В ИЗБЕ
Здесь слышится русская речь.
Здесь топится русская печь.
Лучина. Поленьев беремя.
Надёжный уклад -
и застывшее время.
* * *
В дымках голубая долина.
Обласканы дымом дома.
…Знакомая с детства картина:
В селе-деревеньке – зима.
Хрустнет снежок под подковой –
И сойка с дороги взлетит.
…Старо как всё это! Как ново!
Увидишь – душа заболит.
Те ж дровенки, упряжь - не новость.
Лошадке – за тысячу лет.
…Крестьянская тихая скорость,
Которой надёжнее нет.
* * *
Старинное сибирское село…
Дворы пусты.
Лишайники на крыше.
Заплоты повалило-повело,
и ветхо всё,
И всё - на ладан дышит.
Острога башня – страж полуживой,
Остатки святости –
останки дивной церкви…
Не так ли Русь,
что тяжело больной,
А кто-то ждёт и жаждет её смерти:
Как саван – снег.
…И так – через века.
Устало сердце. Душу извело.
Застыло Слово – не течёт строка.
И выпадает «вещее стило».
НА ЗАКАТЕ
Светлой памяти
Парасковьи Ивановны Засухиной
У бабы Паши мудрый взгляд,
Усталые глаза,
Избушки брёвен скорбный ряд –
О многом говорят.
Сама-то молвит, как тайком:
- Ох, старость не легка…
Глаза осушит вмиг платком
И смотрит на закат.
В ней оскудела жизни нить,
Дела – не по плечу.
- Пора коровушку доить…
Поднять внучка хочу.
МУЧИТЕЛЬ
Кто-то чёрный шершастый хвостатый
Из порубок выходит – из пенья,
Портит скот на подворье рогатый,
Рушит строй петушиного пенья.
Инде снег прохрустит под копытом –
И взволнованно взлает собака…
На кого? - темнотой всё покрыто.
Может, пьяный прошёл то – гуляка?
Вдруг замутится месяц нежданно,
Ниоткуда накатятся тучи.
…Мрачной тайною кто-то незваный
Деревеньку усталую мучит.
ВОЛЯ НЕВОЛИ
1.
Домик у речки. Хозяйство. Ограда.
В ограде отрада – узор листопада.
И песнь о колечке – любимой награда.
2.
Поленья у печки. В горенке коврик.
«Бабушкин коврик. От бабушки коврик»,
То – голос душевный.
И – Бог чем накормит.
Чем Бог накормит, уж тем и накормит.
3.
А город – богатства дурманное поле.
Дурманное поле – города поле.
И в городе-поле, городе-поле
Власть окаянства, а кажется – воли.
Здесь воли не более, воли во поле.
Здесь воля неволи. Воля неволи.
4.
Забуду коль-если родное у речки –
Забудутся песни златые колечки.
Забудется коли домишко-отрада –
Шорохнется боль:
«Возвращаца, брат, нада».
Надо, брат, надо. Надо, брат, надо.
5.
…Домик у речки. Родная ограда.
И песнь о колечке – другого не надо.
Не надо другого. Не надо. Не надо.
ДУША БОЛИТ
Всё туманы, туманы, туманы…
Беспросвет. Ни звезды. Ни зари.
Отуманен и я – олукавен.
Свет надежды – хоть завтра умри.
…Как в лучах восходящего солнца
Озарялись весной сошники!
Сколько! сколько в резное оконце
Видел копен в лугах у реки!
Где поля? Где луга? Где покосы?
Захватил всё татарник-джигит.
Да и я – деревень отголосок…
А душа-то живая – болит.
НА КРАЮ ОБРЫВА
Где Белая в белой накидке,
И где в парусах острова, -
Пью запах черёмухи зыбкий,
И кру?гом идёт голова.
И мысли, и мысли – по кругу:
Где мой, Им означенный путь?
…Иду в лепестковую вьюгу,
Иду просто так – отдохнуть.
НЕ СУДЬБА
Плетень, словно чуткое бёрдо.
Усадьба, что ткацкий станок.
Ткёт дева закатное вёдро
В узористый красный платок.
Как нежно обнимет он плечи.
К лицу как небес благодать.
…Плат сорван разлучницей-встречей.
А деве - такой не соткать.
НА ГРАНИ
На голове не снеговей,
А только иней.
Ещё поёт мой соловей
В саду на иве.
Ещё несут меня крыла
Навстречу звёздам…
А вот за новые дела
Приняться поздно. | В ЗАБЫТО-ЗАБИТОЙ
То война, то фабрики, то домны…
И пошла деревня вкось и вкрень.
Вернётся ль брат из города бездомный?
В тоске ль усохнет брошенный плетень?
Сохраню ли на дверях подкову –
Символ счастья в дедовом дому,
Верность древнему отеческому слову,
Сельскому общинному уму?
ДВЕ СУДЬБЫ
Шум воды на перекате
Ре́чушки-речу́шки
Будит мысли на закате
Старенькой избушки.
«Вот бежит-бежит речонка
Вечно – не устанет,
Словно юная девчонка
Всё в красе – не вянет.
А мои венцы-веночки
Свялись грубой грудой.
Протекли деньки-денёчки
Мрачно в тени дуба».
* * *
Когда вхожу в продрогшую деревню,
В её голубовато-синий дым, -
Встречают меня инеем деревья,
И сам себя я вижу молодым.
Когда себя здесь вижу молодым,
То – молодятся в памяти избушки,
И старики, и милые старушки…
Но - многих нет. И нету их жилья.
И дом сгорел, в котором вырос я.
Не воскресить мне бедное жилище,
Но тянет дорогое пепелище.
Глаза мне застит…Знаю, что не дым.
Но так всегда, когда вокруг – родное.
…Отсюда уходил я молодым,
Чтоб не познать ни счастья, ни покоя.
НА РЕКЕ БЕЛОЙ
1. Размышление
Земля впадает в грусть –
природа входит в осень,
И разноцветный лист, одёжкой ветхой брошен
на волглую траву…
Ясней видна кора –
стежёная одежда,
близка-близка зима, холодная как прежде.
Задумчивы верхи желто-зелёных сосен.
В тоске берёза… Наступает осень.
В прозрачной вышине ни шороха, ни звука:
Пространство мысли! И тоска, и мука…
Вопросы к прошлому всплывают из глубин,
И, как венец, вопрос всегда один:
Загадка-Пушкин – лиры властелин,
Далёк ли, близок? Сложен или прост?
Он, духом возносившийся до звёзд!
2. Осень
Лес – пленник осени.
Лист рвётся на свободу!
Летит и падает замедленно на воду, -
Слежу за ним.
А ветер и листва
Наносят пушкинские вечные слова:
«Роняет лес багряный свой убор».
Моя душа крылатая – на воле!
Свободный дух стремится на простор!
Я чувствую: прекрасно жизни поле,
Прекрасен лес, роняющий убор
в ладони луга…
И счастлив я: ко мне на час досуга,
Нежнее облака, с небес сошла подруга,
Музы с ней заводят хоровод;
Со дна реки на гребень пенных вод
Русоволосые русалки восплывают, -
Так вижу я…
Но вот – виденья тают,
И вновь печаль: «со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку»,
А потому – на счастье или муку? –
Брожу один…Но я не одинок:
Со мною Пушкин в бесконечье строк!
«Дни поздней осени – печальная пора».
Туман, что войлок стелется с утра
и кроет реку,
Где заберегов дивное стекло
блеснёт,
Как вымытое на зиму окно,
и мягко сгаснет.
А взгляд по берегу, по берегу скользит,
Где скалы мудрые вздымаются в зенит,
Где тонкая лоза безлиственна дрожит,
И тополь обнажён до ветки каждой…
И ветер ластится к тоскующей берёзе,
И тихий снег спешит поведать о морозе.
…Потухнет краткий день, -
в кострище позабытом
Взметну огонь, - и в звёздной тишине
Приблизится Поэзия ко мне!
3. Одиночество
Как страшно быть на свете
одиноким…
Н.Рубцов
«Друзья мои, прекрасен наш союз!»
В строке звучит извечная надежда…
И Пушкин нам – не ветхая одежда,
А плоть и дух на безграничный срок!
Я только с ним не буду одинок!
Когда слышна мне пушкинская муза,
Душе легко – избавилась от груза.
Я близок с ним - и всё-таки далёк.
Но, если бы родился я до срока
- Лет двести вспять - увидел бы воочью
Живого Пушкина, гуляющего ночью,
И понял бы изустно и построчно:
Он близок мне: он тоже – одинок.
Ведь не случайно из дошедших строк:
«Для всех чужой,
как сирота бездомный»,
Проглянет Пушкин до предела скромно.
… Нить жизни коротка,
а горестей – клубок.
Он только с няней не был одинок, -
Когда от слёз мокра была подушка,
Мог с горя молвить:
- Няня, где же кружка?
* * *
Лоном Белой
белый лебедь
выплывает тихо,
от его осанки вольной
только злому – лихо.
…Вдохновенно
взнялись крылья,
и взметнулись волны,
словно белые ветрила,
ветром полны́м-по́лны.
Там – вдали – неразличимо:
лебедь где? где волны? –
распластались окрылённо
и вольны́ и во́льны! |
Александр Иванович Обухов родился в 1939 году в поселке Николаевский Красноярского края. Закончив в деревенской школе десять классов, Александр уехал в Иркутск, поступил на физико-математический факультет государственного университета. Лучшие годы жизни - с 24 лет до 50 - работал на совершенно секретном атомном предприятии в г. Ангарске Иркутской области. Член Союза писателей России. Издал пять сборников стихов, один – прозы, в 2009 году закончил литературоведческую работу «Слово о букве»; треть книги (100 стр.) посвящена творчеству Н.М.Рубцова. С 2004 года тесно сотрудничал с Рубцовскими центрами Москвы и Санкт-Петербурга. Во Всероссийском конкурсе «Звезда полей- 2005», посвящённому 70-летию со дня рождения Н.М.Рубцова, стал победителем конкурса в номинации поэзия. Живет в г. Ангарске. 