С 19 февраля по 3 марта по приглашению Ассоциации вьетнамских писателей Вьетнам посетила делегация Союза писателей России в составе О.М. Бавыкина, председателя иностранной комиссии СП РФ, В.Ф.Терёхина, председателя Калужского отделения СП РФ, заместителя министра культуры Калужской области, и В.А. Линника, члена Высшего творческого совета СП РФ, главного редактор газеты «Слово». Накануне поездки члены делегации имели беседу с послом СРВ в Москве Буй Динь Зинем.
 

Вьетнамскую сторону представляли поэт Хыу Тинь, председатель Ассоциации писателей Вьетнама, Куанг Чанг, вице-председатель Ассоциации, руководитель Хошиминского отделения Ассоциации, Ле Ван Тхао, бывший вице-председатель Ассоциации писателей Вьетнама, Хоанг Тхи Туан, почётный член Союза писателей России, глава секции переводов Ассоциации, неутомимый популяризатор русской литературы. В прошлом году товарища Туана наградили российским орденом Дружбы.

  Российская делегация посетила города Ханой, Хюэ и Хошимин, где провела ряд встреч с руководством Ассоциации писателей Вьетнама, писателями, поэтами, литературоведами и переводчиками, а также руководителями и членами местных отделений Ассоциации в городах Хюэ и Хошимине. По итогам поездки были подписаны документы о развитии сотрудничества между Союзом писателей России и Ассоциацией писателей Вьетнама, запланирован визит вьетнамской делегации в Россию в июне с.г., намечена программа творческих обменов между литераторами Вьетнама и Калужской области. Особое внимание на переговорах было уделено необходимости расширенного издания качественных переводов русской и вьетнамской литературы. С этой целью Ассоциация вьетнамских писателей планирует создать специальный фонд, из средств которого, в частности, будет финансироваться работа переводчиков обеих стран.

  В наших беседах вьетнамские коллеги живо интересовались многогранной деятельностью Союза писателей России, новыми произведениями российских литераторов. Большое впечатление у наших собеседников вызвала опубликованная в трёх номерах газеты «Слово» статья председателя СП РФ В. Ганичева «Итак, о русском» — яркий, запоминающийся и исчерпывающий обзор русской литературы наших дней. Много вопросов задавали мне о творчестве ведущих российских писателей — членов Общественного совета газеты «Слово». Хыу Тинь подтвердил, что на вьетнамской земле ждут Валентина Распутина, Валерия Ганичева, других наших мастеров слова.
 
  Живой, поджарый, постоянно жестикулирующий — ему никогда не дашь его 69 лет — Хыу Тинь принадлежит к поколению воинов — освободителей своей страны. «Мальчишкой я прислуживал во французской казарме. Потом воевал с американцами механиком-водителем танка. Все мои братья воевали», — рассказывал он. Своему брату, погибшему в джунглях Юга, он посвятил одно из самых пронзительных своих стихотворений. Говорит и время от времени двигает руками так, словно передёргивает рычаги своей тридцатьчетвёрки.

  В руководстве вьетнамской Ассоциации сегодня много людей с боевым опытом, солдат и офицеров, прошагавших огненными вёрстами войны с американцами. Освободительная война против США переплелась с гражданской войной против марионеточного режима в Сайгоне. Вьетнам перевернул эту, наверное, самую горькую страницу в своей многовековой истории, которая изобилует героическими сказаниями о сражениях и битвах с иноземными захватчиками — монголами, китайцами, японцами, французами. Но почти 14-летняя война с американцами и сайгонским режимом выделяется особо. В эту войну американцы обрушили на Вьетнам больше снарядов, мин и бомб, чем все воюющие стороны во Второй мировой войне – четырнадцать с половиной млн тонн. В операциях американцев и сайгонского режима против Северного Вьетнама и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама участвовали миллионные армии с тысячами танков, самолётов, артиллерийских орудий. Боевые потери вместе с погибшими мирными жителями исчисляются цифрой от двух до трёх миллионов. «Но важно помнить: мы бы никогда не победили, если бы не помощь Советского Союза, — говорил Хыу Тинь. — Россия и Вьетнам — одна семья!». И тянул вверх два больших пальца.

  Верно. США тогда опасливо озирались на социалистический лагерь, не переступая последней черты в своём зуде единолично вершить судьбы стран и народов, обучая их «демократии». Совсем иное вытворяют они в мире в последние 20 лет, после исчезновения СССР – в Югославии, дважды в Ираке, Афганистане, а теперь вот и в Ливии. В те годы янки так и не осмелились открыть наземные боевые действия на территории Северного Вьетнама, вымещая всю злобу и отчаяние от невозможности одержать победу в беспрерывных яростных бомбёжках напалмовыми бомбами и разбрасыванием миллионов тонн отравляющих веществ «эйджент орендж» по рецептам Генри Киссинджера. «Мы знали, что американцы богатые, — признавался товарищ Тинь. — Но не догадывались, что у них такая военная мощь! Каждый месяц они полностью обновляли свой танковый парк. То же самое с артиллерией и авиацией». Но подавляющее военное превосходство американцам не помогло – несгибаемая воля вьетнамских бойцов, дух ненависти к захватчикам оказались сильнее. Советские системы ПВО дали вьетнамцам возможность сбить почти 5000 американских самолётов. Вот только один эпизод, блестяще характеризующий всю значимость присутствия наших, да и китайских специалистов в войне на стороне Северного Вьетнама. Однажды советская атомная подводная лодка целых 13 часов оставалась незамеченной прямо под корпусом американского авианосца «Энтерпрайз»! Такие вещи очень отрезвляли тогдашних американских вояк, потери которых, кстати, конечно же, преуменьшены официальной американской статистикой. «Во Вьетнаме погибли 84000 американцев, — говорит Тинь, – а не 55000, как они утверждают». Кровопролитная война закончилась в 1975 году, когда Северный Вьетнам осуществил молниеносную операцию по воссоединению страны под командованием прославленного генерала Ван Тиен Зунга.

  Что оставалось сказать на это? Горькие мысли проносились в голове: поколение Тиня воссоединило свою страну, наше свою – потеряло.

  «Только последние 10 лет мы живём в мире и благополучии, — подытоживал Хыу Тинь свои размышления вслух. – В стране нет голодных. Разрыв между богатыми и бедными во Вьетнаме меньше чем где бы то ни было». Иногда мы спорили. Председатель Хыу Тинь говорил: «Личность — это ничто. Коллектив, нация могут всё». На что я отвечал: «Но ведь может быть и так: личности, объединённые в нацию. А нация, построенная на личностях, сможет всё!»...

  23 февраля в День защитника Отечества, который мы отмечали на вьетнамской земле, уместным был такой тост: «Почти 66 лет назад Советская армия разгромила самого могущественного на то время претендента на мировое господство. Стоило это моей стране невиданного напряжения сил, массового героизма солдат и тружеников тыла, 27 миллионов человеческих жизней. Многие слышали о белорусской Хатыни, о чешском Лидице. Но, думаю, даже мои товарищи, сидящие здесь, не знают, что только в одном Угранском районе Смоленской области было сожжено 3 деревни вместе с почти 742 жителями в них, в соседнем Вяземском – 773 человека. Женщины, старики, дети. По количеству жертв это десять Хатыней только в двух районах! А всего оккупированных областей у нас было 15.

  Почти 30 лет спустя вьетнамский народ нанёс серьёзный удар по другому претенденту на мировое господство. Мы помним деревню Сонгми, или Милай, уничтоженную американскими агрессорами вместе со всеми жителями. Помним мужественных бойцов Вьетнама, знаменитое наступление 1968 года на Южный Вьетнам, когда было захвачено американское посольство в Сайгоне. Герои навечно остались в победоносной истории своей страны.

  За наши армии и за наши народы!». Тост прошёл на ура.

  Уже в Хошимине нас принимал 72-летний Ле Ван Тхао, известнейший в стране писатель. Изящный, с тонкими чертами лица, сединой, чуть пробивающейся на висках, в недавнем прошлом вице-председатель вьетнамской Ассоциации писателей, Ле Ван Тхао – человек с удивительной биографией. Его дядя был президентом Южного Вьетнама, подписавшим капитуляцию в 1975 году, его отец – коммунистом, а дед – последним императором Вьетнама, низложенным в ходе августовской революции 1945 года. Уходя в партизаны во время войны, Ле Ван Тхао взял с собой в джунгли «Войну и мир» Толстого. Что сказать на это? — русская литература воистину сверхлитературна, она – сборник сакральных текстов. Под Сайгоном, кстати, до сих пор сохранились многокилометровые подземные партизанские лагеря с госпиталями, складами боеприпасов, казармами. В истории семьи Тхао отразилась сложная и противоречивая история страны. Новое поколение Вьетнама представлял 24-летний Фонг, сын Ле Ван Тхао, — симпатичный молодой человек, программист, бегло говорящий по-английски.

  На прощальный ужин в Хошимине пришёл поэт Ле Куанг Чанг, глава Хошиминского отделения Ассоциации писателей Вьетнама. Почти два десятка лет назад он возглавлял отдел культуры газеты «Нян зан» («Народ»), которая принимала меня в ходе моей первой поездки во Вьетнам. Но об этом чуть ниже.

  Так вышло, что в уютном ресторане вечером 2 марта с нами сидели трое руководителей Ассоциации писателей Вьетнама. Они много говорили о важности русской классической литературы для Вьетнама, которую здесь знают, любят и чтят. В устах вьетнамцев эти признания дорогого стоят. В столице страны с Х века существует Храм литературы – первый вьетнамский университет.
 

СЕГОДНЯ И ТОГДА

  С понятным волнением летел я из промёрзшего «Домодедово» (у нас было минус 20) в Ханой после 18-летнего перерыва. Узнаю ли страну, куда впервые попал в апреле 1993 года заместителем главного редактора «Правды»? Запомнились радушие и гостеприимство хозяев (в этой роли выступала главная газета страны «Нян зян»), торжественный приём у члена Политбюро в огромном зале ЦК Компартии Вьетнама. Моих тогдашних собеседников остро заботила политическая ситуация в России. Необратима ли произошедшая смена власти в стране? Насколько радикальными могут быть перемены во внутренней и внешней политике Москвы? Сохранятся ли добрососедские отношения с Вьетнамом, заботливо выпестованные долгими годами сотрудничества? Однозначных ответов на эти вопросы не было. Россия, опрокинутая в омут гайдаровских реформ, бурлила, исход всё более ожесточавшегося противостояния Верховного Совета и Ельцина был неясен. До расстрела российского парламента оставалось полгода. Если бы оппозиция выступила тогда единым фронтом (почему Зюганова не было в Белом доме?), она имела бы все шансы на победу. Развитие страны могло пойти по иному пути – вьетнамскому или китайскому…

  К тому времени Вьетнам уже несколько лет активно проводил в жизнь политику обновления – «дой мой». Начатая в 1986 году почти одновременно с нашей перестройкой, эта политика широко распахнула двери рыночной экономике, сохранив при этом руководящую роль компартии. В стране, как на дрожжах, рос мелкий и средний бизнес, особенно в сфере обслуживания, производстве ТНП. Трудолюбивый вьетнамский крестьянин любовно возделывал свою землю, неуклонно выполняя план по производству риса. Результаты сплава рыночных и плановых элементов не замедлили сказаться. За 15 лет производство риса выросло втрое; сегодня страна заняла первое место в мире по экспорту кофе, 5-е место в мире по тоннажу строящихся судов, опередив в этом, в частности, Россию. Налицо впечатляющие результаты в уровне благосостояния народа, в образовании и культуре. Даже после мирового кризиса рост ВВП сохраняется на вполне респектабельном уровне — 6,5 процента в год; темпы роста в промышленности и строительстве зашкаливают за 10 процентов. Иностранные инвестиции, резко упавшие после кризиса, всё равно составляют около 20 млрд долларов в год.

  Понятно, что всё складывалось отнюдь не столь гладко, как может показаться при чтении этих страниц. В конце 70-х годов начинался кризис, вызвавший волнения по всему Вьетнаму, особенно в Сайгоне. Орудовали банды из числа бывших военнослужащих южновьетнамской армии и просто криминала. Среди чиновников и партийных работников процветала коррупция, что на фоне бедности основной части населения вызывало всеобщее недовольство. Но страна под руководством компартии не потеряла управляемость, что и помогло в конечном счёте преодолеть все невзгоды.

  Почему наши реформаторы в 90-е гг. упрямо отворачивались от Востока, намеренно окосев на один — западный — глаз? Ответ прост. Благополучие народа никогда не было целью наших «преобразователей». Собственное обогащение – вот мотив их неустанного реформаторства, смахивающего на тяжёлый, неизлечимый зуд. 20 лет спустя итог очевиден. Где мы, а где Вьетнам с Китаем?..

  …Ханой встретил 16 градусами тепла, небом, затянутым сплошной пеленой облаков, разлитой в воздухе сыростью, тихими сумерками, которые скрадывали какофонию семимиллионного города – гудки авто, мопедов, звонки рикш, беспрестанный хор клаксонов. Снующие торговцы с грузом на коромыслах, велосипедах. Таксисты, рикши, скутера…

  Уже с первых шагов сомнений не оставалось – пронеслись не 18 лет, а целая эпоха, страна сделала гигантский рывок вперёд. Разительные перемены бросались в глаза на каждом шагу: иномарки на улицах, практически полностью отсутствовавшие тогда, мопеды, мотороллеры и скутера вместо велосипедов. Новое поколение чуть не на голову выше своих отцов и дедов, девушки женственнее своих мам. В городах и в провинции кипит стройка – возводятся частные дома в 3—4 этажа с узким фасадом (земля дорогая!). Полно рекламы, в том числе западной, – в магазинах, банках, конторах и офисах туристических фирм и авиакомпаний. На каждом шагу гостиницы, рестораны, массажные салоны, кафе, парикмахерские, харчевни. Страна стремительно шагнула в рыночные реформы, сохранив политическую стабильность, армию, одну из самых боеспособных в Азии, и руководящую роль партии, за плечами которой героическая история освобождения и воссоединения своей страны.

  Улицы Ханоя в старом городе неподалёку от озера Возвращённого Меча и памятника вьетнамскому королю Ле Лою запружены народом всех состояний и званий. Здесь торгуют, едят и пьют прямо за крошечными столиками на тротуаре. Здесь же бродят в больших количествах слегка очумелые от восточной экзотики иностранные туристы – австралийцы, французы, американцы, немцы. Встречаются и наши, но реже — в основном из Сибири или Приморья, откуда лёту сюда всего часа четыре.

  С красивым, в вечерних огнях и флажках по случаю недавно наступившего вьетнамского Нового года (Тет) озером Возвращённого Меча связана легенда. Она гласит, что в XIV веке, накануне агрессии китайской династии Мин некто Ле Лой, человек знатного рода, плавал на лодке по этому озеру и вдруг увидел, как из его глубин всплывает на поверхность огромная черепаха с мечом. Она передала волшебный меч Ле Лою и просила вернуть ей его после того, как он прогонит захватчиков. После победы, став во главе новой династии, Ле Лой так и поступил. Озеро было названо Хо Хоан Кием, что в переводе означает озеро Возвращенного Меча.

  Примечательно, что ровно в соответствии с этой легендой власти Вьетнама поступили со своими противниками после окончания освободительной и гражданской войны. С наступлением мира меч нужно спрятать. Поэтому даже те, кто бежал из страны вместе с американцами, получили полное право вернуться или хотя бы навестить родину предков. Уже в новый Вьетнам из Америки наведывался даже маршал Нгуен Као Ки, убеждённый антикоммунист, одна из самых одиозных фигур сайгонского режима (он лично бомбил Ханой!). На родине его встретили очень тепло. Вьетнам менее чем за три десятка лет понял, что гражданскую войну нужно завершать как можно скорей. Россия же до сих пор, спустя 90 лет, никак не может завершить свои сражения между красными и белыми. Стоило бы задуматься: кому это выгодно?
 

НРАВЫ И ОБЫЧАИ

  Движение на улицах вьетнамских городов – нечто, не поддающееся никакому описанию. Разухабистая, наглая на автотрассах Москва здесь выглядит верхом благопристойности и порядка. На вьетнамских улицах запросто выезжают на встречку, нередко проезжают на красный, делают повороты направо из крайнего левого ряда, разъезжаются на нерегулируемых перекрёстках как бог на душу положит, машины расходятся друг от друга в считаных сантиметрах, и при этом — всего одна мелкая авария за двенадцать дней! Единственным средством предупреждения об опасности служат беспрерывные сигналы клаксонов – часть обязательного шумового фона любого азиатского города. Как шофёры распознают, с какого борта им сигналят, – ещё одна загадка и без того загадочного Востока. Невозмутимость водителей при этом полнейшая: ни одного бранного слова вослед соседу по движению, никто не кричит, не ругается, не поминает чёрта с его бабушкой и прочими присными, не посылает тебя в даль светлую. Русским этого не понять, не взять в толк, не охватить умом и логикой. Порядок здесь складывается на каком-то неведомом нам уровне, на не постигаемых нами орбитах. Какая там «дремотная Азия почивает на куполах»? Здесь всё — сгусток спрессованной энергии, упорядоченность хаоса, конфуцианская невозмутимость посреди анархии. Положение, правда, спасает то, что скорость вьетнамских водителей редко превышает сорок километров в час.

  Но это сегодня, когда автомобили составляют едва ли пятую часть всех транспортных средств на дорогах. А что будет завтра? Или через 10 лет, когда число их обязательно вырастет?

  Вьетнамцы на удивление приветливы и доброжелательны. Готовая улыбка, радушная предупредительность – фирменные знаки этого героического народа. Маленькая бытовая деталь: на пляже Вунгтау я случайно угодил в чуть припорошенную песком нефтяную лужу – даром что ли здесь раскинулась штаб-квартира вьетнамо-российской компании «Вьетсовпетро», занимающейся добычей нефти на шельфе и считающейся одной из самых прибыльных в своей отрасли? Во всяком случае, налогов в российскую казну она приносит чуть ли не столько же, сколько все остальные нефтяные короли России вместе взятые.

  Нога моя оказалась в мазуте, который я сдуру пытался отмыть, понадеявшись на сильно солёную воду в море. Какое там? Теперь уже и обе руки покрылись липкой и несмываемой чёрной жижей. Взяться ни за что нельзя, вещи с пляжа унести невозможно. Наша добрая спутница Хоа, переводчица, сопровождавшая нас в поездке, кликнула стоявших рядом охранников, те намочили две тряпки, засунув их в бензобак мопеда, и пока я оттирал руки, один из них оттирал мою ногу. Вот так, без суеты и спешки, без лишних слов вызволили меня из нефтяного конфуза. Пытался было дать им денег – не взяли. Вот такие они, вьетнамцы!

  Правда, и плутов хватает, особенно на юге страны, имевшем славный опыт капиталистического развития при французах и сайгонском режиме. Там нам показали фокус, с незапамятных времён хорошо знакомый многим приезжим в Москву. Так называемая «разводка трёх вокзалов»: приезжий брал такси, скажем, на Казанском вокзале и просил доставить его на вокзал Ленинградский, находящийся, как известно, на той же самой площади. Помотав бедолагу по городу с часок-полтора, его исправно доставляли прямёхонько к зданию вокзала. На счётчике светилась «десятка», и обескураженный ездок мог утешать себя только приобретением полезного опыта! Истории эти давно стали частью столичного фольклора.

  Здесь, в Хошимине, мы взяли такси у Собора сайгонской Богоматери – кирпичного варианта известнякового Нотр-Дама в Париже. Нужно было разыскать некую лавку, где, как уверенно сообщали верные люди в Москве, цены ну самые выгодные. Возле такси крутился какой-то человек, предлагая поехать куда угодно, но водителя такси он почему-то вызвал из не видного нам укрытия. Сели, водила включил счётчик, мы вдвоём долго и громко объясняли ему по-русски и по-английски, куда нам нужно, показывали визитку с адресом, потом на всякий случай отзвонили местной знакомой, которая уже по-вьетнамски растолковала ему, куда и как проехать. Тот кивал головой – мол, теперь уж точно знаю, улыбался в ответ и уверенно петлял по сайгонским улицам. Счётчик у него при этом колотил, как припадочный, выплёвывая цифры с бешеной скоростью. Когда он высадил нас, на табло выскочила цифра в 300 000 донгов — 15 долларов, очень приличная сумма по вьетнамским меркам. Оглянувшись по сторонам, я узнал что-то очень знакомое. «Смотри-ка, — потянул я спутника за рукав, — собор! Только сзади». «Это другой собор», — не очень уверенно выдохнул он, не в силах поверить, что нас элементарно надули. Проделали ещё раз тот же номер — снова там же взяли такси, опять водилу нам достали откуда-то «из-под полы», мы снова доходчиво объясняли ему, как и что, показывали визитку с адресом, снова передавали ему мобильный, чтобы знакомая рассказала ему всё по-вьетнамски. Нас помотали кругами, и такси опять подкатило – вы уже догадались – к тому же самому собору. На сей раз «всего» за 12 долларов. Только и оставалось, что вспомнить подобающие случаю выражения про лохов и про грабли, на которые наступают дважды. Восточная мудрость гласит: «Не обязательно выпить всё море, чтобы узнать, что вода в нём солёная». Мы, похоже, из тех, кому как раз нужно выпить всё море. Утешало лишь то, что без таких историй не обходится ни один большой город мира.

  После вьетнамского Тета праздник длится три месяца. Пагода Чуа Хуонг неподалёку от Ханоя – одно из мест народных гуляний. К пагоде мы шли на лодках, которые услужливо предоставили нам деревенские девушки, радуясь хорошему приработку. Говорливые, по-детски непосредственные, без тени смущения, они на беглом английском языке откровенно рассказывали нам о своей жизни, дивились белой коже бледнолицых, трогали меня за седые усы. Одна, положив руку на мой выпиравший живот, воскликнула: «Счастливый Будда!». Видимо, это был комплимент.

  В пагоде мужчины и женщины, сложив молитвенно ладони, стоя или опустившись на колени, просили у Будды здоровья для себя и близких, помощи в делах, благополучия, счастья. Несметные толпы народа вокруг не отвлекали молящихся — они были строги и сосредоточены.

  Здесь есть хороший обычай – перед заходом в храм и молитвой сжигать в огромной жаровне деньги, для чего посетителям специально продают сделанные на ксероксе доллары. Настоящие деньги, естественно, можно положить в ящики для пожертвований.

   «Йенг ню йем», — учили нас наши девушки кричать девушкам из лодок по соседству, которых было великое множество. — «Это значит: ты красивая!». На самом деле это означало «Я тебя люблю!». Оттуда смеялись и махали в ответ. «Во Вьетнаме едят всё», – говорили наши провожатые, замечая недоумённые взгляды на освежёванные тушки собак и кошек у входов в некоторые харчевни.
 

ПИСАТЕЛИ И ПОЭТЫ ХЮЭ

  Вьетнам встаёт рано. В 5 утра, когда сплошной туман накрывал город Гуэ лёгким, как дым, покрывалом, начинался новый трудовой день. Вязкую предрассветную тишину нарушал голос монаха из молельного буддистского храма неподалёку да мерные звуки глухого колокола. В самом начале шестого включили прожекторы на теннисном корте через улицу, весело и дробно застучали мячи. В крытом спортзале рядом раздавались гортанные команды тренера боевых искусств.

  В этом уютном красивом городе на полпути между севером и югом страны состоялась наша встреча с местным отделением Ассоциации писателей Вьетнама. Хюэ с XIX века был столицей страны, здесь восстановлена резиденция монарха, почти целиком разрушенная в ходе войны в 1968 году.

  Встреча проходила в редакции местного литературного журнала «Сонг Хыонг», вёл её главный редактор Тан Нгок. Лет сорока, изящный, подвижный, без единой морщины на лице. Влажность местного климата сохраняет кожу вьетнамцев, отчего они неизменно выглядят моложе своих лет. В молодости Тан Нгок подрабатывал на разгрузке вагонов по ночам. Сорок тонн цемента за смену – не шутка. Он в партии почти 10 лет.

  В зале включили для нас знаменитую песню Олимпиады-1980 — «До свиданья, мой ласковый миша». Хозяева гостеприимно старались создать нам настроение, сделать так, чтобы мы чувствовали себя, как дома…

  В местном отделении Ассоциации – 90 членов, зрелых и начинающих. То ли здешние звёзды сошлись так, то ли к поэтическому мироощущению подвигает особенная красота трогательных и нежных женщин Хюэ, но на город с населением 70 000 приходится 1100 поэтов! Чтобы поэты и писатели не скучали без читателя, здесь издают литературный ежемесячный журнал тиражом в 2000 экземпляров, который находится на 100-процентном государственном финансировании. Редакции удаётся немного зарабатывать на рекламе. Журнальные гонорары – 4—5 долларов за стихотворение, 20 долларов за короткий рассказ.

  Ещё во времена СССР журнал установил братские связи с Белоруссией и теперь по сложившейся традиции публикует статьи о белорусской литературе, произведения белорусских писателей. Готов публиковать рассказы и статьи членов Союза писателей России, переводить их на вьетнамский язык.

  — Хорошо, что вы выбрали Вьетнам в качестве партнёра, — говорил нам на встрече главный редактор. — Мы – не новая земля. Литературе в нашей провинции более 700 лет. Здесь берут своё начало многие литературные течения, в частности, в новой поэзии. В 30-е гг. прошлого века в Хюэ получили образование, а позднее и известность многие поэты. В годы борьбы против французов, а потом и американцев здесь было сильное движение поэтов и литераторов. После освобождения пришли успехи в литературе и искусстве. Раз в два года у нас проходят поэтические фестивали. Организуются конференции и семинары с участием молодых поэтов из других стран, в том числе из США.

  — Вот хочу преподнести вам «Сборник поэтов Хюэ» — сказал Тан Нгок, протягивая нам толстенный, красиво изданный том. — Мы можем обмениваться произведениями, готовы печатать ваши у себя. Для этого у нас есть специальная рубрика «Окно в мир».
  Наш журнал – лучший литературный журнал во Вьетнаме. Не случайно наш бывший главный редактор стал в своё время председателем Ассоциации вьетнамских писателей и министром культуры».

  Поэт Вадим Терёхин, подтянутый, собранный, в прошлом офицер-ракетчик, рассказывал нашим вьетнамским коллегам: «Положение современной русской литературы сложное. Старое умерло, новое ещё не народилось. Писательство как вид заработка, видимо, прекратило своё существование, но количество писателей при этом не уменьшилось. Теперь можно и в Интернете вывесить любое своё произведение.

  Сегодняшняя задача в том, чтобы установить критерии в литературе. К сожалению, сегодня исчезла объективная критика. Существует немало критиков, которые обслуживают местные тусовки.

  При отсутствии критериев читатель может растеряться. Премии – а их расплодилось огромное количество – не являются более критерием истинной литературы. В России ныне существует много литературных сообществ. В провинции есть самостоятельные союзы писателей, свои бюджеты, свои Пушкины, Лермонтовы, Баратынские…

  Есть газета «Слово», которую здесь представляет главный редактор. У нас же в Калужской области издаётся журнал «Траектория творчества». На нашей земле жила Цветаева, в Оптиной пустыни бывали Достоевский и Толстой. Жена Пушкина Наталья Николаевна – тоже из наших калужских мест.

  Если в регионе умный руководитель, то он окажет поддержку хорошим произведениям».

  Олег Бавыкин рассказывал хозяевам о Союзе писателей России: «Наш Союз существует с 1957 года, он сохранился после распада СССР в 1991-м и объединяет сегодня более 7000 писателей. Поддерживает государственность и патриотизм, хранит верность русской классической традиции. Центральная власть никакой помощи Союзу не оказывает, сегодня мы – чисто общественная организация.

  СССР помогал вьетнамскому народу, подготовил тысячи специалистов самого разного профиля, в том числе литераторов — писателей, поэтов, переводчиков. Не случайно на недавней конференции переводчиков в Ханое одна пятая всех выставленных книг – на русском языке. В любой библиотеке России вы найдёте книги вьетнамских писателей (за исключением последних 20 лет). Ти Туан день и ночь думает над тем, как и что перевести. В Москве работает большая группа вьетнамских писателей. Материалы вашего журнала можно переводить и публиковать у нас.

  Хыу Тинь делился с нами планами создания двух антологий — современной русской литературы на вьетнамском языке и современной вьетнамской литературы на русском языке. Раньше наше издательство «Радуга» издавало много переводной литературы, ныне этого нет».

  Обязательно хочется сказать в заключение, как много делается для международного присутствия СП России в зарубежных странах стараниями Олега Бавыкина, председателя иностранной комиссии Союза! Без средств, на голом энтузиазме, он занимается нужным, как воздух, делом сохранения и преумножения связей между русской литературой и литераторами зарубежья. Никому в наших бюрократических конторах это не нужно, ни у кого нет ни денег, ни желания что-либо делать, а он делает — почти в одиночку, собрав вокруг себя немногих энтузиастов, заменяя собой орду аппаратных чиновников прежних времён. В Бавыкине такой заряд жизненной силы, что только диву даёшься, как он всё успевает, со всем справляется! У него друзья в писательских сообществах Сирии, ОАЭ, Китая, Вьетнама, Египта и ещё в полдюжине стран. И везде ему рады, везде принимают как дорогого гостя, везде готовы с ним сотрудничать. Мудрый выбор сделал в своё время председатель Союза писателей Валерий Ганичев, поставив Бавыкина на сложнейший участок международных связей СП. На таких, как он, подвижниках сегодня и держится Союз писателей России!
 

РУССКО- ВЬЕТНАМСКИЕ СВЯЗИ

  После крушения Советского Союза многосторонние, десятилетиями отлаженные связи между Ханоем и Москвой быстро сворачивались. С конца 80-х и в угарные 90-е горбачёвский СССР и ельцинская Россия сдавала своих союзников оптом и в розницу. «Новое мышление», в основе которого лежал примитивный антикоммунизм, обязывало держать курс на новых, «цивилизованных партнёров». Стратегические потери (не говоря уже о всех прочих) налицо: НАТО теперь граничит с Псковской и Новгородской областями. Склонившаяся в угодливом поклоне козыревская дипломатия всячески лебезила перед Вашингтоном, откуда в Россию валом валили «советники» по приватизации, «эксперты по утилизации» ядерного арсенала страны, «консультанты» по реформированию нашего ВПК и прочие искатели лёгких денег, жаждавшие поживиться на тотальном разграблении страны.

  Социалистическому Вьетнаму в новой российской внешнеполитической повестке дня просто не находилось места. Всё это продлилось и в новом тысячелетии. «Зачем Россия ушла из Камрани (крупнейшей, построенной ещё американцами военно-морской базы)? – недоумённо вопрошал в одной из наших бесед Хыу Тинь. — Теперь здесь США, Франция, Китай. Но Россия должна присутствовать в Южно-Китайском море! Россия должна оставаться державой!».

  Печальная для нас ирония состоит в том, что мы в результате «дружбы с новыми партнёрами» получили меньше всякого рода преференций, чем тот же Вьетнам, давший в своё время жёсткий отпор притязаниям США в этом регионе мира. Ханой не только давно восстановил дипломатические отношения с Вашингтоном, но и вступил в ВТО, о чём Россия до сих пор мечтает, как о великом благодеянии новых «друзей». Анекдотом звучит даваемое нам уже четверть века обещание отменить поправку Джексона-Вэника, которая ставила экономические отношения с США в зависимость от эмиграции евреев из СССР. Давно нет СССР, давно уже все евреи выехали, а многие даже вернулись обратно, а поправочка по-прежнему горит нетленной страницей в дипломатической летописи двух стран.

  На примере Вьетнама видно, что твёрдость в отстаивании своих позиций ценится любым партнёром не меньше, чем дипломатическая изворотливость, и дивидендов от неё бывает больше, чем от услужливой уступчивости. «Есть мягкая сила и жёсткая сила, — говорил Хыу Тинь. — Жёсткая – это военная и экономическая мощь. Мягкая – дипломатия, информационные технологии, культура. Их сочетание и создаёт державу. Чтобы достичь высокой вершины, надо выбирать обходные пути, карабкаться кругами по горным кручам. Путь это усеян слезами и муками». Мудрые слова человека, знающего тяжкую цену борьбы и счастье преодоления.

  В сегодняшнем всё более неустойчивом мире России нужны союзники, а не призрачные «партнёры». А Вьетнам – естественный наш союзник в Юго-Восточной Азии. «Мы должны восстановить связи, которые прервались одно время между Россией и Вьетнамом», — говорил нам Ле Ван Тхао. «Но литературные связи, — тут же добавил Хыу Тинь, — не прерывались никогда».

  Верно, что русских и вьетнамцев роднит чувство духовной близости, сердечности и дружелюбия, присущих обоим народам, не взирая на расстояния и различие культур. В деле восстановления утраченных связей нам есть на что опереться. Сегодня в высшем руководстве Вьетнама – выпускники советских вузов, хорошо говорящие по-русски. Здесь очень тепло принимали Владимира Путина в ходе его официального визита. На улицы высыпали тысячи людей, выражая свою признательность за исторический вклад СССР в дело воссоединения страны. Для Дмитрия Медведева устроили встречу с тысячью вьетнамских выпускников советских вузов. Сегодня они — элита страны.

  Примечательная деталь: почти на каждой нашей встрече с вьетнамскими литераторами Вадим Терёхин встречал однокашников по Литинституту или по Высшим литературным курсам. Объезжая деревни на севере страны, Олег Бавыкин с вьетнамскими друзьями громко распевали советские песни на русском языке: «Я верю, друзья, караваны ракет помчат нас вперёд от звезды до звезды…». Задорному пению, ясное дело, сильно способствовал местный, чистый, как слеза, рисовый самогон. В деревнях были рады неожиданному гостю. Всем было хорошо, как в молодости.

  Для развития культурных связей и образования, говорили наши собеседники, нужна политическая воля и деньги. Сегодня на телевидении Хошимина 62 канала – и ни одного русского. Американское, французское, немецкое, японское – несколько каналов, тайское, южнокорейское, сингапурское, малайзийское, и нигде ни слова по-русски. В Ханое, по крайней мере, ловится Первый канал, хотя московского иноязычного канала «Раша тудей» нет нигде. Наши позиции серьёзно подорваны. Уйдёт поколение стариков, которые помнят былое, – и что останется?

  Молодёжь целиком переключилась на английский язык. На Юге страны число изучающих русский язык сошло на нет — всего 0,03 процента от числа тех, кто выбирает иностранные языки. А ведь в советские времена русский язык был первым иностранным во всех школах страны. Можно ожидать некоторого возрастания интереса к русскому языку в связи с развитием туризма из России, но коренным образом это ситуацию не изменит, если не заняться исправлением дела всерьёз. Не так давно во Вьетнаме открылся центр изучения русского языка под эгидой «Русского мира», правительственного фонда по продвижению русских ценностей за рубеж. Но этого явно мало.

  Визит делегации СП РФ во Вьетнам — пусть маленький, но значимый вклад в упрочение российско-вьетнамских литературных связей. Судя по радушию, с которым нас принимали, это желанный шаг в верном направлении. Ответное слово — за нами.

Ханой — Хюэ — Хошимин — Москва