. Особенно же – русские писатели. Правда, не от большой радости…

Юбилей Кувакина законен (он без «хвостиков»). И радостен. Полвека собственного времени, разъятого меж двух веков русской истории:

Ещё тревожит девятнадцатый,
Ещё кипит в крови двадцатый,
Ещё поют в Кремле семнадцатый,
Но двадцать первый – час расплаты…

Ключевое слово здесь – «расплаты»; в нём впервые столь отчётливо проясняется тот эсхатологический оптимизм, с которым уже давно и прочно ассоциируется имя поэта. И, кстати, совершенно напрасно ассоциируется. Та упоённость будущим, что характерна прежним стихам Кувакина, в лирике последних лет обретает, наконец, трагическую предметность и трезвость.

Перефразируя Блока, можно сказать: будущее – это возмездие. Суд. И только сознанию сектанта или неофита в этой суровой законченности может примерещиться амнистия.

Однако именно здесь, в нечеловеческой уже определённости, поэт находит радость, радость поля, где плевелы вымахали в полный рост и едва ли не заглушают добрую пшеницу; радость близкой жатвы, которая воспринимается как освобождение; радость слов, которые неизбежно настигают царя Валтасара: «Ты уже взвешен, и найден слишком лёгким».

Ведь в каком-то смысле Александр Кувакин, как и все мы, обращается не столько к себе, сколько к своим (нашим) прежним «безудержным ожиданиям»:

Что ты ищешь, Кувакин, на кладбище грёз,
Там, где только осколки бессмертных лучей?

И это отнюдь не ставшее уже общим местом прощание с «советским прошлым», это приговор минувшему двадцатилетию наших надежд и отчаяний, веры без дел и дел без веры. Поэт говорит этому времени: «ты уже взвешено…»

И в этом мужественном слове больше правды и красоты, чем в экстатическом лепете хронической юности. Рука, лёгшая на штурвал перед последним тараном, знает о победе больше, чем торопливо дёргающая затвор.

Если б только стужа!
Если б только ночь!
Если б только ужас
Гнал вперёд и прочь!

Вязли бездорожьем,
Но слова нашли –
Те, что и моложе,
И прочней земли.

В стихах Александра Кувакина музыка с годами нарастает, это признак подлинности пути. Быть может, он, по-человечьи, с радостью и затерялся бы «среди детей ничтожных света», но стихия, которой поэт некогда вверил себя – ревнива. И, наделяя, отбирает. Покой, уют, удобную глупость, необременительную праведность. Дары, получаемые взамен, неоспоримы для самого певца, и очень сомнительны для толпы. И всё это по-пушкински, всё – радостно.

Поднимаю забвенное знамя поэта.
Ветер! Ветер! – зову на все стороны света. –
Поднимайся! Лети! Взвей победное знамя,
Чтоб дыханье его трепетало над нами.
 
Чтоб над всею землёй,
Над бескрайностью крова,
Полыхало огнём
Знамя вещего слова.

Сердечно поздравляем Александра Геннадиевича Кувакина с 50-летием!
Желаем ему крепкого здоровья, радости, светлых озарений, творческих удач!
Пусть легко и беспрепятственно осуществляются все его замыслы, идущие от чистой души и горячего сердца!
                                                                                                                                               Секретариат Союза писателей России