УЧУСЬ МОЛИТЬСЯ
           Кипит наш разум возмущённый…
                 Из коммунистического гимна
Целую крест поспешливо, по птичьи,
Спугнув безверья въедливую мышь…
Прости, Господь, моё косноязычье
И этот стих бесхитростный услышь.

Кто ищет правду, - истину обрящет,
И нож на брата не поднимет брат…
Учусь молиться в церкви Всех Скорбящих
В неверном свете масляных лампад.

За тех…, за тех, чей разум возмущённый
Ещё кипит в горячечном бреду,
Я, раб страстей, грехом отягощённый,
На лоб трёхперстье тихое кладу.

А море зла, что плещет за плечами,
Грозит пожрать земное бытиё…
Не предавай, о, Господи, печалям
Несчастное отечество моё!

Я, как свеча у скорбного распятья…
Пошли, Господь, и мужества и сил,
Что Сатана не поборол заклятья,
И новой смутой Русь не обольстил.

ХЛЕБ
      Поле, русское поле
      Я твой тонкий колосок…
                     Из песни
Подсекли.
Потом обмолотили.
Под давильню сунула рука…
Становой хребет переломили.
Перетёрли.
Сделалась мука.

Подзавяз –
В мешках угрюмых тесно.
По путям дорогам повезли.
Для того чтоб приготовить тесто,
В мелком сите сеяли-трясли.

Замесили, сдабривая солью.
С головой накрыли – подожди!
Сгладили тяжёлою ладонью.
Посадили.
В печке обожгли.

Вынули.
Водицею умыли.
Полон короб хлебушка внакид…
Кумачову скатерть расстелили.
И за стол уселись едоки.

У МОГИЛЫ НЕИЗВЕСТНОГО СОЛДАТА
        Дяде моему Макарову Ивану, пропавшему
        без вести в Великую Отечественную войну
Ты крепко спишь в земле столичной,
Покрытый Знаменем Страны,
У той державной и кирпичной,
У красной зубчатой стены.

Был стол широкий на поминках
От Сахалина до Карпат,
А ты лежал с ружьём в обнимку,
Не слышал почестей, солдат.

В глазах остался ужас боя.
И ты навек остался в нём…
Отдай, солдат, земле земное,
А дух смешается с огнём.

СУДЬБА ПОЭТА
В лебеде, под ветёлкой горбатой,
Я, раскинув отцовский кожух,
Всё мечтал, что я буду богатым:
Дом построю и сад посажу.

Сам себе нагадал, напророчил.
Ветер в уши судьбу насвистел.
Время вышло, - я школу окончил,
Хлопнул дверью и вдаль посмотрел.

Столбовая пылила дорога
И глаза порошила до слёз.
И вдали не увидел я Бога, -
Только две колеи от колёс.

А звезда проносилась по небу,
рассыпая нездешний огонь.
Но бегущему дню на потребу
Я ударил ладонью в ладонь.

Бить в ладони – ведь тоже работа,
Хоть и звон отдаётся в виске…
Вырос сад - засосало болото.
Дом построил, а он на песке.

СТОЮ ОДИН НАД РОДИНОЮ МАЛОЙ…
Стою один над родиною малой,
От дней минувших много ли донёс?
Лишь ветерок касается, как мама,
Моих поникших спутанных волос.

Стою без слёз. А надо бы оплакать
Своё гнездо, ветёлки свежий срез.
Остывший пепел – дорогая плата,
За то, что называем мы прогресс.

Лохматый пёс не броситься под ноги.
Не запоют тесовые полы.
Передо мной бетонный крест дороги
И вольные четыре стороны.

РУССКОМУ СНИТСЯ УДАЧА…
Русскому снится удача.
Где он, родительский дом?
Дерево родины плачет
Под материнским окном.

Дерево родины – ива.
Свет из окошка – звезда.
Речка текла терпеливо,
В речке светилась вода.

Лёгок народ наш на веру!
Бога, отринув и Крест,
Гвозди вколачивал в двери –
Стук раздавался окрест.

Лёгок народ наш на веру!
Нищим не страшен пожар.
Мчались на юг и на север, -
Ветер нам шапки срывал.

Снится мне, сниться удача.
Где он, родительский дом?
Дерево родины плачет
Под материнским окном.

СТАРИК
       Печь не уведут…
           Из русской поговорки
Увели из дома печь.
Негде старому прилечь.

Негде сесть и негде встать –
Крыта кружевом кровать.

На столешницу стекла
Ваза чешского стекла.

Вон сервиз на сто персон
Улыбается, как сон.

Где хрусталь в алмазных жалах,
Там невесткина держава.

Громыхает неспроста
Вседержательница та.

Как с ровестником-годком,
Старый, - с Богом – шепотком:

«Ты забыл меня, как есть,
Вот он, Господи, я здесь!»

Нет иконы, – Бог не слышит.
Бес невестке грудь колышет.

Старика она корит.
И печалится старик.

Клонит голову с плеча
Догоревшая свеча…

СВЕТ НЕПРИСТУПНЫЙ
В медь и железо ударят морозы.
Будут стоять надо мной:
Свет неприступный – высокие звёзды.
Неба простор ледяной.

Осень свою на тропинке я встретил.
Плакала осень, мой друг…
Чистому полю – порывистый ветер.
Птицам – дорога на юг.

Золото – клёну, рубины – рябине.
Речке – хрусталь и стекло.
На Среднерусской великой равнине
Ночью от снега светло.

Ночью в дороге лютее морозы,
Воздух стоит ледяной…
Свет неприступный, высокие звёзды
Будут навеки со мной.

* * *
Родина малая. Речка малая,
Малые горки и малый лесок…
В цветастой косынке весёлая мама…
Я закричал бы, да рот пересох.

Не отыскать мне, как в сене иголку,
день тот счастливый средь прочих всех дней.
Катится, катится солнце под горку –
Радость короче, печали длинней.

Не загородишь печали собою…
Прячутся, прячутся лики родни.
Жгучий напиток – горечь с любовью:
Выпил глоток, а под сердцем саднит.

Нет во вселенной землицы роднее
Этой вот самой, зажатой в горсти.
Ветер нас буйный по свету развеял.
Родина милая! Грех отпусти.

Вьётся змеёю, сынов обольщая.
Тесно прижавшись к пустой борозде,
С горок тех малых дорога большая…
Хватит ли всем по счастливой звезде?

ПОД ПАРУСОМ ДОБРА И НАДЕЖДЫ
             Библиотекарям России
Хранители мудрых наследий,
Грядущего дни маяки,
Вам буки и азы, и веди
Глаголют из каждой строки.

В метафорах вечных и скорых
Под отблеск вселенских зарниц
Я плавал в такие просторы
Под парусом книжных страниц!

Спасибо вам, стражницы слова,
Что жив самоцвет языка!
Хоть княжит над миром бедово
Сундучное право замка.

Пусть рынок наживою бредит,
Где грех отыскал свой приют,
Но азы и буки, и веди
С бумажных страниц восстают.

И снова малец осиянный
Откроет божественный том,
И рухнет тот мир окаянный
Где бесы ликуют гуртом.

И снова откроются вежды.
Короста от глаз отпадёт,
Коль парус добра и надежды
У мыса познания ждёт.

ПАМЯТИ МАТЕРИ
В отчий дом возвратился нежданный.
Сокол ясный на крыльях летел…
Почему же, как гость нежеланный,
Он стоял и молчал, и смотрел?

Перевидано всякое в жизни,
Но земля, как известно, кругла…
Вот она, дорогая отчизна! –
Два окна и четыре угла.

Печь к стене одинокая жалась.
Серый пепел. Огонь не горит.
Может, где-нибудь мать задержалась?
Надо двери в сенях отворить.

Он потрогал железо щеколды.
Отодвинул холодный засов…
Пролетели счастливые годы –
Вспять не движется стрелка часов.

Только бросился ветер под ноги
У плетёной кривой городьбы.
Только вьюга на белой дороге
И его засыпает следы.

ОТПУСТИ МЕНЯ В РОЩУ ОСЕННЮЮ
Не сердись, громыхая посудой.
Ясен полдень, а день грозовой.
Покурю молчаливо, покуда,
Жаркий пламень не станет золой.

Всё прощу я, тебе потакая.
Что слова? Позабуду слова.
Может быть напоследок такая
За окошком цветёт синева.

Отпусти меня в рощу осеннюю,
Где тебя на руках я носил.
Где цветы осыпаются семенем
У подножья безмолвных осин.

Время с веток вчерашние листья
Отпускает один за другим…
Недалёко она и не близко,
Та планета, где был молодым.

Отпусти меня в рощу осеннюю,
Где привиделась юная ты…
Не пропали, осыпались семенем
Тех времён золотые цветы.

ОБЩЕЖИТИЕ НА МОРШАНСКОМ ШОССЕ
                   Г. Сокрушаеву
Проживал здесь народец отпетый,
Заводской и фабричный народ…
Городская окраина, где ты?
От железных ворот – поворот!

Мне встречаться с тобой расхотелось.
Что ж над памятью сердцем стенать?!
А, бывало, смеялось и пелось
В этих нищих барачных стенах.

Эти стены мне снятся и снятся,
Застят свет, громоздясь по ночам.
Неудачное место для счастья,
Но мы счастливы были и там.

Нипочём не уйти от погони
Тех годов, где твои и мои…
Юность мчится в горящем вагоне,
И нельзя повернуть с колеи.

* * *
О чём поведал дождь весенний
Ветле-горюнье под окном?
О том, что завтра воскресенье,
Иль о житье-бытье моём,

Или о том, что в мире тесно.
А след от прошлого незрим…
Катилось радостное детство
По половицам ледяным.

Зачем от края и до края
Огонь по небу полоснул?
Затем, что душу омывая,
Слеза скатилась по лицу.

В избе родимой стало тише.
Крик запоздалый сводит рот.
Но только старость не услышит.
Но только младость не поймёт.

* * *
Неотвратимо время листопада.
В природе нет, и не было чудес.
Стоят деревья голые, как правда,
Под непосильной тяжестью небес.

Им сока жизни вдосталь не напиться,
Сжигает чрево ледяной огонь…
Скрипит ветла,
Как в доме половица
Скрипела под отцовскою ногой.

Я – лист последний!
Умоляю:
«Сжалься,
Дыханье осени!
Суха родная ветвь.
И нету силы, чтобы удержаться.
И нету ветра, чтобы улететь…»

* * *
Не бывает нитки без обрыва,
И конец имеет всякий путь.
Я стою у самого обрыва,
За обрыв не смея заглянуть.

Пронеслись, проехали колёса.
Был мой дух и волен, и высок…
Вышло так, что спелые колосья
Сыплют зёрна в щебень и песок.

На камнях не колосится нива,
И росой не плачут зеленя…
Ты со мною не была счастливой.
Будешь ли счастливой без меня?!

УЖИН КОМИССАРА
(подпись под картиной)
Стекало сало по сусалу,
Дрова облизывал огонь.
Дымил в глазах у комиссара,
Сжигая разум, алкоголь.

Российских пахарей рубака
Крыл подкидного дурака…
Как вошь возилась под рубахой
Бабёнки пьяная рука.

Сидел от пули бережёный
С лицом подобным кумачу.
Глухой отрыжки дух тяжёлый
Гасил подталую свечу.

А ночь дождями моросила.
Плечо оттягивал наган.
У ног безумная Россия
К дегтярным жалась сапогам.

НА СМЕРТЬ ОТЦА
Ладья у скорбного причала.
А вкруг – соседи и родня…
Над восковой свечой печали
Трепещет бабочка огня.

Отыщет смерть свою причину…
Еще мгновение, и вот
Ладья опустится в пучину
Невыносимо чёрных вод.

Родные тихо причитали.
Я не узнал в лицо отца!
Верните бабочку печали
В ладони Вечного Творца!

Струна тугая оборвётся.
Слеза мужская солона…
И будет горек вкус сиротства
У поминального вина.

* * *
                     Н.
Спасибо, милая, что ты на свете есть.
Хорош сентябрь, да только не зацвесть
Ни бабочке, ни вербе, ни траве…
Лишь паутинки тают в синеве,
Где безрассудной девочкой любим,
Я возносился ветреный, как дым.

Наверное и я был молодым?..

Венок податливый, татарник в чистом поле,
Мне сладко знать, что я в твоей неволе,
Как маятник в разбуженных часах,
Как поцелуй на скомканых устах,
Как одинокий месяц в небесах.

А ты во мне, любимая, во мне!
Как солнца луч расколотый в волне.
И свет игрив на той волне случайной,
Как норов твой, весёлый и печальный.

…Вот миг один, - и нет слезы капризней.
О, Господи! Как жжется пламень жизни!

Когда уйду… Когда закрою двери,
Ты не спеши. Я должен быть уверен,
Что над моей закатною звездою
Стоит любовь, хранимая тобою.

ИРКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ, СТАНЦИЯ МОМЫРЬ
       …сибирской дальней стороной
                           из песни
Вот что-то нашло, набежало,
Наехало – просто невмочь…
Царапают звёзды ежами
Глухую морозную ночь.

И там, средь космической пыли,
Блуждает отечества дым…
Во чреве суровой Сибири
Я снегом скриплю жестяным.

Я голоден, зол, как собака!
С горящим, как факел лицом.
А месяц над крышей барака
Весёлым висит леденцом.

Граница меж светом и тенью –
У каждого свой интерес…
Кромсаю иркутскую землю,
Тяжёлый и горький замес.

Копавшие горы златые,
В бесчестье принявшие смерть,
Шеренгами шли и в затылок
Сюда, в эту мёрзлую твердь.

И слышно, и слышно доныне
Сквозь стоны, проклятья и мат
Стучат кулаки ледяные,
Железные цепи гремят.

ЕЩЁ ВОДА ШУМИТ ПО ВОДОСТОКУ…
Ещё вода шумит по водостоку.
Ещё, клубясь, не кончилась гроза…
По витражам, по стёклам мокрых окон
Закат скользнул, как бритва по глазам.

В том ослепительном,
В том мире неприступном
Меж тьмой и светом
Вечная игра.
Там, если ветер, то всегда попутный.
Там, если худо, то не без добра.

Сыновья память
Не подвластна тленью:
Привиделись над кромкою земли
В причудливых изгибах светотени
Летящие родители мои,

Над зыбью вод
И зреющего хлеба
Летит наш дом с ветлою у крыльца,
Где мать с отцом без ропота и гнева
Несли свой крест до самого конца.

На небесах
Не покидай их, Боже!
Прости им жизнь, что канула во мгле.
Нужда и труд – две непосильных ноши
Согнули их до срока на земле.

Сквозь толщу туч,
Что над землёй нависли,
О, Господи!
Я пью твой жизни мёд.
Кружась у ног
И загребая листья
Попутный ветер
И меня несёт.

ГОСТЬ ИЗ ГОРОДА
Вошёл в избу и – горя мало,
Доволен жизнью и судьбой.
А мать растеряно припала
К белёной стенке головой.

Хоронит прядей злую выбель,
Меня перстами осеняя…
И мать-то вроде не в обиде,
Да вот стесняется меня.

Стою в избе. А в горле суше…
Ладони стали тяжелей…
Сломались ходики с кукушкой
Над фотографией моей.

И никуда уже не деться.
С холщёвой сумкой на плече
Кричит мальчишка мне из детства:
«А вы тут, дяденька, зачем?»

какие ж здесь слова и речи.
Молчу я, голову склоня.
Остановилась мать у печки,
У негасимого огня.

* * *
Вкус полыни горький.
Комариный звон.
Деревенька Горки,
Бондарский район.

На земле покатой
Изб нестройный ряд.
Здесь слова крылаты –
Далеко летят.

Под седлом кубанским,
С гривою в рублях.
Бродит конь цыганский –
Травы на губах.

Там, где ветлы мокнут,
Ты остановись!
В две досочки мостик
Через Ломовис.

Мне поверь на слово:
Горе – не беда,
С берега крутого
Не достанешь дна.

Вон звезда, сгорая,
Падает с высот…
Не ходи по краю –
Речка унесёт.

* * *
В красных губах заката
Вечер зажёг звезду.
Там, где я жил когда-то.
Ветер дудит в дуду.

Вот он летит со склона.
Он мне, как брату рад,
Что я вернулся в лоно,
Что я пришёл назад.

Жестью покрылся ржавой
Лист на пустой меже…
Там, где лежал я в травах.
Осень лежит уже.

Пусто на белом свете.
Пусто в моей душе.
Сказками о лете
Не обмануть уже.

БЕЛЫЙ АНГЕЛ
           Памяти офтальмолога С. Фёдорова
Я прошу Тебя, Господи Правый!
Пусть я пёс и грехами томим,
Чтоб алмазные крылья расправив,
Он взлетел над сиротством моим,
Белый ангел полдневного света.

В чёрной раме вечерняя дрёма…
Но я жажду и видеть и зреть:
И воздушную кипень черёмух,
И заката горячую медь
В ожиданье грядущего лета.

Прогуляется ливень по чащам,
И в сиянье обрящется гром…
Но в зрачках моих чаще и чаще
Чёрный ангел мигает крылом –
Чёрной бездны слепая примета.

О, Возлюбленный свет мой! О, радость!
О, Весёлого солнца стезя
На искристой, на водной, на глади!
Да сморгнуть чёрный пепел нельзя –
Чёрный ангел перо уронил…

Но над миром алмазы вскрылил
Белый ангел – предвестник рассвета,
В милосердной тиши лазарета,
Где врачуют уставшие вежды
Серафимы в небесных одеждах.

* * *
В исходе дня не угадаешь ночи,
Но резче тени и слабее зной…
И мы не так уж молоды с тобой,
Но знать о том душа ещё не хочет.

Ещё душа не хочет примириться,
Что смолкнут птицы в голосе твоём,
И нашей жизни светлый окоём
Лучом прощальным тихо озариться.

Осенний вечер выстудит жильё,
И свет задует в маленьком оконце…
Пляши и смейся. Празднуй бытиё.
Ещё не ночь. Ещё не село солнце.

НА ТАМБОВСКОМ БАЗАРЕ
Контуженый или дебилый,
Деньгу, выбивая, небось,
Кого-то калечит громила.
Хозяин он здесь, а не гость.

Какую-то кличут Валюху.
Карманник руками прядёт.
Цыган покупает валюту,
А русский глаза продаёт.

Осилив похмельную муку,
Живущий всегда на авось,
Бомж тянет дрожащую руку.
Хозяин он здесь, а не гость.

От снеди прогнулась витрина.
На всё предложенье и спрос
На мраморный срез осетрины,
На голову щучью и хвост.

Горячие пончики с пыла…
Торговище, мать-перемать!
Меняю я шило на мыло,
Но кто же мне будет менять?!

Я пуст, как помётная сука!
Базар барышами горазд.
И я б протянул свою руку,
Да кто же поэту подаст?