«ТАК ДЫШИТ ВЕЧНОСТЬ»
Стихи болгарских поэтов в переводе Валерия ЛАТЫНИНА
Иван ВАЗОВ (1850 – 1921) – один из патриархов болгарской литературы, поэт, прозаик, драматург. Являлся министром образования, академиком Болгарской академии наук.
Предвесенние сонеты
ПОЛЕ
Спит поле в полумёртвой тишине…
Мороз его в оковы заковал.
Но вслушайтесь, вглядитесь – в глубине
В нём трепет тайной жизни не пропал.
Так дышит вечность. Станет пульс сильней
Под страстное дыхание весны.
В объятьях жарких солнечных лучей
Очнётся поле, позабыв про сны.
Оно с надеждой пробужденья ждёт.
И я, о боже, верю точно так,
Что жизнь младая снова расцветёт,
Что отогреет солнце небосвод
И воцарится в мире доброта,
Свет истины на землю снизойдёт.
РУЧЕЙ
Ручей возник под снегом и клокочет,
Из мест глухих на белый свет течёт;
Ручей играет, весело бормочет,
Подобно птахе песенки поёт.
Поёт о том, что проторил дорогу,
Оковы ледяные разломил,
Что видит солнце и внимает богу,
И вольно дышит, набираясь сил.
О, Господи, дай радости и силы
Кандальнику и Лазарю в могиле,
Всем тварям, кто познал земное зло;
Уму, что изнывает от неволи,
И сердцу, онемевшему от боли,
Душе, что стать мечтает на крыло!
Илия БУРЖЕВ (1931 – 2008) – известный болгарский поэт и журналист, автор многих поэтических сборников для взрослых и детей. Был заместителем главного редактора популярного альманаха «Море». Почётный гражданин города Бургас.
РАЗБИТЫЕ КОРАБЛИ
Что за призраки встали вдали
И маячат в затоне веками?
Чем тревожатся экс-корабли
Средь безумной тоски под дождями?
Берег, женщины грезятся им,
Тёплый запах домашней постели…
Их качает не шторм, не Гольфстрим –
Песен вал, что за ромом здесь пели.
Море корчится. Море рычит.
Море, видно, серьёзно недужит.
И, возможно, в такой вот ночи
Полонили сирены их души.
А быть может, и нет миражей,
И глаза корабельные слепы,
И ничто не волнует уже
Эти чёрные ржавые склепы.
Мне вернуться сюда не дано.
Но их образ уже не разрушить.
Стылый ветер стучится в окно,
А мне кажется – флотские души.
ЛЕТНЯЯ РЕКА
Разгорячённый в речку робко ступишь.
Вокруг колосья разрумянил зной.
Толчётся птица в луже, будто в ступе,
Пьёт и пугливо смотрит за тобой.
Тяжёлая пчела в пыльце цветочной
В прохладу окунётся и опять,
Вся воскрешённая, летит маршрутом точным:
От липы к улью – соты пополнять.
На берегу пастух седой присядет
И развернёт свой узелок с едой.
А тучное откормленное стадо
Рванётся, топоча, на водопой.
Медвяный ветер пробежит лениво,
Пустив по глади несколько колец.
И ты познаешь летней речки диво
И окунёшься в воду наконец.
Борис ВУЛЖЕВ (1936 – 2016) – известный болгарский поэт, прозаик и журналист. Окончил журфак Софийского государственного университета. Работал на «Радио Софии», в советско-болгарском журнале «Дружба». Автор многих книг стихов и прозы, текстов популярных песен.
КОЛЕСО
Позади следов твоих холодных
Огненные видятся следы.
И мелькают, и кружатся годы.
Падают высокие мечты.
Холодеешь у могилы близких.
Оживаешь возле малыша,
Над кроваткой наклонившись низко…
Корень жизни чувствует душа.
Вьются птицы. Память веет мёдом.
Сгустки ночи растворяет день.
Трубачами алого восхода
Петухи взлетают на плетень.
С гребней их заря берёт начало.
Всюду перья – в небе, на воде.
Так всегда, наверное, бывало,
Повторялось сотни лет везде?
Но и все ж, в пути не уставая,
Колесо бессмертия, крутись!
К дьяволу – морока мировая!
Торжествуй, не иссякая, жизнь!
АРИТМИЯ
Цокают ходики
Жёстким немым языком.
Времени сколько убито?
И сколько осталось?
Звёздное время,
Как будто капель за окном,
Капает в вечность,
Остуду неся и усталость.
Каждый твой вздох –
Невозвратному времени дань.
Каждый твой крик –
Мимолётное эхо забвенья.
Как не вернуть на закате
Рассветную рань,
Не возвратить
Улетевшие дни и мгновенья.
И не ищи
Не оставленный жизненный след.
Что измерять –
Постоянный покой и соблазны?
Вера за веру
И мера за меру, поэт!
Всё остальное
И памятью тешить напрасно.
Ах, не смотри
На бессонные стрелки часов.
Падает дождь
И срывается лист беспечально…
Пусть же будильники
Не берегут голосов,
Нас извещая
О новом и вечном начале!
ОСТАТЬСЯ СОБОЙ
Попробуй до конца быть сам собой –
Небрежно угловатым и суровым,
Когда глухая пропасть под тобой
Или вершин достигнутых подковы;
Быть невредимым в круговерти бед
И, роковое чувствуя паденье,
Не изменять святыням прошлых лет,
Не ослаблять своё сопротивленье…
И будешь ты – всегда на высоте,
Плечом к плечу с могучими хребтами,
А не скользить в напористой воде,
Как мельтешит в ней округлённый камень.
Атанас ЗВЕЗДИНОВ – известный болгарский поэт и переводчик. Родился в 1943 году в Софии. Окончил факультет славянских языков Софийского государственного университета. Автор многих книг для взрослых и детей. Участник поэтической антологии «О России – с любовью».
ЗА ГОРИЗОНТОМ
Закат – закушенная в кровь губа:
Что кроется за гаснущей чертою? –
Содружества счастливая судьба,
А может, взрыв, грозящий пустотою?
День пролетает, как тревожный сон.
Ночь бодрствует, не веруя в затишье.
И звёзды прожигают небосклон
Глазами голодающих детишек.
Стучат сердца машинам адским в такт…
А может, это пульс столетий бьётся,
Как ходики настенные – «тик-так»,
И вновь заря рождения прольётся?
ПРИГОВОР
Прочёл я где-то: «Осуждён на жизнь!»
Слова невероятно ужились.
В любви рождён, но с колыбельных пор
Был осуждён на жизнь – вот приговор!
Быть иль не быть? – решает миг любой.
Всяк осуждён на жизнь, на непокой.
И я не исключение: везде
Шагать и мне за плугом в борозде,
Хранить леса, зверей оберегать…
Чтоб с чистой совестью ночами отдыхать.
Так и живу, гоня из сердца лень.
Сизифов камень – каждый новый день.
Ивайло БАЛАБАНОВ (1945 – 2021) – один из наиболее выдающихся поэтов Болгарии рубежа ХХ-ХХI веков. Его стихи печатались в самых популярных литературных журналах и антологиях. Автор многих поэтических книг. Лауреат национальных и международных литературных премий. Почётный гражданин городов Ивайловград, Кырджали, Свиленград, деревни Хухла.
ВКЛАД В ЕВРОПЕЙСКУЮ ИСТОРИЮ
Моему другу Хубену Стефанову
Ещё Европа молодая
Читала рыцарский роман,
Когда, в бою рассвет встречая,
Погиб болгарский царь Иван*.
Она грустила о Джульетте,
Её пленял великий Бах,
А на Балканах гибли дети
От волчьих стай, что вёл Аллах.
Когда плыла по океану
В кольце служанок и вельмож,
Сбывали наших полонянок
В Салониках по пять за грош.
Когда соборы создавала
И замки, грозные на вид,
У нас печалились кавалы,**
Что Золотой Стоян*** убит.
Орда от мести ограждалась
Стеной отрубленных голов,
Но непокорной оставалась
Гайдукская страна орлов.
Она была раздольной самой,
Широкой, как следы у льва,
Но стала страшной волчьей ямой,
Где на костях росла трава.
Из ружей по врагам палила
Во всех краях родной земли,
Стрелой отравленной разила…
И турки дальше не прошли.
_____
*Иван Шишман – последний болгарский царь до
турецкого ига, погиб в 1393 г.
**Кавал – болгарский духовой инструмент.
***Алтанл Стоян (тур.) – Золотой Стоян – болгарский гайдук.
ДВА СЛОВА
Прежде чем станем с тобой
фотоальбомом былого,
жизнь я хочу прошагать
в прежнем течении лет,
чтобы сказать тебе вновь
два удивительных слова,
что я «люблю» лишь «тебя»,
выкупив к сердцу билет;
вырву колючку опять
из молодёжных сандалий,
в одах тебя поселю
и, нашей связью гордясь,
с именем светлым твоим
я побреду сквозь скандалы,
из паренька мужиком
день ото дня становясь;
буду на площади ждать,
названной мною «Надежда»,
после мы вместе пойдём
вдоль по проспекту «Любовь»,
встретится нам Мендельсон
в свадебной яркой одежде,
ты ему вымолвишь: «Да»,
«Да», - я скажу за тобой;
станем настойчиво ждать
жизнь, что в тебе зародится,
и, что разделит потом
душу незримой межой,
голосом детским она
в нашу судьбу постучится,
будет потом наблюдать,
как мы стареем с тобой.
Вот и прошли мы опять
вверх по ступенькам былого,
нас в нераздельное слил
этот семейный альбом.
Ты не забыла, скажи,
те два заветные слова?
Мы их безмолвно несли
нашим житейским путём.
В этих великих словах
судьбы вершатся, как прежде,
в них – и небесный закон,
и человеческий зов,
будет всегда проходить
жизнь через площадь «Надежды»
и бесконечно идти
вдоль по проспекту «Любовь»…
ГОРОДСКИЕ ДЕТИ
Боюсь за вас, асфальтовые дети,
что вы в гнезде не видели яйца,
не выходили в поле на рассвете,
не пробовали зёрнышка овса,
в колючую траву не наступали,
за ящеркой не гнались по камням,
что ни для вас бурлит родник хрустальный
и молнии текут по тополям,
что никогда вас взгляды не кусали
затравленного дикого зверька,
а змеи платья не при вас меняли
и разливалась не для вас река…
Боюсь, что жизнь у вас так и промчится,
как в трубы заключённая вода,
что, вроде, также, как везде струится,
но солнца не видала никогда.
СРАМ
Увидит кто-то в том причуду,
но я поставлю свой вопрос:
а почему музей Иуды
создать ещё не удалось?
Тускнели б в нём мечи и гильзы,
в короне червенел рубин,
кровавые висели ризы,
спирал дыханье нафталин.
И молодёжь у риз кровавых
невольно подавляла б смех
и понимала, что есть слава,
а что – предательство и грех.
Но не видна греха изнанка,
Асена меч над ней блестит,
а малодушный лик Иванко
в тени музейной вечно скрыт.
Нам нужно знать срамные лица,
поскольку будет день и час,
когда предатель воплотится
для мерзких дел в одном из нас.
В нём долго желчь по жилам бродит,
Иудин поджидая день.
Он тоже – выкормыш народа,
как и блистательный Асен.
Из чёрного, как сажа, сплава
предателям воздвигнем храм.
Да, нам нужна героев слава,
но также нужен вечный срам.
НОСТАЛЬГИЯ В ВАРШАВЕ
Всё было хорошо два с половиной дня.
А вот на третий день Варшаву скрыла мгла.
И южный ветерок навеял на меня
Знакомый аромат балканского села.
Дохнул ракией он из сочных абрикос,
От яворовых дров потрескивал огонь.
Пахучая айва, на срезе в каплях слёз,
Покинув мой буфет, просилась на ладонь.
Сородичи мои, лежащие в земле,
Что превратились в прах и превратились в соль,
На третий день пришли в гостиницу ко мне –
В роскошный и пустой варшавский «Метрополь».
Я с ними пил и пел в гостинице ночной.
Стекала по стеклу холодная вода.
Но все родные здесь печалились со мной,
Я в сердце перенёс Болгарию сюда.
На следующий день в Варшаве был туман,
Но я уже летел над миром в отчий дом
И тихо песню пел про свой родной Балкан,
Про Йова Балканджи*, сведённым скорбью ртом.
____
*Йов Балканджи – герой народной песни, он не захотел
отдать за турка свою сестру. Ему отрубили руки и ноги,
выкололи глаза, но он всё твердил, что голову свою отдаёт,
а сестру – нет.
ЧТО-ТО ПЛОХОЕ СЛУЧИЛОСЬ
Душа есть что-то, вроде песни.
Народ похож на стройный хор.
Мы сладкозвучно пели вместе,
Но замолчали с неких пор.
Бывали праздники с грустинкой,
Но пели все и в грустный час
О Карадже* и о Руфинке**…
Господь царил в душе у нас.
Сегодня нет совместных песен,
Мы, якобы, в нужде живём,
Но музыкальных дисков плесень
Складируем в жилье своём.
Мы вместе сделались немыми.
Нас ветер гонит вдоль дорог.
А где душа народа ныне,
Не знает, видимо, и Бог.
_____
*Стефан Караджа – болгарский гайдук.
**Руфинка – героиня народного фольклора.
Елка НЯГОЛОВА - выдающаяся современная болгарская поэтесса и общественный деятель, создатель и руководитель Славянской литературной и артистической академии, международного поэтического фестиваля «Славянские объятия», книжной серии «Библиотека «Славянских объятий», учредитель «Театра поэзии» в Варне, главный редактор литературного журнала «Знаки».
ФРЕСКА
Попутные виденья: речка, рожь,
Автобус, лесополосы…Банальность.
По-церберски зачёркивает дождь
Оконное стекло диагонально.
Торчит гнездо над церковью, как гвоздь.
Меж тёмных туч – просвет небес зеркальный.
По-церберски зачёркивает дождь
Оконное стекло диагонально.
Фантазию напрасно не тревожь…
Орёл на крыше – это ирреальность.
По-церберски зачёркивает дождь
Оконное стекло диагонально.
Всё не могу, уже который час,
Сложить виденья в общую картину.
Дождь, словно сумасшедший козопас,
Зарезал коз своих, всех до единой.
АПОКРИФИЧЕСКИЙ УРОК
Я – одинокий человек мечты,
Не той, чтоб в знаменатели вписаться…
Единственной - средь Ботевской четы
Хотела б добровольцем оказаться.
Как те мальчишки, что пошли за ним,
Оставив страхи за домашней дверью.
К нательному кресту необходим
И воевода, чтоб в святое верить.
Да, знаю, что живу сейчас и здесь,
Что в век смартфонов не о том печалюсь.
Но что мне делать, коль срубили лес
И только мыши средь корней остались?
И те сбегают, манную не ждут…
В чужих амбарах им сейчас сытнее.
Что вышить мне мышиному вождю
На знамени, что над пустыней реет?!
Мне остаются только лишь мечты,
Лишь только сны. В них воевода снится,
И четники идут из темноты,
И песня их взлетает над пшеницей.
Её послушать сына я зову,
А после мы поём её совместно.
Но в горле – спазм, во сне и наяву,
От этого урока сердцу тесно.
ОШИБОЧНЫЙ АДРЕС
Где остались, о, Боже,
все эти большие мужчины,
От которых душа замирала
и рвались верёвки?
Вид их белых рубах
затмевал манекенов в витринах,
Не прилизан был чуб,
и насквозь прожигал взгляд неробкий!
Перед казнью своей
не просили пощады ни разу,
Не страшились петли
те мужчины ушедшей эпохи…
Я сегодня внимаю словам
их потомков безглазых,
Тех, что храбро лишь пьют,
остальное даётся им плохо.
Могут женщин послать,
чтоб купили вино, сигареты,
К женской чести они
прислоняться способны лукаво.
Если б Яворов вдруг
появился средь публики этой,
Он отчислил бы всех из дружины,
изгнал бы без славы.
Суетятся они
и за витязем вслед поспешают,
Но напрасны потуги –
у вечности он в карауле,
С ним похожи они только тем,
что вино попивают,
А вот с Лорой* своей
в этом веке они разминулись.
Остальное при них –
в виде комплексов, стильной причёски,
Обсуждают в корчме
Воннегута и Хемингуэя.
И под кручу летят «гайдуки»,
захмелевшие в доску,
Рядом вянут их жёны,
до срока старея.
Так что, Ваши Высочества,
ныне живущие Райны**,
Если вам не известно,
откуда приходят герои,
Не смотрите с надеждой
на ярких мужчин в ресторане,
Там лишь пьют и болтают.
И только в лесу – воеводы!
___
*Лора Каравелова (1886 - 1913) - жена поэта Пейо Яворова, страстно любившая мужа и покончившая с собой в порыве ревности.
**Райна Георгиева (1856 - 1917) - участница Апрельского восстания 1876 года, по поручению Г. Бенковского она сшила знамя восставших, в народе её назвали Райной-княгиней.
МУЖСКАЯ ПЕСНЯ
Моим мужчинам
Мои мужчины ночью засыпают.
Пусть будет сон их крепок, безмятежен.
Я вижу – старший руки укрывает
Наследнику заботливо и нежно.
Они взлетят на корабле межзвёздном
В мужские неизведанные дали.
Мне не летать в пространстве этом грозном -
В союз их снов я попаду едва ли.
К тому же там совсем не безопасно –
Движения резки в кабине тесной,
Зубовный скрежет раздаётся часто,
Слова команд и звук гайдуцкой песни.
Мой муж и сын – сейчас вдали от дома,
Они мужскую песню запевают,
Мелодия её мне не знакома
И слов неясных я не понимаю,
Но светится пространство между нами,
А сон тревожный за собою водит…
И я сажусь шить боевое знамя
Двум самым близким сердцу воеводам.
ЭЛЕГИЯ О БЕЛЫХ РУБАХАХ
Всё потому, что до восхода шью
я белые рубахи воеводе,
благие сны в бессонницу мою
на очи воспалённые не сходят.
Не знаю в колыбельных песнях толк,
лишь заклинанья повторяю рьяно.
За мною ходит, как собака, волк,
а новолунье кажется мне раной.
Но современный день встаёт в окне,
шлёт в телефон морзянку сообщений
и что-то в душу втискивает мне
из новых политических решений.
Верёвки бельевые станут вдруг
без стираных рубах легки с восходом…
О, Боже, сколько же мужчин вокруг!
И до сих пор не видно воеводы!
Мина КАРАГЁЗОВА – талантливая болгарская поэтесса и переводчик, член Клуба друзей России. Родилась в городе Хасково, где живёт постоянно. Окончила Пловдивский университет имени Паисия Хилендарского по специальности «Русская филология» и «Английский язык и литература». Автор многих сборников стихотворений, поэтических переводов и литературоведческих книг. Переводит на болгарский язык русскую поэзию и прозу. Лауреат многих национальных и международных премий, в том числе российского фестиваля «Золотой витязь».
ОДНА ТАКАЯ ДОЛГАЯ ЛЮБОВЬ
Одна такая долгая любовь,
Что представлялась многим необычной,
Одна такая длинная любовь
Исчезла вдруг, чтобы не стать привычкой.
Кружились в вихре месяцы и дни,
Восторги встреч, предательства и страсти…
Одна любовь бездонной глубины
Незыблемой казалась и прекрасной!
Мы без иллюзий чувственных скучны,
Иллюзии в любви, как струны в лире.
Оставь мне уголочек для мечты
В тобою упорядоченном мире.
И уходи счастливым хоть куда,
Храни здоровье, даже будь богатым…
Но бойся, что не станет и следа
От тех надежд, что ты питал когда-то.
Когда ты губишь прежнюю любовь –
Так долго, как Великий инквизитор,
И думаешь, что шанс получишь вновь,
Храни хотя бы память об убитой…
ДУША, ЛЕТИ!
Павлине Павловой, чьи слова и жизнь
подсказали мне это стихотворение,
с любовью!
Ничком ложусь под пулями приятелей,
От ран душевных падаю без сил…
На кляузы «друзья» воз слов истратили
И вырыли немало мне могил…
Но, к чёрту все хитросплетенья подлые,
Ещё не вышел срок для панихид!
Я выбиваю пыль из крыльев подранных –
Меня простор за тучами манит!
Взлетаю ввысь. Лишь только ветер свищет мне.
Смелей, смелей – на светлую зарю!
Свою корону городскому нищему,
Как реквизит не нужный мне, дарю.
К высоким звёздам – за своими мыслями,
Через тщету и мелочность обид…
Полёт души – единственная миссия,
Что жизненную суть определит!
ОПТИМИСТИЧЕСКОЕ
Ангелине Матеевой
Ангелина, пасует твой ангел-хранитель –
слишком много страданий о смерти родных…
Чаши горя твою не обходят обитель
и судьба не смягчает ударов своих.
Не сквозь дом – через душу прошёл перекрёсток
царства Света и ада, где властвует бес.
Выживать между жизнью и смертью непросто,
вознестись не даёт очень тяжкий твой крест.
Эта страшная битва притихла немного,
отступил перед Светом воинственный ад,
ты узнала от Сына Всевышнего Бога,
что вернёшься на землю – любить и страдать.
Принимаешь смиренно своё возвращенье,
видно, в рай и нирвану – нам рано опять…
Будут новые чаши беды и мученья
нам безгрешные души сурово ваять.
Мы вернёмся сюда, чтоб закончить ученье,
чтоб долги и грехи без остатка стереть,
чтоб любовью своё оправдать сотворенье…
Вот тогда и отступит, наверное, смерть!
ОБЕТОВАННАЯ ЗЕМЛЯ
Уехала в Америку сестра.
Мне за сестрой теперь не присмотреть.
Чтоб вместе ехать, я уже стара,
и молодая, чтобы умереть.
Мне доживать в ограбленной стране,
которая, как будто бы, вольна,
но варварским влиянием извне
до стадии руин доведена.
Вновь караваны нищие идут,
омытые слезами матерей,
им горсть земли родители дают
и молятся об участи детей:
«О, Матерь Божья, от беды храни
и вороти живыми наших чад…»
Но дети смотрят в будущие дни,
на Родину больную не глядят.
К обетованной тянет их земле,
готовы всё за рай земной отдать,
сжигают за собой мосты во мгле,
чтоб о пути обратном не страдать.
Их поглощает мир, что глух и слеп.
Чужое солнце светит им в лицо.
За океаном делят чёрный хлеб
и далеко от них земля отцов.
Земля отцов раздавлена нуждой,
ей варвары навязывают быт,
и дети едут к дальней и чужой,
когда своя не может прокормить.
Не говорите, что бессильны мы,
а мир глобальный детям шанс даёт.
Поверьте – это силы сатаны
и к Минотавру этот путь ведёт…
ДАВАЙ ПОСМОТРИМ В НЕБО
Давай на небо поднимать свой взгляд,
Не в час, когда благоволит фортуна,
Не в миг, когда колокола звонят,
А при затменье солнечном и лунном,
Когда нас обуяют страх и боль
И все надежды утекут впустую,
Давай смотреть не под ноги с тобой,
Как бедолаги смотрят в мостовую.
Для многих – неба будто вовсе нет,
А воробей в руке орла дороже –
Что проку-то смотреть ему вослед,
Когда ты съесть царя небес не можешь?!
Они бы съели без проблем орла,
Да, видимо, когтей его боятся,
Иль слишком недоступна та скала,
Где эти птицы гордые гнездятся?
Но на земле и люди неба есть,
Им посреди бескрылых очень тесно,
Они несут в себе благую весть
И уязвимы, как стихи и песни…
Давай посмотрим в небо!
Дафинка СТАНЕВА – известная болгарская поэтесса, переводчик, краевед. Родилась в городе Пловдиве. Окончила филологический факультет Шуменского университета имени Епископа Константина Преславского. С 1979 года проживает в с. Кайнарджа Силистренской области. Инициатор создания и руководитель исторического культурного центра, посвящённого Кючук-Кайнарджийскому мирному договору 1774 года между Россией и Турцией. Автор многих сборников стихов (в том числе в переводе на русский язык), краеведческих книг. Лауреат национальных и международных литературных премий. Её биография включена в книгу «Выдающиеся болгарские женщины».
СЕЛЬСКИЕ ЗВЁЗДЫ
Их не найдёшь на глянцевых страницах,
На вечерах с пресыщенной «попсой».
Они – простые труженицы, жрицы,
Что бдят над огородной полосой.
В их душах, как на нивах необъятных,
Рождаются и милость, и любовь,
Они их дарят миру без отплаты,
Грехи людские искупая вновь.
Они всегда откроют людям двери
И хлеб найдут для близких и чужих.
Добро, что дарят, на весах не мерят –
Ведь это средство для покоя их.
Их гримирует то жара, то стужа.
Встречают смерть с вязанием в руках.
Им лицедейский стон газет не нужен.
Беззвучно исчезают в облаках.
Бог в борозды небесные их сеет.
Восходит над землёю звёздный свет.
И эти звёзды исцелить умеют,
Когда покоя в наших душах нет.
ПЛАЧ О СЕЛЕ
Погляди, Господь, на наши сёла,
На больное угасанье их.
Наши дети, вырвавшись из школы,
Спины гнут, как слуги, на чужих.
Стали мы похожи на кукушек.
Над погостом по-сиротски бдим.
И с мольбою на кресты церквушек
И на звёзды дальние глядим.
Всех собак бездомных привечаем –
Их хозяев затерялся след.
Одиноких путников встречаем,
Чтобы скрасить горечь общих бед.
Наши внуки смотрят молчаливо,
Как купцы цепляют нам хомут
И считают, сколько с нашей нивы
Барышей по осени возьмут.
Боже правый, скоро будет встреча,
Мы покинем опустевший край.
Приюти нас грешных в царстве вечном,
Но воскреснуть нашим сёлам дай!
ЖЕНЩИНА
Не думай, что познал меня.
Я переменчива бываю.
Могу извергнуть сноп огня,
Что стёкла в окнах выбивает.
И растопить снега могу.
И, следуя за южным ветром,
Нести тоску в ночную мглу,
Одна на много километров.
Когда ты весь закован в лёд,
А я страдаю от обиды,
Мой крик оковы разобьёт,
Чтоб жизнь в твоих глазах увидеть.
Тайфун страстей и ласки бриз
В моём спокойствии таятся,
Но маски, что рисует жизнь,
Для женской сути не годятся.
Я – и качели, и костёр,
Лекарство для души и пристань,
Грешна, сама себе в укор,
Но и чиста, и бескорыстна…
Ты, вряд ли, сможешь разгадать
Все омуты души и броды,
Но попытайся осознать,
Что обнимал всегда свободу.
ВЯТСКОЕ ОЗЕРО ВОЗЛЕ ПОКРОВА
На озере Вятском, что возле Покрова,
Лампадами теплятся тысячи лилий.
О, сколько трагедий, страданий, любовей
Цветы эти в сердце своём приютили!
О душах, что приняли жребий суровый,
Оставили веси родные и грады,
На озере Вятском, что возле Покрова,
Дождь с ветром слагают негромко баллады.
Как стражи, стоят вековые деревья.
Бессмертием время церковное дышит.
И маленький остров с обителью древней
Страницу в историю русскую пишет.
По Вятскому озеру возле Покрова
На сваях проложена к храму дорога.
Ступаешь под звук колокольного зова
На мост, как на лествицу* к Господу Богу!
_____
*Небесная лестница. |
