Некоторые комментаторы к моей статье о демографической катастрофе вполне справедливо указали на то, что причина вымирания населения находится где-то в области смыслов, в разрушении социального оптимизма. В нашей стране были намного более тяжелые в социальном отношении ситуации, но народ не вымирал. И сейчас есть страны, где социальная ситуация хуже российской, но они не вымирают.

Мне встречалось такое выражение: дети - это инвестиция в будущее. А чтобы человек жертвовал своими благами, инвестирую в будущее, - должна существовать особая связь времен, которая и делает разрозненных индивидуумов общностью. Это связь существует не в пустоте, а в особом культурном космосе, где есть неразрывная, неформальная связь с ушедшими, с предками. Подобно тому, как дерево погружено в землю корнями, и эти питается ее зеленая крона, так и народ погружен своими корнями в мир мертвых, и там черпает и жажду, и волю к рождению потомства. Это такая особая диалектика народной жизни: мир мертвых питает мир живых, ведет к вечном возрождению жизни.

С.Г. Кара-Мурза в своих трудах указывает на то, что в ходе реформ был запущен процесс «демонтажа народа». Это сознательный, мощный по своей разрушительной силе процесс, имеющий многосторонний характер. Я в данном случае укажу лишь на одну сторону.

Сергей Георгиевич в «Манипуляции сознанием» указывает на мощное воздействие образа руин на массовое сознание. Архитектор Третьего Рейха Шпеер даже создал особую «теорию руин»: «Режиссером таких спек­таклей и стал архитектор А.Шпееp, автор труда «Теория воз­действия руин» (иногда его переводят как «Теория ценности руин»). Исхо­дя из этой теории, перед войной был разрушен центр Берлина, а по­том застроен так, что планировался именно вид руин, которые потом образуются из этих зданий. Вид руин составлял важную часть документальных филь­мов с русского фронта, руины стали языком фа­шиз­ма с огромным воздействием на пси­хи­ку».

Революция в нашей стране тоже подразумевала разрушение старого. Но тон задавали именно новые, эпохальные стройки. Страна словно была превращена в гигантскую строительную площадку. И этот образ, транслировавшийся тогда в кинозалах, задавал особый дух эпохи, наполнявший людей тем самым социальным оптимизмом.

Когда в годы реформ промышленные гиганты, создавшиеся трудом народа, вдруг передали каким-то сомнительным, темным персонажам, - это уже имело характер глумливого надругательства. Но случилось еще более страшное, когда эти предприятия не стали использовать, а превратили в руины.

У нас в городе был Тракторный заводы, чья идея была еще заложена в 20-е, а реализована в 30-е. Сталинградский тракторный завод во время Сталинградской битвы работа до последнего, выпуская танки.

Он остановил работу 13 сентября 1942 года, когда бои начались на территории завод. И в сражение включились ополчение из рабочих.

Это не просто завод, это святыня. Уже в 1944 завод снова начал выпуск продукции. После войны он выпускал технику, пока над страной не раскинул свои черные крылья капитализм... И завод приговорили в 2015 г. Сейчас он превращен в руины, в более страшные руины, чем в 1942 году. И это сделали не фашисты, а путинская власть.

Так по Тракторному сейчас отбомбился Путин:

Чья разрушительная мощь эффективнее?

«Русский монитор» пишет: «В Волгограде снесены последние цеха исторического «Волгоградского тракторного завода» (до 1961 года – Сталинградский тракторный).

В то время, как нам из-года в год, на парадах показывают “надувные” путинские Арматы,  в реальности процесс деиндустриализации уже давно достиг точки невозврата. Россия сегодня — это никакая не сверхдержава; наша страна превратилась в страну Третьего мира. Именно это можно считать главным итогом 20 лет пребывания Путина у власти заключается в том, что у России уже нет ни кадров, ни производственных мощностей, ни технологий для того, чтобы хотя бы по формальным признакам иметь основания относить себя к развитым странам.

Несмотря на постоянные заявления властей о росте экономических показателей и ВВП, количество промышленных предприятий в стране стремительно уменьшается.

По состоянию с 2005 по 2017 год было закрыто около 35 тысяч предприятий. Стоит отметить, что, не учитывая мелкие предприятия, не ведущие реальной деятельности, закрывалось в среднем по 9 предприятий ежедневно – это ужасающая цифра, которая не сравнится даже с темпами уничтожения промышленных мощностей во время войны с нацистами. Большинство из заводов остаются в руинах и ждут «предприимчивых лиц», желающих выкупить площади и возвести на них или же жилые комплексы, или же развлекательные центры, но о массовой модернизации и переходе на современные методы производства не может идти и речи».

Характер воздействия этих руин - просто чудовищный, ибо они обессмысливают подвиг, труд и кровь ушедших поколений. Они трудились, защищали, отстаивали, а дело их рук превратили в пыль. Это похоже на какой-то дьявольский перформанс, черная месса разрушения. Связь поколений - наглядно, демонстративно - разрушена, и становится понятным, что нет никакого общего дела, которые продолжат потомки. Все усилия будут обращены в ноль. Труд становится бессмысленным, сводящимся к выживанию в границах быстротечной жизни. В концлагерях нацисты, ломая сознание заключенных, пытали их бессмысленной работой, например, заставляя перетаскивать камни с места на место. И есть античный миф о Сизифе, приговоренном к страшной муке вечного бессмысленного труда.

Подобных руин в Волгограде много. Долгое время в самом центре города красовались руины разрушаемого завода медицинского оборудования.

Итогом этого стала особая атмосфера безнадежности, безысходной депрессивности, от которой из Волгограда бегут куда глаза глядят - в Москву, в Питер, в Краснодар, за границу. У меня семья двоюродного брата уехала в Италию, однокурсник - в Испанию. Куда угодно, прочь, от этой бессмысленной безнадежности. И уже примерно высчитано - когда Волгоград перестанет быть городом-миллиоником: «Волгоград может потерять статус города-миллионника. Согласно статистике, численность постоянного населения города на 1 января 2021 года составила 1 004 763 жителя. В прошлом году – 1 008 998 человек, в 2019 — 1 011 233 жителя. За последний год Волгоградская область по различным причинам потеряла 16 489 своих жителей». Сталинград, выстоявший под натиском нацистских орд, умирает под ударами путинской власти.

Так нас убивают...

* * *

Как известно, в Сочи произошла стрельба: 61-летний Вартан Кочиян встретил судебных приставов огнем - двое убито, третьему удалось убежать. Можно, конечно, закопаться в обстоятельствах конкретного дела, выяснять – кто там был прав, кто виноват. Но меня интересует определенная социальная динамика. Когда случилась стрельба в казанской школе, я написал, что она не последняя. Подобные отдельные эпизоды – признаки чего-то большего. Это как форшоки – отдельные толчки, предшествующие большому землетрясению. Что-то там в коллективном бессознательном уже шевелится. Нечто большое и пугающее.

Левада опубликовал данные, отмечающие спад протестной активности. Но это затишье никого не должно вводить в заблуждение. В этом мире не бывает статики, все время есть какая-то динамика. И мы живем в рамках определенной динамики, имеющей негативные, деструктивные черты. И главным генератором этой деструкции является власть.

В 2018 году руководство страны нанесло сокрушительный удар по собственной легитимности пенсионной реформой. Утрачивая легитимность, оно все больше начинает переходить в режим неограниченного насилия. Которое уже принимает черты произвольности: что хотим, то и делаем. Этот режим произвольности не просто не справедлив, но и носит какие-то ярко выраженные оскорбительные черты: Путин собирает толпу в Лужниках – коронавирус не действует, но собрались три оппозиционера и тут же является Росгвардия спасать всех от заразы. Это уже не просто несправедливость, а утверждение кастовости общества: кшатрий может все, что пожелает, а чандала – не смеет поднимать взгляд от земли. Режим какой-то кастовой сегрегации. В России выстраивают социальную резервацию для населения. Заборы разделяющие два мира – мир господ и мир рабов - становятся все более явственными.

К тому же власть своей политикой задает вектор социального регресса, который все больше принимает черты прямого геноцида. Скачок смертности, ускорение вымирания народа (в первую очередь – русских) – прямое следствие политики демонтажа системы здравоохранения, проводимой режимом Путина. Легальных способов хоть как-то повлиять на ситуацию – нам не оставили. В суды обращаться бесполезно, такое впечатление, что полноценная судебная система – практически перестала существовать, есть какой то симулякр. Даже митинги в стране практически запрещены. Но митинги – это очень безобидная форма выйти на диалог с властью, докричаться до нее. Даже это теперь под запретом. Чем стали выборы – даже не хочется говорить. Думаю, что скоро мы увидим очередную яркую иллюстрацию.

Все это создает особую атмосферу сгущающейся безнадежности. Человек может вытерпеть многое, пока у него есть надежда, пока еще присутствует позитивная динамика. Стоматолог иногда говорит пациенту «Потерпите – сейчас будет больно». Можно потерпеть, потом больной зуб вылечат, боль пройдет. И врач желает добра. Если же над пациентом склоняется не врач, а палач или садист, а надежды на прекращение боли нет, то человек впадает в состоянии аффекта. В состоянии аффекта поведение человека непредсказуемо.

Власть все больше прибегает к насилию, все больше жмет на кнопку страха. Но страх не всегда может быть сдерживающим барьером. Россия в лидерах по мужскому суициду. Человек желающий убить себя – чего боится? Смерти? Он уже больше боится жизни. К тому же то, что только внушает страх – становится объектом ненависти. Власть, фактически, занимается демонтажем государства. Государство – это не только определенные органы и структуры. Это идея в головах людей. Легитимность – это представление о благе власти, несмотря на многие минусы. И именно легитимность сейчас уничтожается. Представители элиты начинают восприниматься, как внутренний чужой, тотально враждебный. Это логичная реакция на кастовость создаваемого порядка. Силовые структуры, их форма вызывает все большее отторжение – они в сознании начинают отождествляться с оккупантами. Это динамика распада. Она может идти по двум направлениям. Первое – это слом и окончательное угасание народа. Так многие традиционные общности угасали при столкновении с западными пришельцами. Мы наблюдаем сейчас в России все очевидные признаки подобного развития – население вымирает, территория страны становится все более безлюдной, люди сжимаются в нескольких мегаполисах или уезжают за рубеж подальше от этой безнадежности. Как долго может продолжаться этот сценарий угасания – неизвестно, но понятно – чем он закончится. В какой-то момент то, что называется Россией – сложится, как постройка утратившая устойчивость несущего каркаса. А освободившееся пространство будет заполнено (так или иначе) другими культурами.

Другой сценарий – это аффективный взрыв, который, возможно, прикончит нас намного быстрее. А хорошего сценария нет. Чтобы он появился – нужен субъект, способный провести страну между Сциллой и Харибдой катастроф. Мы все думаем, что вот прискачет богатырь Добрыня Никитич и мечом поразит Змея Горыныча. Но этот богатырь может сложится только из нас… А пока мы – россыпь атомов. И Змей спокойно нас кушает. И в конце концов – съест.

Вверх

Внимание! Если вы заметили в тексте ошибку, выделите ее и нажмите "Ctrl"+"Enter"

Комментариев: