* * *
Неприметный, тихий странник,
Погощу то там, то здесь…
Я лесного царства данник
И речной псалтири чтец.

Не искавший тропок ложных,
Крепче дух день ото дня.
Нет путей неосторожных
Невозможных для меня.

Затоскует мать о сыне:
«Мглы болотной не испей!..».
Всюду жизнь, в любой трясине,
Только выбраться успей.

Трудный путь души не старит,
Хоть поёт она навзрыд.
Царь речной казной одарит,
Царь лесной благословит;

А поманит неизвестный,
Неприкаянный погост –
И над бездной Царь Небесный
Перекинет ясный мост…

* * *
В два обхвата осины…
В три обхвата дубы…
То ружьё, то корзина…
Не уйти от судьбы!

К многолиственной пастве
Я склоняюсь в мольбе…
О судьба моя! Разве
Я противлюсь тебе?

И лаская, и раня,
В вихре каждого дня
Ты родной глухоманью
Испытуешь меня…

Я внимаю до дрожи:
Небосвод бирюзов!
Нет на свете дороже
Этих рек и лесов,

Этой пашни усталой,
Что к погосту свелась,
Этой тропочки малой,
Что поверила в нас…

* * *
Меркнет солнце на западе,
Завершая свой бег,
И на тихие заводи
Опускается снег.

Он кружится, невиданный,
А вокруг – ни души…
Здравствуй, с Дона невыданный!
Что случилось, скажи?

Отчего бездорожьями
По увалам седым
Мы наитьями Божьими
Пробираться спешим?

Отчего над обрывностью
Рек, стремлений и лет
С торопливой наивностью
Поздний ластится свет?

Снег над миром израненным…
За бинтами бинты…
Снег, родной, не пора ли нам
Снова выпить на ты?

Мир сроднился с осколками
И причастьем твоим.
Мы с тобою – надолго ли?
Помолчим, помолчим…

СВЕТ ДРУЖБЫ НАШЕЙ
Горят ночные огоньки
У верб седых.
Ещё так зябко у реки
И март не стих,

Ещё так зыбко на душе
И грустен взгляд –
Но огоньки на рубеже
Горят, горят!

Пусть манит звёздная роса,
Пусть ветер смел –
Лететь в чужие небеса
Не их удел…

Горят! И свет их жгуч и прям,
Горят, хоть режь,
Обороняя здесь и там
Родной рубеж.

И нужно светы все связать
В единый круг,
Чтоб не вошла лихая рать
Полночных вьюг.

* * *
Тревог несбывшихся приказчик,
Залез туман в почтовый ящик –
И норовит, сердит весьма,
Проверить, нету ли письма.

Туман мой милый, брат молочный!
Веди, как есть, учёт построчный
И позабытые ключи
Слезой серебряной мочи.

* * *
Ещё акация, суха,
В колючках дремлет невозможных
И не доводит до греха
Купальщиков неосторожных
Дон, не вошедший в берега;

Еще тревожный неуют
Объемлет сонную природу –
Но травы яростно встают,
Асфальт пропарывая сходу,
И песнь победную поют!..

* * *
Иду без ножа и огня
На тихий небесный свет.
Деревья вспомнят меня
И через сотни лет.

Без грозного топора
Иду по тропе родной –
И сердце моё с утра
Подобно птице лесной.

Я вижу теперь: Господь
Не зря меня уберёг
Для этих неброских вод,
Для этих простых дорог.

Друг ветер, бушуй, бушуй,
Взвихряй золотые дни!
Деревьям всё расскажу,
Я знаю, поймут они.

А люди забудут – что ж,
Наверное, поделом.
Не скрыв восхищенья дрожь,
Бьёт лес золотым челом.

Поклон возвратив, иду
Небесной тропой, лесной,
У Вечности на виду,
Минутой дыша одной…

* * *
Если хвалили – с оглядкой,
Если ругали – взахлёб…
В жизни и бренной и краткой
Сколько осталось мне троп?

Сколько осталось мне далей,
Горных, лесных, полевых?..
Осень насыплет медалей,
Разве мне нужно – иных?

Были мгновенья лукавы,
Душу дурманило Зло,
Власти хотелось и славы…
Всё отошло, отошло!

И ничего мне не нужно,
Только б идти да идти –
И у березы недужной
Ласково молвить прости;

И помолиться утешно,
Чтоб где-нибудь на краю
Солнце закатное нежно
Душу согрело мою…

* * *
К новой жатве готовится поле,
Проплывают, клубясь, облака –
И всё кажется им поневоле:
Перелётная участь легка.

Вдаль уходят, скрывая усталость,
На закат обмирающих дней –
Но в земле этой тихой остались
Благодатные стрелы дождей.

Даль смеётся, побед не итожа
И за беды себя не виня,
И, с судьбой человеческой схожа,
Подымает окрест зеленя.

МОНОЛОГ  МИКУЛЫ
Укрепи меня, мать сыра земля,
Чтобы с сошкой мне в срок управиться.
Я Микула твой. На твои поля
Налегла душа, Божья странница.

Как тебе не спеть, как не дать зарок –
Не для красных слов али норова, –
Коли самый твой малый узелок
Пуще силы всей Святогоровой!

Я иду, иду, борозду кладу,
Борозду веду, режу ровную,
Вечно на ветру, вечно на виду,
Силу-силушку чуя кровную…

Втрое крепости прибылó ещё,
Исполать тебе, благодарствую!
А стомится конь, загудит плечо,
Хоть часок-другой, да побарствую.

Для братьёв моих – яства все, как есть,
Зелена вина чара полная!
Коли пир – так пир, коли песнь – так песнь,
Коли брань – так брань, воля вольная…

Но сломить меня ты не загадывай –
Выкладки твои не стоят свеч,
И не требуй месяца щербатого,
Чтоб главу бунтарскую отсечь.

Порожденье времени паскудного!
Попытай, помудрствуй ещё,
Поглумись последний раз, покудова
Терпит молодецкое плечо.

МАРТОВСКИЕ ВИДЫ
Ошалев от долгой стужи
И от ветра-босяка,
Солнце шлёпается в лужи
И гарцуют облака.
Выпивохи греют души
У заветного ларька…

То-то оттепель, гляди-ка!
Укоряй, не укоряй,
Всё в воде хмельной и дикой –
И высотка, и сарай…
Усидеть попробуй тихо,
Коль эмоций через край!

Хорошо не бить поклоны,
Быть себе судьёй, врачом?
Водкой тешиться палёной,
Не жалея ни о чём?
И с улыбкой умилённой
Засыпать над первачом?

А проснувшись, снова шарить,
Мелочь скидывать на круг –
И на солнце уши жарить
Или в пляс сорваться вдруг:
«Эх, пусть гречка дор-рожаить!
А зиме-то ведь каюк!»…

ВСТРЕЧА С ВИЙОНОМ
Опять по фене чешет ветер
И давит стёкла по ночам.
Он мой приют вчера приметил –
И от тоски весь день я чах.

Куда бежать?..
Попробуй скрыться,
Когда, проклятьями полна,
На обожжённой плащанице
Луна лежит, размозжена!

Свистят отчаянные тени,
Клубится бешеная мгла,
И кажется, ещё мгновенье –
Вийон шагнёт из-за угла.

– Ну, что, браток? Деньжонок нет ли?
(А ветер слушает, примолк.)

– Я вижу, спасся ты из петли!
За мной, дружище, старый долг.

– Ищи притон, какой попроще,
Там, на окраине глухой,
Чтоб слышать стон опавшей рощи
И ветер чуять под рукой…

…Вздыхаю сам не свой, невольно
Прижавшись к ветхому плечу.
Хотя бы кружкой доброй, полной
Я долг сегодня заплачу! –

За те шаги, за думы эти,
За луч, бунтующий во мгле,
За все стихи, что семь столетий
Идут по горестной Земле…

И – то ли гарью, то ли кровью
Несёт в распахнутый проём,
И сумрачно Средневековье
Поёт, а мы за волю пьём.

– Бьёт полночь, друг…
– Пора! –
И снова
Выходит он на путь большой,
Лихой бродяга, мастер слова,
Разбойник с трепетной душой.

* * *
Жизнь проходит безвозвратно…
Чуда ждёшь?
А вот и чудо:
Падай, падай, жемчуг скатный
На серебряное блюдо!

И стоишь у магазинов,
У безликих автомоек –
И всё грезишь, рот разинув,
О невиданных покоях!

Небожители, конечно,
Землю нынче посетили
И в эдемский сад поспешно
Городок наш обратили.

Видишь, ангел белоснежный
Трубно к Господу взывает,
А другой с улыбкой нежной
Всё крылами помавает?

Как же тут не разразиться
Похвалой в стихах и в прозе?
Как же тут не прослезиться
От нектаров и амбросий?

А всего-то – вечер хмарный
И дымок, летящий лихо.
А всего-то – свет фонарный
И крупы неразбериха…

* * *
Иль привиделось мне, в самом деле?
Во хмелю, под слепым фонарём
Я увидел тебя на панели
С непотребным каким-то хмырём…

А ведь гордой была и красивой!
Что случилось с тобой, не пойму:
За бутылку дешёвого пива
Ты готова продаться ему.

Почему не дошла ты до свадьбы,
Своротила с прямого пути?
Отругать бы тебя, отхлестать бы,
Да имею ли право, прости!

Не одна, не одна ты такая…
Разве крикнешь: «Одумайся!» – вдаль,
Если рыщет поземка лихая,
Если гибнущей жизни не жаль?

Если сгинули ярость и зависть
И усталость не плачет навзрыд,
И душа, ни о чём не терзаясь,
Синим пламенем грозно горит?..

* * *
Ты думаешь, мартовский лес
Такой беспросветный тетёха?
Он с первой капелью воскрес –
И жить ему вовсе не плохо.

Да разве же он умирал?
Вьюг натиску не прекословя,
Он думал, седой генерал,
Папаху надвинув на брови.

Он грезил о звонкой грозе,
Когда под зелёное знамя,
Как славные витязи, все
Деревья сходились полками! –

И тайный держали совет
В своих зачарованных пущах
Во славу минувших побед,
Во славу свершений грядущих…

Так вышли навстречу гонца,
Хотя бы сову или зайца,
Откройся, мой друг, до конца
И в удали древней признайся!..

Стоит, полусонный ещё,
Стоит на отчаянной круче –
И дышит в лицо мне свежо,
И плечи сутулит могуче...

ПЕРВЫЙ КОСМИЧЕСКИЙ СОНЕТ
Звёздный свод простёрся надо мной.
Мне б не из криницы, не из крана –
Из космического океана
Сладости отведать ледяной.

Но не поддаётся путь земной
Заклинанью муз, свирели Пана.
Притяженье крепнет неустанно,
Став моей обузой и бронёй…

А вокруг – и взлёты, и посадки.
И опять трясутся в лихорадке,
Что неравнозначно их число.

Марс зовёт, манит Кассиопея…
Я на берегу сижу, старея.
Может быть, и вправду – повезло?..

* * *
О донна Бабочка!
Пыльцой весенних крылий
Овей мне веки!
Я полечу свободно, без усилий,
За сини реки.

О донна Бабочка!
Я полечу без цели,
Меж звёзд проклюнусь
И задохнусь от ангельской свирели,
И кану в юность.

О донна Бабочка!
Я упаду, поведай,
На скалы, в мох ли?
Ах, лишь бы переливы песни этой
Вовек не смолкли…

* * *
Не спится, опять не спится,
Душа от боли дрожит.
Луна желтоглазой птицей
Кружит надо мной, кружит.

Кочует она, кочует,
Во мгле не боясь пропасть.
Лихую погибель чует?
А может, врачует страсть?

Едва припав к изголовью,
На новый заходит круг –
И то, что звалось любовью,
Вздохнув, отшатнулось вдруг.

Кричу: «Оглянись!» – не слышит,
В такую даль отошло…
А Вечность в лицо мне дышит
Так ласково и светло.

БЕЛЫЙ ГОЛУБЬ
Белый голубь над моим окном…
В сердце бесприютная тоска…
Не залить проклятую вином,
Не заговорить её – века!

Оглядишься, а вокруг ни зги.
Век торгашеский идет на слом.
Белый голубь, милый, помоги –
Прикоснись серебряным крылом!

Раны пусть затянутся мои
И на сердце бедное сойдёт
Свет Любви, божественной Любви,
Белый Свет архангельских высот…