Достоевский, как и должно писателю-классику, умел сжимать глубокую мысль, важное суждение до краткости афоризма, яркой и запоминающейся максимы. Причём, как правило, сентенция-афоризм в мире Достоевского высказывается не автором, а непосредственно самим героем, добавляя резкий штрих в обрисовку его характера, портрета, сути души. Важно и то — когда, при каких обстоятельствах и как максима рождается, оформляется в слова. Ниже приведены в основном образчики того, как герои писателя непосредственно сами формулируют-выдают максимы, зачастую приводящие и в недоумение своей мрачностью, безысходностью, а то и своим цинизмом многих читателей и критиков. Надо полагать, вдумчивый читатель сам не станет приписывать эти крайние суждения автору. Но на всякий случай всё же стоить указать имена героев-«максималистов».
«Бедные люди» Воспоминания, радостные ли, горькие ли, всегда мучительны… но и мучение это сладостно. Несчастие — заразительная болезнь. Бедные люди капризны, — это уж так от природы устроено.
«Хозяйка» А неприятно, когда глупый человек, которого мы прежде любили, может быть, именно за глупость его, вдруг поумнеет, решительно неприятно.
«Белые ночи» Когда мы несчастны, мы сильнее чувствуем несчастья других…
«Дядюшкин сон» Тирания есть привычка, обращающаяся в потребность.
«Униженные и оскорблённые» Она (Наташа) предвкушала наслаждение любить без памяти и мучить до боли того, кого любишь, именно за то, что любишь, и потому-то, может быть, и поспешила отдаться ему в жертву первая. Иногда человек чувствует непреодолимую потребность, чтоб его кто-нибудь пораспёк. Всякая любовь проходит, а несходство навсегда остаётся.
«Зимние заметки о летних впечатлениях» Нельзя версты пройти, так пройди только сто шагов, всё же лучше, всё ближе к цели, если к цели идёшь.
«Записки из Мёртвого дома» Человек есть существо, ко всему привыкающее и, я думаю, это самое лучшее его определение. Деньги есть чеканенная свобода. Он (Аким Акимыч) должен был считать себя чрезвычайно умным человеком, как и вообще все тупые и ограниченные люди.
«Записки из подполья» Развитой и порядочный человек не может быть тщеславен без неограниченной требовательности к себе самому и не презирая себя в иные минуты до ненависти. …любовь-то и заключается в добровольно дарованном от любимого предмета праве над ним тиранствовать.
«Игрок» Человек — деспот от природы и любит быть мучителем. Действительно, человек любит видеть лучшего своего друга в унижении пред собою; на унижении основывается большею частью дружба; и это старая, известная всем умным людям истина.
«Преступление и наказание» Чего люди больше всего боятся? Нового шага, нового собственного слова они всего больше боятся. Ко всему-то подлец человек привыкает! Истинно великие люди, мне кажется, должны ощущать на свете великую грусть. Бедность не порок… но нищета, милостивый государь, нищета — порок?с. Ведь надобно же, чтобы всякому человеку хоть куда-нибудь можно было пойти. Ибо бывает такое время, когда непременно надо хоть куда-нибудь да пойти! У женщин случаи такие есть, когда очень и очень приятно быть оскорблённою, несмотря на всё видимое негодование. Умная женщина и ревнивая женщина — два предмета разные.
«Идиот» Дура с сердцем и без ума такая же несчастная дура, как и дура с умом без сердца. Правду говорят только те, у кого нет остроумия. В отвлечённой любви к человечеству любишь почти всегда одного себя. Мир спасёт красота. Сострадание есть главнейший и, может быть, единственный закон бытия всего человечества. Трус тот, кто боится и бежит; а кто боится и не бежит, тот ещё не трус. Люди и созданы, чтобы мучить друг друга. Знайте, что есть такой предел позора в сознании собственного ничтожества и слабосилия, дальше которого человек уже не может идти и с которого начинает ощущать в самом позоре своём громадное наслаждение…
«Вечный муж» Самый уродливый урод — это урод с благородными чувствами… «Бесы» Человек в стыде обыкновенно начинает сердиться и наклонен к цинизму. Женщина всегда женщина, будь хоть монахиня. Как многие из наших великих писателей, он (Кармазинов) не выдерживал похвал и тотчас же начинал слабеть, несмотря на своё остроумие. Вообще я сделал замечание, что будь разгений, но в публичном лёгком литературном чтении нельзя занимать собою публику более двадцати минут безнаказанно. Взаимное уединение чрезвычайно иногда вредит истинной дружбе. Возвышенная организация (личности) даже иногда способствует наклонности к циническим мыслям, уже по одной только многосторонности развития. Брак — это нравственная смерть всякой гордой души, всякой независимости. Чтобы сделать правду правдоподобнее, нужно непременно подмешать к ней лжи. Самые высокие художественные таланты могут быть ужаснейшими мерзавцами и… одно другому не мешает. Глупость, как и высочайший гений, одинаково полезны в судьбах человечества… Кто смеет убить себя, тот Бог. Человек несчастлив потому, что не знает, что он счастлив; только потому. Есть вещи… о которых не только нельзя умно говорить, но о которых и начинать-то говорить неумно. Истинно великий народ никогда не может примириться со второстепенною ролью в человечестве или даже с первостепенною, а непременно и исключительно с первою. В чужой беде всегда есть нечто нам приятное.
«Подросток» Как это так выходит, что у человека умного высказанное им гораздо глупее того, что в нём остаётся? Тайное сознание могущества нестерпимо приятнее явного господства. Уединённое и спокойное сознание силы! Вот самое полное определение свободы, над которым так бьётся мир! Быстрое понимание — лишь признак пошлости понимаемого. Кого больше любишь, того первого и оскорбляешь. Я тысячу раз дивился на эту способность человека (и, кажется, русского человека по преимуществу) лелеять в душе своей высочайший идеал рядом с величайшей подлостью, и всё совершенно искренно. Кто лишь чуть-чуть не глуп, тот не может жить и не презирать себя, честен он или бесчестен — это всё равно. Любить своего ближнего и не презирать его — невозможно. Краткость есть первое условие художественности.
«Братья Карамазовы» Не стоит она (высшая гармония) слезинки хотя бы одного <…> замученного ребёнка… Влюбиться можно и ненавидя. Подлецом может быть всякий, да и есть, пожалуй, всякий, но вором может быть не всякий, а только архиподлец. Чтобы полюбить человека, надо, чтобы тот спрятался, а чуть лишь покажет лицо своё — пропала любовь. Нет заботы беспрерывнее и мучительнее для человека, как, оставшись свободным, сыскать поскорее того, пред кем преклониться. Но и мученик любит иногда забавляться своим отчаянием, как бы тоже от отчаяния. Много людей честных благодаря тому, что дураки. Наседкин Николай Николаевич — прозаик, литературовед. |
||