|
«Помнился бы отчий дом…»
* * *
Белые гуси лежат на траве у порога,
Сушатся мокрые сети на кольях у сада.
А за калиткой пылится большая дорога —
В детстве для счастья нам больше того и не надо.
* * *
…Цветы шиповника нам пахли розами
Там, в самой лучшей из всех земель!
Скрипели розвальни для нас морозами,
А в кошенине, в кошовке – шмель!
У молока родной Бурёнушки
Был вкус полыни – но только раз!
Избы отеческой желтели брёвнышки,
Свет этих сосен нас в детстве спас!
Ловилась нельма, язи горбатые
На перемёты шли; цвела сирень!
Снег на подворье большой лопатою
Я не вчера ли сгребал весь день?
И не вчера ли на пару с батею
Мы конопатили наш баркас?
И жёлтой, шёлковой, волшебной скатертью
Иртыш раскинулся весной для нас!
Служила матушка на шумной пристани,
На жёлтых пуговках – якорьки!
И с ней здоровались все плечистые,
Её товарищи – речники!
Ещё жила тогда одна девчоночка,
Её юбчоночка цвела в лугах!
А с нею рядышком ходил мальчоночка,
Ещё не знавший о стихах!
Учила исподволь земля окрестная:
Живи, да дров не наломай!
А песня? Песня нас тоже пестовала
Баяном батиным – на Первомай!
…Ушли из юности лугами росными,
Ударил в головы весенний хмель!
Но есть за грозами и за морозами,
Есть в мире лучшая из всех земель!..
* * *
Помнился бы отчий дом,
Лодка да чебачьи сети,
А слова придут потом,
Через три десятилетья.
ЯБЛОКО
Первое яблоко
Из дальнего города
В детство моё
Отец мне привёз,
Яблоко - краснощёкое и гордое,
А до этого я
На картошке рос.
Чем мою радость было измерить?
С яблоком этим за стол я сел
И по малым частям, медленно,
Вкусом ошеломлённый, ел.
Я вырос широкоплечим парнем,
И когда приезжаю проведать мать
И на родимый порог ступаю,
Мне приходится голову нагибать.
Я думаю теперь
И друзьям рассказываю:
Наверно, из яблока,
Дошедшего до села,
Из яблока, круглого и красного
Доброта моя проросла.
* * *
Я встретил снег в родимом Большеречье.
Он повалил внезапно, первый снег.
Застольные крутые наши речи
Вдруг просветлели на виду у всех -
Всем стало ясно, как она прекрасна,
Земля родная, нет её милей;
Как в наши дни особенно опасно
Хотя бы одному забыть о ней.
И здесь, на отчем на святом пороге,
Где взяли мы всё лучшее в себе,
Мы ощутили вновь свои истоки
И прикоснулись к завтрашней судьбе.
Снег, чистый снег - ни стёжки, ни следа!
Земля встречает молодое утро
И нам вещает по-крестьянски мудро,
Что день встаёт - для нового труда.
ИЗ ЦИКЛА ВИДЕНИЕ НА БЕРЕГУ РЕКИ
Как бы не мой далёкий предок,
А сам я, рус и безбород,
Однако же мосласт и крепок,
Ищу перед рассветом брод.
Тот брод ведёт па поле битвы
За честь поруганной земли.
Рассвет!.. Словам моей молитвы
Внимают молча ковыли.
Как будто селезень-подранок,
Родимый русский стонет край!
А кто средь горьких полонянок —
Моя жена, моя сестра?
Бессчётно зорь — и все кровавы.
Все кличут чёрную беду.
И за свободой — не за славой
Я по векам иду, иду...
НОЧЬ
Зимой по Иртышу
Гонял мой прадед почту,
Дышал, как я дышу,
Морозной звёздной ночью.
Вдали от теплых изб
Он ехал сиротливо.
Светился лунный диск
Молочного налива,
За тройкою вослед
Плыл над равниной зимней...
Далекий звездный свет
Ещё неотразимей
Тревожил ямщика,
Мутил мужичьи очи.
О, вечная тоска
Среди полей полночных!
Мой прадед густобровый,
Он пел, как я пою,
Про сторону мою
В буранах
да в сугробах,
Про милый край родной
С его грядущим хлебом,
С его стезёй степной,
С его высоким небом.
ЛЕТНЯЯ ЗВЕЗДА
Высоко — над массивами хлеба,
Над селом и над гладью пруда —
В юго-западном секторе неба
Этим летом горела звезда.
И неведомо чем увлекала
В продолжение целых ночей
Постоянная сила накала
До земли доходящих лучей.
Понимаю, что каждое лето
Та звезда голубая видна
В этом секторе неба, но мне-то
Только нынче открылась она.
* * *
Я возил картошку на фургоне
В мареве осенних тёплых дней.
Серебрилась паутина. Кони
Вздрагивали зябко от слепней.
Разгружал, курил и снова в поле,
Где платки девчоночьи цвели.
Ныло тело, саднили мозоли,
Солнце пряталось за край земли.
Ехал я домой.
Луна над крышей,
Кто-то под гармошку голосил,
Я не скрип колес сквозь дрёму слышал -
Слышал мерный скрип земной оси.
* * *
Страна берёз!.. Мой край пригожий!..
Подумалось в который раз,
Что совершенно невозможно
Из нашей почвы вырвать нас.
И что стоять под самой кручей
У волжской, камской ли воды
Родимой ивушке плакучей,
Заговоренной от беды.
Течь нашим реченькам струистым,
Течь — и не усыхать.
Поля чубатым трактористам
Пахать — и не перепахать.
...Земля — она волнует горько,
Тревожит летом и зимой.
И всё поёт, поёт до зорьки
Та одинокая гармонь...
«Боль и радость, счастье и беда...»
* * *
Смотрите, в прутике неброском,
Растущем на краю села,
Уже видны черты берёзки,
Её ветвей, её ствола.
Как в хрупкой девочке-подростке
Сокрыта женская краса...
Под ливнями, на перекрёстке
Такие зреют чудеса!
* * *
Хороша молодая жена!
Та, что пышки печёт в воскресенье,
За водою кидается в сени…
Хороша молодая жена.
Что делить со сварливой свекровью –
Только дрогнет пугливою бровью
Да румянцем займется она…
Хороша молодая жена.
В этом чистом и праздничном теле –
И жара, и туман, и метели,
И вечерняя тишина…
Хороша молодая жена.
Только разве дорога одна?
Может, бросит? Разлюбит, быть может,
Или снегом растает… И все же
Хороша молодая жена.
* * *
Белая полоска на запястье
От часов, и смуглая рука -
Это ты и лето, это счастье
На сейчас, на завтра, на века.
Это мы с тобой на огороде
В Большеречье, дома у меня.
Это ты зовешь меня: "Володя"
Из пронизанного солнцем дня;
Пожелтели зонтики укропа,
Их окутал паутинок дым.
И не смог я постоять у гроба
Над лицом, навечно молодым.
И, ничью не принимая милость,
Без тебя теперь идти туда,
Где издревле жизнью обручились
Боль и радость, счастье и беда.
* * *
В эпицентре осенней погоды,
Где ледок заблестел, как слюда,
Я зову наши светлые годы,
Но они не вернутся сюда.
Полный стан, и покатые плечи,
И спокойная, плавная речь…
Долетают печальные речи,
Ослепляют снега твоих плеч.
Словно дым, твои локоны вьются —
Вот и вся ты уже наяву.
Никому, ничему не вернуться —
Всё равно я былое зову.
Ведь не гаснет мечта золотая,
Что меня вспоминаешь и ты,
В Тонком Мире своем обитая
Со следами былой красоты.
Это сердце болит, это нервы,
Это четверостиший листы…
И шепчу — не последний, не первый:
«…со следами земной красоты…»
* * *
Переплели мы с тобой наши руки,
Молча стояли в закатной поре –
Перед видением вечной разлуки,
Под облепихой на дачном дворе.
Ты мои руки губами согрела,
Я твои руки губами согрел.
Наша вечерняя радость сгорела,
Словно вечерний костёр догорел.
И у судьбы одного ты просила –
Как бы прожить мы ещё бы могли…
Вот и глядим, набираемся силы
У окоёма бессмертной земли.
ТРАМВАЙНЫЙ ПОВОРОТ
Далёкий миг во мне живёт —
Печальный, мудрый:
Звенел трамвайный поворот,
Вставало утро.
Внизу над спящею рекой,
Заметный с горки
Дымок, по-зимнему сухой,
Струился горький.
В тот год зима была как сад,
Снежок лепился.
Вот здесь я много лет назад
С тобой простился.
Надёжно смыт разлуки час
Разливом вешним.
Но свет твоих волшебных глаз
Остался прежним…
Прочесть бы книгу Бытия,
Но нужен навык.
В ней существуем ты и я,
Но в разных главах.
Да в разных ли? Откуда знать,
Ведь с неба, с неба
На нас сходила благодать
В кристаллах снега.
Ведь повторятся в свой черёд —
Печально, мудро —
Звонок трамвая, поворот,
Седое утро.
И там, где белые дымы
Уходят в небо,
Опять прильнём друг к другу мы
Под взглядом снега.
И нам прошепчет этот снег,
Как приголубит:
Есть что-то вечное во всех,
Во всех, кто любит.
|
«Родимый край, печаль моя и память…»
* * *
Текли века над Русью,
Особиной полны,
Обозначая русло
Моей родной страны.
Сначала колдунами
Кишели берега.
Берёзовое знамя
К воде несли луга.
Рассвет полоской узкой
Разжёг свои костры.
То не хоругви русских
У Дона, посмотри?
Взгляни в траву, откуда
Бьёт радуга-дуга,
Там, на яру остудном,
Не щит ли Ермака?
Тревожной сизой ранью
Лети стрелой, узнай:
На вспененном Урале
Не раненный Чапай?..
Родную землю вижу!
Далёко видно мне!
Я для того и вышел
В дорогу по стране.
ИЗ ДЕТСТВА
Что будет в жизни — я пока не знаю,
Еще я в школу сельскую шагаю,
Скрипя снежком, прилежный ученик.
...А ныне, отозвавшись острой болью,
Полузабытый путь к далёкой школе,
Зачем
Перед глазами ты возник?..
ПЕСНЯ С ПАРОХОДА
Откуда-то издалека —
Не из села ли Болыперечье? —
Мне песню принесла река
В июльский благодатный вечер.
Её доставил пароход,
Ту песню, что в душе звучала,
Вот-вот он к Омску подойдёт
И бросит якорь у причала.
И ты себя вдруг соблазнишь
Давнишней детскою игрою —
Бежать туда, где Омь в Иртыш
Впадает младшею сестрою.
Бежать к причалу, по гудку
Узнать названье парохода...
Но тут седому старику —
Мне — тихо-тихо скажут годы:
— Нет «Грибоедова» давно,
И «Менделеев» спит в затоне,
А по бассейну, как в кино,
«Ракеты» мчат — шальные кони!
— Тогда откуда ж песня вдруг?
Та, что с реки пришла когда-то?..
— Её ты будешь слышать, друг,
И там, откуда нет возврата.
ПРИСТАНЬ
Я рос на берегу большой реки.
Я помню: пароход придёт сегодня
И сбросит шаткие, крутые сходни
На жёлтые иртышские пески.
Я помню всё: седые кольца дыма
Над белой пароходною трубой
И запах рыбы, так непобедимо.
Главенствующий на реке любой.
Прошли года... Частушки на причале,
Курчавый дым и пристань — далеки.
Но до сих пор, исполнены печали,
Звучат в душе протяжные гудки.
Я вижу гимнастерки, бабьи шали,
В моих ушах — крик горя ножевой...
От нас водою сроду уезжали
И возвращались ею — кто живой...
ПАМЯТЬ
Здесь, на погосте дедовом,
Над вечной тишиною
С роднёю побеседую,
Что не забыта мною.
Почувствую над кручею,
В глуши родного края,
Что слёзы есть горючие,
Что есть земля сырая.
* * *
Грядут иные сроки –
День ото дня лютей.
...Мои родные строки,
Люблю вас, как людей.
И вновь меня разбудят
На зорьке петухи.
...Мои родные люди,
Люблю вас, как стихи...
ПОСЛЕВОЕННЫЙ ХЛЕБ
...Пошлет меня мама за хлебом,
Когда наношу я воды.
И вот зашагаю под небом,
Что выжило после беды.
Предчувствие близкого лета
В апрельском живёт ветерке.
И карточка хлебная эта,
Как будто рецепт, в кулаке.
Шагаю — худой, длинноногий.
И мне не поставят в вину,
Когда я от булки в дороге
От корки
чуть-чуть
отщипну,
Лишь мама погладит рукою
Да вымолвит: «Ладно, сынок,
Наладится скоро с мукою,
Состряпаю сладкий пирог».
Хлеб детства
поныне мне снится!
...И тени сходили с лица
У брата, у младшей сестрицы,
У матери и отца...
ИЗ ЦИКЛА «СЕРДЦЕ МАТЕРИ»
Что же ты, кардиограмма,
Мою маму подвела?
У меня такая мама
Всемогущая была —
Во поле снопы вязала,
Во лесу грибы брала,
Во реке белье стирала,
Во избе полы мела.
Люльку старую качала,
Хлопотала у печи.
Всю родню добром встречала
На рассвете и в ночи
И гостинцем и приветом —
Мил гостинец, мил привет.
Неужели мамы нету,
Неужели мамы нет?
Может, вышла за водою
Иль корову погнала?..
Молодою-молодою
Мама, помнится, была.
ЗДЕСЬ...
Родимый край, печаль моя и память.
Здесь строгий свет отцовского чела.
Здесь на могиле материнской камень.
И зонтики укропа, и пчела.
Здесь мой Иртыш, затоны и причалы,
Высокий яр, покосные луга.
Здесь уезжал я на лошадке чалой
К полям, где только снёги да стога.
Здесь я узнал людей — их лица были
Означены заботой и трудом.
Здесь пахло зимним снегом, летней пылью.
Здесь для меня священен каждый дом.
Ни черточки заветной не отрину
У вечера, у завтрашнего дня...
Здесь и умру я — коль моя судьбина
В последний раз не подведёт меня.
* * *
После всяких идей и затей,
После всех автострад, площадей,
После ритмов постылой эстрады,
После всех новостей и гостей,
После всех постижимых страстей —
Что с годами откроется взгляду?
Трезвым чувствам, трудяге уму
И всему существу твоему
Вдруг предстанет — ни мало, ни много —
Уводящая в мягкую тьму,
Прямо к дому, видать по всему,
С тёплой пылью — из детства — дорога…
«Все кончилось? Все началось…»
* * *
Очень важно,
Чтобы ты жил, как утром, свежо.
Обоняй запах январского мороза,
С удовольствием влезай
В больничный халат,
Торопясь на планерку;
С состраданием входи в палату,
Где тебя ждут девять разных людей;
Назначай свидания
Строгой медсестре Ольге
Из второй травматологии;
Читай Пруста и журнал «Хирургию», -
Живи…
Не думай о вечности,
Это пустое занятие.
Впрочем,
Может быть, она заденет тебя
Своим крылом.
ВСПОМИНАЙТЕ О ХОРОШЕМ
Вспоминайте о хорошем, —
Вроде проще нет задачи.
Вон на столике на даче —
Россыпь молодых горошин.
Вон петух иранским шахом
Ходит гордо среди куриц.
Вспомните единым махом
Коридоры дачных улиц.
На тарелке пять картошин,
В кружке молока пол-литра.
Вспоминайте о хорошем —
Это будет как молитва.
Пусть с реки вам будет слышно,
Как пройдет легко и смело
По излучине иртышской
Теплоходик белый-белый.
В день осенний невесёлый,
На заре вечерней грустной
Вспомните родную школу,
Девочку с косою русой.
С мамою, давно усопшей,
Хоть во сне поговорите,
И в строке своей необщей
Все печали растворите.
Поборитесь с мыслью скудной,
Что забыт, что позаброшен…
Трудно жить нам нынче? Трудно.
Вспоминайте о хорошем.
* * *
В медсправочнике, может, есть,
А нет, так опиши
«Ненужность» — тяжкую болезнь
И тела, и души.
* * *
Я не был знаменитым никогда,
Я не был им и никогда не буду,
Но не скорблю, и все мои года,
Благословив, уподобляю чуду.
Ведь я сегодня чувствую воочью —
Под гнётом и трудами долгих лет
В душе возжёгся ровный, ясный свет,
Что облегчает путь и тёмной ночью.
Дороже всяких званий, всех похвал,
Спасительней известности убогой
Тот свет, что воссияв, меня призвал
Служить добру — несуетно и строго.
ВОСЕМЬ СТРОК
Анатолию Васильеву
I
Мне всякое мгновенье — Божья весть.
Я день любой уподобляю чуду.
Пока я жив — я знаю, что я есть,
А буду мертв — и знать о том не буду.
II
Дни жизни были сладки,
Но есть всему свой срок.
А что, мой друг, в осадке?
В осадке — восемь строк.
БОГАТСТВО
Жизнь моя,
Ты надежда и милость,
Ты была и осталась добра —
Накопилось в душе, накопилось
Столько золота и серебра.
Нет, увы, не по мне драгметаллы.
Их не знал, не узнаю уже.
Но сегодня, седой и усталый,
Я их чую в тяжёлой душе.
В этой гонке, кровавой и лютой,
От которой я, грешный, устал,
Не загнать ли тот сплав за валюту?
...Не меняют подобный металл.
С русской честностью, с русскою ленью
Не бывать мне богатым вовек.
Я служу золотому мгновенью,
Где серебряный падает снег.
ВЕРШИННЫЙ ШУМ БЕРЁЗ
(Завещание)
Добра и широка
Душа моей России
И, видя ясный свет
Прекрасного лица,
Немало пышных слов
О ней произносили,
Божились дружбой с ней
До самого конца.
Да вот беда – божба
Подчас была притворной
И клятвы вместе быть
Давались не всерьёз,
О чём предупреждал
Могучих, непокорных,
Простых сынов её
Вершинный шум берёз.
Знал этот древний шум
Нашествие Батыя,
Ливонскую «свинью»,
Французов мерный строй, –
Да разве всех сочтёшь
Врагов твоих, Россия,
Что смерть тебе несли
В веках любой порой!
И шум не утихал,
Звучал с тревожной силой
Во всех краях Руси,
На всём её пути,
Казалось им, берёзам –
Дочерям России,
Что дружный шум беду
Поможет отвести.
И нынче слышен он,
Волшебный шум древесный,
Хоть в инее стволы,
Хоть зелена листва,
И чем-то он сродни
Молитве неизвестной
Да потеряли мы
Священные слова…
Спасите отчий край
От дикой распродажи,
Храните кров родной
От дьявольских угроз,
Чтобы всегда шумел
Над головою вашей
Вершинный шум берёз –
Бессмертный шум берёз!
* * *
Всё кончилось? Всё началось.
Коль скоро ранним утром, грешный,
Я жадно, как тевризский лось,
Ловлю ноздрями воздух вешний! |
